***
Утром второго января на улице просто восхитительно: снежок искрится под ярким солнышком и весело хрустит под ногами. Спал я просто превосходно и, проснувшись, немного пошалил — уж больно удобно лежал мой альфа: на спине, согнув одну ногу в колене. Я смог вывернуться из его объятий и немного откинуть одеяло в сторону, чтобы спокойно на Егора полюбоваться. Мне всегда нравилось, как он выглядел, даже при самой нашей первой встрече в подбитом состоянии. Что уж говорить про сейчас — альфа был идеален. Смуглый, поджарый, восхитительный. Пускать слюнки можно часами, но сейчас надо действовать. Максимально аккуратно я смещаюсь вниз, не дотрагиваясь, веду пальцем по середине груди Егора. Подушечку покалывает, как будто током. Приятные ощущения. Около резинки пижамных штанов останавливаюсь и медлю некоторое время, вслушиваясь в тихое дыхание альфы. Вроде он спит, и можно продолжать. Медленно приспускаю штаны и ныряю рукой внутрь, нащупывая член. Он полутвердый, но на мои прикосновения быстро отзывается. Узнал, наверное. Значит, и губы мои узнает. Коротко лижу головку, вспоминая, как это делается, привыкаю понемногу и вот уже вполне уверенно погружаю член в рот. Неглубоко и небыстро, и вскоре чувствую ответную реакцию. Возбуждение альфы увеличивается, стремительно твердеет, он сам дышит порывистее и касается моей головы кончиками пальцев. Мне нравится то, что я делаю, хоть сам и не возбуждаюсь. Наверное, моя собственная перезарядка будет теперь идти дольше. Но курс гормональной терапии еще не закончен, у меня все впереди. Егор не выдерживает и кончает, чуть сильнее, чем надо, сжав мои волосы в кулаке. Но тут же разжимает пальцы, садится и схватывает меня в объятия, утыкаясь носом в шею. — Хулиган, — бормочет он неясно и оставляет цепочку поцелуев от уха до плеча. Я млею и хихикаю: — Доброе утро, моя звездочка. Егор отрывается от меня, смотрит немного удивленно, а потом вдруг светлеет лицом и улыбается от уха до уха — вспомнил, как получил это прозвище. Я нечасто называю его как-то ласково, но, видимо, надо начать, раз ему так это нравится. Мы очень долго гуляем с Арчи, мой медвежонок носится по снежному полю, заскакивает на Егора, и даже альфа не в состоянии справиться с его неуемной энергией. — А ты говорил, они до трех лет только бешеные, — Егор отплевывается от очередной порции снега и поднимается из сугроба — Арчи его опрокинул и свалил, весело виляя хвостом. — Малыш просто хочет порезвиться, — жму я плечами. — Он и с тобой так резвился? — отряхивается Егор. — Ага. Мы любили бороться. В прежней жизни. — Эй, — альфа меня чуть тормошит и обнимает. — Все скоро будет по-прежнему. Снова будете бороться и валяться в снегу, а то я стар для такого. — Мы ровесники, — усмехаюсь в ответ. — Да? Я вот после энного падения ощущаю себя просто развалиной! — Ты просто балабол, — показываю Егору язык и, дотягиваясь, чмокаю его в нос. — Согласен быть балаболом при таком раскладе, — довольно лыбится он и получает еще один морозный чмок. В доме опять тихо, за исключением жалобного скулежа. Это, без сомнения, Джой. Но почему он плачет? Пока Егор в ванной занят Арчи, я добираюсь до комнаты друга и легко стучусь. Никакой реакции от Даньки, только пес скулит жалобнее. Я толкаю дверь и проникаю внутрь. Друг спит, раскинувшись на кровати, игнорируя вообще все, что творится вокруг. Странно, на него это совсем не похоже. Джой приплясывает у моих ног, крутится и скулит. — Гулять хочешь, малыш? — спрашиваю у него и получаю бурную реакцию в ответ. — Ну пойдем. Приходится поискать поводок и ошейник, но Джой активно помогает, и вдвоем мы справляемся. Пес рвется по коридору вперед, на свободу, и мы сталкиваемся с Егором. — Что такое? — хмурится альфа. — Данька дрыхнет, надо погулять с Джоем. — Вместе пойдём, — вздыхает Егор и забирает поводок у меня из рук. — Да я схожу. — Нет уж. Он уж слишком активный. Дернет посильнее, и все, прощай Чемпионат России и IPO. Я закусываю губу и раздуваю крылья носа — в этом месте должны быть слёзы. — Прости, — Егор тянется ко мне, я утыкаюсь лбом ему в плечо. — Я снова ляпнул не подумав. — Нет, ты прав. Только, ты реально отпустишь меня на чемпионат? — Я же сказал — если хирург разрешит, — глядит на меня альфа. — У меня нет цели запереть тебя в квартире. Мне тоже нравятся ваши занятия и нравится видеть тебя счастливым. А ты в ринге очень счастливый. — Спасибо, — шепчу я, прикрывая глаза. Я просто сорвал джекпот темным майским вечером в парке, спасши альфу в порванной рубашке. Наши друзья в весьма заспанном виде появились только за завтраком. Они яростно и сочно зевали и с треском потягивались. — Видимо, вчерашний вечер удался, — заметил Егор, намазывая масло на круассан. — Классно потусили, — широко раскрыл рот Виктор, даже не думая прикрыться ладонью. — Ага, — поддакнул ему Данька и в надежде доспать устроился головой у альфы на плече. — Что сие обозначает? — уточнил крайне заинтересованный Константин Николаевич. — Вас можно поздравить, Виктор? — Ага, — радостно осклабился тот. — Хм? — теперь уже Константин Николаевич глянул на нас. — Вряд ли, — качнул Егор головой. — Это в нем коктейли бродят. — Жаль, — огорчился омега. — А я-то уж, было, решил, что Виктор за ум взялся. — Он слишком дикий, — покачал головой мой альфа. — Тут не меньше трех лет должно пройти. День потихоньку клонился к вечеру, и наш маленький отпуск тоже незаметно заканчивался — отъезд мы запланировали на завтра на вечер. Данька с Виктором проснулись и продолжили свою тихую войну, игнорируя тот факт, что утром чуть ли не в обнимку спали за столом, даже толком не позавтракав. Но они же взрослые люди, они сами разберутся? Днем мы опять плавали: альфы отправились в какой-то холодный бассейн с подачей льда, мы с Данькой не рискнули, побоялись себе что-нибудь отморозить. Меня устраивал тот первый, открытый бассейн с теплой водой, вот там мы и бултыхались, лениво плавая от бортика до бортика. — Ну как ты? — вдруг спросил меня Данька и застал этим вопросом врасплох. — В каком смысле? — уставился я на него и зацепился за бортик, чтобы отдохнуть. — Вот так вот делай, — Данька показал, что надо поднимать ноги. — Для спины хорошо. А в смысле: ну ты счастлив? У вас все хорошо? — Все хорошо, — с некоторой осторожностью отозвался я, попутно делая полезное упражнение. — А почему ты спрашиваешь? — Ну, — замялся Данька. — Просто вспоминаю вашу историю. И… Я, конечно, лезу не в свое дело, но это же тот самый Егор, который был — м-м-м — не очень тактичен. Черт, что я несу! Короче, он ведь тебя не обижает? — Э-э-э… — завис я. Очень странную тему поднял Данька. Но ведь он прав, ведь Егор это тот самый Егор, который послал меня на хуй, и мы расстались. А потом я послал его, и мы снова расстались. Ох, зачем друг это все вспомнил! Мне аж не по себе стало. — Кир! — Данька тронул меня за плечо. — Прости, что спросил! Просто ляпнул не подумав. — Ничего страшного, — отозвался я и улыбнулся: от входа в бассейн к нам, замершим на дальнем бортике, медленно продвигался Егор. — Он действительно был тем самым нетактичным козлом, но сейчас он совсем другой. И лучше человека я просто не знаю. Иногда, конечно, он ведет себя, как дракон, но в остальных случаях он самый чуткий и заботливый партнер. — О чем шепчетесь? — вырос Егор у Даньки за спиной. — Кир мне сказки рассказывает, — ухмыляется бета. — О! Он может. Моя любимая про мальчика и дракона, — Егор смотрит ровно на меня. — Со счастливым концом? — пихает его в бок Данька. — Да. С самым счастливым. Егор все-таки соблазнил меня на сауну. Точнее, это была не сауна, а теплая солевая пещера с огромными камнями, покрытыми белыми кристаллами, и наростами на потолке. Тут удивительно хорошо дышалось, и где-то в отдалении я слышал шорох волн. — Тут чудесно, — растянулся я в шезлонге. — Напоминает Владивосток. Этот город действительно ассоциировался у меня с детством Егора, а не с бестактностью его родителей. В последние дни ни о чем плохом мне думать совсем не хотелось, все злые слова словно остались в прошлом, когда Егор защитил меня во сне. Звучит несколько глупо, но для меня все так и было. Мой альфа устроился рядом и водил пальцем по моей раскрытой ладони. — Если я спрошу, о чем вы на самом деле говорили, это будет очень бестактно? — наконец проговорил он. — Данька спрашивал, как мне живется, и не обижаешь ли ты меня, — легко улыбнувшись, повернул я голову к нему. — И как тебе живется? — Отлично. Я действительно счастлив. Никогда бы не подумал, что такое возможно. — Спасибо, родной, — Егор чмокнул меня в ладонь, и мы вернулись к ленивому созерцанию мелькающих на потолке огоньков крутящегося цветного шара. Немного омрачился конец нашего отпуска внезапным отъездом Даньки. Бета долго с кем-то разговаривал по телефону в своей комнате на повышенных тонах, а потом вышел в гостиную злой и бледный: — Сорри, но мне надо свалить. Надеюсь, вы не обидитесь. — Что-то случилось? — уточнил я. — Нормально все, — скривился бета и быстро ушел собирать вещи. — Че это он? — проводил его Виктор взглядом. — Я не думаю, что мне стоит об этом говорить, — я чуть нахмурился. — У Даньки что-то с семьей. — Хм… — протянул альфа и снова уткнулся носом в свой телефон. Последний день без моего веселого друга прошел тихо и немного лирично. Мы сложили вещи и долго гуляли с Арчи по белоснежным полям, наслаждаясь неторопливостью и красотой этого места. Мне действительно понравилось здесь все, Егор не обманул, говоря про зимнюю сказку, и поэтому захотелось посмотреть и на зеленый вариант. Сыграть здесь свадьбу — неплохая идея, к тому же церемония явно будет скоромной. Только мы, Арчи и пара наших друзей. И Константин Николаевич, если согласится еще раз выехать куда-нибудь с детским садом. Но это будет летом, у нас еще полно времени, чтобы все обдумать и подготовить. Правда, мои мысли заняты совсем другим — предстоящими тренировками и соревнованиями, ведь я верю, что хирург даст добро.***
Арчи шумно дышит, капая слюной на землю: он только что бегал взад-вперед и прыгал, повинуясь моим командам. У нас немного сменился план тренировок, и упор мы делали на нормативы IPO. Пес таскал тяжеленную палку, прыгал через высокий и широкий барьер и карабкался по наклонной стене. Вот это для нас было немного непривычно, да и срезались мы в прошлый раз именно на этом упражнении. На других, конечно, тоже набрали штрафов, но для высокого и быстрого прыжка вверх Арчи был тяжеловат. Я и сам потихоньку тренировался, мне тоже предстояло несколько раз пробежаться. К счастью, хирург разрешил увеличить нагрузку, а значит и в Чемпионате России мы участвовать будем. Два дня в неделю у нас были обычные тренировки по ЗКС и еще три — по Европейскому IPO. Евгений Владимирович выработал для нас особую систему упражнений, дозировал нагрузку, увеличивая ее постепенно, но мы выматывались так, что спали оба без задних ног. Егор был с нами на каждом занятии, терпеливо ждал, наблюдал и дергался, когда мне приходилось особо туго. — Ты точно себя хорошо чувствуешь? — спрашивал альфа каждый раз. — Порядок, — я старался шумно не дышать, не показывать отдышки, ведь свою физическую форму немного подрастерял. — И как ты это все терпишь? — Родной мой, я не терплю, мне нравится за тобой наблюдать. Ты безумно красивый и сексуальный, когда увлечен работой. — Пф! — фыркнул я от смущения. — Скажешь тоже! Я весь красный и потный. — Красивый! — упрямо тянет Егор и захватывает меня в объятия. Я отбиваюсь, но альфа держит меня крепко и хаотично целует лицо. Мы возимся, распаляемся и постепенно переходим в горизонтальное положение, лаская друг друга. И так каждый раз. В таком ритме проходят пару месяцев. Я был занят собой и Арчи и немного выпустил из внимания мой цикл, а новая течка подкралась неожиданно. Просто в один день с утра я проснулся с жаром и ломотой по телу и с большим трудом доковылял до кухни. — Что такое, родной? — испугался Егор, когда я ткнулся горячим лбом ему в спину, прямо в голову его дракона. — Не знаю, — промямлил я. — Что-то крутит. — Да ты весь горишь! — воскликнул альфа, перехватывая меня и прижимаясь губами к горящей щеке. — Температура. Где успел заболеть? Ноги что ли промочил? Да вроде я проверял, все вчера нормально было. Я дергаюсь от резкой вспышки в животе и стону через закушенную губу. Ох, только не это! — Мне нужны мои таблетки. Срочно! — Это то, о чем я подумал? — хмурится альфа. — Да. — Тебе очень плохо? — киваю ему. — Пойдем, я уложу тебя в постель. В комнате душно, и постельное белье неприятно покалывает мне открытые участки кожи. Альфа роется в тумбочке и вытаскивает, наконец, маленький пузырек с живительными таблетками. — Сколько? — Одну. Пока, — я засовываю таблетку под язык и откидываюсь на подушку, прикрываю глаза. — Как ты? — спрашивает Егор минут через десять. Я уже задремать немного успел и снова дернулся от звука его голоса. — Становится легче, — сглотнул я и раскрыл глаза, фокусируясь на альфе. Он выглядел встревоженным, смотрел на меня напряженно, сжав пальцы в кулаки. — Ты не знал, что должна наступить течка? — Признаться честно, я проворонил цикл, — покаялся я. — Надо было принять таблетку еще вчера, было бы полегче, а сейчас будет крутить дольше, чем хотелось бы. Надо отменить тренировки, я чисто физически не смогу заниматься. — Я позвоню Евгению Владимировичу. Отдыхай, зови, если что-то будет надо. — Я посплю. Спасибо. Просыпаюсь через несколько часов голодный, усталый и больной. В животе горячо, в заднем проходе липко и влажно, я дотягиваюсь до пузырька, выпиваю еще одну таблетку. В этот раз все идет немного хуже, чем обычно. Слишком мне жарко и муторно. Свернуться в клубочек не помогает, вытянуться в полный рост тоже хреновая идея, я кручусь, сминая под собой постельное белье. Облегчение приносят руки альфы: одна укладывается мне на лоб, вторая на живот, давят, поглаживают, дарят долгожданный покой. Я тянусь за ласками и постанываю, чтобы еще понизить градус накала. — Что мне для тебя еще сделать? — шепчет Егор. — Поцелуй меня! — прошу слабо и тут же получаю такой нужный и такой сладкий поцелуй. Альфа укладывается рядом, откидывает в сторону одеяло, и я понимаю, насколько мне было до этого жарко. Воздух в комнате свежий, с ноткой морской соли и бесконечного водного простора. Или это так пахнет мой альфа — я не понимаю, у меня голова плывет, мозг плавится, мысли путаются. Максимально ненавижу это состояние. Я слишком поздно выпил таблетку. В моей прошлой жизни, когда цикл был постоянный, подготовиться к течке было проще. Я просто начинал глотать таблетки за два дня, и к началу мокрого периода концентрация лекарственных веществ в крови достигала нужной отметки: когда мозг чистый, но желание все еще бродит по организму. Легкое, приятное желание. Сейчас же я сгораю, как в восемнадцать лет. Надеюсь, ничего плохого со мной не случится. Ведь рядом Егор, а не кто-то неправильный. — Я сам буду следить за твоим циклом, — в перерывах между поцелуями шепчет альфа, — чтобы ты больше так не мучился. И вовремя пил свои таблетки. А сейчас ты позволишь мне помочь тебе обычным способом? — Помоги! Он медленно раздевает меня, скользя пальцами по бокам и груди, а мое тело бурно отзывается на эти невесомые поглаживания. Хочется, чтобы у альфы отросли еще минимум четыре руки, ведь его так мало-мало-мало! Мои цветы благоухают, подстраиваясь под свежий запах Егора. Этот вкусный коктейль заполняет легкие до краев, кружит и дурманит — я, так точно, пьяный. Мне хочется получить все и сразу, возбуждение накатывает резкими высокими волнами. Так раньше все и бывало. Нельзя допустить, чтобы это повторилось. Я вожусь активнее, хватаю воздух раскрытым ртом и просто вырубаюсь от перенапряжения. — Кир, Кир! — доносится откуда-то издалека. Я боюсь идти на этот звук, вдруг там меня ждет он? Да вроде Егор со всем разобрался, но ведь стопроцентной гарантии нет. Хотя, он почти никогда не называл меня по имени, и тут я слышу приятно-шипящее «Малыш» и понимаю, что по другую сторону обморока меня ждет любимый человек, поэтому просыпаюсь. — Ох, слава всему, ты очнулся! — Егор с облегчением выдохнул. — Ты меня напугал. Как ты? — Что случилось? — невпопад отозвался я. — У тебя течка, таблетки пока не начали в полной мере действовать, и я хотел тебе помочь. А ты провалился в обморок, — пояснил альфа. — Извини, — я поднес к глазам трясущуюся руку, пару раз сжал кулак. Вышло слабовато. — За что ты извиняешься? — За то, что обломал секс. — О-о-о! — закатил глаза Егор. — Это вот вообще не проблема. Или? Он склонился ко мне с подозрением во взгляде и разглядел ответ. — Я реально его убью. Достану из-под земли и убью! — прорычал Егор. — Поэтому ты предпочитаешь пить таблетки и боишься течек? — У меня слишком много мусора в голове, — вздохнул я и поежился, внезапно поняв, что не одет, да и Егор тоже немного голый. Но его вид сейчас меня не возбуждал, альфа быстро спохватился и натянул спортивные штаны. — Мусор мы уберем, — пообещал он мне. — Со временем. И все будет хорошо. А пока пойдем в душ, а потом будем обедать. Или ужинать.***
Май в этом году просто чудесный: теплый, ароматный — в скверике, где мы с Арчи любим гулять растет много сирени. Он обычно пасется на лужайке, а я сижу на скамеечке и дышу полной грудью, и мне хорошо. Это днем, а по вечерам мы уже втроем уходим в большой парк через дорогу и бродим по пустым дорожкам, пугая притаившиеся в кустах влюбленные парочки. Мы с Егором тоже влюблены, и это так замечательно. У меня в животе те самые пресловутые бабочки, и летать хочется. Но я стараюсь себя сдерживать. Как-то незаметно мы отпраздновали день рождения Егора, в теплой почти семейной обстановке, хотя Виктор и был недоволен нашими посиделками. — Не думай, что тебе удастся прокинуть меня с вечеринкой перед свадьбой, — просопел он тогда, тыкая в Егора пальцем. — О! Ты сможешь придумать что-то интереснее клуба или сауны с толпой разномастных омег? — фыркнул Данька. — А тебе какая разница? — взвился альфа. — Тебя вообще никто не приглашает. — Ну спасибо за лишнее напоминание о моем статусе, — обиделся бета и демонстративно отвернулся, остаток вечера игнорируя Витюшу. — А ты как смотришь на предсвадебную вечеринку? — поинтересовался у меня Егор, когда мы укладывались спать. — Положительно, — пожал я плечами. — Нет ничего плохого в тусовке. Да и потом: выпьешь, повеселишься. — Хочешь меня сбагрить и сам устроить гулянку? — альфа остановился напротив меня около кровати, сложил руки на груди. — Да. Я, Данька, море шампанского и куча голых стриптизеров вокруг, — в тон ему отозвался я. — В каком клубе будете заказывать программу? — А что? — прищурился я. — Будешь лично проверять танцоров на профпригодность? — Нет, просто подумываю о смене деятельности. Не знаешь, где хорошие стринги можно купить? Мы выдерживаем паузу, а потом я смеюсь и мотаю головой. Все-таки, мой альфа неисправимый балабол, а он, довольный разговором, красуется передо мной, проходит перед кроватью взад-вперед, поворачивается спиной и крутит бедрами. — Ну как? Я достоин сцены особого клуба? — смотрит Егор из-за плеча. — О да! Все чаевые твои, — покатываюсь я. — В стринги точно ничего не влезет, придется надевать семейники. — Ну уж нет! — возмущается альфа. — Как можно это тело обрядить в семейники? Ты только посмотри. И он крутится активнее, проводит по груди и прессу, снова разворачивается, демонстрирует мышцы спины и бицепсы. — Ты прав! Никаких семейников. Тогда тебе придется носить с собой кошелек и складывать все туда. Только где ты будешь его прятать во время танца? — Над этим надо подумать, — серьезно завершает Егор и ныряет ко мне под одеяло. На утро я вспоминаю наш разговор, прикидываю, где у меня может быть одна вещица, и довольно быстро ее отыскиваю. Это будет бомба. — К нашему вчерашнему разговору, — я вхожу на кухню и стараюсь не заржать в голос, — ты можешь кошелек вешать вот на это. — Что? — разворачивается Егор от окна и застывает на месте. Я постарался произвести максимальное впечатление, поэтому на мне нет футболки, а на шее рывковая цепь Арчи еще времен его юности. Цепочка неширокая, достаточно легкая и очень красивого плетения — я делал ее на заказ и довольно много заплатил, но пес быстро вырос из этого аксессуара, и он просто пылился в какой-то коробке ровно до этого дня. И все потраченные когда-то деньги вмиг окупились вот от этого взгляда Егора. У него зрачки затапливают радужку, альфа сглатывает и раздувает ноздри, а я с самым невинным видом продолжаю: — Очень удобная вещь. Можно ослабить или наоборот затянуть, — демонстрирую возможности цепи Егору, спуская цепочку себе на ключицы и подтягивая ее обратно, почти до уровня подбородка. — А сюда подвесить кошелек. Или прикрепить поводок. В зависимости от желания. А альфа желает. Ох, как он желает. Подходит ближе, перехватывает свободный конец из моих рук и чуть тянет за кольцо к себе. Я послушно приближаюсь и жду, что будет дальше. Егор ослабляет петлю, расправляет металл по моим ключицам и отодвигается, чтобы посмотреть издалека еще раз. — Да это не мне, это тебе в стриптиз идти надо, — хрипло замечает он, борясь с возбуждением. — Это все исключительно для домашнего использования, — смотрю на него из-под ресниц, бросая вызов. Кто не выдержит первым? Напряжение сгущается вокруг нас. Одно неверное движение, и волна похоти смоет обоих, а Егору сегодня надо быть на важной встрече в администрации района. Я вижу, что он держится из последних сил. Хватит ли альфе выдержки, ведь если мы сейчас начнем, то он точно опоздает — быстро у нас не получится, не отпустит так сразу. Поэтому лучше не начинать. — Я припомню тебе это, когда вернусь вечером, — обещает он, а я резко подаюсь вперед, впиваясь в его губы очень кусучим поцелуем, и заодно обхватываю член. Ох, что же я творю! — Чтобы было, что припоминать, — коварно ухмыляюсь, отрываясь от альфы. Он повержен и растоптан. Трезвонит телефон — это Константин Николаевич напоминает своему работодателю, что он все же иногда должен появляться на рабочем месте. — Хулиган, — стонет мой альфа, но вынужден ответить: — Да, уже еду. Через полчаса буду. И уже мне: — Мы обязательно продолжим! — Ага, не забудь, на чем мы остановились, — кричу ему вслед и смеюсь в полный голос на сердитый хлопок двери. Арчи медленно выходит с лоджии и смотрит на меня недовольно. — Привет, медвежонок. Я вот тут позаимствовал у тебя. Ты же не против? Пес недовольно ворчит. — Ай, брось! — отмахиваюсь от него. — Тебе все равно это мало́. И, напевая, отправляюсь завтракать. Настроение отменное. Обычно никакими домашними делами я не занимался — на любую ненужную активность Егор рычал, а в начале нашего третьего совместного проживания на робкую попытку убраться у меня отобрали пылесос и вручили номер клининговой компании. Единственное, с чем альфа мирился, это готовка. Но подозреваю, что ему просто нравится моя стряпня. И это лестно. Я нашел в холодильнике говядину и отправил ее тушиться часа на три, чтобы она была совсем мягкая и нежная, а пока было нечем заняться, разложил документы Арчи по порядку: ветпаспорт, родословная, результаты давнишних анализов, грамоты, — монотонная работа расслабляла. За всеми этими мелкими делами я совсем забыл, что на моей шее до сих пор болтается цепь. Она была совсем незаметной и почти невесомой, и я быстро к ней привык. Хм… Остановился около зеркала в спальне, разглядывая себя. А что, очень неплохо. И раз уж сегодня такой странный день, то я метнулся во вторую комнату — кабинето-склад — и нырнул в коробку со всяким старым барахлом Арчи. У меня точно где-то был поводок-цепочка с почти таким же плетением, как на ошейнике. Есть, вот он! Я зажал находку в кулаке и вернулся к зеркалу. Так, и как это делается? По совершенно понятной причине откровенные фото я никому никогда не отправлял. Да и вообще фоткался не очень охотно. Только с Егором у меня появились какие-то личные снимки, где есть не только Арчи, но и я. А иногда и только я, без собаки. Поэтому-то и завис, смотря на поводок у себя в руке. Я реально смогу это сделать? Наверное, сначала надо придумать позу. Я и так, и эдак крутился перед зеркалом, вставал, садился, ложился, даже пробовал делать селфи, но это все было совсем не то. Чего-то слишком откровенного не хотелось, наоборот, нужна была эстетичность, таинственность и капля недосказанности. От отчаяния я даже полез гуглить, пролистал несколько снимков и решил, что для меня такие позы это чересчур! Наконец, спустя час мучений, у меня вышло. Немного краснея от стыда и волнения, я разделся, пристегнул поводок с ошейнику и повесил ручку на стул. Была мысль привлечь Арчи ко всему этому безобразию, но я тут же ее отогнал от себя и даже выставил пса из комнаты. Он ушел обижаться на лоджию, надо не забыть дать ему какую-нибудь примирительную вкусняшку. Потом я настроил камеру на телефоне и уселся около зеркала, чтобы выверить позу: боком, на коленях, со сложенными внизу руками. Голову я специально из кадра убрал, виден был только подбородок. Ну и все остальное: окольцованная шея, чуть натянутый поводок, мое тело в профиль и округлые ягодицы. Я сначала сидел на пятках, а потом приподнялся, чтобы попа казалась еще круглее и аппетитнее. Фух! Ну, была не была. Я сделал несколько снимков, задерживая дыхание и напрягаясь перед каждым щелчком фотокамеры, и с замиранием сердца открыл галерею. Вот они, пять последних. Даже немного страшно было на них смотреть. Но ничего ужасного я не увидел, наоборот, мне понравилось. Получилось именно то, что я и хотел — пикантно, соблазнительно и эстетично. Не пошло, а вкусно. Аж под ложечкой засосало от себя самого, и член заинтересованно дернулся. Ох, это просто какой-то новый вид извращения — дрочить на самого себя, но я ничего не могу с собой поделать. Устраиваюсь на кровати прямо в ошейнике, и цепью поводка плавно массирую себе член. Первые прикосновения холодили и выбивали мурашки, но потом металл нагрелся, и я задышал чаще, когда звенья цепи скользили по уздечке. Я очень редко себе дрочил, и поэтому сейчас мне было очень хорошо. Почему-то хотелось, чтобы Егор увидел меня сейчас. Чтобы он подглядывал в неплотно прикрытую дверь и тоже ласкал себя. Чтобы дождался, когда я кончу, а потом бы вошел в комнату, поставил меня на четвереньки, намотал поводок на кулак и вставил. Чтобы двигался быстро и жестко, удерживая цепь натянутой. И слегка бы меня придушил при оргазме. От этих мыслей жгучая волна прокатилась от головы вниз, концентрируясь в паху, и я с шумным вздохом кончил, испачкав себе живот и обмякнув на постели. Что за день сегодня такой? Уж не подсыпал ли нам Данька вчера куда-нибудь афродизиаки, а то трахаться хотелось просто неимоверно. Прямо в таком разморенном состоянии я и отправил Егору самую удачную фотографию, получив через три минуты в ответ гневное: «Я тебе жопу вечером надеру, провокатор чертов!» «Только этого и жду!», — хихикая, отбил я в ответ и пошел в душ, чтобы немного освежиться. Когда в девять в двери зазвенели ключи, я был во всеоружии. Преимущество быть чокнутым собачником в том, что у меня имелся целый арсенал всевозможных ремней и цепочек. Я опять погуглил и буквально на коленке собрал себе некое подобие металлической портупеи, дополнив ее широким черным кожаным ошейником. Натянул это все на голое тело и остался под большим впечатлением. Обычные карабины были слишком большими и грубыми для такой конструкции, и я просто замкнул все колечками. Пришлось повозиться с плоскогубцами, основательно устать и вспотеть, но это того стоило. Потому что Егор влетел в квартиру и остолбенел. Верхний свет я притушил, оставил только небольшие светильники на стенах. Меня окутывал полумрак, и цепочки слабо поблескивали на теле. Мои летние шортики мало что скрывали, наоборот показывали голые ноги, оказавшиеся неожиданно длинными и стройными. Я мазнул по ключицам каким-то ароматным блеском, что нашел в ближайшем косметическом магазине, да подвел глаза черным карандашом, добавив взгляду драматизма. — О-ху-еть, — шокировано выдохнул Егор. Он все стоял на пороге и рассматривал меня, не в силах приблизиться. Словно боялся разрушить всю магию момента или сломать меня. Поэтому я двигаюсь вперед сам. Укладываю альфе руки на плечи, заглядываю в глаза и забираю первый поцелуй. Он отмирает и прижимает меня к себе за талию. Цепочки чуть звякают, отталкиваются от моего тела, ошейник давит на горло, когда альфа, увлекшись, слишком напирает и заставляет меня откинуть голову назад. Я слегка хриплю, освобождаюсь от захвата и плавно опускаюсь вниз по телу Егора, стараясь не потерять зрительный контакт. Обхватываю его за задницу и зубами скребу по ширинке. Он сегодня в черных джинсах и белой рубашке — красивый до одурения. Снова смотрит на меня чернющими глазами и учащенно дышит. Я расстегиваю ему ширинку, с усилием тяну джинсы вниз, они застревают на альфьей попе и напряжённом члене, но поддаются моим рукам и мешаются теперь в районе колен. Егор готов, возбужден, распален и толкается бёдрами вперед, держа одну ладонь у меня на щеке. У меня у самого звезды перед глазами летают, и в шортах тесно, но я игнорирую пока себя и старательно ублажаю альфу. Он дергается, член высказывает из моего рта, и капли спермы падают на плечи и грудь, дополняя мой провокационный наряд. — Черт-черт-черт! — шипит Егор и поднимает меня, любуясь проделанной работой. Белесые капельки смотрятся как жемчужины на моем теле. — Сумасшествие какое-то! — И я про то же, — облизываю губы. — Ты помнишь, на чем мы остановились утром? — Весь день об этом думал, — Егор подцепляет самую крупную каплю с меня и отправляет себе в рот, причмокивая. — Сидел в администрации со стояком и злился на тебя. А потом увидел фотографию и вообще с ума сошел. Разве можно так провоцировать? — Я старался, — расплылся я в улыбке. — И тоже кое о чем думал. — Да? — заинтересованно протянул альфа. — И о чем же? — О том, как ты надираешь мне задницу, — я мазнул его по губам языком и отстранился, попятился назад, маня альфу пальчиком. — Про это я тоже помню, — рыкнул он и принялся судорожно дергать ногами, освобождаясь от джинс. Когда же получилось, Егор двинулся следом, расстегивая на ходу рубашку. — И намерен выполнить! — Я готов, — отозвался я уже из спальни. Мне сегодня не страшно и не противно. Картинки из прошлого не тревожат, и все хорошо. Я стою на кровати на коленях и жду моего альфу. Он вскоре возникает в дверном проеме и отбрасывает рубашку куда-то в сторону. Она падает на пол белым пятном и притягивает к себе внимание до тех пор, пока Егор не подходит ко мне вплотную. Он весь пышет жаром, но руки у него оказываются холодные и влажные — успел забежать и ванную и помыть. Альфа проводит по широкой черной полоске кожи на моей шее, потом прослеживает пальцем центральную цепочку, что тянется от черного ошейника почти до пупка. Да, моя портупея самодельная, и я явно не учел всех размеров, поэтому где-то цепочки были слишком длинные, да и соединялись кривовато. Наверное, такая штука из профмагазина будет смотреться лучше, но нам и самоделки вполне достаточно. Егор тянет меня за кольцо в черном ошейнике к себе и припадает к губам. Он выше, и мне снова приходится запрокинуть голову, отчего черная кожа впивается в горло. Хоть бы следов не осталось наутро, а то зимний засос сходил около месяца. Альфа валит меня на спину, давая отдышаться, а сам остается стоять и смотреть. У нас горит подсветка за кроватью и лампы на тумбочках — снова вокруг таинственный полумрак и тусклый блеск металла. — Я хочу смотреть на тебя всю жизнь, — наконец выдыхает Егор, не справляясь с эмоциями. — Только смотреть? — звякаю я цепочками, пробегаясь по груди. — Я же не музейный экспонат, руками трогать можно. — Нужно, — соглашается альфа и забирается на кровать. Он дышит мне сзади в ухо, поддерживая под животом, пока сам входит в раскрытую дырочку. Постепенно, по чуть-чуть, очень плавно, чтобы потом переступить поудобнее коленями, взяться за цепочку, опоясывающую талию, и добавить скорости и жесткости. О, да! Это очень классно! Этого мне давно не хватало. Все происходит сейчас, как в моих утренних мечтах — сочно, мощно, с правильными звуками, накалом эмоций и моими вскриками. — Еще, еще! — прошу я. — Не останавливайся. Хорошо, как же это хорошо. Да-а-а! Несколько движений кистью, и я кончаю. Егор снова наваливается сзади и продолжает поглаживать мне член, от чего я дергаюсь, потому что точек наслаждения слишком много, и головка становится гиперчувствительной. Сейчас отдыхать он мне не дает, а переворачивает на спину, убедившись, что я лег нормально и удобно, и продолжает двигаться внутри меня. И теперь тянет за центральную цепочку. Дыхательные пути на некоторое время перекрываются, и Егор ослабляет кулак, позволяя мне глотнуть немного воздуха. У меня снова перед глазами цветные круги, и мысли по одной улетают из головы. Они все отрывочные и бессвязные, это в основном стоны и возгласы из междометий. Второй раз я кончаю вместе с альфой, как-то так удачно совпадает. Он придушивает меня сильнее, чем в прошлые разы, и я взрываюсь, даже не прикоснувшись к себе ни разу за эту вторую сессию. Пока разбухает узел, Егор склоняется ко мне и вдыхает с поцелуем порцию воздуха в мои легкие. Я как могу цепляюсь за него, чтобы альфа не отодвинулся, не покинул меня в этот сокровенный момент близости, и попискиваю от распирающего ощущения в заднице. Кажется, в этот раз у Егора узел становится больше. Или мне это кажется. Он чуть ерзает, доставляя нам обоим еще несколько сладостных мгновений, и устраивается достаточно удобно, уткнувшись мне в шею. Мы молчим и сопим — немного устали. В первую очередь эмоционально, такие всплески для нас довольно редки, так, чтобы было и с утра взволнованно, и днем с перцем, и вечером дикая страсть. Тут надо несколько больше времени, чтобы прийти в себя. Но мне удобно, я лежу на спине и даже поспать могу, пока длится сцепка. Это Егор в несколько напряженной позе, удерживается за счет согнутых в локтях рук. Но вот наконец можно расслабиться, и альфа аккуратно откатывается в сторону, с хрустом распрямляя руки-ноги. Сладко выдыхает, растягиваясь на спине, и прикрывает глаза. Я качусь за ним следом и вскарабкиваюсь сверху. И так у нас тоже давно не было. Но моя спина не хрустит и не болит, позволяя провернуть этот трюк. Я сжимаю задний проход, но альфьей спермы во мне слишком много, и я решаю, что пусть она вытекает, и Егор тоже будет грязным. Он устраивает ладони на бокам моей задницы и улыбается с закрытыми глазами. — Ты слишком горячая штучка. — Это плохо? — Нет, — Егор перемещает ладони мне на поясницу, но съезжает обратно. — Я, конечно, предполагал, что ошейник рано или поздно придет в нашу сексуальную жизнь, но думал, что он защелкнется на моей шее. Я безмолвно отстегиваю черную кожу от цепочки, снимаю ошейник и укладываю Егору на горло. — Так ты хотел? Он одним пальцем трогает непривычный предмет на своей шее, но моя задница ему нравится больше, и он возвращает руку на прежнее место. — Мне идет? — Красиво, — тяну я. — Мне кажется, портупея тебе пойдет больше, чем мне. Цепочки подчеркнут все твои мышцы, а золотой, скажем, металл будет выигрышно смотреться на загорелой коже. В какой ты клуб собираешься устраиваться? Я закажу для себя шоу именно там. Егор лыбится и мнет мне половинки задницы. — А чаевые оставишь? — Засуну прямо в стринги. Прямо вот сюда, — приподнимаю я бедра и ухватываюсь за член альфы, показывая, как глубоко полезу ему в белье. — Думаю, со стояком танцевать неудобно. — Тебе стоит потренироваться, — мягко сжимаю кулачок, — а то чаевых не достанется. И, посмеиваясь, ухожу в душ. Несмотря на нервный день и довольно выматывающий секс, я был легок и энергичен. Хотелось пить и есть. Хорошо, что об ужине я позаботился, и сейчас мне надо только включить духовку. Егор приходит ко мне после душа свежий и прохладный. Обхватывает со спины, забирается под футболку и поглаживает живот. Я не возражаю, наоборот расслабляюсь в его руках, полностью отдаваясь легким и нежным касаниям. Мне нравятся наши нынешние отношения. Без спешки, нервотрепки, без взаимных упреков и обид. Очень спокойные отношения. Кто-то даже скажет, что скучные, но меня все устраивает. Я в этих отношениях чувствую себя хорошо, чувствую альфу за своей спиной, чувствую его любовь и поддержку. Безмерно благодарен за его заботу, за его настойчивость в некоторых вопросах, за его способность находить выход из самой беспросветной жопы. Он именно тот тыл, которого мне всю жизнь не хватало. Мы вместе гармоничны, а совсем скоро станем еще ближе, хоть это и просто формальность, но такая нужная почему-то моему альфе. — Ты мое сокровище, — урчит мне в затылок Егор, и я счастливо улыбаюсь.***
Первый летний день отметился грандиознейшей грозой с чернющими, низко висящими тучами, с одуряющим запахом озона и оглушительными раскатами грома. Мы с Арчи успели погулять до разгула стихии и, когда первые тяжелые капли дождя застучали по подоконнику, были уже дома. И оба кинулись на лоджию, чтобы посмотреть все в прямом, так сказать, эфире. Свет во всей квартире был выключен, что давало отличный обзор, я завернулся в плед и устроился рядом с Арчи на его подстилке. Егора дома не было: я выпнул альфу на встречу с Витюшей, а то тот совсем заскучал. Лило знатно, просто стеной, постоянно громыхал гром, и небо расчерчивали здоровенные молнии. На каждой я замирал и каждую пытался проследить взглядом — зрелище было просто фантастическое. Если добавить попкорн и колу, можно представить себя в кинотеатре. Я не ждал моего альфу раньше двух часов ночи и очень удивился, кто это к нам ломится в одиннадцать. Оставил плед на лоджии и пошел к двери, сопровождаемый верным охранником. Естественно это были не воры, это был Егор. С него вода бежала потоком вниз, уже натекла приличная лужа, майка липла к телу, даже джинсовка была мокрая, но он улыбался от уха до уха. — Привет, — привалился я к стене. — Ты быстро. — Ага, — радостно согласился альфа, странно топчась на пороге. — Как-то не пошло. Вот! И он протянул ко мне сложенные ладони, в которых уместился просто крошечный котёнок. — Хм… Это что? — максимально сурово протянул я, стараясь на расплыться в умильной улыбке, особенно глядя на довольную моську Егора. — Это кот! — гордо поведал он, пытаясь стянуть мокрые кеды без помощи рук. — Он почти утонул в луже, но я его спас. Хотя, сначала он сидел на дереве, а потом свалился, когда я к нему полез. — А зачем ты к нему полез? — уточнил я, наблюдая за сражением альфы с обувью. — Чтобы спасти! — как нечто само собой разумеющееся отозвался Егор и наконец впихнул животинку мне. Я принял тщедушное тельце и поднял мелкого повыше, чтобы рассмотреть. Грязно-серый, с больными глазками и очень грустной мордочкой. Наверняка со всеми мыслимыми и немыслимыми паразитами. Голодный и замерзший. Да, если бы не Егор, эту ночь котенок вряд ли бы пережил. — В ванную, — велю я альфе, все еще пряча улыбку. — Отмывайся сам и одежду брось в стирку. — А кот? — с легкой обидой протянул он. — А для кота душевая кабинка будет велика. Марш греться! Я сам ушел на кухню, преследуемый по пятам насторожившимся Арчи — пес учуял чужака и пока не понимал нужно ли его прогнать. — Спокойно, малыш, — я ему ободряюще улыбнулся. — Он слишком маленький для тебя. Он даже меньше твоего уха. Аргумент на пса не повлиял, и он уселся около стола с самым недовольным видом. Котенка я пока посадил в кастрюлю, заткнул слив раковины и набрал немного теплой воды. Первым делом надо нашего гостя немного отмыть. В идеале, конечно, противоблошиным шампунем, но у меня такого нет. Арчи я даю таблетки, они понадежнее, да и удобнее в использовании. Поэтому в раковине у меня слабый уксусный раствор с мылом. Мелкий беззвучно разевает рот, простыл наверное, пробует сбежать от помывки, но у него не получается — я придерживаю его одной рукой и аккуратно вымываю грязь и паразитов. В самый разгар купания приходит Егор и пыхтит у меня за спиной, переживает. Улыбка сама рвется из меня наружу, и я уже себя не сдерживаю. Так необычно видеть альфу таким. — Принеси, пожалуйста, какое-нибудь полотенце, — прошу его, потому что мы почти закончили, — только не очень большое. Егор притаскивает полотенце, и мы в четыре руки аккуратно вытираем нашего нового питомца. Нет никаких сомнений, что это чудо останется у нас, ведь альфа смотрит на него со смесью обожания и умиления. У меня, похоже, появился конкурент. — Аптечку Арчи, — отправляю Егора в следующий квест и устраиваю котенка опять в кастрюле. Это безопасно, он не упадет со стола и не сбежит прямиком Арчи в пасть. Я немного переживаю, как мой медвежонок примет нового жильца. На улице он к котам был равнодушен, но это улица, а тут произошло вторжение на его территорию. — Вот, — объемный ящик с лекарствами стукается о стол, и я продолжаю манипуляции с котенком. Протираю ему глаза ватными дисками, смоченными в Барсе*, наскоро очищаю уши, только по внешнему краю, внутрь надо лезть с правильным лекарством, а у меня все дозировки рассчитаны на семьдесят килограмм Арчи и для полукилограммового котенка не подойдут. От таблетки глистогонного отщипываю самый кусочек и кое-как впихиваю в мелкого. Так, минимум я сделал, можно двигаться дальше. Завариваю ромашку и грею молоко, а Егор сидит за столом и во все глаза смотрит на свою находку. Он явно удивлен и шокирован, и прежде всего, от себя. Это очень необычные ощущения, когда первый раз притаскиваешь домой найденыша, заранее не зная, как на него отреагируют. Мне в свое время повезло, что папа довольно спокойно принял мое «хобби», ну и Егору, собственно, тоже. Я котов люблю. Хорошо, что у меня есть шприц, и я вливаю в котенка теплую ромашку. Он снова пытается сопротивляться, но после лекарства прорезывается голос, и мы слышим тонкий жалобный писк. — Чего это он? — пугается Егор. — Стресс, — пожимаю я плечами. — Столько за сегодня произошло, вот ребенок и перепугался. Плюс запахи незнакомые, плюс монстр рядом ходит, плюс голодный. Вот он и орет. Надо покормить. — Я сам! — решительно подвинулся к столу альфа. Котенок немного подсох — я вытер его еще раз сухим полотенцем — и оказался белым. Какая ирония. Он сидел на столе, дрожал и подслеповато озирался. Новый дом явно его пугал, и окружающие не внушали доверия. Особенно вон тот, что сидел на полу, большой, черный и опасный. Люди, конечно, тоже были страшные, но сейчас один настойчиво совал ему под нос блюдечко с чем-то вкусным, а второй вздохнул, намочил палец и вымазал котенку всю мордочку. Он вынужден был облизаться, а потом и сам потянулся за едой. — Мелкий совсем, — заметил я. — Месяц, наверное, от силы. И откуда он у нас во дворе взялся? — Не знаю. Мы ведь его оставим? — неожиданно вскинулся альфа. — А ты хочешь? — склонил я голову набок. — Хочу! — в глазах у Егора детский восторг. — Только если ты сам будешь за ним ухаживать, — доигрываю я роль строгого родителя и потом глажу альфу по голове, легко смеясь. — Я запишу вас на завтра к ветеринару. — А ты со мной пойдешь? — честное слово, сейчас передо мной сидит ребенок с огромными глазами. Я даже немного офигеваю от такого альфы. — Конечно, солнышко, я с тобой схожу и с дядей ветеринаром поговорю. А сейчас отправляйся в кроватку, пора спатеньки. Сопя, Егор уходит вместе с котенком, а я убираю бардак на кухне, в прихожей и в ванной, развешивая полотенца, пряча обувь, отыскиваю подходящую коробку, делая для котенка спальное место. Нам много предстоит завтра сделать: сходить к ветеринару, хорошо, что у нашего постоянного врача есть свободное время с утра, закупить лекарство и еду, лоток с наполнителем, как-то и где-то разместить нового питомца, познакомить с Арчи… Да, теперь я понимаю через что регулярно проходил мой папа. В нашей спальне подозрительно тихо. Я захожу осторожно, стараясь не шуметь, но вряд ли Егор проснется. Он полусидит в кровати, привалившись к спинке, и на нем, ближе к шее, свернувшись клубочком, спит найденыш. Меня сейчас, наверное, разорвет от умиления, и пару минут я стою в дверях, любуясь своим альфой. Он такой трогательный и необычный, будто мы попали в прошлое, и я вижу, каким Егор был в детстве. Неужели у него никогда не было домашних животных? Это странно, особенно для меня. Ладно, завтра насыщенный день, и мне тоже хочется отдохнуть. Я перекладываю котенка в коробку, а он даже не просыпается, делаю ему теплую норку, подоткнув со всех сторон плед. Егор, оставшийся без груза на шее, сползает ниже и устраивается с комфортом, а я завожу будильник, чтобы через три часа продолжить возиться с которебенком, и тоже ложусь. Альфа сквозь сон находит меня и притягивает к себе. Я поглаживаю его по руке и никак не могу перестать улыбаться. Ночью я вставал два раза, чтобы покормить котенка и напоить ромашкой. Он дремал у меня в сгибе локтя, пока все разогревалось, и я машинально поглаживал пальцем его тощую спинку, глядя в темное небо. Хмурной Арчи сидел рядом со своей миской с водой и смотрел на нас исподлобья. — Не куксись, медвежонок, — попросил я его. — Тебя я все равно люблю больше. Ты же моя первая любовь! Да, уже не единственная, прости, но первая и самая крепкая. Пес недовольно чмокал языком и показывал всю степень своей обиды. Он даже спать пошел со мной в комнату, устроившись с моей стороны кровати. Проснулся я тоже рано, убедился, что Егор с котом благополучно посапывают, и утащил Арчи на прогулку. Он решил похулиганить и урвать максимум моего внимания, поэтому лапы переставлял очень медленно и у каждого кустика зависал минут на пять. Я посмеивался и потакал его капризам. Да и мне самому долгая прогулка была на пользу. На улице было хорошо, дышалось после грозы легко, дождь прибил всю пыль, отмыл зелень на деревьях и траву и оставил после себя чистейшее голубое небо. Солнце шпарило с самого рассвета, и в семь было уже очень тепло. Арчи опять шумно дышал, пока мы плелись к подъезду, и был сырой от подушечек лап до подмышек. Сырой и грязный. О-хо-хох, опять много мыться. Я обожаю сухие дни, тогда можно просто протереть лапы мокрым полотенцем и не мучиться с душевой кабинкой. После купания Арчи меня обычно можно выжимать. Прямо хоть голышом его мой! Но настроение у меня все равно замечательное, не терпится вернуться домой и продолжить наблюдать на моим альфой. Лифт грозится уехать, но мы, как назло, успеваем в него запрыгнуть, чтобы напороться на Олега Евгеньевича. Ох, черт! Ну вот и откуда он возвращается в такую рань? — С такими монстрами надо пешком ходить, — кривится сосед и старается отодвинуться от грязной бороды Арчи. — На двадцать четвертый? — уточняю я. — Это ваши проблемы. Почему вы опять водите свою собаку без намордника? — Мы в наморднике! — восклицаю я. Да, на Арчи намордник, но не обычная проволочная «корзинка», а практически невидимая на его чёрной густой шерсти широкая нейлоновая петля — быстро одевающаяся, ничего не весящая и, если быть честным, ни от чего не защищающая. Если Арчи захочет, он может просто раскрыть пошире пасть, и петля треснет по шву. Но посторонним про это знать не надо. Я считаю, что для утренней прогулки ее вполне достаточно. Вот днем можно и привычный намордник надеть. — Это не намордник, — выговаривает мне Олег Евгеньевич. — Вы вообще по закону не имеете права показываться в общественных местах без специальной амуниции. — Да идите вы в жопу! — не выдерживаю я, и у скандального соседа глаза на лоб лезут от такого хамства. — Вы сначала читать правильно научитесь, а потом бросайтесь фактами! Русский черный терьер не потенциально опасная порода, мы вообще без намордника можем ходить, и в законе так и написано. А если вы в шары долбитесь и понять элементарных вещей не можете, это не моя проблема! — Что! — у Олега Евгеньевича на лице красные пятна, и он сейчас, наверное, лопнет от возмущения и ужаса. — Что вы сказали?! — Я послал вас в жопу, — четко и раздельно произнёс я, наслаждаясь произведенным эффектом. — И вам там самое место. Олег Евгеньевич безмолвно разевает рот, пуча глаза как рыбка, и чуть не пропускает свой этаж. Он хочет что-то сказать мне в ответ, что-то злое и едкое, но не успевает ничего придумать. Двери лифта начинают медленно закрываться, и соседу приходится поторопиться на выход. Ему предстоит протиснуться мимо нас, и уступать ему дорогу я не намерен, а Арчи и подавно. Он удобно сидит на полу, занимая своей попой добрую часть кабины. Сосед оценивает оставшееся для прохода место, решает, что ему хватит, и ломится на выход. — Хулиганье! — кричит он напоследок. — Я найду на вас управу! Я улыбаюсь ему как умалишённый и уношусь к себе наверх. Вот это происшествие! В квартиру мы вламываемся с большим шумом — меня догнал отходняк, и я не сдерживаясь ржу. На эти звуки рожающего кита появляется взволнованный Егор и смотрит на нас удивленно. Арчи спокоен, даже флегматичен, и с альфой общаться не хочет, а я не могу, потому что захлёбываюсь в очередном приступе смеха. — Родной, ты чего? Что случилось? — Я послал Олега Евгеньевича в жопу, — икая и задыхаясь, булькаю я. — Ты «чего»? — склоняется ко мне Егор. — Послал Олега Евгеньевича в жопу, — пытаюсь выговорить я спокойнее и обмахиваюсь ладошкой — щеки горят. — Зачем? — обалдело интересуется Егор. — Он опять к нам привязался из-за намордника, а мы в наморднике! — потыкал я пальцем Арчи в морду. — Да ну его, короче, в жопу! Идиот какой-то неадекватный. Опять, значит, участковый придет… — О-ох, ты ж мой боевой лев, — вздохнул альфа и прижал меня к своей груди. — Вы уже поели? — Нет, — неохотно выпустил меня Егор из объятий. — Если честно, я не знаю, до какой температуры всё греть и надо ли давать ромашку. — Ромашку обязательно, — я вручил ему поводок, — еще неделю минимум. А греть градусов до тридцати-сорока. Просто капаешь каплю себе на запястье или на локоть, если горячо, то остужаешь. Егор смотрит на меня моляще-жалобно. — Покормлю я твоего кота, а ты помой, пожалуйста, Арчи. Он оторвался и решил измазаться весь. Альфа благодарно сияет улыбкой, чмокает меня в щеку и тащит пса мыться. Я помотал головой и отправился на кухню. Коробка с котенком стояла на столе, и он уже настроился, чтобы перевалиться через бортик и отправиться в свободное странствие. — Э, нет, стоять! — я подхватил путешественника и вернул обратно. — Еще рано тебе куда-то ходить, ты еще слишком мал. Да и не видишь пока ни хрена. Быстро кипит чайник, и я ставлю греться на водяную баню молоко, попутно разводя раствор ромашки и смачивая ватные диски в лекарстве для глаз. Стараюсь успеть все и сразу, пока котенок не отправился в новый поход, а еще о нашем с Егором завтраке надо позаботиться и Арчи покормить. Уф! Хорошо, что альфа быстро появляется, и я впихиваю ему его питомца для присмотра. Размешиваю кашу для нас и прислушиваюсь, как Егор тихо общается с котом, уговаривая есть много и расти побыстрее. — Вырастешь огромным, научишься лазить по вентиляции, пойдешь и загрызешь этого дебила с десятого. — Звездочка моя, — чуть усмехаюсь я, — я, наверное, тебя огорчу, но он большим никогда не вырастет. — Почему это? — подозрительно смотрит на меня Егор. — Он явно о-типа. Такие большими не бывают. Он примерно как я, — жму плечами. — Омега. — Хм… — выпячивает альфа нижнюю губу и смотрит на котенка. Тот уже доел, устроился на попе и сыто облизывался. — Может ты ошибаешься? — Не думаю. У него все на мордочке написано. О-тип. Егор упрямо мотает головой. Он хочет вырастить белого монстра из малюсенького испуганного котенка. Что ж… Ветеринарка кипит и бурлит. Как же хорошо, что в этой клинике придумали электронную запись — выбираешь нужное тебе время и просто приходишь, а для экстренных случаев есть отдельные врачи. — Эй, привет! — здоровается наш постоянный ветеринар. Он меня знает и Арчи любит. — Как дела? Что с моим медвежонком случилось? — Привет, — я улыбаюсь. — Ничего не случилось, все хорошо. У нас тут другое. И я пропускаю в кабинет моего альфу, прижимающего к груди завернутого в плед котенка. — Новый питомец. — О! Поздравляю! Давайте смотреть. Что же, возраст и пол я определил верно и с лечебными манипуляциями не ошибся. Когда о-тип подтвердился, Егор поджал губы и пробубнил, что все равно будет растить монстра. Наверное, в пару к Арчи. Будут у нас инь и ян. Прививки было делать еще рано, в общем наш котенок был вполне здоров, только дочистить уши, закапать нормальными каплями глаза, да избавиться от паразитов. — Всего вам хорошего! — помахал ветеринар на прощание. — Арчи привет от меня. — Передам, — пообещал я, выходя следом за Егором из кабинета. — Ну как, папочка? Доволен? — Папочка? — дернулся альфа. — Ага! Котопапка, — расплылся я в улыбке, от которой за полтора дня уже болели щеки, но не улыбаться было просто невозможно. — Да, ладно. Скажешь тоже, — заторопился Егор в магазин. И скупил чуть ли не половину всего, что было на прилавках. Два лотка — красный и синий, несколько пакетов с наполнителем разных марок, кучу подушек, лежанок и домик из кубиков, столбиков и труб, игрушки с перышками, на палочках, мышки с мятой и из натурального меха, несколько видов корма и миску для каждого, витамины и лекарства. Продавцы были просто в восторге, особенно, когда общая сумма перевалила за десять тысяч. Один омега усиленно строил Егору глазки и все подбрасывал в тележку новые и новые абсолютно ненужные вещи, которые я незаметно доставал и откладывал. Милая кофточка с кармашком, в котором была спрятана бумажка с номером телефона, нам совершенно точно не нужна. Просто размер для котенка был неподходящий, и не более того. — Э-э-э… — завис мой альфа перед переполненной тележкой на парковке. — Я как-то увлекся. — Ага, — меланхолично подтвердил я, почесывая удобно устроившегося у меня в руках котенка. — Засмотрелся наверное. И заслушался. — Чего? — в меня упирается полный недоумения взгляд. — О, вы такой ответственный! О, вы такой внимательный! Повезло же вашему котику. Ждем вас снова. Надеемся, что вы скоро к нам заглянете! — спародировал я продавца и показал, что меня тошнит от этого. — Разве такое было? — насторожился Егор. Я закатил глаза: — И не только такое. — Эй, ты что, ревнуешь? — хитро заулыбался альфа. — Ага, — отозвался я с каменным лицом. — Слишком много вокруг развелось конкурентов. — Родной, я же тебя люблю. — Конечно любишь, — фыркнул в ответ. — Я же лапочка! И вообще самое лучшее, что случалось с тобой в жизни. Егор смеется и согласно кивает головой, а потом, не обращая внимания на окружающих, надолго впивается мне в губы поцелуем.