Умница

Игорь сбросил пиджак – скроенный по фигуре, он сильно стеснял движения и банально мешал. А нападающих было слишком много. Настырные черти! - Ты что встал? Пошел! – орал бандит, сбросивший Разумовского с лестницы. - Взять его! Да щаз! Игорь пинком под зад направил одного из карателей прямиком в золоченую колонну, второму – зарядил кулаком в челюсть так, что, упав, тот больше не поднялся. Их места тут же заняли другие желающие подраться. Грома теснили все дальше от Сергея, наваливаясь всем скопом, будто стая шакалов. Когда спустя несколько долгих мгновений Игорю удалось перевести дух, он бросил взгляд туда, где оставил Разумовского, но ничего не увидел: под барной стойкой уже никого не было. Гром рванулся было в ту сторону, но потом остановился, выдохнул. Он кивнул самому себе, отирая рукавом рубашки пот и кровь с лица, и понадеялся, что Сергей, вняв совету, спрятался. Разумовский дураком не выглядел: должно же было, наконец, дойти, что это не его драка? Игорь еще раз окинул взглядом видимое пространство казино и развернулся к лестнице. На самом ее верху он заметил Юлю, которая на бегу отбивалась сумочкой от преследовавших ее клювомордых. Раздумывать времени не осталось, и Игорь снова бросился в гущу событий. После того, как Гром во второй раз спас его, Сережа перебрался на другую сторону барной стойки. Он поднырнул под нее, устраиваясь под небольшой полочкой с бутылками: если сидеть на полу, прижав колени к груди, здесь вполне можно было поместиться. С этой стороны было спокойнее, хотя вокруг по-прежнему падали стулья и люди, разбивалось стекло, разлеталось крашеными щепками резное оформление стен. Сереже хотелось зажать руками уши и зажмуриться. Понял ли его Олег? Следовало ли ждать от него помощи? Сережа не знал, но… Волков должен был понять. Пусть даже Сергей и не успел рассказать, что здесь случилось – Олег не мог не услышать паники в звуке своего имени, которое Сережа прокричал в динамик телефона. Черт, телефон. Сережа оглянулся, чуть высунувшись из-под стойки: он оставил его с другой стороны. Надо было забрать. Пусть телефон уже нельзя было реанимировать, но сим-карта должна была уцелеть. В бутылки на стене влетела отброшенная кем-то бита. Сергея окатило стеклянным крошевом вперемешку с алкогольными брызгами. Одна из бутылок, чудом уцелев, упала на пол, покатилась и остановилась около кроссовка Сережи. Он уставился на нее, а потом потянулся рукой, схватился за холодное горлышко такими же холодными пальцами. Это был виски. Сережа почувствовал себя победителем по жизни, когда прочел его крепость – шестьдесят градусов. Он сглотнул, глядя на янтарную жидкость. Кто-то совсем рядом закричал от боли. В барную стойку с силой врезалось чье-то тело. Сергей не был уверен, но ему показалось, что он услышал хруст ломающейся кости. «Олег, Олег, Олег…» - речитативом твердил он про себя, пытаясь успокоить заполошно колотящееся сердце. К бару подбежал один из бандитов. Он встал к Сереже спиной, не замечая его, схватил пару бутылок уцелевшего алкоголя. После резкого окрика мужчина обернулся и, так и не увидев Сергея, вжавшегося спиной в дерево барной стойки, выбежал. Сережа понял, что сжимает подхваченную ранее бутылку до боли в пальцах и слегка ослабил хватку. Он окончательно протрезвел, и теперь… Сергей покосился на черную этикетку с красными и белыми буквами на матовой поверхности: будет ли это достаточно умным решением - выпить сейчас? Конечно, Сережа понимал, что правильный ответ – нет. Но… он медленно коснулся черной крышки, провел пальцем, колеблясь. Снова закричали, через стойку перелетел мужчина. Он был весь в крови и, упав прямо напротив Сережи, так и остался лежать неподвижно. Из-под его головы медленно и вязко растеклась темная лужица. Сережа зажмурился. Ему было так страшно, что почти тошнило. И винить во всем следовало только себя самого: решил доказать Олегу невесть что. Сидел бы дома. И не ныли бы сейчас ушибленные ребра, не болела бы рука, на которую он так неудачно приземлился, падая с лестницы. Бутылка виски почти выскользнула из его пальцев. Сережа перехватил ее, прижав к груди. Ему следовало продержаться еще немного - до того момента, как приедет Олег. Он же должен приехать, правда? Волков не бросит его здесь. Сережа рвано вздохнул. Он коснулся еще раз колпачка бутылки, ухватился ладонью поудобнее, прокрутил по часовой стрелке, открывая. Дальше Сережа просто не думал: он приник губами к отчего-то теплому стеклу и сделал несколько поспешных глотков. Сухой, устойчивый вкус быстро разлился во рту, наполнив слюну пряностью сушеных фруктов. Еще один вздох, похожий на стон, сорвался с губ Сергея. Дымный жар распространился глубоко в груди, сжал в комок трепещущее сердце, от чего внезапно захотелось плакать. Сережа почувствовал себя маленьким и беззащитным. Ему был нужен Олег. Прямо сейчас. Прямо здесь. Такой как есть – он был ему нужен. С трудом разлепив веки, Сережа снова припал к горлышку бутылки. На этот раз вместе со вкусом пришел запах – что-то сложное, древесно-дубовое, отдающее яблоками и грушами, солнцем, конфетами. Он облизнулся. Кто-то должен был уже позвонить в полицию. Сережа уткнулся носом в свое плечо. «Прячься! Прячься!! Прячься!!!» Задышал часто-часто. Если бы он только мог. Игорь не знал, в какой момент ситуация начала меняться – из победителя он становился побежденным, что было очень неприятно. Гром скалился, разбрасывая вокруг себя сброд, подготовленный явно хуже майора полиции. Но их было слишком много. Из атакующей позиции Игорь постепенно скатился в оборонительную, и вот его уже держали трое клювомордых, а четвертый бил кулаками в живот. Как бы он ни рвался, освободиться не получалось – Гром только напрасно тянул жилы, ухудшая свое положение: рука одного из нападавших обвилась вокруг его шеи, душа и неудобно задирая подбородок куда-то вверх. Протестующее против подобного обращения тело гудело болью и напряжением. Короткие рваные вздохи рвались из груди, и Игорь понимал, что еще немного, и он потеряет сознание. Ему что-то говорили – он не понимал ни слова из-за постепенно нарастающего шума в ушах, размывающего голоса в единый звенящий гул. Удар кулаком в челюсть заставил мир вокруг зазвенеть высокой нотой, и… Игоря внезапно отпустили. Не удержавшись на ногах, он осел на пол, слепо шаря вокруг себя руками. Люди в масках бестолково метались по разгромленному казино. С нескольких сторон нижнего яруса слышались четкие команды-приказы, выкрикиваемые специализированным подразделением, активно зачищающим помещение. Игорь выдохнул, встряхнув гудящей головой, понимая, что сегодня продолжения банкета уже не будет: птеродактиль так и не объявился; он сам, в который раз, налажал, о чем, несомненно, станет известно Прокопенко. В общем, вечер не задался. Гром, ухватившись за перила лестницы, поднялся, выпрямляясь, и окинул взглядом разгромленный первый этаж. ОМОН быстро разметал клювомордых по полу, красиво уложил их вдоль стен. Стрелков что-то снимал на камеру своего телефона, наклонившись над одним из задержанных. Сзади него маячил неизменный Мишаня. Игорь медленно спустился вниз. Его голова гудела и немного кружилась после удара, поэтому Гром решил, что ничего страшного не произойдет, если он даст себе пару минут перед неизбежным разговором с представляющим начальство Стрелковым. Игорь подошел к бару, взобрался на стул и приложил к ноющему виску невесть каким образом уцелевшую бутылку с шампанским. Прохладное стекло приятно остудило разгоряченную кожу, заставив майора прикрыть глаза от облегчения. Стеклянный бок быстро нагрелся, и Игорь перевернул бутылку. Он отстраненно подумал, что, кажется, именно такую марку и заказал для себя Разумовский, когда они беседовали у бара. Воспоминание о Сергее заставило Грома поморщиться: еще один момент, который ему сегодня не удалось решить. Игорь с досадой качнул головой, вызвав тем самым очередной приступ боли, и снова приложил бутылку к виску, начиная оглядывать помещение в попытке отвлечься от тревожных мыслей о Разумовском. В полицию, действительно, позвонили: ОМОН профессионально вышиб закрытые двери и принялся зачищать территорию казино, выкрикивая приказы, работая прикладами и ногами, обутыми в тяжелые ботинки с рифленой подошвой. Уровень шума возрос в несколько раз. Крики и стоны заметались со всех сторон, смешавшись с топотом ног, руганью и испуганными вскриками. - Чисто! - Чисто! - Чисто! Сергей отставил бутылку с виски в сторону. Выбраться из-под барной стойки у него получилось не сразу, поэтому Сережа сначала позорно выполз, стараясь не напороться ладонями на битое стекло, а уже потом, цепляясь за высокие ножки барного стула, медленно поднялся. Он огляделся по сторонам и поежился. Холодно не было. Было как-то не так. Сергей не смог бы объяснить, что именно не так, даже если бы захотел. Сережа оглянулся: Олег все еще не приехал. «Или его не пустили». Сергей потер ладонью ушибленную руку, пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Просто уйти? Люди в защитной экипировке проходили мимо, не обращая на него никакого внимания. Выпитый алкоголь тек по венам, приятно согревая, но мешая сосредоточиться. Наверное, Сереже сейчас больше всего хотелось бы куда-нибудь прилечь и заснуть. Он вздохнул и повернулся к бару. Через длинную стойку, прямо напротив него, сидел Гром. Он был без пиджака – тот лежал у майора на коленях, - в некогда белоснежной рубашке, порванной в нескольких местах, безнадежно испачканной кровью. Игорь прижимал к голове бутылку шампанского. Сергей колебался всего пару секунд, потом он качнулся вперед, делая шаг в сторону Грома. Этот человек заступился за него дважды на сегодняшнем вечере. Сережа запнулся, вспоминая подсобку и свое поспешное бегство от Олега. Трижды. Стекло хрустнуло под его кроссовкой, и Гром обернулся. Прочистив горло, Сережа неловко начал: - Вы мне жизнь спасли. Он облокотился о стойку, потому что не был уверен, что ноги не подведут его. Кисть непроизвольно дернулась в конце фразы, и Сергей смущенно опустил глаза. Он тут же вскинул их снова, сглотнул, глядя на майора из-под спадающей на лицо непослушной челки. Ему внезапно стало так стыдно за свой порыв, что неприятно засосало под ложечкой. Игорь взглянул на него и отвернулся. Сережа вздрогнул. В голове все мешалось, он чуть было не отступил назад, прежде чем понял, что Гром просто пристраивал свою бутылку на свободное место на стойке. А потом поднялся ему навстречу. Майор выглядел уставшим и немного расстроенным. Сережа облизал пересохшие от волнения губы: - Хотел отблагодарить, - тихо произнес он, окончательно стушевавшись. Боже, Сережа звучал запредельно глупо, и впору было начать извиняться. Он даже приоткрыл рот, несколько раз сильно моргнув, почти зажмурившись, но слова будто застряли где-то в глубине его горла. Игорь стоял прямо перед ним, склонив голову набок. Взгляд его был каким-то потухшим. - Да ладно, - проговорил майор хриплым голосом: - Ты тоже красавчик. По-мужски выступил, - он протянул Сереже руку. Сергей такого не ожидал. Он не думал… Он… Он просто стоял и смотрел на протянутую ладонь. То на нее, то Игорю в лицо, будто ожидал, что Гром в любой момент отдернет руку, брезгливо поморщившись. Сережа бы понял: он ощущал себя трусом и слабаком. Никак не «красавчиком, выступившим по-мужски». Игорь терпеливо ждал, не торопя и ни в чем не упрекая. Широкая ладонь все еще разделяла их. Сергей встрепенулся, еще раз облизал губы и неуверенно ухватился за руку Игоря. Та была теплой. Сильной. «Как у Олега», - это сравнение поразило Сережу. Его дыхание сбилось, и он… боже, он забыл сжать руку Игоря в ответ. Почти испуганно Сережа взглянул в глаза майора, но тот лишь ободряюще улыбнулся, кивнул, крепко стиснув его мгновенно повлажневшую ладонь. И отступил назад, первым разрывая рукопожатие. Игорь пошел прочь, наступая на разбитые стекла, усеивающие пол казино, унося с собой что-то такое… Сережа непонимающе посмотрел на свою руку, уронил кисть, а потом задохнулся воздухом: - Игорь! Майор сразу остановился и развернулся к нему всем корпусом. Застыл, спокойно глядя в глаза – прямо, открыто, от чего Сережу повело не хуже, чем от недавно выпитого виски. Даже жарко стало. Сергей очень надеялся, что не покраснел – это всегда выглядело ужасно некрасиво: красными неровными пятнами на щеках. Сережа подался корпусом вперед, замер. Его плечи невольно приподнялись, и он немного ссутулился, стараясь стать меньше. Гром вопросительно смотрел на него. - Если будет нужна какая-нибудь помощь, - едва уловимое движение принесло острое чувство дискомфорта, и вдоль позвоночника, по разгоряченной волнением и алкоголем коже, пробежался неприятный холодок, – обращайтесь, - Сережа закусил нижнюю губу. Он выглядел жалко. Игорь наверняка это понял, потому что так и не сказал в ответ ни слова: просто махнул рукой, показывая, что услышал, развернулся и ушел на этот раз окончательно. Сережа развернулся к барной стойке, облокотился на нее локтями и длинно выдохнул: эта маленькая речь потребовала от него больше сил и мужества, чем его выход к людям в масках Чумного Доктора. Стоило подумать о Разумовском, и вот он, словно чертик из табакерки. Игорь осмотрел Сергея, отметив отсутствие каких-либо новых повреждений. Парень стоял перед ним, часто дыша, сглатывая, заставляя себя смотреть майору в глаза. Похоже, алкоголь еще не выветрился или… Игорь незаметно принюхался: Сергей мог выпить снова. Гром никак не выказал своего неудовольствия или несогласия. В конце концов, Разумовский был взрослым человеком. Однако Игорю почему-то стало грустно – что за жизнь, если все эмоции приходится глушить спиртным? Он видел волнение Сергея, его неловкость, несобранность. Рваные жесты заставляли всерьез беспокоиться о состоянии душевного здоровья Разумовского. Что творилось в данный момент в голове программиста, миллионера и филантропа, Игорь не знал, но подозревал, что ничего хорошего. Сергей отводил взгляд и смотрел снова – он выглядел напуганным. «Отходняк, что ли, словил?» - озадаченно подумал Гром, чуть прищуриваясь. Хотя кто бы не словил после падения с лестницы, после отступивших подальше людей – разбирайся сам, после холода пола, усеянного золотом мишуры, после занесенной над головой тяжелой монтировки? Игорь даже не хотел задумываться, но, вместе с острым сочувствием к Сергею, он осознал свою выламывающую суставы, тянущую мышцы огромную усталость, от которой враз заныли все полученные синяки и ссадины. Майор первым разжал руку, оставив Разумовского стоять, потрясенно созерцая свою ладонь, и решил, что с него на сегодня хватит – он не мог спасти весь мир, как бы сильно не хотелось сделать это. Сергей вряд ли воспринимал сейчас слова адекватно, и потому Гром молча развернулся и зашагал прочь. Проклиная себя и думая: не вызвать ли Разумовскому такси? Чертов телохранитель - Волков, - который всегда таскался за своим подопечным, в нужный момент оказался где-то еще и… Игорь оборвал ход своих мыслей. Действительно хватит. Он скользнул взглядом по казино, быстро нашел вездесущего Стрелкова и совсем недалеко от него Юлю Пчелкину, которая даже теперь записывала на свой телефон какого-то мужчину. Заметил, как губы Евгения Борисовича шевельнулись, и Мишаня унылой горой поплыл в сторону журналистки. Игорь вздохнул, перехватил измятый пыльный пиджак и направился к Стрелкову. Дойдя до него, Игорь облокотился плечом о золоченую колонну, сунув руки в карманы брюк. Когда Евгений Борисович начал поворачиваться, видимо, имея и на затылке глаза, Гром проговорил: - Вовремя подоспели, - это была своего рода оливковая ветвь примирения. Он не любил Стрелкова – не было повода: этот человек отобрал у него дело, вел себя с вызывающим пренебрежением. Однако сейчас его появление было действительно вовремя. Игорь чувствовал слабую благодарность. С собой он был всегда честен: этот бой он проиграл, и неизвестно чем бы закончилось, в конечном счете, его избиение. Хотя почему неизвестно? Очень даже известно. Его бы убили. Игорь вздохнул. Видеть серьезного Стрелкова, без вечной, будто приклеенной к лицу улыбки, было непривычно. Гром отвернулся, кивнул, показывая подбородком на разгромленное казино: - Ну чего, как тут у нас? – он вновь посмотрел на Евгения Борисовича. Тот с мрачным интересом рассматривал состояние одежды Игоря. - Все под контролем? Стрелков поднял глаза и встретился с ним взглядом: - У нас – да, - ответил он чересчур спокойно, - а у тебя – не очень. - В смысле? – уже предчувствуя плохой ответ, спросил Игорь. На какую-то долю секунды ему показалось, что он видит на лице Евгения Борисовича не привычную маску, а настоящую, живую эмоцию. Что это было, Гром не успел разобрать, потому что Стрелков, не обманув его ожидания, проговорил, передразнивая: - В коромысле, - и тут же рассмеялся собственной шутке, вновь становясь прежним, едва переносимым говнюком. Его смех был заразителен. Игорь наблюдал, как Евгений Борисович запрокидывает назад голову, как опускает ее, как стекает с его губ глумливая улыбка, уступая место жесткому властному выражению: - Ты уволен, - с этими словами, посчитав, что короткий разговор окончен, Стрелков удалился. Игорь неверяще усмехнулся, провожая его глазами. Он криво, едва заметно улыбался, когда до него дошел смысл только что произнесенной фразы. Стрелков не сказал: я доложу обо всем начальству. Не сказал: вы понесете наказание за превышение должностных полномочий. Не сказал… Черт! Гром прикрыл глаза. Ноздри раздулись, когда он с силой втянул пахнущий алкоголем воздух казино. Полиция была всей его жизнью. Быть уволенным Стрелковым значило получить запрет на дальнейшее продолжение карьеры на выбранном поприще. Да и не в карьере было дело – своими званиями Игорь не дорожил, хотя и гордился достигнутым (он мог бы достигнуть еще большего, если бы не был таким принципиальным и неудобным). Игорь почувствовал разворачивающуюся перед ним пустоту. Почувствовал медленно начинающееся падение. Падение в никуда. Он заставил себя выпрямиться, оттолкнуться от колонны. Игорь пошел в сторону выхода, подхватив с подноса одного из служащих, спешно начавших прибирать бардак, стакан с чем-то крепким. Он выпил жидкость одним махом, не глядя. И усмехнулся, вспомнив свои мысли по поводу Разумовского. Что ж. Наверное. Каждый из них имел право пойти на поводу у своих желаний. Гром ощутил во рту неприятный привкус горечи. Не пошло. Игорь с облегчением вышел в прохладный воздух питерской ночи. Разыскал человека, принявшего у него вещи перед открытием казино. И… и тяжело опустился на невысокий бортик, разделяющий широкую входную лестницу. В голове было пусто. Гром просто сидел и смотрел на бегающих туда-сюда людей, на ОМОН, выводящий задержанных. На Юлю, довольную, светящуюся, спешащую к нему со своим телефоном. Сережа пробыл около бара недолго. На него по-прежнему не обращали внимания. Он даже подошел к лысому человеку (фамилию Сергей не запомнил), который приходил к нему в офис с вопросами по поводу соцсети и распространившегося в ней видео Чумного Доктора. Но тот, в ответ на робкое «здравствуйте», даже не посмотрел на него. Потоптавшись, покрутившись на месте, Сережа решился пойти к выходу. Его не задержали, и он беспрепятственно дошел до гардероба. Там никого не было, потому Сергей забрал свое пальто и выбрался через огромные стеклянные двери на улицу. Майора он заметил сразу. Мимо идти категорически не хотелось – Сережа и так опозорился сегодня больше, чем нужно, - потому он спустился по той части лестницы, которая была за спиной у Грома. Очутившись на тротуаре, Сережа застегнул пальто, пригладил растрепавшиеся волосы. Ушибленный бок заныл с удвоенной силой, заставив его поморщиться, приложить ладонь к ушибленному месту, где, наверняка, уже цвел, наливаясь багровым цветом, огромный синяк. По основанию шеи Сережи прошелся неприятный холодок. Ощущение было таким, будто муравьи упали за шиворот. Сергей поднял руку, но не донес ее до шеи. Он развернулся и увидел сначала черный внедорожник, а потом Олега, опершегося о него спиной, скрестившего руки на груди. И смотрящего прямо на Сережу. Сергей сглотнул. Комок вязкой слюны никак не хотел проходить через гортань. Судорожные попытки Сережи протолкнуть его дальше закончились надсадным кашлем. Олег оттолкнулся от машины, расцепил руки и молча открыл переднюю дверь с пассажирского места. Сережа, как во сне, приблизился, но садиться внутрь салона не спешил. Он не мог оторвать взгляда от лица Волкова. Оно ничего не выражало. Сережа моргнул: - Ты понял? – задал он глупый вопрос. Олег указал подбородком на темный зев салона: - Садись. - О-Олег, - Сережа приблизился к нему, положил подрагивающие руки на грудь, обтянутую кожаной курткой. Глаза Олега сощурились, и Сергей торопливо отдернул ладони, воровато оглянувшись и тут же вздохнув от облегчения - его жеста никто не увидел. - Я... я… - Садись, - более жестко сказал (приказал) Волков. Плечи Сережи опустились, и он покорно забрался на сидение, пристегнул себя ремнем безопасности. Он видел, как Олег обходит внедорожник. Все происходило плавно, неспешно, будто кто-то замедлил течение времени. Даже поворот головы Волкова, когда он плыл перед капотом машины, был мучительно долгим, как и взгляд, которым Олег одарил Сергея. Сережа вцепился в ремень двумя руками. Он повернулся вперед, уставившись куда-то за лобовое стекло, в начинающий моросить дождь. Олег сел в машину. Повернул ключ в замке зажигания. Мерно заурчал огромной кошкой мотор. Пальцы Сергея сжались еще сильнее. Волков сидел рядом с ним, не торопился выезжать со стоянки - просто сидел, положив руки на матовый обод руля. Молчание, наполнившее салон, заставляло Сережу нервничать. Он пытался подобрать какие-то слова, чтобы разбить неловкость, но ничего не шло в голову. - Была драка? – внезапно спросил Олег. Сергей вздрогнул и повернул к нему голову. - Да, - сумел выдавить он, спустя несколько мучительно долгих секунд. Таким голосом, словно у него имелся какой-то достаточно серьезный дефект речи. Олег кивнул. Сережа снова посмотрел вперед. Волков мягко вырулил с парковки и, набирая скорость, влился в поток машин. Мимо проплывали фонари, яркие огни ночных витрин, спешащие по своим делам люди. Целая жизнь – полноводная река, безудержный сверкающий поток, щедро приправленный усилившимся дождем. Сережа зажмурился. Смотреть не было сил. Недовольство Олега он ощущал кожей, нутром, каждой своей клеткой. Ему хотелось, чтобы они ехали вечно. Сергей не хотел приезжать домой. Он заставил себя открыть глаза и увидел, что башня уже показалась на горизонте. Сережа впился в нее взглядом, смотрел, не мигая, до мутной пелены. - Что это было? - Что? – не понял вопроса Сережа. - Что ты пил. - Ш-шампанское. Т-ты же вид… Олег резко сбросил скорость, и машина мощно, упруго дернулась. - Не ври мне. Ремень безопасности врезался Сереже в грудь. Он не ожидал этого, потому не смог сдержать реакцию на яркую вспышку боли в ушибленном боку. Олег скосил на него глаза. - Что? – задал он тот же самый вопрос, подразумевая уже совершенно другое. Сережа часто задышал. - Я… я… - он пытался рассказать, но слова по-прежнему не шли с языка. Сергей не знал, как смягчить правду. Олег все равно узнает, что произошло в казино. Сережа не сомневался в этом. Если он соврет… он не хотел врать… но если он соврет… - Что, - на этот раз ладонь Олега легла Сереже на колено. Пальцы сжались, сдавливая напряженные мышцы. Башня надвигалась, она почти нависала над ними, выглядя огромной и темной. Только логотип «Вместе» ярким пятном горел где-то безбожно высоко. - Я упал, - шепотом отозвался Сережа, завороженный конструкцией из стекла и бетона. Он видел свой дом тысячи раз. Он присутствовал при разработке плана, при создании макета, он вносил свои предложения… - Упал? Это был его дом. Это дом. Он почти дома. Пересохшие губы дрогнули: - С лестницы… упал. Рука исчезла с его коленки, когда Олег вывел внедорожник на дорожку, ведущую к внутреннему паркингу. Они проехали по изогнутому тоннелю с яркими лампами под потолком, заехали в гараж. - Ты расскажешь мне все с самого начала, - проговорил Волков, останавливая машину и выключая двигатель. – Выходи. Он покинул машину первым, оставив Сережу наедине с самим собой. Сергей смотрел, как Олег, не оборачиваясь, идет к лифтам. Волков не ждал его – не стал ждать, когда створки лифта разъехались в стороны. Ремень все никак не хотел отстегиваться. Его заело. Или это просто пальцы Сережи стали такими непослушными, что он просто не мог нажать на широкую пластину, освобождающую ремень. Когда ему это удалось, он уже был в гараже один. Олег поднялся наверх в их квартиру. Сергей выбрался из машины, поставил ее на сигнализацию, воспользовавшись вторым экземпляром ключей. Он остановился перед лифтами, уставившись на кнопку вызова. Рука никак не желала подниматься. «Чего я боюсь? Все хорошо», - пытался успокоить сам себя Сережа. Но это была неправда, и он прекрасно знал это, медля, продлевая свою агонию. Болел бок, болела рука. Кружилась голова. Во рту пересохло так, что горло начало болеть. Наверху его ждал Олег. Сергей сжал зубы, издав короткий тонкий стон, и решительно ткнул в ярко подсвеченный ободком света металл. - Игорь! Это было феноменально! – возбужденным голосом говорила Юля. - Просто вау! Она продолжала снимать всех вокруг, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Игорь наблюдал за ней, будто сквозь вату. Выпитый бокал, да еще на голодный желудок, сыграл с ним не очень хорошую шутку, погрузив в состояние вялой заторможенности. Где-то сзади надсадно закашляли. Игорь вздрогнул, встрепенувшись, будто выныривая из-под воды. Он машинально обернулся и увидел Разумовского. Точнее, не совсем так. Разумовского и Волкова. «Явился, - подумал Гром, - охренеть как вовремя». Он с неприязнью смотрел на телохранителя Сергея, стоящего с такой мордой, что так и хотелось ему эту самую морду чем-нибудь испортить. Волков открыл дверь внедорожника, что-то проговорив Разумовскому. Тот медленно приблизился к нему, но садиться в машину не спешил. Сергей шагнул к мужчине, доверчиво положил ему руки на грудь. - О боже, - раздалось над Игорем. – Сегодня точно мой день! Он повернулся и увидел Пчелкину, направившую свой айфон в сторону Разумовского. - Ты только посмотри, какая драма! Сначала пафосная речь, потом падение с лестницы, и наконец трогательное воссоединение двух голубков… Игорь перевел взгляд обратно на Сергея ровно в ту секунду, когда тот с виноватым видом садился в машину. Внедорожник стоял не так далеко, поэтому Гром прекрасно видел выражение лица Разумовского: оно снова было испуганным. И сам он был бледным до синевы, глядящим прямо перед собой темными глазами. Игорь нахмурился. Он смотрел еще некоторое время, пока машина Волкова не тронулась с места, вливаясь в поток других машин, сразу набирая приличную скорость. Профиль Сергея царапнул что-то внутри больно и неприятно. Игорь сумел разглядеть плотно сжатые губы, руки, вцепившиеся в ремень на груди. Гром выпрямил спину, задумчиво разглядывая асфальт под своими ногами. Сергей отверг предложенную помощь. Она была ему не нужна, когда он метался в служебном коридоре, не нужна, когда он заказывал шампанское. И когда подходил поблагодарить, тоже – не нужна. Разумовский сделал бы что-то, если бы действительно не хотел садиться в эту чертову машину? «У него есть моя визитка». Юля издала приглушенный ликующий звук: - Я все сняла! – он поднял на нее взгляд. – И Разумовского, и произошедшее в казино. Остался только твой комментарий, - Пчелкина направила камеру айфона на Игоря. – Ты герой вечера номер два. Игорь кивнул, растянул разбитые губы в фальшивой улыбке и протянул руку: - Дай. - Да? – радостно, с надеждой спросила Юля, передавая Грому свой телефон. Игорь взял его и с той же самой, ничего не выражающей, улыбкой просто согнул пополам, ломая. Потом Гром сунул испорченный аппарат Пчелкиной в руки, взял пакет, в который ранее успел засунуть свой пиджак, и, покопавшись, выудил со дна кепку. - Не надо это публиковать, - негромко проговорил Игорь, водрузил кепку себе на голову и стал спускаться по лестнице, мимо слепящих золотым светом фонарей, по красной будто кровь ковровой дорожке. Юля пораженно смотрела ему вслед, опустив руки, держа за тонкую цепочку поломанный айфон. Сережа останавливал лифт дважды. Один раз на этаже, где находился круглосуточный кафетерий – выпил воды и посетил уборную. Второй раз – просто так: постоял, прижавшись лбом к прохладному металлу, которым был обшит лифт изнутри. Он, наверное, потерял связь со временем. Очнулся только тогда, когда выплевывая помехи, ожил небольшой динамик связи с диспетчером: - С вами все в порядке? Вызвать скорую или спасателей? - Нет, - отозвался Сережа. – Никого не надо вызывать. Все хорошо. Извините. Он отменил остановку, лифт поехал дальше, чтобы спустя полминуты Сережа смог выйти на своем этаже. Марго автоматически включила яркий свет, осветив длинный коридор. Сережа потер глаза: - Оставь свет на минимуме, - попросил он искина, и свет послушно ушел в уютный полумрак. Коридор заканчивался входом в рабочий кабинет-гостиную. Сергей медленно пошел туда, к ступенькам, ведущим к стеклянным дверям. Олег был там. Сережа понял это сразу. Оттягивать тревожащий его разговор не имело смысла. Сергей вошел внутрь гостиной и остановился. Волков сидел на диване. - Ты долго, - проговорил он, буравя взглядом Сережу. Тот нервно дернул плечом: - Зашел в кафетерий, - увидев, как сильно Олег сжал губы, Сережа поспешил добавить: - Очень хотелось пить. - После чего же ты стал испытывать такую жажду? Сергей пересек пространство гостиной и сел напротив Волкова. - Не знаю, - отозвался он устало. – Просто захотелось. - А чего еще тебе захотелось, Сереж? Сережа вскинул на Олега глаза и тут же опустил их, начав рассматривать свои руки. - Олег, я понимаю, что виноват, - он облизал потрескавшиеся губы, - но мы можем отложить разговор до завтра? У меня был очень тяжелый день. - Я бы хотел услышать о твоем тяжелом дне уже сегодня, - Олег смотрел на Сережу не моргая. – Например, о том, как ты упал. Сергей молчал. - На меня посмотри, - приказал Волков. Оставив свои руки в покое, Сережа поднял взгляд и мгновенно понял, что Олег уже все знает. Во всех подробностях. Доложили ли ему по своим каналам, пока Сергей катался в лифте и сидел в кафетерии, или кто-то заснял на телефон на месте событий, выложив потом в сеть – было не важно. Олег знал и хотел услышать это от Сережи. Верных слов не существовало. Поэтому Сергей коротко изложил произошедшее. Когда он замолчал, Олег потер лоб рукой: - Ты понимаешь, что мог погибнуть? Взгляд Сережи снова опустился на руки. - Да, - проговорил он тихо. - Ты сбежал из дома, заперев меня здесь. Ты ударил меня, решил, что сможешь что-то там доказать. Ты ушел, обжимаясь с этим… майором! – Волков выплюнул звание Игоря, будто оно было ругательством. – Напился. - Я… - попытался возразить Сергей, но Олег его сразу же перебил, ощутимо повысив голос. - Нет, Сережа! Ты был пьян, оставаясь в этом казино, куда тебе вообще необязательно было ходить! И это что-то - не «ш-шампанское»! В машине от тебя так несло виски, что это мне было впору захмелеть. Сергей пристыженно молчал. - А потом ты… - Олег сделал паузу. – Потом ты пошел переговариваться с людьми, у которых в руках были биты и монтировки. Которые пришли крушить казино и лупить богатых придурков. Вроде тебя, Сереж! Я ничего не пропустил? - Нет, - прошептал Сергей. - Отлично. Нет, - Олег поднялся со своего места. – И все закончилось чем? - Меня столкнули с лестницы, - еще тише отозвался Сережа. - Да, - подтвердил Олег. – Тебя столкнули с лестницы, и ты чуть не разбился. После сотрясения мозга, после недели в кровати и стольких дней терапии, не придя окончательно в норму. Наверное, я что-то не так понимаю. Волков навис над Сережей. Тот чувствовал его взгляд, и ему хотелось съежиться, спрятаться, оказаться снова в своей спальне – запертой и герметичной. - Нет, Олег, я… - Когда в тебе проснулся этот дух авантюризма? Почему ты решил, что знаешь жизнь лучше меня? Олег еле сдерживался. Сережа понимал его. Иной реакции и представить было невозможно: не нужно было быть предсказателем, чтобы предположить, что Волков рассердится. - Я, наверное, был слишком строг с тобой, - голос Олега снова понизился, стал обычным – тихим, заставляющим прислушиваться, - тебе действительно нужно все попробовать, испытать на своей шкуре. И, знаешь, лучше это буду я, чем обкурившиеся наркотой подонки из казино. Сережа медленно поднял голову и посмотрел на Волкова. Он не понимал, куда клонит Олег. Тот улыбнулся уголками губ. Глаза его так и остались серьезными и грустными. Будто он собирался сделать что-то, о чем обязательно пожалеет, но что сделать было жизненно необходимо. Против воли Сережа отрицательно качнул головой. Олег положил ладонь на его щеку, ласково провел пальцами, очерчивая линию скул. - Я хочу для тебя только добра, - хрипло проговорил он. – Все, что бы я ни делал – это ради тебя. Чтобы ты не ошибался. Чтобы понял. Чтобы в следующий раз… - рука Олега замерла на пылающей щеке Сережи. – Чтобы в следующий раз ты вспомнил, что никто, никогда не будет заботиться о тебе так, как я. Тебе не надо искать правды и приключений на стороне. Никто не примет тебя таким, каким принимаю я – в крови или в дерьме. Потому что я… - Волков наклонился, заглядывая в широко распахнутые глаза Сергея: - Я люблю тебя. Я вернулся к тебе, - его брови дрогнули, хмурясь. – И я никуда тебя - ни к кому - не отпущу. Олег выпрямился, отходя от Сережи. Постоял, низко склонив голову, а потом решительно повернулся к нему снова: - Ты хотел впечатлений. Сегодня ты их получишь, - он знаком приказал Сереже подняться и подойти ближе. Когда Сергей, будто завороженный, выполнил это требование, руки Олега легли на пряжку ремня, расстегивая и вынимая его из шлевок. - Что бы ни было сейчас, после – всегда – я хочу, чтобы ты помнил: я люблю тебя. Сережа опустил взгляд на ремень в руках Олега. Это был подарок: Олег принес его в красивой упаковке и протянул Сергею. Ремень был восхитительным, отлично сделанным, из гладкой теплой кожи. С изящной, но массивной пряжкой. Сталь блестела выгравированными на ней буквами лейбла. Сергею ремень очень нравился – он приятно лежал в руке, приятно обхватывал, походя на объятия подарившего его человека. Но сейчас, в эту самую секунду, ремень вызывал в нем отнюдь не восхищение. Страх. Сережа смотрел, как Олег наматывал его на кисть правой руки, оставляя край с пряжкой свободно свисать, словно кистень. Он отступил на шаг назад, понимая, что бежать уже поздно. Вскинул глаза, ловя взгляд Волкова. Олег склонил голову, глядя на него исподлобья. И отвел руку в сторону. Примечание автора: следующий логический кусочек лучше читать под это: Evilwave - Misery Было безумно больно. Мир выцветал в белый ослепительный свет с каждым ударом. Ушибленный бок полыхал огнем. Рука занемела, и Сережа поджимал ее под себя, пытаясь защититься второй. Олег бил размеренно и с оттяжкой. Каждый удар можно было предсказать, и тело сжималось в ожидании очередной порции боли. Сережа ни о чем не просил. Он был виноват, и теперь получал за это. Олег любил его. Сильно и яростно. Как никто другой, он доказывал и демонстрировал свою любовь. Ее было так много, что Сережа задыхался. Он издавал странные звуки, зачем-то пытался отползти подальше – к высоким окнам, а не двери. Все правильно: к двери бы он полз, если бы пытался сбежать, но… он не пытался. Это все глупое тело, не желающее выслушивать голос разума. Сережа отползал. Олег подходил ближе. Сергей не видел его лица, но видел черные блестящие туфли и брюки с идеальными стрелками. Он был не в силах отвести от них взгляд, даже когда сверху обрушивался очередной удар. Да, он был на полу. Сережа не помнил, как очутился здесь, но подняться он не пробовал. Олег снова шагнул к нему, присел, накидывая ремень на шею. Он притянул Сережу к себе, прижался виском к взмокшему виску: - Без меня ты погибнешь. Исчезнешь, - хрипло зашептал он. Сережа сглотнул: Олег был прав. Без него – он ничто. Его губы задрожали. И если Сережа до этого момента не плакал, то сейчас из уголка его глаза скатилась слезинка. Она стекла вниз, затерявшись в щетине Олега. Волков рвано выдохнул: - Такой беззащитный, - он ослабил давление ремня на шею, и тот соскользнул вниз, проехавшись ребром пряжки по пылающей коже. Его место тут же заняла ладонь Олега: он крепко схватил Сергея за холку, рывком подтянул к себе. - Я – твой панцирь. Я – твоя броня. Когда же ты запомнишь? – он потерся о Сережу щекой, уткнулся носом в ухо. – Тебе не нужно ничего доказывать. Сиди, программируй, занимайся своим делом. Все остальное сделаю я, - прошептал Олег так тихо и хрипло, что Сережа невольно содрогнулся. От этого слабого движения боль прокатилась огненной волной по всем нервным окончаниям, на пару секунд лишив Сережу воздуха. - Ты хочешь чистого города – я дам тебе чистый город. Ты хочешь искоренить преступность – я стану твоим мечом. Любое твое желание, - Олег отстранился, чтобы взглянуть в лицо часто и неглубоко дышащего Сережи: - Я выполню любое твое желание, если оно не противоречит твоей безопасности. Посмотри на меня. Сергей посмотрел на него слезящимися глазами. На лице Олега читалось страдание. - Не нужно искать что-то еще, - Волков опустил взгляд на Сережины губы, и тот невольно облизнул их. – У тебя есть всё. Сережа в панике заморгал – ему следовало что-то ответить, но он не знал что. Голос пропал, оставив ему только приглушенные хрипы. - Хочешь пить? – спросил Олег. Все, что получилось, это слабо кивнуть. Такое слабое незаметное движение головы, но Волков все равно его заметил. Он потер холку Сережи подушечкой большого пальца и отпустил, поднимаясь. Сергей, лишившись опоры, распластался на теплом полу. Напольное покрытие наждачкой прошлось по коже щеки. Он видел, как Олег зачем-то отошел к бару, расположенному напротив стены с его коллекцией газировки. Волков что-то достал оттуда, замешкался на некоторое время, а потом вернулся обратно. Сережа прищурился, смаргивая надоедливые слезы, и рассмотрел, что Олег принес для него. Это была бутылка виски. Не той марки, которую Сережа пробовал в казино – что-то иное. Алкоголем в их доме заведовал Олег. Кроме тех редких моментов, когда Сергей заказывал доставку своего любимого шампанского. Волков его просто ненавидел. Ну, или не понимал, как можно пить нечто подобное. Но все остальное было слишком крепким для Сергея. Обжигало, совсем как удары ремнем, заставляло чувствовать слабость и тошноту. Олег сел рядом с Сережей. Помог принять ему вертикальное положение, обхватил одной рукой за плечи. - Тебе понравится, - пообещал он, откручивая крышку. – Как понравилось там, - Сергею даже задумываться не надо было: Олег имел в виду его пьянство в казино. Он поднес горлышко бутылки к губам Сережи. - Пей, - негромко произнес Олег, и это не было предложением. Сережа покорно разлепил спекшиеся губы. Темно-янтарная жидкость потекла ему в рот, обжигая. Он глотал, давясь и кашляя. В какой-то момент он попытался отвернуться, но Олег не дал этого сделать. Он продолжал вливать алкоголь в булькающего горлом, некрасиво разевающего раскрасневшийся рот, Сережу. Сергей вцепился дрожащими руками в Волкова – ему казалось, что его сейчас сорвет с невидимой цепи и потащит, кувыркая и переворачивая через высокие волны и буруны прямо в открытое море. Он старался хоть как-то замедлить дикое вращение потолка и пола, каких-то вспышек, переворачивающийся вид ночного города за окном. Сережа ощутил себя стоящим на четвереньках, тяжело дышащим. Блестящие туфли Олега снова были прямо перед ним. Он с благодарностью выгнулся под жалом вонзившегося в его тело удара, распахивая глаза, принимая ускользающую от него реальность. Олег просил его помнить. И Сережа помнил – в промежутках между болью и болью, между темными тенями, льнущими к ногам Волкова покорными псами. Сергей видел их так явно. Они были большие. На крепких когтистых лапах. Их пасти щелкали острыми зубами, капали на ковер вязкой слюной. Руки Сережи разъехались. Он ощутил рывок в сторону. Потом еще. Его шатнуло, почти повалило на пол. Сережа наблюдал, как чьи-то руки – он никак не мог понять, чьи именно, - стаскивают с него брюки, разрывают рубашку. Мелкие пуговицы жемчугом, белым и круглым, посыпались на пол нескончаемым потоком, подпрыгивая, клацая по напольному покрытию. Они не должны были издавать подобный звук. Но цокот наполнял уши Сергея. Потолок и пол совершили кульбит, опрокинув его на спину, подставив беззащитным животом под морды черных прозрачных тварей. Сережа закрыл руками лицо, жалко скуля. Его ладони тут же развели в стороны, не давая прикрыться, заставляя смотреть на то, на что смотреть было невозможно. - Я люблю тебя, - проговорил нависающий над ним Волков. - Мы любим тебя, - проворчали, провыли, проскрежетали сосредоточившиеся вокруг головы Олега твари. «Я люблю тебя», - хотел ответить Сережа, но рука Волкова легла на ушибленный бок, поползла вверх по коже, и он забыл все слова. Его толкнуло вверх, заставляя прогнуться в пояснице. - Я люблю тебя, - лился в уши родной голос. – Люблю. Ты – мой. Сергей раскинул руки в стороны. Его пальцы проехались по полу. Кажется, он сломал ноготь. Или несколько ногтей. Сейчас было сложно сказать что-либо на этот счет. Его тело пылало каждым укусом ремня. Жадно выгибалось, подставляясь под любимого человека. Твари мешали, и Сережа не мог от них заслониться, уйти от смрадного дыхания, но рядом с ним был Олег – он телом своим глушил непрерывный воющий сонм. Рывки становились сильнее. Олег тащил его на себя, не давая провалиться, отпугивая щелкающие зубы. Сережу волокло спиной по острым камням. Он чувствовал морскую прохладу, летящие в лицо брызги. Он не понимал, почему все еще видит над собой раскачивающийся потолок, ведь он был так далеко от своего дома. Олег застонал, прорычав его имя. Сережа попытался взглянуть на него, но его голову отвернули в сторону. Он почувствовал, как ткань рубашки сползла с плеча, теплая рука прошлась по сухой коже, будто по песку, собирая ее в горсть. Волков качнулся вперед, упал на него, царапнул щетиной в месте перехода шеи в плечо. Сережа приподнял руку, касаясь вздувшегося от усилий бицепса Олега, и… ощутил, как в его плоть медленно входят зубы. Это было ярче, чем ремень. Это было… Внутри, под поясницей, запылал огонь. Сережа закричал, извиваясь, вырываясь из сдерживающих его рук. Лап?! Потому что существо, поднимающееся над ним, больше не было его Олегом. Это был кто-то незнакомый, страшный. С безгубым клыкастым ртом, черными маслинами глаз без белых склер. - Ты сам этого хотел. Ты сам этого хотел. Ты сам этого хотел. Ты са-а-ам. Сергей с силой оттолкнул от себя существо. Оно не подчинилось, и они покатились по полу, яростно пытаясь отцепиться друг от друга. Впрочем, это было желание Сережи. Желанием существа было пробраться к нему под кожу, поселиться там скользким и темным нечто. Удар по лицу поставил все на свои места. Вернул Сереже голос. - Не надо! – он поднял руку, выставляя ее ладонью вперед. Существо исчезло. Туфли – блестящие, идеальные – появились. - Сереж… Сергей поднял голову. Она подергивалась на слабой шее, заваливалась, непомерно тяжелая. Олег смотрел на него с тревогой. На нем не было пиджака. Как на Игоре возле бара. Сережа опустился на пол, сел, оттолкнулся ногами, отползая подальше от Олега, испуганный собственными мыслями. Не желая, чтобы Волков узнал про них. Как будто расстояние могло ему помочь: Олег всегда знал, о чем думает Сережа. Волков заправил черную рубашку за пояс брюк. Застегнул молнию на ширинке. Сережу так сильно колотило, что он не мог сосредоточиться ни на чем, кроме своей дрожи. - Что… ч-то с-случилось? – спросил он, дико озираясь. Ему показалось, что здесь был кто-то еще. Где? Где он мог прятаться?! Он??? Они… это были они! Сергей посмотрел на Волкова безумными глазами. Губы Олега шевельнулись. Сережа не услышал, что он сказал ему, но это и не было нужно. «Я люблю тебя», - прозвучало в голове скрежетом металла, стоном металлических перекрытий на тонущем корабле. Долгий гнетущий звук. - О-Олег? - Подумай о своем поведении, - сказал Олег. Он снова был застегнут на все пуговицы, наглухо закрыт. - Олег… - Тебе лучше остаться на ночь здесь. Сережа растерянно оглянулся и увидел рядом с собой ремень, пустую бутылку. Он перевел взгляд на Олега. - Не оставляй меня. Пожалуйста. Гостиная не казалась ему безопасной. Сережа буквально слышал их тяжелое дыхание. Страх скрутил внутренности, принеся боли больше, чем от порки. Олег покачал головой: - Тебе нужно побыть одному. Он направился к стеклянным дверям. Сережа неуклюже перевалился, проклиная ватные, непослушные конечности. Он пополз за ним, упрашивая и унижаясь. Олег остановился только около выхода. Он бросил на Сережу короткий взгляд, вышел за дверь и… запер ее. Рот Сергея приоткрылся. Он не мог поверить. - Олег! – отчаянно закричал он, понимая, что остался один на один с монстрами, обитающими за плотными стенами, под полом, в сумраке углов. – Олег… - Сережа оборвал собственное рыдание, испуганно оглянувшись. Шепот и возня усилились. То и дело заваливаясь, оступаясь и падая, Сережа добрался до двери слишком поздно – Олега за ней уже не было. Он подергал дверную ручку, пару раз ударил ладонью по пуленепробиваемому стеклу. - М-Марго? Искин не отозвалась. Тишина и скрежет в этой тишине продолжали давить на уши. Сережа вскинул руки и зажал уши ладонями. Зажмурить глаза он не решился: его взгляд метался по пустому пространству от стены к стене, от дивана к столу, от высоких окон к двери, около которой он… Сережа медленно опустил руки и уставился на подставку под одной из статуй. Там, с краю, почти под стеклом, белел клочок бумаги. Сережа, нетвердо ступая, приблизился к статуе, протянул дрожащую руку и потянул за уголок маленький прямоугольник. Это была визитка. «Игорь Гром. Майор полиции Санкт-Петербурга. Телефон…» Свет в гостиной мягко перешел в ночной режим, заставив Сережу съежиться. Он свел на груди разошедшиеся края рубашки, оглянулся. Сережа помнил, что в столе, в верхнем ящике, лежали несколько рабочих телефонов. Если бы он смог до них добраться. Совсем рядом от него щелкнула невидимая пасть. Вскрикнув от ужаса, Сергей бросился к столу, рывком потянул нужный ящик за ручку. Так сильно, что тот вылетел из пазов, упал, рассыпая свое содержимое по полу. - Марго! – отчаянно позвал Сережа. – Марго, Марго! – но искин по-прежнему не хотела разговаривать с ним. В противоположном, самом темном углу гостиной, Сережа заметил какое-то шевеление. Дыхание сбилось мгновенно. Он упал на колени около высыпанного хлама и принялся лихорадочно рыться в нем. Когда из-под бумаг и какой-то канцелярии Сережа сумел извлечь сотовый телефон, он чуть не расплакался от облегчения. Из-за стола ему не было видно, что происходит в комнате, но он слышал чье-то тяжелое дыхание и мягкие шаги. Схватив телефон, Сережа отполз с ним к окну, справедливо полагая, что здесь будет не намного, но светлее. Страшные существа – он помнил из сказок, - боятся света. Сергей прижимал к груди телефон и визитку. Его ноги мерзли, а до брюк было так далеко – они лежали на середине гостиной, и добраться до них не было никакой возможности. Возня в комнате прекратилась, когда Сергей приподнял визитку, чтобы рассмотреть на ней номер телефона. Он перевел взгляд на диван, опустив руку. Возня возобновилась. Мягкая темная тень приподнялась откуда-то из-под столика, стоящего около дивана, заставив Сережу вскинуть руки в защитном жесте. Звуки снова стихли. Сергей посмотрел на визитку. Опустил ее. Шуршание стало отчетливее. Поднял. По гостиной разлилась тишина. Он не хотел звонить. Он не планировал. Сережа взглянул на запертую дверь. Но Олег ушел, а ему было так страшно… «Помогите, пожалуйста!» - билось в его голове вместе с заполошным пульсом. Сережа сглотнул, включил телефон и, то и дело поглядывая в пространство гостиной – не приближается ли кто-то к нему, - стал набирать номер Игоря. Как бы Игорь не хотел оказаться дома, он не мог не понимать, что перед этим нужно заехать в полицейский участок. Что ж, он заехал. Застал там Стрелкова, с комфортом расположившегося в кабинете Федора Ивановича. Евгений Борисович со всем присущим ему занудством перечислял грехи Игоря Грома: создание помех расследованию, халатность при оценке уровня опасности, превышение полномочий и тэ дэ, и тэ пэ. Нет, все, конечно, было верно, но… Дима Дубин мог бы и не сдавать его в таком объеме. Нависающий над столом Федора Ивановича Гром смотрел на раскрасневшегося, взлохмаченного начальника. Стрелков как раз требовал его – Игоря - увольнения, угрожая отправить папку с компроматом на него «куда надо». Прокопенко, не терпящий, когда ему указывают, ожидаемо завелся: - Значит, так… - начал он, угрожающе надвигаясь на мгновенно изменившегося в лице Стрелкова. Игорь понял, что медлить больше нельзя: - Федор Иваныч, Федор Иваныч, - Гром протянул руку, останавливая порыв начальника. – Спокойно. Евгений Борисович, поняв, что бить прямо сейчас его не будут, противно рассмеялся. Игорь скрипнул зубами. Определенно он не стоил тех проблем, которые мог из-за него устроить Стрелков. Федор Иванович был Игорю больше, чем начальник – он был его семьей. Этот человек заменил ему отца. Гром не мог отплатить ему черной неблагодарностью. Поэтому Игорь достал из ящика стола одно из своих смятых заявлений, разгладил его, размещая посередине столешницы, и протянул Федору Ивановичу ручку. - Нет… - выдохнул Прокопенко. Игорь попробовал улыбнуться, но улыбка не шла, превращаясь в жутковатую гримасу. - Все нормально, - проговорил он, не желая показывать перед Стрелковым свою слабость. Федор Иванович смотрел на него широко раскрытыми глазами. Потом перевел взгляд на ручку и повторил: - Нет. Но Игорь продолжал протягивать ее, и Прокопенко сдался, взяв. Чтобы не путать начальство, Игорь обогнул стол, подхватил свои вещи. - Игорек, - окликнул его Федор Иванович. Игорь даже не обернулся, зная, что этим только испортит все. - Хороший мальчик, - процедил Стрелков, и у Грома адски зачесались кулаки. Он остановился на несколько мучительных секунд, сдерживаясь, понимая, что мордобой в данном случае ничего не решит. И, видит бог, если бы не Федор Иванович, Игоря бы это не смутило. Он передернул плечами и, так и не обернувшись, вышел из кабинета Прокопенко. Полутора часами позже, сидя в квартире Федора Ивановича, напоенный наливкой тети Лены, Игорь вспоминал одно из своих расследований. Прокопенко внимательно слушал, изредка подливал в пустеющую рюмку темно-вишневую жидкость, которую Игорь покорно проглатывал, продолжая свой рассказ. Было тепло и хорошо. За окном шел дождь, так и не прекратившийся с момента ухода Грома из казино. Да еще и ветер поднялся, и теперь тяжелые капли шуршали о плотно закрытые окна квартиры Прокопенко. Игорь закончил рассказ, вздохнул и чуть сполз в мягком удобном кресле. В голове не осталось ни единой мысли. Только наливка. Это позабавило Игоря, заставив криво улыбнуться. - Игорек, - окликнул его Федор Иванович, наклонившись вперед, почти шепча, чтобы не разбудить видящую уже десятый сон супругу: - Не надоело тебе быть одному? Честно говоря, Игорь не ожидал этого вопроса. Не сейчас. Он посмотрел долгим взглядом на Федора Ивановича, отвернулся, начиная с преувеличенным интересом разглядывать ковер, устилающий паркет. А потом тихо ответил: - А зачем мне еще кто-то? Мне и так хорошо. Черт. Конечно же, Прокопенко ему не поверил. Да и он сам себе не поверил. Хреновый из него был актер. Не умел притворяться. Скрывать – да, умел. Но притворяться… Игорь вздохнул: увольнение выбило его из колеи. Он старался не думать, гнал от себя тревожные мысли, но горечь все равно разливалась по телу, отравляя теплоту домашнего вечера, заставляя испытывать нечто, похожее на уязвимость и злость одновременно. Хотел ли Игорь видеть кого-нибудь рядом с собой, чтобы не тревожился о нем Федор Иванович, зазывая к себе на дегустацию наливки, зная, что есть место, где о нем позаботятся? Да. Игорь хотел. Но он был слишком реалистом, чтобы понимать, что все не так просто. Не умел он уживаться с людьми – отталкивал. Как будто черти его раздирали показывать все свои неприглядные стороны разом, вываливая на понравившегося человека всю грязь, которая годами копилась у него внутри. Гром не был монахом. У него были отношения. Не так часто и не так долго, но были. Но никто так и не смог ужиться с ним. Не умел Игорь не обижать людей. Вот как сегодня: сломал Пчелкиной айфон, а это был ее единственный способ заработка… «Неудобно получилось», - вяло подумал Игорь, рассматривая бутылку с наливкой, красиво переливающуюся вишневой глубиной в свете ночника. Разговор, который сейчас завел Федор Иванович, был не первым и не последним – про семью, про поддержку, про отца. Игорь молча слушал, изредка улыбался. В конце концов, Прокопенко выдохся, осекся на полуслове и махнул рукой: - Не отталкивай от себя людей, Игорь, - проговорил он, по-отечески хлопнув по плечу. – Давай-ка еще выпьем. Хороша в этом году получилась наливка. От Федора Ивановича Игорь вышел хорошо за полночь. Дождь лишь усилился. Игорь поднял ворот куртки, надвинул кепку на глаза. Он брел по промокшим улицам, глядя себе под ноги. Проходя мимо торгового центра, Игорь остановился, немного подумал и зашел внутрь. Вышел он оттуда с новеньким айфоном, который заботливо припрятал под курткой. Пошатываясь, стоя посередине тротуара, набрал номер полицейского участка. Ответившего ему дежурного Игорь, представившись, попросил переключить на Дубина. Он мог поставить все что угодно на кон: Дима все еще был на работе. - Ты должен мне, - сказал Игорь не очень отчетливо. - Пробей адресок. Конечно, Дима сделал все в лучшем виде. Принеся не меньше сотни извинений в процессе. Игорь, не дослушав до конца, сбросил звонок, убирая свою старенькую "Нокию" в карман, и направился к дому журналистки Юлии Пчелкиной. Он мог поймать такси, но мстительно – самому себе назло – не стал этого делать. Идти было не так уж и далеко. По счастливой случайности, кварталов пять. Найдя нужный дом, поднявшись на нужный этаж, Игорь нажал кнопку звонка, привалившись к стене плечом рядом с деревянным полотном двери. Так же, как и насчет Димы, Игорь был уверен, что Юля сейчас не спит. Так и вышло. Она открыла ему дверь сердитая, но не заспанная. В растянутой майке, домашних шортах. - Чего тебе? – сказала она вместо приветствия. - Привет, Юль, - пробубнил Игорь, которого внезапно развезло дальше некуда. Он встал перед журналисткой, глядя ей под ноги. - Телик мне пришел сломать? – неласково отозвалась она. – Давай, - Юля посторонилась, злясь от одного его вида. Игорь оперся о распахнутую дверь. Выдохнул, собираясь с мыслями: - Я это… психанул, короче… - он достал из-за пазухи коробку с айфоном и протянул ее Пчелкиной: - На, - на этом его красноречие закончилось. Юля недоверчиво посмотрела на Игоря. - Он стоит, как вся твоя зарплата, - заметила она. Игорь качнул головой – у него действительно ушли все деньги на покупку этого телефона, но не признаваться же. Сам виноват. - Держи, - проговорил он упрямо, ткнув коробкой в грудь Юли. - Ты прости меня за все. Я не со зла. Пчелкина перехватила коробку, начиная с интересом ее разглядывать. - Угу, - приглушенно отозвалась она. Игорь развернулся, сделал шаг к лестнице, но вдруг остановился и, неожиданно даже для самого себя, сказал: - Плохо ему, понимаешь? Перед глазами встало бледное, перепуганное лицо Разумовского в большой, хищной машине… Юля удивленно вскинула голову: - Кому? – поинтересовалась она, мгновенно сделав стойку на потенциальную новость. Игорь невесело усмехнулся, поправил козырек промокшей кепки: - Ладно, пойду я. Он стал спускаться вниз по лестнице. Юля вышла из квартиры, оперлась о перила и, перегнувшись через них, крикнула: - Кому плохо? Игорь! Но он только махнул рукой, исчезая из виду. По пути домой Игорь купил любимую шаверму. Он сел прямо на влажные ступеньки, благо дождь, наконец-то, закончился, и откусил большой кусок от аппетитно пахнущего свертка. Ночь близилась к концу. Где-то далеко начинал заниматься рассвет. Игорь передернул плечами, выгоняя предрассветный холод из мышц, и откусил еще раз. В кармане джинсов завибрировал телефон. Гром достал "Нокию" и посмотрел на маленький экран, на котором значилось: неизвестный номер. Игорь проглотил не до конца прожеванный кусок шавермы, при этом чуть не подавившись, и ответил: - Слушаю. Некоторое время он не слышал ничего. Потом из динамика послышалась какая-то возня и тихий голос: - И-Игорь? - Да, - нахмурился Гром. – Кто это? Динамик затих. Потом раздался едва различимый вздох, хотя Игорь не был в этом уверен – его все еще колбасило после наливки Федора Ивановича и ему банально могло показаться. - Алло? Динамик ожил: - Это Сергей. С-Сергей Разумовский. Брови Игоря удивленно приподнялись. - Здравствуйте, Сергей, - проговорил он, не понимая, зачем он мог понадобиться в столь поздний – ранний? – час Разумовскому. Потом до него дошло. Игорь опустил руку с недоеденной шавермой, его взгляд сделался обеспокоенным: - Сергей? – позвал он, потому что в трубке снова замолчали. – Сергей, с вами все хорошо? - Я… Я… да, хорошо, - Разумовский говорил странным голосом: хриплым, тихим, будто чем-то приглушенным. Хотя это мог быть и дефект динамика телефона Игоря. - Ладно, - медленно проговорил Гром, все еще недоумевая. – Вам что-нибудь нужно? На этот раз Сергей отозвался сразу: - Нет. Нет, я просто… Ох, - он замолчал. Игорь не стал его торопить. Было похоже, что не только он пил в эту ночь. Разумовский, собравшись с мыслями, проговорил: - Вы заняты? - Нет, - Игорь оглядел место, где сидел, и поднялся со ступенек, решив, что лучшим решением будет двигаться в сторону дома. – Не занят. Что вы хотели? Сергей замялся. Он все еще звучал заторможенно и рвано: - Вам, наверное, скоро на работу. Разбудил вас, да? Игорь перестал понимать своего собеседника. - Я не спал, - ответил он, бредя по влажному после дождя тротуару, не зная, куда деть остывающую шаверму – не есть же во время разговора; и неожиданно добавил: - Меня уволили. Так что на работу мне не нужно. С той стороны связи замолчали. Надолго. Игорь даже проверил – не прервался ли вызов? Когда он решил окликнуть Сергея, тот заговорил сам: - Это из-за меня, - его голос звучал еще тише. Игорю даже пришлось прикрыть второе ухо, чтобы расслышать, что говорит Разумовский: - Из-за меня, да? – Игорь вздрогнул, когда отчетливо услышал короткий всхлип. – Если бы я не полез играть в переговорщика, вам бы не пришлось за меня заступаться. Драки не было бы, - всхлип повторился. – ОМОН просто повязал бы напавших, и… - он прервался и закончил подрагивающим голосом: - И вас бы не уволили. Гром остановился. Разговор ему совершенно не нравился. Вернее, не сам разговор, но состояние, в котором пребывал Сергей. - Сереж, - эта форма имени вырвалась как-то сама собой, - вы плачете? Сергей шмыгнул носом, прочистил горло: - Нет, я… - его голос сорвался; было слышно, как Разумовский сглотнул: - Что вы делаете? Игорь развернулся, зашарил глазами по светлеющему небу, отыскивая здание башни Разумовского. - Гуляю. - Гуляете? – столько надежды прозвучало в этом вопросе, что Игорю стало неловко непонятно за что. - Да. Сергей, у вас точно все хорошо? – Игорь медленно побрел по улице. - Да, - поспешно отозвался тот. - Но я же слышу. - Все в порядке, Игорь. Я просто… мне… - Сергей громко вздохнул и прошептал: - Вы могли бы просто поговорить со мной? Игорь потер глаза, поправил козырек кепки, зажав на некоторое время телефон между плечом и ухом: причуды миллионеров ему было не понять. «Не отталкивай людей, Игорь», - прозвучал в его голове голос Федора Ивановича. Игорь скрепя сердце выкинул остывшую шаверму в мусорку, мимо которой проходил, и засунул озябшую на ветру руку в карман. Он двинулся дальше, вниз по улице, наконец отвечая: - Почему бы и нет? Прекрасная ночь. Была… - мда, он был не очень силен в праздных разговорах. Видимо, Сергей подумал о том же, потому что динамик передал его тихий смешок: - Прекрасная. Точно. А я… я выпил, - поделился он доверчиво. - И я выпил, - улыбнулся Игорь. – Гуляю теперь. Надоедаю людям. Сергей шмыгнул носом: - В этом мы похожи. Сравнение позабавило Игоря, но он ничего не сказал. Только перехватил поудобнее "Нокию", настраиваясь на долгий и не очень продуктивный разговор. - Не спится? – спросил он очевидное. Сергей помолчал, потом проговорил: - Нет. Что-то было неправильное в этом коротком ответе. Игорь, идя уже по своей улице, видя свой дом, поневоле ускорил шаг, в надежде побыстрее оказаться в тепле квартиры. - Сергей, вы же не просто так позвонили. - Нет? – неуверенно отозвался Разумовский. Игорь остановился, хотя уже почти дошел до своего подъезда. - Сереж, что произошло? – он не привык долго уговаривать: проще было спросить в лоб. – Волков? Это Волков? Гром развернулся спиной к стене дома. С этого места башню Разумовского видно было очень хорошо. Яркий логотип бодро показывал два пальца, символизируя главный лозунг социальной сети «Вместе». Будто маяк для заблудших. Сергей молчал. - Мне… - он не верил, что спрашивает это, но холодный воздух почти привел Игоря в чувство, заставив голову соображать лучше. – Мне приехать? - Нет, - третий раз подряд проговорил Разумовский; а потом вдруг засуетился, зашуршал чем-то, его голос зазвучал быстрее и… звонче? – Не нужно приезжать! Я просто… просто хотел поговорить. Простите. Не следовало… простите… - Все в порядке, - попытался успокоить его Игорь. – Не извиняйтесь. - Я просто хотел поговорить, - голос Сережи начал рваться и дрожать. Было похоже на то, что он снова заплакал. Игорю стало не по себе. Он поглядел на темный пик башни, потом развернулся и, набрав код, вошел в подъезд. - Мы можем говорить столько, сколько вам нужно, Сергей. Влажные частые вздохи прекратились. Стало подозрительно тихо, а потом… - Мне не следовало так поступать, - непонятно проговорил Сергей, и на этом связь с ним оборвалась. Гром посмотрел на телефон в своей руке. На душе было неспокойно. Он всерьез раздумывал над тем, чтобы прямо сейчас отправиться в башню «Вместе», но… Сергей просил его не приезжать. Игорь подавил в себе желание что-то разбить. Он поднялся на свой этаж, открыл дверь, войдя в темную пустую квартиру, и остановился. Усталость давила на плечи, тревога после странного звонка Разумовского сжимала грудь. Игорь повесил куртку на крючок, снял кепку, разулся. Помыл руки, умылся, вновь ненадолго зависнув, на этот раз перед стареньким, не очень чистым зеркалом. Выйдя из ванной, Игорь направился к дивану. И хотя за окном стремительно светлело небом утро, Гром забрался на него, сворачиваясь на боку. Он удобно устроился в давно продавленной им удобной ямке и натянул на себя старый кусачий плед, укрываясь им с головой.