Гриш, отказник и принц

Секреты не монеты - при передаче они теряют ценность.

– Ума не приложу, откуда в тебе эта тяга к театральным представлениям, – ехидно сказала Багра, подходя ближе. – Но признаю: на этот раз ты превзошел сам себя. Бедная девочка! Он тяжело вздохнул и пробежал рукой по волосам, приглаживая их. Сколько бы ни прошло веков, близкое присутствие матери неизменно побуждало Александра к этому жесту. – Пока что нет, – пробормотал он и улыбнулся. Старуха издала презрительный гортанный звук. – Нет? – Не превзошел. Пока что. Они буравили друг друга взглядами. Ухмылка Александра наталкивалась на ледяной прищур Багры. «Ну давай же, дорогая матушка, покажи, что тебе не плевать, и мы посмеемся вместе». Багра сплюнула. Стояло засушливое лето, но она зябко куталась в шаль, такую же бурую, как ее ветхий кафтан. – Бедная девочка, – повторила она, однако теперь в голосе старухи явственно слышались раздражающие своей абсолютной чужеродностью нотки сочувствия. – Напротив, этот урок пойдет ей на пользу. Алина поймет, какими жалкими делает нас восторженная привязанность к детским игрушкам, и впредь подобных ошибок не... – А эта воспаленная мысль тебя, часом, не тогда посетила, когда ты дерево лбом бодал? – перебила Багра с издевкой. – Как тебя девчонка с портретами-то обскакала, любо-дорого послушать! Александр скрестил руки на груди и прислонился к стволу. Молодой двухсотлетний дуб надежно и, главное, безвозмездно прикрыл ему спину, на что был способен не каждый боевой товарищ. – Все ошибаются, мадрая. Даже я. Мать предупреждающе зашипела и покосилась на ближайшие заросли, лишь подтверждая, что всё идет так, как должно. – А следы ее кто читать и путать учил, следопыт этот, что ли, безмозглый? А в глухой тайге сразу не сдохнуть – кто учил, Иван твой криворукий? Не-ет. Ты сам, лично, сунул ей в руки такую «игрушку». «Правильно, убегать от господина Оретцева и его немытых друзей по лесам – удовольствие то еще. Пусть знает, а лучше запишет, что туда нас вести не надо». – Хочешь знать, чего я добиваюсь? Всё предельно просто... – Самонадеянный мальчишка, у тебя следопыт в кустах! – проревела Багра на керчийском. Это прозвучало как самое нежное из проклятий. Неудивительно, что печальная улыбка, обозначившаяся на губах Александра, была почти такой же искренней. И «фамильный подбородок Ланцовых» скорбно вздрагивал от сдерживаемого смеха. – Я знаю? Она охнула и непочтительно замахнулась на него тростью. – Тогда какого беса треплешься о своих планах! – Не смей. Переигрывать, – понизил он голос до угрожающего рычания. – Сейчас самое время обозвать меня еретиком и спеть любимую песенку про «Когда ты уже успокоишься». Можно на равкианском, я не обижусь? Багра цветисто выругалась. Популярная среди отбросов Кеттердама угроза «Задушу твоих детей в колыбели, пока ты будешь спать» была на слуху у многих в том числе и в Ос Альте. Разумная предосторожность, ведь лишних подозрений ни у кого возникнуть не должно... И все-таки на короткий миг Дарклинга бросило в дрожь. – Твои сведения устарели, моя дражайшая. – Александр запечатлел на впалой щеке почтительный поцелуй, зная, что это обязательно выведет старуху из душевного равновесия. – Всё, что мне нужно, это не оставить ей выбора.