Созвездие на ладони

Энни ловко уворачивается от приближающихся губ Бертольда и спешит ретироваться куда-то подальше, чтобы не испытывать эту обжигающую неловкость. Это чувство пронизывает ее тело с макушки до самых кончиков пальцев. Она прекрасно знает о многолетней влюблённости парня буквально с начала школьной скамьи, это трудно и почти невозможно не заметить. Он всегда относился к ней по-другому, даже мог перебить грубую шутку друга в адрес блондинки, потому что никто не имел права задеть ее столь важные чувства. И за это она действительно ценила его. Ценила его, в первую очередь, как надежного товарища, который всегда протянет руку помощи, даже если девушка абсолютно всегда отказывается ее принимать. Но на этом все. Она никогда не видела в его душе тот самый нужный ей пылающий, буквально сжигающий дотла целые республики огонь, ведь ничто меньшее не способно согреть ее холодные руки. Энни стыдно, что она могла себе позволить колкости в сторону Гувера, но такова ее необузданная личность. Он, кажется, даже никогда не был способен всерьёз обидеться на нее, принимая каждый дефект ее поломанной личности. И сейчас он тоже примет любое ее решение, вне зависимости от разрушительной (для его сердца) силы. Энни уверена, что примет, потому что это же Бертольд, который никогда не станет заставлять ее чувствовать то, чего в помине не было и быть ни в коем случае не может. Она направляется в сторону туалета, чтобы умыться и собраться с мыслями перед очень важным диалогом. — Эрен, я же говорил тебе столько не пить, — блондин стоит возле того самого парня, что опустошал целые стаканы за несколько секунд. — Он прав, крутости это тебе не добавит, — Энни складывает руки на груди и неодобрительно кивает в сторону юноши, который сидит в обнимку с унитазом. Выглядит он не самым лучшим образом, все содержимое желудка раз за разом вылезает наружу от количества выпитого им алкоголя. Она смотрит на эту картину и из уст вырывается тихий смешок, который из вежливости приходится прикрыть кулаком. — Вам вызвать такси? Этот парень на своих двоих домой не дойдёт. Но сначала нужно остановить рвоту, — Леонхарт вытаскивает из кармана толстовки пакетик с лекарствами от тошноты и протягивает Армину, — Пусть выпьет. Дальше главное довези его домой. — Дело в том, что у нас нет денег на такси, — Арлерт потирает от стресса виски и в абсолютном замешательстве, как ему вернуть Йегера домой. Мама уж точно будет рвать глотку от криков, — Он живёт не так далеко, но я сам не донесу.... — Намекаешь на то, чтобы хрупкая девушка помогла донести твоего друга домой с пьянки? — Нет, конечно же нет. Я имел в виду... может, ты попросишь кого-нибудь из парней помочь. Она молчит и смотрит на него с неподдельным интересом. Он, кажется, правда не знает о том, что ее физическая сила сравнима с достаточно крепкими юношами. Вполне возможно, что она может потягаться даже с Райнером. Да-да, с тем самым Райнером, который ростом со старый деревянный шкаф и весит больше нее самой на целые десятки килограмм. Хотя, это и к лучшему, не будет в его мыслях глупых слухов. — Принеси стакан воды, — Энни помогает Эрену подняться на ноги и заставляет его положить в рот лекарство. Сглотнув, Йегер наконец чувствует облегчение, но тошнота все ещё неприятно бьет в глотку. Леонхарт перекладывает его руку на свое плечо, намекая, чтобы Арлерт сделал то же самое. — Разве тебе не будет тяжело? Ты ведь все-таки девушка, да ещё и небольшой комплектации, — Он искренне беспокоится, перехватывает друга и показывает жестами, что помощи не просит. Энни твёрдо стоит на своем, очень опрометчиво считать, что она не сможет поднять Эрена. Дралась с высокими спортсменами и побеждала почти в каждой перепалке, даже если противники не собирались жалеть ее лишь потому, что она девчонка. Ей и не нужна их жалость, она прекрасно знает, что не хуже. Это в голову ей вбил отец — тренер по рукопашному бою, который намеревался сделать из собственной дочери олимпийского чемпиона. Но все его ожидания с треском ударились о суровую реальность, потому что Энни никогда не тянулась к большому спорту, ей вдоволь хватало пары отработанных приемов для самообороны. Ее интересы вообще с желаниями отца редко когда пересекались, может, раз в пару лет, когда они выбирали, что приготовить на ужин. — Тебе правда не тяжело? — Девушка не слушает. Она смотрит лишь в его ярко-голубые глаза, словно целый бездонный океан и это завораживает до табуна мурашек по бледной коже. — Что? — Я спрашиваю не тяжело ли тебе. — Совсем нет. Их короткий диалог заканчивается на этой фразе и больше они не могут проронить ни единого слова, шатаясь в почти абсолютной тишине, которую изредка прерывает еле ходячий Эрен. Они ощущают едва заметное медленно нарастающее напряжение, но Арлерт, скорее, слишком стеснительный, чтобы заставить себя вымолвить хоть что-то. Энни это надоедает, её брови сходятся где-то на уровне переносицы и она, с весьма заметным недовольством, демонстративно выдыхает скопившийся в груди воздух. Но после недолгой дороги на горизонте появляется уже заметный силуэт дома, и они передают юношу в руки недовольной матери. — Может мне стоит тебя проводить? Девушкам опасно идти домой так поздно ночью одним, — Ох, Армин, знал бы ты, сколько ночей ей пришлось провести на этой самой тёмной улице совсем одной. Чувство страха либо атрофировалось, либо скопилось в небольшой тромб на левой ноге, возле коленной чашки. Да и куда ему ее провожать, если только пару часов назад девушку выставили за дверь, как блохастую собаку. Ей даже ответить на это нечем. — Ладно. «Кто за язык тянул, а, Энни? Ему провести тебя чисто для демонстрации и чтобы совесть не грызла?» — в ее мыслях несколько личностей громко отчитывают за каждое неправильно сказанное слово. Но выхода уже так-то и нет, она согласилась. Значит придётся вновь извиняться перед отцом, выслушивать его трехчасовые нотации, что она самая худшая дочь и дальше по всему огромному списку ее грехов. Деваться некуда. ***** Армин набирается смелости, говорит какую-то нелепую шутку про улитку и бар, что заставляет уголки губ девушки приподняться в улыбке. Он продолжает щебетать о чем-то не совсем осмысленном, Энни внимательно слушает и молчит, не перебивает. Обстановка достигает пика своего комфорта, им нравится быть в присутствии друг друга. Идут совсем не спеша, будто время безгранично и растяжимо, словно нет каких-либо чётких рамок. Разговаривают о каких-то скучных мелочах, прерываются на смех и продолжают вновь. К общему удивлению у них оказывается общий интерес — выстраивать целые созвездия на ночном небе. — У меня есть старый дедушкин телескоп, я люблю пробираться на чердак и наблюдать за звездами, — Армин рассказывает о каждом случае с огромным воодушевлением. — Мой отец считает это все глупостью и телескоп мне так и не купил. — Хочешь посмотреть как-нибудь со мной?