О братской любви и маньяках

      Папа-Костя всегда был белым пятном в воспоминаниях Серёжи. И не потому что забылся (Разумовский наоборот очень бережно хранил в памяти каждый миг рядом с приёмным отцом), а потому что не было в его жизни личности светлее и добрее.       Мужчина был смелым человеком и хорошим полицейским. Не прошло и месяца с их первой встречи на берегу залива, как Серёжу забрали в Громовскую семью. Сначала было страшно, немного стыдно и сильно нервно, но папа-Костя всегда был рядом, разговаривал, успокаивал. Любил. А потом и Игорь втянулся в этот марафон поддержки, и совсем скоро их семья стала крепкой и счастливой.       Конечно, взрослые быстро заметили странное поведение Разумовского. В те годы не было чем-то нормальным ходить к психологам и психиатрам, но Константин Гром не думал об общественном мнении. Его ребёнок боялся зеркал и разговаривал сам с собой по ночам в ванной — он не мог списать это на трудности воспитания сироты. Нужный врач нашёлся не сразу, диагноз тоже поставили далеко не моментально, а подходящие лекарства были добыты и то только через пару лет. Всё это время на приёмах Серёжу неизменно сопровождали Громы: то отец, то сын. И Разумовский не знает, как бы выдержал это без них.       Стало лучше. Птица ушёл в подполье, лишь изредка напоминая о себе гаденькими комментариями. Лекарства почти не давали побочных эффектов, разве что сонливость и небольшую тревожность, но после первой сессии Серёжа уже и забыл, что это были побочки от препаратов, а не стиль жизни.       А потом папа-Костя умер. Трагично и героично, как и подобает хорошему полицейскому. Ему дали посмертную награду, а на похоронах траурная процессия выстрелила пять раз в воздух. И всё. Будто и не существовало никогда этого человека.       Серёжа долго приводил Игоря в чувство. Он давно знал, какого это — быть сиротой, а вот Гром впервые почувствовал эту оторванность от земли и всепоглощающую пустоту. Разумовский с достоинством принял эстафету поддержки: был рядом, разговаривал, успокаивал и, конечно, не прекращал любить. Они вместе перенесли эту потерю, не отдалились, не прекратили общаться, не обозлились друг на друга, а словно ещё сильнее сплелись воедино. Они проживали разные жизни, следуя своим собственным мечтам и вертясь в разных кругах, и, наверное, именно поэтому обществу было сложно поверить в то, что они были братьями — слишком разные и слишком отдалённые друг от друга.       Но неизменно было то, что как бы давно они не виделись и как бы далеко друг от друга не находились, всё равно возвращались друг к другу. Чтобы сесть вместе за теликом, включить какой-нибудь популярный фильм, заказать роллы и подраться за одеяло.       И да, Серёжа ненавидел работу брата. А как он мог её любить?       Абсолютное большинство их ссор строилось на страхе Разумовского за жизнь Грома, и это стало константой их жизни. Поэтому ссоры по поводу безопасности самого Серёжи так выводили его из себя.       Он абсолютно не понимал опасения брата. Он сидел в своей башне круглыми сутками, к делу Чумного Доктора напрямую никак не относился и, что важнее, занимался благотворительностью и не влезал в криминал. Новому питерскому ассасину он не был интересен от слова совсем, но Грома в этом убедить было почти невозможно. Вот уже две недели подряд майор названивал почти ежедневно и промывал раз за разом мозги, чуть ли не слёзно умоляя взять себе охрану.       Ладно, возможно, в этом была доля разумности, Серёжа не отрицал. Да, брату бы он в этом никогда не признался, но личный телохранитель пришёлся бы к месту в условиях, когда по улицам гулял не только псих в маске, но и его безумные последователи, которые, в отличие от своего кумира, никаких принципов и морали не имели. Но каждый раз что-то останавливало Разумовского от звонка в агентство. Какая-то странная мысль маячила на периферии сознания: будто бы, если он наймёт охрану, то точно никогда не сможет встретиться с Чумным Доктором.       И сама картинка маньяка-пиромана, вальяжно развалившегося на его диване так плотно засела в сознании, что уже начала транслироваться в эротические сны. В такие дни Серёжа просыпался в липком поту и судорожно запивал горячие образы таблетками.       Потому что можно влюбиться в кинозвезду, можно влюбиться в блоггера, и не такая уж и проблема, если они мужчины. Но испытывать далеко не негативные чувства к убийце… Это было безумно даже в понимании Разумовского. Несмотря на кровожадность пернатой личины, сам он самосуд не поддерживал. Возможно, не доверял суду и презирал систему. Скорее всего, давно потерял веру в справедливость руками власти. Но убийства всё ещё считал за гранью дозволенного.       Но даже мысли о невинном мальчике, не так давно сожжённом вместе со своей семьёй на свалке, не помогали прогнать искреннее восхищение при одном только взгляде на изображение Чумного Доктора, которыми теперь полнились соцсети. И таблетки не помогали. Только руки сильнее дрожать стали.       — Сергей, — показалась на экране стола иконка Марго, — К вам посетитель.       — Кто? — растерялся Разумовский, прерванный в самой гуще тягостных размышлений, — На сегодня была назначена встреча? Мы же всё отменяли?..       — Это Юлия Пчёлкина, — появилось изображение с камер наружного наблюдения, на котором красноволосая девушка рассеянно бродила взад-вперёд по холлу, — Она пришла без записи.       — Это та блогерша, которая пыталась настрогать видос про мои отношения с Громом? — недовольно сощурился парень, — И что ей нужно? Почему ты сразу её не прогнала?       — Юлия пришла поговорить насчёт Игоря. Мои протоколы ставят вашего сводного брата в приоритет, вы сами меня так запрограммировали, — немного обиженно отозвалась Марго, — Мне прогнать её сейчас?       — Нет, пускай проходит, — смахивая с рабочего стола все ранее открытые папки, ответил Разумовский и встал с места, устало потягиваясь, — И завари мне американо, иначе засну раньше, чем она поднимется. Хотя нет! Лучше два завари! А то как-то негостеприимно получится…       — Как скажете, Сергей.       Серёжа мог поклясться, что не программировал для Марго те ехидные и саркастические интонации, которые прозвучали в ответ. Он пообещал себе разобраться с этим позже. Сначала кофе.

***

      Когда Олег пересёк лестничную площадку и подошёл к двери Игоря, та уже была открыта. Конечно, он не питал пустых иллюзий касательно его дружбы с майором и общался с ним только для того, чтобы вовремя поймать момент, когда сообразительный Игорь выйдет на верный путь в расследовании. Но не мог же хороший сосед и тренированный военный, заметив взлом, просто пройти мимо. Волков нахмурился, крепче хватаясь за кастрюлю и готовясь использовать её в качестве снаряда, если придётся.       Первое, что он увидел, войдя в просторную, полуразрушенную студию — стоящего возле дивана на коленях белобрысого парня. С шавермой в руках и предвкушающей улыбкой на губах.       — Воу, — громко подал голос Волков, с ехидной ухмылочкой наблюдая за вмиг покрасневшим пареньком, — Я помешал?       — Нет! — показался из-за спинки скрипящей софы заёбанный (но не в прямом смысле слова) Игорь, — Дима уже уходит, — с нажимом проговорил он, кивая коллеге в сторону двери, — Спасибо за хавчик и всё такое. Как найдёшь холодильники, звякни по «Вместе». А ты чего притащил, Олег?       — Макароны с сыром, — постучал по кастрюле тот, довольно щурясь, — По привычке сварил как на весь отряд. Будешь?       — Спрашиваешь.       Волков вальяжно прошёлся в сторону кухни, игнорируя замершего на месте Дубина. Тот уходить не собирался, насупился, снова устремляя всё своё внимание на майора.       — Игорь! Но ведь это идеально подходит!       Гром в ответ только раздражённо выдохнул, подтягивая уже порядком растянувшиеся треники вверх и завязывая их на поясе в три узла. Развернулся, закатывая глаза и проговаривая чуть ли не по слогам:       — Чумной не появится на открытии казино, Дубин, сколько раз повторять? — Волков заинтересованно прислушался, не переставая между тем шуршать упаковкой хлеба на кухне, — Там соберётся много богатеев, но и столько же охраны и журналистов. Наш маньяк любит делать всё в тишине и покое, ему не нужно шоу, устроенное чужой рукой.       — Но он же всё равно будет там! — не унимался парнишка, обиженно сопя. Олег хмыкнул. Ага, как же. У него, конечно, был пригласительный билет, но он собирался сегодня весь вечер спать. Потому что ночные вылазки окончательно убили его режим, а огромные круги под глазами начинали привлекать внимание, — Там будут все наши подозреваемые, Игорь! И Каменный, и Дагбаев, и Разумовский.. ой, я не это имел в виду! Я просто зачитывал гостей, Игорь, извини!       — Разумовский? — вскинулся Гром, — Он просто приглашён или уже дал согласие на посещение? — Дубин в ответ судорожно заклацал клавиатурой на смартфоне, но, кажется, ответ майору и не нужен был, — Марго, набери Серёжу.       Умный ИИ в новомодном телефоне согласно отозвалась, после чего послышались гудки. Олег, наконец закончив с обедом, недоумённо уставился на взволнованного Диму.       — Разумовский? Это тот, который миллиардер и филантроп?       — Ага, — всё ещё краснея под внимательным прищуром наёмника, отозвался тот, — Они братья. Сводные.       Шестеренки в голове Олега с громким щелчком встали на место. Наконец, картинка сложилась, и мужчина перестал гадать, кто же был в ту ночь возле особняка Гречкиных с Громом, откуда у майора такое дорогое устройство и с кем он переодически ругается на настолько повышенных тонах, что слышит не только Олег-сосед, но и весь дом.       Брат. У Игоря был знаменитый и невероятно обаятельный брат.       — Чего хотел, кудряшка? — послышался заводной голос из динамика телефона. Гром не заморачивался с тайной разговора: или настолько доверял людям в его квартире, или не собирался говорить что-то очень личное и тайное. Или просто забыл про их присутствие. Сам метался по комнате, сбрасывая домашнюю одежду и отыскивая чистую уличную. На смехотворное прозвище фыркнул:       — Слышу, настроение у тебя хорошее, Серёж. Собираешься куда-то?       В ответ послышался усталый выдох вперемешку с тихими ругательствами.       — Не начинай. Я всё равно пойду.       — Серёжа, ты с ума сошёл?!       — Да, и справка у тебя на руках.       Гром наконец обратил внимание на замерших в замешательстве гостей, закатил глаза, а затем кивнул Дубину в сторону выхода. Тот печально насупился, но вышел, громко хлопая дверью напоследок. А Олег остался и с трудом подавил торжествующую улыбку. Ему, видимо, Игорь доверял больше.       — Слушай меня внимательно, Разумовский: там опасно и ты туда не идёшь. Услышал?       — Игорь, — прошипел тот, — Не говори мне, что ты действительно думаешь, что Чумной придёт на эту безвкусную вечеринку. Серьёзно?! Там же народа куча! Даже если среди гостей есть его будущая жертва, он предпочтёт дождаться момента, когда она останется в одиночестве. Ну, знаешь, — раздался перезвук стучащих кнопок клавиатуры, а голос стал чуть более приглушённым. Парень явно на что-то отвлёкся, но продолжал вещать. Многозадачный, отметил Олег, — Чтобы эфир настроить, пространство очистить, пути отхода просчитать. В казино это сложно сделать, да и люди мешать будут. Кстати, сейчас подумал, что можно было бы отследить само устройство, на котором установлено приложение, а не аккаунт. Мне же приходит статистика с геолокацией пользователей, вот и посмотрю, сколько в районе происшествия их было. Чуть больше мороки, и подозреваемых тоже не мало, но лучше чем ничего, м?       Умный, поражённо замер Волков, сжимая в кармане свой новенький самсунг. Придется теперь одноразовые телефоны покупать, чтобы в эфиры выходить. И Разумовского было бы неплохо под контроль взять, а то на публике белый и пушистый мальчишка с очаровательными веснушками на щеках, а в реальности вон какой хитрый и сообразительный лис оказался.       — Так, Серёжа, не отвлекайся, — чуть гаркнул Гром, выбивая мысли Олега из колеи разработки плана по активному внедрению в очень близкое окружение миллиардера, — Пусть даже и не будет там Чумного, я не спорю. Даже опустим возможность нападения радикалов. Но там будет, как минимум, Каменный. Ты забыл, как он пытался тебе с бизнесом помочь?       — Ты думаешь, я хочу туда идти, Игорь? — устало простонал Разумовский, — Мне пиар отдел все мозги этой встречей выел. Не хочу я даже близко Каменного к себе подпускать, но так долго на улицу не выходил, что инвесторы почти забыли о моём существовании. И Стрельцов этот уже три раза ко мне с обыском приходил. Три! Все картины истыкал. Потайной рычажок искал, представляешь?! Я обязан там засветиться, чтобы они все от меня отстали наконец!       — Тогда возьми себе телохранителя! — взмолился Гром, — У меня тут есть один знакомый…       Но договорить не успел. Видимо, Разумовского так сильно достали вечные перепалки на эту тему, что он отключился, даже не дослушав.       — Вот же язва пубертатная! — выругался Гром, кидая извиняющийся взгляд на Олега, — Макароны остыли, наверное… Прости, Волк, что стал свидетелем этого.       — Не знал, что у тебя есть брат, — отозвался отвлечённо тот, наконец прекращая вычислять пути подхода к башне офиса «Вместе». Гениальный план сам по себе всплыл в голове с подачи Игоря, — С ним, видимо, сложно.       — Он такой упрямый! Я с ума сойду, если с ним что-то случится на этой вечеринке. Придётся опять у Бустера помощь просить…       — Не придётся, — авторитетно заявил Олег, привлекая к себе внимание уже было приунывшего Грома, — Нам от агенства дали приглашения на это мероприятие. С «плюс один».       — Ты серьезно?       — Конечно, — на ходу накидывая на плечи кожанку, ответил Волков, — Пойдём только перекусим и заскочим ко мне. Надо в костюмы вырядиться, а то даже на порог не пустят.       Как внедриться ближе всего к закрытому и асоциальному молодому миллиардеру? Проще простого: сначала накорми его сводного брата макаронами с сыром (или хотя бы попытайся), а потом вложи ему в голову мысль о том, что лучше телохранителя для младшенького он не найдёт. А уж дальше общий язык с IT-гением как-нибудь сам найдётся. И всё равно на сбитый режим, уже не привыкать.

***

      Как и ожидалось, Серёжа не выдержал и пары минут в обществе богатеев питерского бизнес-пространства. Без выпивки. С выпивкой он и поговорить с ними успел, и договориться о более неформальной встрече в следующем месяце, и даже пошутить пару раз сумел. Не набухался в хлам, конечно, но отвращение под градусом чуть притупилось и голову от дорогого шампанского кружило нехило.       Разумовский как раз стоял на втором этаже, пытаясь надышаться. Внизу было душно, парфюм дам обвивал шею тесными объятиями тысяч ароматов, а некоторые гости настолько сильно окунулись в веселье, что одного их дыхания было достаточно, чтобы запьянеть стоящему рядом человеку. Официанты мелькали тут и там черно-белыми пятнами, золотые пайетки на платьях певиц сверкали в свете софитов, белый шум наполнял голову мягкой перьевой подушкой. Серёжа загляделся на сияние дракона при входе, по-птичьи наклоняя голову вбок и удаляясь куда-то внутрь сознания.       — Добрый вечер, веснушка!       Разумовский закашлялся, едва не падая вниз, перегнувшись через перила. Развернулся, всё ещё покашливая и сопя, с широко раскрытыми от шока глазами.       — Игорь?! Ты как тут оказался?       Игорь лыбился нагло и щеголял в на первый взгляд достаточно дорогом костюме, размером чуть больше, чем необходимо. Парень уже собирался спросить, какого официанта Гром успел раздеть по дороге, как заметил рядом с братом незнакомца. У незнакомца была военная осанка, идеально сидящий на крепком теле чёрный костюм, густая щетина и пронзительный взгляд голубых, прозрачно-призрачных глаз.       «Какой занимательный персонаж. Новый друг-алкаш нашего Игорька?»       — А это кто? Очередной твой друг-алкаш?       У того глаза от такой наглости темнотой наполнились и прищур наполз тяжёлый, давящий. Серёжа прищурился в ответ, продолжая начатую не им игру в гляделки, метая молнии в подозрительного мужчину. Игорь сбоку присвистнул, отбирая у него полупустой бокал:       — Вот это ты налакался, Разумовский. Совсем от нервов манеры растерял? — тот не ответил, пристыженно руки на груди скрестив. Взгляда не опускал, пялился на незнакомца открыто и выжидательно, — Помнишь, я тебе говорил про своего знакомого? — не унимался между тем Гром, — Вот, знакомься. Это Олег… Как тебя по батюшке?       — Давыдович, — выдал твёрдо и уверенно Волков, не прекращая глазами миллиардера ощупывать. Испытывал его терпение и выдержку своим самым грозным видом.       «Ещё немного и сожрёт. Зверь.»       — Ого, солидно! — присвистнул Игорь, кожей ощущая повисшую неловкость и враждебность, — Олег Давыдович, Серёжа. Очень хороший телохранитель. Обрати внимание, пожалуйста.       Серёжа цокнул надменно, глаза закатил и хотел тут же уйти, но Гром его за руку поймал, утаскивая подальше от лестницы. Чтобы привести брата в чувство, даже подзатыльник ему лёгкий отвесил, отчего тот подобрался сразу, сбрасывая вальяжность и нахмуриваясь.       — Не глупи, Разумовский, — прошептал Игорь, провожая насторожившихся официантов долгим взглядом. Волков тоже рядом оказался, закрывая личную беседу от чужих глаз и окончательно отпугивая случайных свидетелей, — Ты прекрасно знаешь, что я прав. Ты уже не начинающий программист-новатор, а серьезный и обеспеченный человек. Ты под ударом, а я не могу вечно быть рядом. Хватит отмахиваться от моих советов, как маленький ребёнок!       — Я маленький?! — возмутился тот, стряхивая ладонь с плеча и переходя на шипящий злобный шёпот, — А кто вломился в дом независимой журналистки и утопил её ноутбук со всеми материалами в раковине только потому, что она задела его ментовское эго? Ты хоть знаешь, сколько стоит одна только информация, что была на дисках?! А знаешь, какую сумму мне пришлось за твой проступок и её молчание отдать?       — Что? — опешил Гром, — Пчёлкина приходила к тебе?       — Конечно, а куда ж ещё! Не в полицию же ей идти жаловаться!       — Это вообще ничего не меняет, — сбросил с себя шок Игорь, — Я и сам бы позже с ней разобрался. А ты всё ещё нуждаешься в защите!       — От кого, Игорь?! — окончательно вышел из себя Серёжа, — Я же ничем криминальным не занимаюсь, людям помогаю, об ориентации своей молчу! Меня даже чеченцы любят! Ты думаешь, Чумному Доктору правда есть до меня дело?       У Олега внутри что-то перевернулось, когда он услышал в последней фразе отчётливую нотку обиды. Ему, наверное, просто причудилось, но уши загорелись от остроты промелькнувших в голове картинок. Никогда ещё он не представлял своё альтер-эго в таком ключе.       — Я думаю, — прокашлялся Волков, отгоняя от себя ненужные мысли, — Что это не совсем верное утверждение.       Братья замерли, обращая всё своё внимание на вкрадчивый голос наёмника. Олег довольно заметил, что уже имел на них определённое влияние, раз заставил вот так слёту прекратить ссориться.       — Ты умён, располагаешь большими материальными активами и имеешь массу полезных и авторитетных знакомств. Тебе ничего не стоит взломать чей-нибудь аккаунт или отследить чьё-нибудь устройство, пусть и утверждаешь обратное почти на каждом интервью. И, конечно, твой брат — майор полиции, который официально в расследовании не участвует, но все прекрасно понимают, что он единственный, кто хоть что-нибудь полезное в этом направлении делает. Более чем уверен, что Чумной Доктор уже всеми силами пытается подобраться к тебе поближе. Не напрямую, конечно, но под видом какого-нибудь курьера — легко. А так как ты ведёшь затворнический образ жизни, под таким прикрытием тебя устранить вообще труда не составит.       Если Грома эта речь заставила помрачнеть, то Серёжа, как заметил Олег, совсем и не расстроился. Более того — он покраснел, попытался скрыть за кашлем глупую улыбку, но работало это только на и без того занятого глубокими думами Игоря. Волков же заметил всё: от счастливого блеска глаз до лёгкой дрожи в пальцах. В голове внезапно стало пусто, все здравые мысли просто вымыло волной интереса к такой реакции. Неужели Разумовскому нравилась мысль о том, что его может прикончить маньяк-пироман? Или он совсем не об этом думал?       Заметив на себе внимательный и недоумённый взгляд Олега, Серёжа быстро пришёл в себя, будто бы и не было этого мимолётного наваждения. Уже собирался что-то сказать, но отовсюду начали раздаваться крики и грохот, и в водовороте беготни он не заметил, как оказался под профессиональным прикрытием Волкова.       Возможно, выйти на переговоры с захватчиками было действительно плохой идеей, как и шепнул ему наёмник прямо перед тем, как миллиардер двинулся вперёд. Об этом Серёжа подумал только уже лёжа на полу, у подножия лестницы, с размозженной бровью и ноющей болью в рёбрах. Сломал, кажется.       Лом не долетел до рыжей головы — бандита оглушило брошенным Громом стаканом, а дальнейшее развитие событий Разумовский помнил уже обрывками: крики, пинки, треск стёкол. Темнота. Игорь привёл его в чувство, спрятал куда-то за барную стойку и приказал сидеть тише воды ниже травы. Серёжа не спорил, найдя в разбитой витрине целую бутылку шампанского. Крики, хлопки тел об пол, брызги крови на позолоченной плитке. Снова темнота.       Второй раз очнулся, сидя в какой-то подворотне прямо на бетоне. Холодно, сыро и грязно. Вокруг были одни из тех многочисленных бандитов, а за ними, в здании — треск раций ОМОНа и глухие ругательства не успевших сбежать фанатов Чумного. Закоулок был скрытым: человек, не знающий улиц города, вряд ли догадался бы, что он тут вообще есть. Узкий, тупой и страшный. Единственный выход — дверь через подсобку казино, но и та была заперта на замок и подперта каким-то шкафом. Закричишь — никто не услышит, захочешь убежать — не найдёшь выход. Ещё и руки были связаны, блеск.       — Ну что, красавица, — промурлыкал один из радикалов, стаскивая маску с лица и подходя ближе, — Нам тут ещё час отсиживаться, пока менты свалят. Скрасишь время ожидания?       — Вы, кажется, что-то попутали, ребята, — постарался как можно спокойнее выдать Разумовский, — Вы хоть представляете, какие у вас будут проблемы, если вы мне что-то сделаете?       — Хм, действительно, — нахально хватая миллиардера за подбородок и расстёгивая свои брюки прямо перед его носом, ответил пацан, — Но это если нас найдут… Если тебя найдут.       Впервые стало действительно страшно. Не за себя, свою честь и жизнь, а за Игоря. Серёжа зажмурился, чтобы не видеть наглых рож бандитов, и едва не пустил слезу, думая о том, как тяжело Гром будет переживать его потерю. Закроется в себе, в работу уйдёт и погибнет где-нибудь в очередной перестрелке, подставившись под пальбу огнемёта Чумного. И никакие друзья, коллеги и Олеги ему не помогут, не приведут в чувство. Только Разумовский мог, а его уже не будет.       Когда две дорожки слёз наконец расчертили щёки и в голове стало опасно громко и многоголосо, сверху послышался шорох. Не успел Разумовский и глаза открыть, как радикал, собиравшийся удовлетвориться самым отвратительным образом, оказался на земле с вывернутой за спину рукой. А на нём сидел Волков. Одним ударом вырубил, даром что не убил.       Остальные ребята уже бросились к нему, подхватывая свои биты и замахиваясь, но Олег умело уворачивался от ударов. Сам бил по носам, головами в стены утыкал, уже почти бессознательные туши через себя перекидывал. Редко, но ловил кулаки в бок или щёку, однако только морщился слегка, а потом возвращал удары с двойной силой. Хрустели кости и брызгала слюна: звукосопровождение на уровне фильмов Тарантино.       Серёжа был заворожен, он не мог отвести от наёмника взгляд. До самого конца, когда от толпы радикалов не осталось ни одного стоящего на ногах пацана, пристально наблюдал за каждым движением Волкова. Горел изнутри от ощущения чужой мощи, и даже сильная боль в груди не мешала глубоко и часто дышать от волнения.       — Сергей? — подошёл ближе Олег, переводя дух и торопливо развязывая тугие верёвки на тонких запястьях, — Ты как?       И руку подал. И посмотрел так внимательно, так тепло и пристально, будто мысли пытался со дна расширенного зрачка прочитать. И кровь с губы слизал быстро, неосознанно.       У Серёжи внутри все принципы и убеждения взлетели на воздух ярким фейерверком.       «Хочу! Хочу! Хочу!»       Разумовский заставил себя дружелюбно улыбнуться, пробубнив что-то благодарное и с трудом поднимаясь с чужой помощью. Внутри Птиц не затыкался, орал сиреной и жар по телу разгонял картинками неприличными.       — Как ты тут оказался? — пытаясь отвлечь себя, спросил Серёжа, наблюдая за тем, как Олег отодвигал не такой уж и тяжёлый шкаф.       — Через крышу, — отозвался тот, кивая вверх, — Тут метра два, невысоко совсем.       — Действительно.       Только выйдя из здания к каретам скорой помощи, Серёжа осознал, насколько больно ему было. Рёбра ныли на каждой ступеньке, и парень тихо поскуливал в заботливо подставленное плечо, спускаясь по ним вниз, а голова раскалывалась от каждого громкого звука. Олег не жаловался, терпел боль в стиснутом до побеления запястье, хотя вообще-то пока ещё на Разумовского не работал.       Пока.       Сбоку от лестницы Стрелков с гаденькой ухмылочкой что-то напевал Грому про увольнение, а тот был таким тёмным и тучным, что Серёжа действительно начал переживать за сохранность белозубой улыбки опера. Олег, величественно проходя чуть ли не сквозь сотрудника полиции, помог дойти до брата. Игорь с готовностью приобнял, бережно усадил на бордюр и расспросил: где что болит, кто куда ударил. В больницу уговорил поехать. И где-то на моменте, когда он начал расхваливать профессиональные навыки Волкова, его прервал порядком разозлённый игнорированием опер:       — Вижу, увольнение тебя не сильно пугает, Гром? Думаешь, связями брата отмажешься?       — А за что вы его увольнять собрались, я извиняюсь, — влез в разговор Разумовский, прижимая пакет со льдом к затылку и шипя от боли.       — За то, что нелегально влез на открытие казино, занимаясь делом Чумного Доктора, — надменно ответил Стрелков.       — Во-первых, «влез» он вполне легально, — начал Олег, демонстрируя свой уже порядком помятый пригласительный, — Гром — мой «плюс один».       — А во-вторых, Чумной Доктор тут и не должен был появляться. Игорь за мной приходил, — довольно улыбнулся Серёжа, — Семейные разборки, понимаете?       Мужчина не смог ничего ответить. Улыбнулся нервно и ушёл под аккомпанемент тихих смешков в сторону своих людей.       Разумовский устало привалился к боку брата, ещё некоторое время довольно щурясь, ощущая на плечах вес чужого пиджака. Олег присел рядом, закуривая и стараясь дымить в другую сторону, а Игорь вызвал такси, зомбируя взглядом соседа и пытаясь подавить желание стрельнуть у него сигаретку.       Шум, беготня и вой сирен постепенно сменился тишиной, в которой Серёжа наконец решился спросить то, что интересовало его вот уже весь вечер:       — Вы же в курсе, что «плюс один» в этом пригласительном был для второй половинки?