Гриш, отказник и принц

Знаешь, в чем беда героев и святых, Николай? Они всегда погибают.

Едва за последним из гостей затворилась дверь, Алина расслабила мышцы лица, слегка одеревеневшие от прощальной улыбки, и повернулась к Николаю. Тот с наслаждением развалился на пушистом ковре, как ни в чем не бывало, сунув под голову шелковую подушечку. – Могла бы и не раскрывать мое инкогнито так бездарно, – заявил он, – тогда я, возможно, даже сбегал бы для вас за лимонадом. Николай был облачен в безликую черную униформу местной прислуги, а его темно-золотистые волосы, аккуратно подстриженные на военный манер, только что прятались под шапочкой, обязательной для всех, кто имел доступ к кухне. – И это всё, что ты можешь мне сказать?! – рассерженно спросила Алина. – Мои поздравления с прошедшим! Ты стала выше, но не раздалась вширь, продолжай в том же духе. Она была безумно рада его видеть. Что, впрочем, не отменяло ее готовности его придушить. – Я не видела тебя три года... – Да, время летит, – согласился принц. – С тех самых пор, как тебе присвоили майорское звание... – О, ты больше не путаешься в нашивках? – И отправили в университет... – продолжала Алина всё более угрожающе. – Звучит так, будто присваивали и отправляли одни и те же люди. Да нет, бред какой-то. Слово «бред» резануло Старкову по живому. Когда слышишь его в свой адрес уже от трех разных людей за столь короткий промежуток времени, невольно начинаешь задумываться. – И за все эти три года – ни одного письма! У тебя совесть есть? Загорелое лицо озарилось улыбкой. (Как бы ни льстил собственному хитроумию Николай, принять его за слугу можно было разве что по невнимательности, при плохом освещении или напившись). – Поверь, ты не хочешь слышать мою новую коронную фразу на этот счет. – Николай, – собиралась укоризненно сказать она. Но прозвучало жалобно. Младшего принца не зря называли сообразительным. Он похлопал по ковру рядом с собой. – Присядь. Не знаю, как ты, а я гораздо лучше воспринимаю информацию, когда сижу. Предложил бы прилечь, все-таки мы знакомы достаточно давно и получить в пах коленкой за одно свое предложение я не рискую, но не уверен, что ты не вырубишься в самый неподходящий момент... И что не захочешь зарядить мне после. Три года назад ты во всеуслышание заявляла Апрату, что трезвенница, а теперь от тебя за версту несет квасом. Как знать, на что еще ты способна? – Святые, ты хуже Киригана, – поморщилась Алина и всё же легла на живот. – А тот, кто учил тебя говорить комплименты, явно халтурил. Что-то никогда не меняется, и болтовня великого князя Удовы по-прежнему утомляла. Но это была родная болтовня. В семье Алины Старковой, которую она придумала себе сама, Николай заменил надоедливого жуликоватого кузена, что прикроет в любой ситуации (в которую, однако, ты вряд ли бы угодил без его непосредственного участия), и говорливую тетушку, умеющую быть милой, когда ей это нужно, и создающую настроение на семейных ужинах. Ни один из них не ждал от Алины откровенности и не стал бы всерьез откровенничать с ней, но оба были ей по-своему дороги. – Я скучала. – Я тоже, – он любовно погладил подушку, на которой лежал. – Никогда бы не подумал, что мне будет этого недоставать. Но твоей старательной курносой физиономии не хватает особенно. – Тот, кто учил комплиментам тебя, явно остался недоволен своим жалованьем. Николай искренне хохотнул и забросил руки за голову. Всё выглядело так, словно он, как когда-то давным-давно, просто заглянул к ней на пять минут, удрав из-под надзора королевских воспитателей, чтобы побалагурить в компании такой же юной и смешливой заклинательницы Солнца. – Давно ты приехал? – На твою демонстрацию успел, – ответил принц уклончиво. – Это было впечатляюще. – По сравнению с Зимним праздником, не особо. Я не наращиваю мощь, так, освоила еще парочку красивых трюков. Без усилителя только и получается, что пускать пыль в глаза. – Отец так и требует от Дарклинга твоих регулярных выступлений? – Да, король хочет видеть, что я развиваюсь, – Старкова издевательски выделила последнее слово. – И когда тебя планируют загнать в Неморе? Извини за прямоту. – Как только... – Она вовремя прикусила язык, – найдется подходящий усилитель. – А если он не найдется? – голос принца ужесточился. – В интересах Равки, чтобы все-таки нашелся. Никто не хочет «загонять» меня в Каньон без минимальных гарантий успеха, ведь запасной заклинательницы Солнца у них нет, но... Ты сам знаешь, как обстоят дела с фьерданской блокадой, иначе не интересовался бы так настойчиво. – Туше, – примирительно улыбнулся Николай. – С фьерданской блокадой я действительно познакомился довольно близко. Настолько близко, что, будь она девушкой, рискнул предложить бы ей прилечь. Пока Старкова соображала, что это могло значить, он ругнулся и вытащил из-за пазухи конверт. – Чуть не увез обратно. С днем рождения, Алина! Пусть жизнь твоя будет долгой, а смерть – быстрой. – Каэльский тост, однако... Благодарю, ваше высочество, это огромная честь для меня. – Машинально пробормотав положенную по этикету «формулу», она с удивлением ощупала плотный конверт. – Что там? Все письма, которые ты мне не отправил? Целых два? Николай вздохнул. – Дались тебе эти письма. Там дополнительный стимул вернуться из Каньона живой. Алина пробежала глазами бумагу, составленную на керчийском. – П-пропуск в библиотеку Кеттердамского университета? – Включая залы с редкими и особо ценными книгами, – подтвердил Николай, ужасно собой довольный. – Достать такую красоту на твое имя было непросто, но я умею быть убедительным. – Как ты узнал? Откуда? Я никому не говорила. До сегодняшнего дня. – О моей непревзойденной интуиции ходят легенды. – Почему тогда я их не слышала? Николай, похоже, сообразил, что сболтнул лишнего, и выкрутился: – Ну, значит, будут ходить. Я оптимист. А ты могла просто сказать спасибо. – Я сказала... – Алина с трепетом погладила пурпурно-алую гербовую печать. Ей подмигнули. – Да, высочеству – за особое внимание. – Спасибо, Николай. Ты... угадал. Жаль только, что я вряд ли успею им воспользоваться. – На срок действия посмотри, – невозмутимо посоветовал Ланцов. – «Срок действия: пожизненно», – прочитала Алина и хрюкнула. – Ты серьезно? – Ты уже осознала всю благородную глубину этой потрясающе ироничной экзистенции? – О да, это... Погоди, а он точно настоящий? Не сувенир для туристов? Николай застонал. – Не мне судить, но, на мой взгляд, у тебя проблемы с доверием. Так, совсем небольшие. – Разве у кого-то их нет? Алина убрала чудесный подарок обратно в конверт и поискала глазами место, где его можно спрятать и не нарваться, в лучшем случае, на неудобные вопросы. – Отдай портнихе. Она оценит твою честность, и ей будет легче врать царице о твоих похождениях. – Женя? – смутилась Старкова. – Она не шпионит за мной. Мы... подруги. «Которые вместе решают, что, кому и в каком объеме обо мне сообщать». – Правильно, чуть-чуть не считается. Чем меньше ее величество знает, тем лучше цвет ее лица. – Ты виделся с родителями? – зевнула Алина, устраиваясь поудобнее. – С матерью. Не поверишь, но она обеспокоена тем, что происходит в стране. – Ты прав, не поверю. При всем уважении к государыне... – Это она попросила меня приехать. Причем инкогнито и как можно скорее. Раньше за ней подобного не наблюдалось, вот я и примчался в Ос Альту, как только смог. Заодно лично убедился, что донесения не преувеличивают. Равка на грани краха. Снаружи всё выглядит стабильно, но изнутри – разваливается по частям. Алина почувствовала легкий укол страха, который не сумела толком объяснить. – Зачем ты рассказываешь это мне? Я всё равно пока не смогу... – Я и не прошу тебя срываться и бежать к Неморю. Напротив, сейчас это усложнит всё еще больше. Если ты потянешь с попыткой принять мученичество хотя бы год, буду очень признателен. – Тогда я совсем ничего не понимаю, – призналась Алина. Николай с досадой заерзал, пробормотав: «Волькров квас, всегда его не переваривал». – Я не могу отложить этот разговор до завтра. Надо бы, конечно, но это невозможно. – Даже не «маловероятно»? Выходит, дело действительно дрянь. Принц пытался не улыбнуться, но у него это плохо вышло. – Матушка упоминала, что тебе палец в рот не клади. Зря я усомнился. – Царица Татьяна терпеть меня не может, – с удовольствием сказала Алина. – Видимо, это правда, потому что она благословила наш брак. Тихо! Не восторгайся. Не так громко. Старкова возмущенно замычала в его ладонь, крепко зажавшую ей рот. – В двух словах, – шепнул Николай, – политический альянс. Если вдруг станет жарко, ты поддерживаешь меня и нашу семью. Не Дарклинга, не генералов из-за Каньона, не лжевасилиев и прочих достойных претендентов. Если поняла – кивни. Если надо пояснить – укуси, только нежно. Алина неистово закивала, чтобы ей вернули доступ к вербальной коммуникации. – Ты же не собираешься?.. – прошептала она. – Нет, но если до этого дойдет – буду вынужден. Ты знакома с моим братом и его увлечениями. Интересы народа и тяжелая работа затерялись где-то в конце этого обширного списка. – А Кириган?.. Думаешь, он?.. – Исторически сложилось так, что у Ланцовых с Дарклингами напряженные отношения. «С одним Дарклингом», – мысленно поправила Старкова. – Он не выступит против своего царя, можешь не сомневаться. – Ты не можешь этого знать наверняка, Алина. – Я знаю. И знаю наверняка, – сказала она со всей твердостью, на которую была способна в сложившейся ситуации и своем уже пошатнувшемся мире. – Кириган не злодей. – Какие избирательные проблемы с доверием, – оценил Николай. – Наш разговор останется в тайне, если ты об этом. – И об этом тоже. А что насчет моего предложения? – Мне надо подумать. – Алина потерла ноющие виски. – Очень хорошо подумать. Николай смотрел на нее с серьезным выражением лица, но искорки в хитрых ореховых глазах были теплыми. Он ввязывался в очередную опасную авантюру с таким видом, будто приглашает друзей на пикник. Да, в лес. Да, с волками. Заодно и поохотимся. Выше нос! Так меньше риска, что его отгрызут. – Я не зову тебя на должность великой княгини и немедленно, – лукаво моргнул принц. – При всей неоспоримой привлекательности этого варианта, у меня есть еще куча дел, которые лучше проворачивать, будучи неженатым и не привязанным к месту. Но, если твое сердце не занято, мы могли бы составить друг другу неплохую партию. Подумай. Женитьба по любви – худшее изобретение человечества. Любовь проходит, как только шалаш начинает протекать, а дети, которые в этом шалаше завелись, – аккуратно интересоваться в лоб, какое будущее ты им предоставишь... Алине совсем некстати вспомнились контрабандные любовные романы, которые они с Женей читали тайком. Там оскорбленные героини, дабы насолить отвергнувшему их возлюбленному, выскакивали замуж за его лучшего друга или, совсем отчаявшись, за чьего-нибудь престарелого богатого отца. Сумела бы она пойти на такое, зная, что концовка ее романа будет иной и что возлюбленный за ней не прискачет? «А ведь я ему нравлюсь, Николаю. Правда, недостаточно, чтобы жениться на мне по любви, но достаточно, чтобы быть со мной почти честным. Да и потом, Ланцовы всё равно захотят навязать мне этот брак...» – За три года ты ни разу не попытался со мной связаться, – сказала она устало. – Почему? Казалось, этот вопрос удивил принца больше, чем все предыдущие. – Не люблю писать друзьям неправду. А правда, если бы ее перехватили, грозила бы неприятностями не только тебе и мне. К чему Равке новые неприятности, сама посуди?