Кадры решают все

«... да пребудет с вами Всевышний, моя милая и любимая Элизабет! Навсегда ваш Франц Иосиф.» Он подождал, пока чернила высохнут. Положил письмо в конверт и скрепил имперской печатью. Некоторое время Франц Иосиф оставался за столом. Уже давно рассвело, и его кабинет тоже заполнялся солнцем: июльским, жарким. А Франц Иосиф все смотрел на запечатанный конверт. Сколько всего он бы хотел сказать Элизабет! Ведь он давно знал: путешествует она инкогнито, под выдуманным именем графини Хохенемс. Выезжает из Вены в роскошном императорском вагоне, с придворными и слугами. И всякий раз сбегает от них, когда ей хочется посмотреть незнакомый город или местечко, причем зовет с собой только одну фрейлину. А порой отправляется куда-нибудь совсем в одиночку. Прогуливается по шумным улицам Амстердама, разглядывает сказочные замки Нормандии и взбирается на изумрудные шотландские холмы. Раньше он, Франц Иосиф, категорически не одобрял таких авантюр. Но минули годы, и он стал восхищаться Элизабет. Только теперь было уже поздно. Вот поэтому Франц Иосиф и не знал, вернется ли Элизабет в Вену на этой неделе или ее следует ждать только к Рождеству. А даже если вернется, найдет ли в себе хоть капельку сочувствия к нему? Которого он, конечно, и не заслуживал. Сочувствия в это тяжелое время заслуживал только его народ. Франц Иосиф наконец встал из-за стола. Вызвал курьера и передал тому конверт. — Ваше Величество, прибыл генерал фон Кригхаммер, — доложил адъютант. В Ореховой комнате было непостижимо тихо, как если бы в Шенбрунне уже объявили второй траур — а ведь со дня смерти его родного брата, Карла Людвига прошло лишь немногим больше месяца. Больше всего на свете Франц Иосиф любил утренний покой. А сейчас ловил себя на мысли, что был бы рад хоть какому-нибудь шепоту. Пусть бы генерал, например, перебросился парой слов с кем-то из адъютантов. — Боюсь, в Будапешт придется ехать мне самому, — сказал Франц Иосиф, указывая Кригхаммеру на кресло. — Я уже вижу по вашим глазам, что вы против, генерал. — Ваше Величество, осмелюсь заявить, что в создавшейся ситуации... — ... вы не одобрите это мое решения. Я понял, генерал. Но мне надо разобраться, что произошло. — Я только что получил новую телеграмму из Будапешта, — сообщил Кригхаммер. — Наша разведка во главе с полковником Войновичем, установила личность террориста. Он действительно француз, как мы и предполагали. Его имя Жак де Клеман. Судя по почерку, все взорвавшиеся в Вене бомбы — дело его рук. — То есть, бомбовых атак больше не будет. — Ваше Величество, — Кригхаммер заметно напрягся, — у нас есть сведения о том, что Жак де Клеман входит в небольшую анархистскую ячейку. К сожалению, товарищи Жака де Клемана все еще в Вене. Но мы уже идем по следу. Я сегодня уже говорил с фон Кёрбером — да, я ездил к нему домой ранним утром — и господин министр внутренних дел обещал взять это под свой контроль. Франц Иосиф вздохнул. В Вене до сих пор стояли войска: перестрелки в Оттакринге не прекращались, стычки между радикалами всех возможных мастей только набирали силу. Встала промышленность: те рабочие, которые не отстреливались от полиции, шли на демонстрации. Да и не только рабочие. Не только студенты. Интеллигенция, разночинцы, весь средний класс. Никто уже не стеснялся требовать отставки правительства. Большая часть придворных отбыла в Зальцбург, в Мерано, в Тироль, а кто-то выехал за границу. Раньше это считалось в порядке вещей — в июле уезжать на курорт, на свою виллу, в путешествие и возвращаться в столицу лишь к осени. Сейчас — казалось трусостью, пусть Франц Иосиф и не мог до конца осуждать тех, кто бежал из полыхающей Вены. В сорок восьмом году ему тоже пришлось покинуть столицу. Но ведь не страну же! Франц Иосиф до сих пор не знал, как относиться к тем, кто снял с банковских счетов все деньги, упаковал фамильные драгоценности, оставил любимый особняк и поспешил в Париж и Милан. А теперь еще и взрыв бомбы в Будапеште. И надо же было такому случиться: ведь он сам попросил Франца Фердинанда туда поехать! — Могло быть и хуже. Вот теперь лицо Кригхаммера словно осветилось изнутри. — Ваше Величество, я уже представил лейтенанта Штернфельса к награде, — сказал тот. — И еще, я собственноручно оформлю ходатайство о баронском титуле. — Оно будет непременно принято и удовлетворено, — пообещал Франц Иосиф. — Такие офицеры делают честь нашей армии. Как жаль, что мы раньше ничего не слышали об этом молодом человеке. Или наоборот: хорошо, что не слышали? В противоположном случае он бы вряд ли оказался рядом с моим племянником во время нападения. — Вы знаете, Ваше Величество, Штернфельс начал карьеру в министерстве внутренних дел, еще когда там хозяйничал маркиз де Бакем. — Это правда, что вы его тоже арестовали? Маркиза де Бакема? — Это даже не арест, — Кригхаммер покачал головой. — Полковник Войнович просто решил задать де Бакему пару вопросов. — Относительно его родственника? — Именно так, Ваше Величество. Франц Иосиф кивнул. Может, полковнику Войновичу и впрямь удастся вызнать что-нибудь о Таафе. — Так что там с лейтенантом Штернфельсом? — Я уже разыскал его сослуживцев. Штернфельс действительно служил в министерстве каким-то помощником советника, — Кригхаммер вдруг разрешил себе улыбнуться, и это была добрая, светлая улыбка, полная искренней гордости, — а потом, похоже, заскучал от бумажной работы и добился перевода в регулярные части. Так он и попал в Будапешт. — То есть, — догадался Франц Иосиф, — на набережной Штернфельс оказался случайно? — Так точно, Ваше Величество. — И сделал то, что было не под силу лейб-гвардии? Поразительно! — Настоящий офицер всегда готов встретить врага штыком, — заметил Кригхаммер, — или пулей, как случилось в этом случае. Франц Иосиф помолчал: он и сейчас помнил, как давным-давно в пятьдесят третьем году вышел из ворот Хофбурга с одним лишь адъютантом О'Доннеллом. Решил, что дополнительная охрана ему на прогулке по Вене не нужна, так что лейб-гвардия может отдохнуть. Все случилось быстро: адъютант попытался выбить нож из рук нападавшего, пусть и неудачно. А проходивший мимо простолюдин, пусть и небедный, бросился на помощь своему Императору. Торговец мясом Эттенрайх после того случая превратился в рыцаря фон Эттенрайха. Был награжден орденом и Золотой медалью Вены. Разумеется, прославился и сам О'Доннелл. Франц Иосиф умел быть благодарным. Но сейчас его мысли занимал не Эттенрайх. А Янош Либени. Венгр по национальности, он желал свободы своей стране. И мести за сорок девятый год, когда молодой австрийский император Франц Иосиф попросил о помощи русского царя, и восставший Будапешт пал под натиском армии Паскевича. — Я все-таки не понимаю, — Франц Иосиф нахмурился и встал из-за стола. — Почему именно француз... — Анархист, — Кригхаммер мгновенно поднялся, и Франц Иосиф дал понять жестом: не стоит утруждаться. — Логика этих дьяволов непостижима, Ваше Величество. Боюсь, этот де Клеман просто мечтал о покушении на особу императорской крови, вот и все. — Вы, должно быть, правы. Но бог мой, какая странная история. Покушение, бомба, чудесное спасение. Вы уже выяснили, кто дал в вечерние газеты эту фальшивку? О том, что Франц Фердинанд не ранен, а погиб? — Ваше Величество, по крайней мере в одно издательство пришла срочная телеграмма из Будапешта, и они сразу пустили эту новость в печать. А кто ее отправил, пока неясно. Полковник Войнович обещал... — ... взять это под свой контроль. Франц Иосиф померил Ореховую комнату шагами. Уставился на бюстик маршала Радецкого, стоявший на столике между окон. Повернулся к Кригхаммеру. — Вы чего-то не договариваете, генерал, — сказал он. — У меня недостаточно данных, — признался Кригхаммер. — Расскажите, что там еще придумал ваш полковник Войнович. Если военная разведка не распутает это дело, его никто не распутает. Кригхаммер выдержал долгую паузу. А Франц Иосиф вернулся к столу. — Ваше Величество, полковник Войнович считает, что в покушении на наследника замешаны самые высшие круги венгерской аристократии. — Святый боже. Создатель и правда его не щадил. Если Франц Фердинанд оказался прав, и венгры поистине оказались… Господи, как же огорчится Элизабет! — Вы уверены? Вы понимаете, о чем вы говорите? — Ваше Величество, я надеюсь, что к вечеру мы соберем достаточно улик. Пока что единственное, что мы знаем: граф Ракоши, герцог Кемени и барон Альбени очень быстро поверили в то, что наследника убили. Скажем так, слишком быстро. И не они одни. — Как вы это докажете, генерал? — Ваше Величество, полковник Войнович утверждает, что следил за герцогом уже давно. А вчера вечером в особняке герцога состоялся прием. Праздничный. А когда стало известно, что эрцгерцог все-таки жив, граф Хорти — он тоже один из приближенных герцога — заказал билет на поезд в Берлин. Не знаю, как это объяснить, но... — Я жду фактов, — потребовал Франц Иосиф. — То, о чем вы говорите, немыслимо. Я даю вам сутки. Завтра в девять утра я буду на совещании в вашем министерстве. Я также желаю видеть полковника Войновича. С докладом и доказательствами! — Есть, Ваше Величество! Разрешите идти? — Да. Кригхаммер ушел, а Франц Иосиф остался один. Понял, что свой распорядок дня он совершенно забыл: как будто там был белый лист. И случилось такое первый раз за всю его жизнь. Он вызвал адъютанта. Граф Паар мгновенно появился на пороге, вот только записной книжки в руках у него почему-то не было. — Ваше Величество, генерал Кригхаммер очень просит вас снова... Наверно, это было нечто важное. Сил удивляться у Франца Иосифа больше не было. — Пусть войдет. Кригхаммер опять переступил порог. Выглядел он сейчас по-настоящему ошеломленным. — Ваше Величество, — обратился Кригхаммер, — ровно минуту назад я получил депешу. — Что случилось, генерал? — Германская Империя стягивает пехотные подразделения и артиллерию близ Зальцбурга.