Умница

***

Сережа не знал, как у него вообще получилось набрать номер Грома: было так страшно, ладони потели, и телефон выскальзывал из рук, пальцы тряслись, не попадая по нужным виртуальным кнопкам. Все, как в дурном сне. И эти звуки вокруг. Чье-то дыхание. Может быть, его собственное? Сергей пытался снова и снова, тыкал в сенсорный экран сотового, нервничал, поглядывая вглубь гостиной. В ее темные углы и длинные колышущиеся тени. Что в них скрывалось? Кто… Пространство вокруг Сережи плыло и искривлялось, закручиваясь в тугую спираль, вызывая муторные приступы тошноты. Оно искрилось мерцающим электрическим светом, постепенно гаснущим, будто попавшим в черную воду. Наверное, именно поэтому Сергей с таким упорством набирал номер Игоря: он не хотел быть один в этом аду. Хотел обрести хоть какое-то подобие устойчивости. Что-то, за что он мог бы зацепиться и не падать. В конце концов, ему это удалось – набрать вожделенный номер. Сережа порадовался. Он даже улыбнулся, коротко и нервно, ровно до второго гудка, – и страх окутал его душной пеленой: что он натворил, что он скажет, зачем?! Игорь спит, отдыхает после напряженного дня. А Сергей… со своими глупостями… мыслями… чувствами… страхами… За окном, где-то далеко, только-только начинал зарождаться рассвет. Его можно было угадать по едва начавшей светлеть кайме горизонта – она неверно выцветала в светло-серые тона, слабо проступающие на черном небосклоне. Еще была ночь. И что-то скребло в комнате маленькими острыми коготками, и Сережа боялся обернуться, увидеть, что именно. Он так устал, все его тело болело. Измятая рубашка алела на плече несколькими красными пятнышками. Сережа сглотнул. Его рука задрожала еще больше, и, когда он был готов сбросить неудачный вызов, ему ответили: - Слушаю. От облегчения и перекрутившей внутренности паники потемнело в глазах. Сергей качнулся вбок, ткнулся в прохладное оконное стекло горячим лбом и неуверенно проговорил: - И-Игорь? – он тут же обругал себя за идиотский вопрос: конечно же, это был Гром! И, видимо, Игорю вопрос тоже показался странным, потому что почти сразу последовало: - Да. Кто это? Он даже не узнал Сергея, и если бы тот сбросил вызов сейчас… За спиной что-то пронзительно взвизгнуло, заставив Сережу вздрогнуть всем телом, подобрать под себя голые ноги. - Алло? Сергей заморгал, теснее вжимаясь в толстое оконное стекло: - Это Сергей, - выпалил он и, слегка заикнувшись, пояснил: - С-Сергей Разумовский. Сережа прислушался к звукам в комнате и опасливо оглянулся. Он был почти готов увидеть прямо перед своим лицом ощерившуюся пасть, но… не увидел ничего. От этого не стало менее страшно. В динамике сотового, в секундной заминке явно послышалось удивление Грома: - Здравствуйте, Сергей. Захотелось зажмуриться. Он - идиот. Он не знал, как начать, и от волнения пережимало горло, и нужно было что-то сказать, но Сережа продолжал молчать, крепко стискивая зубы и часто, неглубоко дыша. Ему хотелось пить. И согреться, оказавшись на уютном диване, под любимым пашминовым пледом, невесомым и мягким… подаренным Олегом, привезенным специально для него. Сережа замотал головой. - Сергей? – в интонациях Грома сквозило беспокойство: - Сергей, с вами все хорошо? Лицо Сережи исказилось от жалости к самому себе. Он прикрыл глаза, понимая, что молчать больше нельзя, и тихонечко зашептал: - Я… Я… - Сережа сглотнул горькую слюну, все еще чувствуя терпкий, насыщенный вкус алкоголя: - Да, хорошо, - он даже кивнул, хотя Игорь не мог этого видеть. Голос предавал его, становясь ломким и хриплым. Сережа провел ладонью по щеке, распахнул глаза, часто моргая. - Ладно, - Гром звучал настороженно: - Вам что-нибудь нужно? «Да! - хотелось закричать Сереже. – Да! Мне нужно, чтобы кто-нибудь побыл со мной, потому что мне страшно! Потому что я пьян и…» - Нет, - выдавил он, не дав себе ни малейшего шанса. – Нет, я просто… - его взгляд метнулся к стеклянной входной двери, к тускло освещенному коридору за ней, и Сергею показалось, что он видит там чью-то тень. – Ох, - вырвалось у него прежде, чем он успел зажать рукой рот. Широко раскрытыми глазами Сережа смотрел туда и ждал, когда кто-то появится. Он почти слышал тяжелые, медленные шаги. Ему пришла в голову мысль, что это мог быть Олег. Волков определенно мог бы вернуться, чтобы позаботиться о нем. Вытереть нос, мокрые щеки, пригладить волосы, помочь встать. Разогнать тени, которые так пугали Сережу. Но время шло, ничего не происходило, и Сергей понял, что ему просто показалось. В коридоре никого не было. Может, свет моргнул – перепад напряжения. Может, галлюцинация… Сережа качнул головой, опуская взгляд на свои коленки: - Вы заняты? – задал он еще один глупый вопрос. Сергею захотелось над собой поиздеваться, загадав, на какой минуте Игорю надоест и он разорвет связь. Он ждал только самого плохого. Ему не с чего было ожидать чего-то иного: они с Громом не были друзьями. Несколько встреч по делу Чумного Доктора, казино – вот и все. Не повод названивать ночью. Сережа почти надеялся услышать: «Конечно, я занят – сплю!», - но Игорь ответил иначе. - Нет. Не занят. Что вы хотели? Колени ломило от неудобной позы. Сережа потер кожу, ощущая, какая она холодная. Игорь ждал ответа. Рука Сережи замерла на коленке. В груди закопошилось неприятное чувство, будто воздуха не хватает. - Вам, наверное, скоро на работу, - он не хотел говорить это, не хотел облегчать Грому задачу распрощаться с ним, но все равно говорил, не в силах остановиться: - Разбудил вас, да? - Я не спал, - ответил Игорь. – Меня уволили. Так что на работу мне не нужно. Рот Сережи распахнулся. Ему действительно не хватало воздуха. Он задыхался. Рука с телефоном стала медленно опускаться. Темнота в углу сверкнула злыми глазами, начиная подбираться к нему. Понимание обрушилось на Сергея, придавливая, заставляя клониться вперед, вниз, вслед за рукой. Разговор. Сережа облизал губы, заставил себя поднять руку и снова прижать телефон к уху. Игорь молчал. - Это из-за меня, - на грани беззвучного шепота проговорил Сережа. – Из-за меня, да? – он дернулся, будто ожидая, что его могут ударить и, неожиданно, всхлипнул. – Если бы я не полез играть в переговорщика, вам бы не пришлось за меня заступаться, - конечно, оно так и было: он облажался по полной, подвел всех – Олега, Игоря… себя. – Драки бы не было, - Сережа всхлипнул еще раз; на его коленку упали несколько капель. – ОМОН просто повязал бы напавших, и… - он прервался, чтобы перевести дыхание, но это не слишком помогло, так как голос Сергея продолжал срываться: - И вас бы не уволили, - он заставил себя закончить фразу. Сережа ждал осуждения. Ждал подтверждения своим догадкам. Игорь имел на это полное право – обвинить его в своих бедах, накричать прямо сейчас. Он хороший, увлеченный своим делом человек – это было заметно с первого взгляда. А Сергей все испортил. Грома уволили из-за… - Сереж, - мягкие интонации заставили его пораженно замереть, - вы плачете? Сергей втянул носом воздух, кашлянул, прочищая осипшее горло: - Нет, я… - он отрицал очевидное… дурак; ему пришлось сглотнуть, чтобы продолжить: - Что вы делаете? Прекрасная смена темы. Он никогда не умел общаться. Только с Олегом, и то… Уголок Сережиного рта дернулся. Он выпрямился, откидываясь спиной на откос окна. - Гуляю, - ответил Игорь. Как только он это сказал, Сережа и правда стал различать слабые звуки улицы с той стороны динамика: проехавшая машина, лай собаки, чей-то приглушенный голос, как будто бы мимо Игоря кто-то прошел. - Гуляете? – повторил Сережа на автомате и сам не заметил, сколько надежды прозвучало в его голосе. Игорь гулял. Он не сидел дома, злясь на него, не ворочался в своей кровати. Он не спал. - Да, - подтвердил Гром. – Сергей, у вас точно все хорошо? - Да, - поспешно ответил Сережа, боясь вспугнуть призрачную удачу. - Но я же слышу, - продолжал непонятно зачем настаивать майор. - Все в порядке, Игорь. Я просто… мне… - Сергей вздохнул, снова вглядываясь в копошащуюся напротив него темноту. – Вы могли бы просто поговорить со мной? Игорь ответил не сразу. Наверное, раздумывал, стоит ли продолжать этот бессмысленный и странный разговор. Сережа сжал в руке нагревшийся корпус сотового телефона. - Почему бы и нет? – раздалось наконец в динамике: - Прекрасная ночь. Была… - Сергей вспомнил про казино и не смог удержаться от смешка. - Прекрасная. Точно, - он замолчал, не зная, что еще сказать; в результате, ляпнул первое, что пришло ему в голову: - А я… я выпил. В ответе Игоря слышалась улыбка: - И я выпил. Гуляю теперь. Надоедаю людям. Сережа тоже улыбнулся и посмотрел за окно. Ему очень хотелось спросить, кому надоедает Гром, но он понимал, что просто не имеет на это права – они не были настолько близки. Сереже и так повезло, что майор не послал его сразу. После казино-то, после последствий. Сергей шмыгнул носом: - В этом мы похожи, - он имел в виду надоедливость. - Не спится? – поинтересовался Игорь. И Сережа подумал, что не он один не умеет разговаривать. Почему-то это осознание разлилось внутри ласковым теплом, успокаивая, давая возможность расслабить сведенные напряжением плечи. - Нет. Но слабая улыбка быстро сползла с его губ. Все верно, он тоже не спал. Однако причины были совсем иные. Абсолютно иные. Сережа устало перевел взгляд обратно в гостиную. Он уставился на так пугающий его угол. Могло ли так быть, что тени, скопившиеся там, сбившиеся в плотный комок, отступили? - Сергей, вы же не просто так позвонили. Фраза была, словно удар под дых. - Нет? – неуверенно переспросил Сережа, наблюдая за углом: нет, что бы там ни жило, оно никуда не делось, весело и зло сверкая на него множеством глаз. - Сереж, что произошло? – от ласкового обращения, так похожего и одновременно непохожего на обращение Олега, Сергею снова стало плохо; Игорь, будто угадав его мысли, уточнил: - Волков? Это Волков? Сереже нечего было ответить. Волков? «Не-е-ет. Ты сам хотел этого». Не Волков. Он напросился сам. Олег ни в чем не виноват. Он хотел защитить, он предупреждал, говорил, просил и даже приказывал… Сережа моргнул. Во всем виноват был только он сам. В своей боли, в своем бессилии. Понял бы Игорь, если бы Сергей попытался объяснить ему это? Если бы он поделился, сбросил часть разъедающей внутренности вины, понял бы? Сережа невольно коснулся ладонью укуса на своем плече. - Мне… - Игорь так и не дождался ответа, начав говорить первым. Сейчас он сбросит вызов. Где-то совсем рядом с собой Сережа услышал тихий торжествующий смех. - Мне приехать? Смех оборвался внезапно, резко, сменившись озлобленным рычанием. Сергей вздрогнул, вжимаясь спиной в откос. - Нет, - быстро проговорил он, зашарив вокруг себя рукой, потому что тень из угла – она выросла, выгнулась дугой, готовая наброситься на него; Сережа почувствовал панический страх и на этот раз прекрасно понимал, чем он был вызван: - Не нужно приезжать! – громче, чем следовало, заговорил он. – Я просто… просто хотел поговорить, - он оправдывался, не сводя взгляда со змеящейся тени, из которой уже проступали очертания волчьих клыков – белых, страшных, готовых сжаться на его горле. – Простите… - он обращался к этой тени, почти забыв, что разговаривает с Громом: - Не следовало… простите… Тень остановилась, знакомым жестом склонив голову набок. - Все в порядке, - говорил Игорь. – Не извиняйтесь. Волчьи зубы слегка побледнели, подернувшись пеленой, похожей на сигаретный дым. - Я просто хотел поговорить, - губы Сережи задрожали от пережитого, он не мог контролировать себя. Он зря позвонил. Зря. Он… Сергей рвано вздохнул, пытаясь сглотнуть подступающие слезы. Господи, как же он накосячил! Не было же ничего. Олег был спокойным. Ну, почти. Они поладили. Нет же... Нет! Этого было мало. А теперь… теперь и Олег, и Игорь… и они… Сережа часто задышал, захлебываясь воздухом, давясь им. - Мы можем говорить столько, сколько вам нужно, Сергей. Сережа замер. Он почувствовал одуряющую, выжимающую последние силы усталость. Даже телефон в его руке был таким тяжелым, горячим. Невозможным. - Мне не следовало так поступать. Его кисть упала на колени, и телефон выскользнул из разжавшихся пальцев. Сережа не смотрел в угол. Не смотрел, сосредоточившись на полу прямо перед своими ногами. Но ему и не надо было смотреть. Сережа всем своим существом чувствовал - знал, - что чернильные тени успокаиваются, закручиваются в переливающуюся черно-серым мехом спираль, уходят в щель стеновой панели. Улыбаясь. Довольно улыбаясь. Щелчок открывающегося замка прозвучал почти выстрелом в тишине, заставив Сергея вздрогнуть. Он потрясенно оглянулся, выясняя, что умудрился заснуть прямо там, где сидел – около окна. Теперь к боли от падения с лестницы и порки добавилась щекочущая множеством иголочек боль занемевших от неудобной позы конечностей. Еще один щелчок побудил Сережу перевести взгляд на входную дверь. День давно наступил, в гостиной стало светло. И Олег открывал стеклянную створку, заходя внутрь. Дыхание Сергея мгновенно сбилось, когда он, опустив глаза, увидел лежащий около себя телефон. Расправившийся с замком Олег пока не смотрел на него, и Сережа одним отчаянным скользящим движением отправил сотовый по полу под свой стол. Но визитку Грома - прятать было некуда. Сергей в панике огляделся. Не было ни единого места, куда бы он мог ее засунуть. Кроме… Он вцепился пальцами в напольное покрытие, потянул его изо всех сил на себя. Шаги Олега становились отчетливее. Сережа понимал, что всего несколько мгновений, и он может не успеть. Волков может заметить, чем именно он занимается. И без того пострадавшие ночью ногти ныли от прикладываемых усилий – Сережа действительно сломал пару из них, а один даже надломил, - мешая отогнуть качественно прикрепленный край покрытия. В отчаянии Сережа рванул крепежную планку так сильно, что она немного отошла от пола. Он поспешно засунул под нее визитку, отмечая, что сломал и третий ноготь, оперся рукой, придавливая. И в эту же секунду на его плечо опустилась ладонь. Нервы были ни к черту, и Сережа от неожиданности вскрикнул, ткнувшись лбом в оконное стекло. - Сереж? – мягко потянул его назад Олег. Сергей медленно развернулся, вскидывая на Волкова испуганные глаза: увидел, нет? - Тебе все еще плохо? – Олег грустно смотрел на него. – Почему сидишь здесь? Неодетый… - он коснулся вывернутой под неудобным углом бледной ноги Сережи и нахмурился: - Ты же закоченел совсем – ноги просто ледяные! Давай, поднимайся! – Олег потянул Сергея вверх. – Марго, отрегулируй обогрев! - Уже делаю, Олег, - как ни в чем ни бывало отозвался искин. Сережа, цепляясь за Волкова (ноги затекли так, что в данный момент он не смог бы стоять самостоятельно), посмотрел в потолок: - Марго? - Да, Сергей? – мгновенно переспросил ИИ. Сережа перевел взгляд на Олега: - Ночью она не отзывалась. Если это сбой… - Никакого сбоя не было, - крепко сжимая Сережу за плечи, подведя его к дивану, сказал Олег: - Это я приказал. - Зачем? – Сергея усадили на мягкое сиденье и набросили вожделенный ранее плед на плечи. Сережа тут же свел его края на груди, закутываясь в теплую, ласковую ткань полностью. - Тебе надо было побыть одному, - как неразумному ребенку объяснил Олег. Сережа продолжал смотреть в его глаза, не отрываясь. - А если бы… - он сглотнул, - если бы мне что-нибудь понадобилось? Наши спальни далеко… - его голос понизился до шепота: - Ты бы не услышал. Олег опустился на диван рядом с Сережей. - Я бы не услышал в любом случае, - проговорил он. – Меня не было в башне. Сережа молча смотрел на него. Теперь, вблизи, он видел усталый взгляд, темные круги под глазами. Олег погладил Сергея по голове. - Тебе не должно было что-то понадобиться. Уборная здесь есть. - Но если бы что-то другое… - Сереж, - Волков едва заметно улыбнулся: - Тебе бы ничего не понадобилось. Верно? Немного заторможенно Сережа кивнул: Олег был прав – он и правда ни о чем таком даже не подумал. Пугало замкнутое пространство, твари, которые здесь обитали… Он взглянул в угол, который теперь, при свете дня, был совсем не страшным. …но ему так ничего и не понадобилось. - Я принес твою пижаму, - Олег указал куда-то за спину Сергея. Тот повернулся и только сейчас заметил, что там действительно лежали его черные штаны и белая майка. - Ты можешь переодеться. Знаю, уже достаточно поздно, - Волков бросил взгляд на наручные часы, - но ты ведь не планировал сегодня куда-то идти? Сережа отрицательно качнул головой. - Хорошо. Тогда переодевайся, - Олег немного отодвинулся, откинулся на спинку дивана, пристально глядя на Сережу. Сергей не стал спорить: приказы Олега он понимал с первого слога. А то, что Волков сейчас именно приказал, он даже не сомневался. Нехотя выпутавшись из обволакивающего тепла пледа, мгновенно задрожав, хотя в помещении, благодаря стараниям Марго, стало гораздо теплее, Сережа подтянул к себе свои вещи. Он хотел переодеться, не вставая с дивана, но Олег остановил его: - Нет. Сереж, - Сергей развернулся к нему, вопросительно глядя. – Встань сюда, - Волков указал на торец стола, что был как раз напротив того места, где сидел он сам. – Я хочу тебя видеть. - Олег… Олег покачал головой: - Встань. Сюда, - его голос был мягок, но в нем слышались стальные нотки. Сережа поднялся и исполнил желание своего телохранителя. Он немного постоял, чувствуя ступнями ровное тепло, исходящее от пола. Олег склонил голову, разглядывая его. Под этим взглядом Сергей потянулся рукой к вороту и стал стаскивать с себя единственный предмет одежды – рубашку. Лишившаяся большей части пуговиц, измятая, перепачканная в крови и… еще чем-то, она упала к его ногам. - Подожди, - Олег приподнял кисть, когда Сережа потянулся за штанами. – Дай мне рассмотреть. Сергей взглянул в глаза Олега. Они стали темными из-за расширившихся зрачков. Взгляд его был недобрым и тяжелым. Сережа ощущал его скольжение, как если бы Олег вел по нему своей ладонью. Было неловко, но Сергею ничего не оставалось, кроме как стоять, опустив руки, и ждать. Ему не составляло труда догадаться, куда именно и на что смотрит Волков: он рассматривал повреждения Сережи. Каждый синяк – от ступенек лестницы на ребрах и руках, от ботинка на груди, от ремня на боках и бедрах. Рассматривал и все больше хмурился, плотнее сжимая губы. - Повернись, - даже его слова стали спокойно-безразличными. Что было совсем не так, и Сережа знал, как в эту секунду Олег злится. Но сам он… Он устал. Ему хотелось поскорее зарыться в плед или одеяло, постараться не думать ни о чем – просто проспать целую вечность. Сережа не хотел знать, сердится ли на него Олег. Или его злость целиком и полностью направлена на тех, кто сбросил Сергея с лестницы, вынудив впоследствии Волкова пойти на крайние меры. Сережа просто повернулся, исполняя очередной приказ. Против воли его ягодицы поджались, а спина выпрямилась, словно в позвоночник забили прямую палку. Что бы Олег сказал, узнав, что Сережа звонил Грому? Сергей опустил взгляд, удерживая себя изо всех сил, чтобы не сжать руки в кулаки. Что бы Волков сделал, если бы майор, обеспокоенный словами Сережи – его невнятным пьяным бормотанием, - не послушался и приехал? Кожа, только от одной этой мысли, покрылась зябкими пупырышками. Сережа дернулся, когда его плечи мягко и сильно огладили горячие ладони: - Замерз? Он даже не услышал, погрузившись в свои мысли, как Олег встал, подойдя в нему сзади. - Да, - едва слышно выдохнув, проговорил Сережа. – Можно мне одеться? - Конечно, - сказал Олег и аккуратно отвел с его шеи волосы. Сережа знал – там, на его коже, все еще красовался след от предыдущего укуса. Он заставил себя стоять, не двигаясь, позволяя Олегу обжигать позвоночник дыханием, а потом и легким поцелуем в пострадавшее место. - Они заплатят за это, - хрипло прошептал Волков, утыкаясь носом в Сережину шею, прямо под кромку волос. Он обнял его, поймав в крепкое кольцо рук, притянув к своей груди. - Каждый из них… Я сожгу каждого, - тем же самым страшным шепотом пообещал Олег, глубоко вдыхая запах Сережиного тела. Тот был уверен, что пахнет далеко не розами: наверняка пот, кровь, алкоголь и запах сигарет, которые курили в казино, оставили на его коже неповторимое амбрэ. Но Олег находил это притягательным. Он как пес водил носом по линии плеча, царапая обнаженную кожу щетиной, пока не остановился и не лизнул. Сережа повернул голову, скашивая глаза на взъерошенную макушку Волкова. - Олеж, я… - он запнулся, подбирая слова. – Я грязный. Давай после душа, если т… - Не смей так говорить о себе, - почти прорычал Олег, замирая. Когда он поднял голову, чтобы взглянуть на Сергея, тот лишь усилием воли заставил себя не дернуться в сторону в ставших болезненными объятиях. - Я не так выразился, - слабо возразил он. Олег рывком отстранил Сергея от себя и тут же развернул, чтобы стиснуть приподнявшиеся в защитном жесте плечи. - Я люблю тебя любым, - произнес он с такой горечью, что Сереже стало стыдно. - Знаю, я знаю, просто… - Волков с такой силой встряхнул его, что Сережина голова мотнулась назад, а сам он часто заморгал, испуганно приоткрыв рот. - Не смей. Никогда, - проговорил Олег и резко разжал руки, отпуская ошеломленного Сережу. Тот сразу же оступился. Едва не осел на пол, потеряв точку опоры, но, оттолкнувшись ладонью от низкого столика, стоящего около дивана, выпрямился. - Переодевайся, - бросил Олег, направляясь к двери. – Буду ждать тебя в столовой. Он вышел, даже не оглянувшись, оставив полностью обнаженного Сережу стоять посреди гостиной. Голова у Сережи заболела во время обеда. Когда он принимал душ, вытирался, надевал пижаму – все было в порядке. Но стоило ему переступить порог столовой, в травмированном несколько недель назад виске поселилась легкая давящая боль, очень быстро перешедшая в настолько сильную мигрень, что ни есть, ни пить не хотелось совершенно. Сергей крепился, стараясь не показать своего состояния. Он наколол несколько овощных кусочков на вилку, съел их, не чувствуя вкуса. Потом потянулся к кружке, наполненной горячим чаем. - Плохо себя чувствуешь? – не отрывая взгляда от своей еды, разделывая ножом кусок мяса, поинтересовался Олег. Сережа сделал маленький глоток, прежде чем ответить. - Все нормально. Просто аппетита нет. Олег посмотрел на него. Сергей отставил в сторону кружку. Кончики его пальцев легли на край столешницы. - Голова болит. Волков кивнул и продолжил обедать. Они молчали достаточно долгое время. Чай Сережи, продолжающего сидеть за столом, не двигаясь и наблюдая за тем, как Олег медленно поглощает свою порцию обеда, успел остыть. Где-то билось о какую-то поверхность насекомое. Сережа отчетливо слышал, как шуршат маленькие крылышки. Он не поворачивался, но был уверен, что звук идет со стороны окна. Он сосредоточился на этом, отвлекаясь от боли и нервозности, переполняющих все его существо, ожидая, когда Олег закончит кушать. Наконец Волков отставил от себя пустую тарелку. Он промокнул рот темно-серой салфеткой, отпил воды из прозрачного стакана. Сергей поджал губы, но ничего не сказал. Только пластины его ногтей побелели от того, насколько сильно он прижал пальцы к столешнице. Олег, казалось, нарочно не замечает его. Однако, выпив воды, Волков перевел взгляд на Сережу. Салфетка еще раз коснулась его губ и была отложена. - Мне нужно уехать. Сережа дернулся, как от удара. От резкого движения в голове зазвенело, висок прошило раскаленной иглой. Он не сумел сдержаться и прижал руку к пульсирующему болью месту. - Что? – Сергей, должно быть, неправильно понял. – Что?.. - Мне нужно уехать, - повторил Волков, спокойно глядя на Сережу. Тот сглотнул. Попытался. Подрагивающей рукой ухватился за свою кружку, сделал несколько жадных глотков остывшего чая, едва не подавившись им. - П-Почему? К-Куда? – Сережа ненавидел в себе эту особенность: начинать заикаться, испытывая сильные эмоции. Но сейчас… Олег никогда с момента своего возвращения из Сирии не оставлял его. Теперь же, после ночных событий, он говорит, что ему нужно уехать. Могло ли это быть просто совпадением? Или… «Он оставляет меня?!» Олег молчал, игнорируя, заданные ему вопросы. Сережа опустил кружку на стол. Он вцепился в ее бока и второй рукой, стал нервно раскручивать, царапая глиняным дном столешницу. Он делал это до тех пор, пока Олег не положил руку на его левую кисть, прекращая это бесконечное движение. Сергей поднял на него взгляд. Он понимал, что если Волков до сих пор не ответил, значит, дела Олега его не касаются. Но это… это не успокаивало. Ни капельки! Он перевел дыхание, пережидая очередную волну боли, и тихо спросил: - На сколько? - Я не знаю, - Олег отпустил его руку и поднялся, начиная собирать со стола грязную посуду. - Это будет очень долго? – Сергей пытался узнать хоть что-то. Бровь Олега неопределенно приподнялась: - Возможно, - он забрал почти не тронутую тарелку Сережи, счистил овощи в мусорное ведро. Сережу замутило еще сильнее. - Ты… ты же не наказываешь меня? – он хотел заглянуть в глаза Волкова, но тот отвернулся, выливая в раковину остатки чая из Сережиной кружки. - Нет, - коротко отозвался Олег. Кивнув, скорее самому себе, чем еще кому-либо, Сережа замер. Он положил руки на колени, опустил голову. Он чувствовал себя потерянным. И одиноким. Сергей моргнул. Почти зажмурился. И еще раз. И… - Прекрати истерить, - Олег стоял рядом, а Сережа даже не заметил, как он подошел к нему. - Все в порядке, - прошептал он, но тут же, опровергая самого себя, сказал, чуть повысив голос: - Но ты уезжаешь! – это прозвучало почти как обвинение, и Сергей пристыженно замолчал. Олег вздохнул и поднял голову Сережи за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. - У меня дела. Они не связаны с тобой. Не связаны с делами твоей фирмы, - взгляд Олега задержался на приоткрывшихся губах Сережи: - Старый долг. Со времен службы. Тебе необязательно знать. Ты ни при чем. - Ни при чем, - медленно повторил Сергей, и Олег коснулся подушечкой большого пальца его нижней губы. Он провел по ней сильно и уверенно, будто пытался стереть своим прикосновением. - Ты можешь заниматься своими делами. Я не буду ограничивать тебя. Сереже почему-то стало страшно. Он будто терял почву под своими ногами. Смысл слов Олега с трудом доходил до него. Делами? Не ограничивает?! Он привык к другому. Он нуждался в другом! - Поездки к деловым партнерам, твоя благотворительность, участие в мероприятиях – я предупрежу шофера и моего заместителя. Они обеспечат твою безопасность и доставку до места. Понимаешь? Будешь умницей? – сил кивнуть не было, но Олега удовлетворило и молчание; он повторил движение своего пальца по верхней губе Сережи, но уже в другую сторону. – Только не вздумай сбежать и отправиться путешествовать по городу в одиночестве, - палец замер на уголке Сережиного рта, давя на него, оттягивая вниз. – Помни, что было сегодняшней ночью, - Сергей снова промолчал; Волков мягко улыбнулся: - Я узнаю. Это прозвучало, как обещание. Преодолевая давление руки Олега, Сережа все же слабо кивнул, почувствовав себя еще хуже. Куда он мог пойти самостоятельно? У него и друзей-то не было. Только Олег. Перед мысленным взором возникло лицо Игоря Грома – усталое после драки, с ссадиной на виске, с честным прямым взглядом темных глаз. «Мне приехать?» Сергей содрогнулся от запретного воспоминания. Его зрачки расширились, подбородок мелко задрожал. - Не волнуйся, - негромко проговорил Волков; Олег нежно погладил Сережу по щеке, практически потрепав, как собаку, и убрал свою руку. – Принесу таблетки от головной боли, - он отступил от Сережи, не сводя с него тяжелого взгляда. – Когда выпьешь, помой посуду. Проспал Игорь недолго: глаза сами открылись спустя всего лишь несколько часов. Он немного полежал, глядя в противоположную стену комнаты, потом сел, осознавая окончательно и бесповоротно - его уволили. Что делать теперь с образовавшимся свободным временем, Игорь не знал. На самом деле это даже пугало. У него не было личной жизни, не было хобби. Каждая минута его существования была посвящена работе. Которой теперь тоже не было. Еще этот ночной звонок от Разумовского… Гром покосился на телефон: стоило ли ему перезвонить и узнать, как дела? Что там требуют правила долбанного этикета на такие случаи? Сергей был ему совершенно чужим человеком. Наверное, не стоит навязываться с беспричинной заботой. Но этого человека Гром спас дважды за ночь. С ним он говорил по пути домой. «Мы в ответе за тех, кого приручили». - Какого черта! Хм. Игорь нахмурился и положил ладонь на сотовый. Может, все-таки позвонить? Он вспомнил тихие всхлипы, извинения, почти испуганное (или не почти?) «не надо приезжать». И подтянул телефон к себе, начиная задумчиво вертеть его в руках. Звонок, пожалуй, действительно будет ни к чему - слишком личное. А вот смс-ка – совсем другое дело. Игорь даже улыбнулся найденному и такому простому решению. Он открыл «Новое сообщение», набрал: «Привет, это Игорь». Стер. «Это Гром». Игорь постучал пальцем по боку сотового. Твою ж мать! - Че так сложно-то?! Он шумно выдохнул и перенабрал сообщение снова: «Все в порядке?», - затем, не дав себе передумать, выбрал из списка нужный номер (сохранил еще ночью), и нажал «Отправить». Телефон Игорь отшвырнул на диван. Он был уверен, что Разумовский поймет, от кого смс. Всяко лучше звонка, ведь неизвестно кто мог ответить на входящий. Игорь хлопнул ладонями по коленям, отгоняя неприятные мысли о вездесущем Волкове, и встал. Он свернул плед, положил его на подушку. Прошел в ванную, почистил зубы. Вышел и снова, как и ночью (утром?) остановился на пороге комнаты. Ему нужен был план. Хотя бы что-то, чтобы существовать дальше. Чтобы отвлечься. Что он мог придумать? Для начала неплохо было бы поесть. Живот уже ощутимо сводило от голода, но в холодильнике – это Игорь знал, даже не заглядывая внутрь, - ничего не было, кроме давно сгнившего яблока. И, может быть, заплесневелого кусочка сыра. И сливок. Хотя нет – сливки закончились. Он тяжело вздохнул. Пройтись по магазинам и закупиться продуктами, приготовить пожрать – отличная цель. Это займет весь день. Но сперва... Игорь вдруг увидел, во что превратилась его квартира: пыль, местами даже грязь, осыпавшаяся штукатурка, живописными разводами змеящаяся по обшарпанному паркету, обвалившаяся вместе с крюком груша. Кроме этого, оставшиеся от построения схем по поимке Чумного Доктора скомканные бумажки, хаотично устилающие пол. И это Игорь еще не заглядывал на кухню, где в раковине скопилась настоящая гора грязной посуды. Он провел рукой по волосам, закатал рукава рубашки и приступил к генеральной уборке. Часа в два пополудни от голода стал ощутимо болеть желудок. До тошноты. Игорь вытер мокрые руки о вафельное полотенце, невесть откуда появившееся в квартире, и удовлетворенно оглядел результат своего труда. Жилое пространство вокруг стало значительно чище. Во всяком случае, пол так уж точно. Крюк снова был вбит в потолок, а груша – снова подвешена. Посуда перемыта и даже расставлена по местам. Весь мусор был упакован в целлофановые пакеты и собран в прихожей. Игорь управился бы быстрее, если бы его не потянуло пересматривать каждую бумажку и каждую вещь, которую он собирался выкинуть. Но сейчас, когда с этой частью уборки было покончено, он удовлетворенно вздохнул, кивая самому себе. Теперь можно было умыться, переодеться и сходить в магазин, как он и планировал раньше. Помыть полы, окна, перестирать постельное белье и накидку с дивана – можно было чуть позже. Игорь потянулся, с удовольствием растягивая внезапно натруженные мышцы, и пошел переодеваться. По пути проверил сотовый телефон: с того момента, как он отослал смс Разумовскому, ничего не изменилось. Ответа не было. Гром дернул плечом: ничего, это не значило ничего - Сергей мог просто не увидеть его сообщение. Это предположение должно было его успокоить, но не успокоило. Игорь решил подождать до вечера, а потом… Да он и сам не знал, что потом. - Придумаем. Любимая кепка заняла привычное место на голове, и Гром, ощущая себя едва выжившим героем невидимого фронта, покинул квартиру, прихватив пакеты с мусором. Закрывая дверь, он услышал, как сзади скрипнула входная дверь соседей. Игорь развернулся. - Здравствуйте, - проговорила пожилая женщина, так же, как и он, таща за собой весьма внушительных размеров мусорный мешок. - Здравствуйте, - ответил Гром и протянул руку: - Давайте, помогу. Все равно иду на мусорку. Женщина удивленно вскинула на него глаза, заулыбалась, с облегчением протягивая майору свою ношу: - Вот хорошо! Не рассчитала, и такой тяжеленный вышел, - пожаловалась она, кивая на мешок. Игорь тоже улыбнулся: - Не страшно. Женщина склонила голову, внимательно посмотрела на него, а потом представилась: - Надежда Петровна, ваша соседка. - А? Ага… - немного растерянно отозвался Игорь. – Гром. То есть Игорь. Ваш сосед. Надежда Петровна усмехнулась: - Да я-то знаю. Вы у нас знаменитость. Сегодня по всем каналам показывали, - встретив непонимающий взгляд Игоря, она пояснила: - Казино. Гром смущенно поправил козырек кепки. - Пойду я, - он не знал, что еще сказать, и просто стал спускаться вниз по лестнице. - Идите, идите, - проговорила Надежда Петровна и чуть громче добавила: - Спасибо! - Да не за что, - буркнул Игорь, ускоряясь. Черт! Излишняя огласка его ночных похождений существенно осложняла жизнь. Если раньше об этом было известно только Федору Ивановичу и Стрелкову (коллег и посетителей казино он в расчет не брал), то теперь о драке с его участием узнал весь город. Игорь толкнул входную дверь подъезда, вываливаясь на улицу, с наслаждением вдыхая холодный, свежий после дождя воздух. Что такое не везет и как с этим бороться? Игорь дотащил мусор до баков и выкинул его, с облегчением встряхивая руками. Конечно, у кого-то из посетителей казино или у клювомордых должен был оказаться телефон, на который интересно было заснять все происходящее. Так же, как это сделала Пчелкина. Но ее телефон Игорь сломал. Впрочем, сим-карта наверняка осталась целехонькой. Вот же ж. Так. Ладно. Игорь вспомнил, что хотел сходить в магазин за продуктами, но практически сразу понял, что его кошелек остался лежать в прихожей около вешалки. Пришлось подниматься на свой этаж. Выйдя из квартиры уже с кошельком, Игорь заметил, что дверь соседней квартиры снова открылась. Надежда Петровна тащила теперь небольшой, пустой фанерный шкаф. - Да что ж вы все сама-то? – возмутился Игорь, не сумев оказаться в стороне. Он отстранил женщину и вытащил шкаф на лестничную площадку самостоятельно. - А кто ж мне поможет, милый? – поинтересовалась Надежда Петровна. – Я уже три года, как вдова. Вот, затеялась ремонт делать. А этот, - она недобро покосилась в сторону шкафа, - совсем разваливается. Я новый заказала, да ставить-то некуда. Ну, и… - она, многозначительно замолчав, вздохнула. Игорь тоже хмуро воззрился на шкаф. - Я помогу вам, - сказал он после некоторого раздумья. – Вы же его выбросить хотели? - Хотела, хотела! – оживилась Надежда Петровна, а потом – ее взгляд стал виноватым: - Сынок, я там еще несколько вещей собрала. Уж если у тебя минутка свободная есть, помог бы? – она с надеждой посмотрела Игорю в глаза: - Я заплачу. Гром перевернул кепку козырьком назад: - Не нужно, - пробубнил он, обходя шкаф и начиная его подталкивать к лестнице. Надежда Петровна попыталась было помочь ему, но Игорь решительно пресек это: - Я сам! – рявкнул он и, видя, как женщина отпрянула от него, более мирным голосом добавил: - Вы лучше подготовьте, что еще стащить надо. Надежда Петровна всплеснула руками и скрылась в своей квартире. Спустить шкаф в одиночку было не так-то легко. Но Гром справился. Правда, перед мусоркой пришлось отдышаться. Запоздало в голову пришла мысль, что шкаф надо было разобрать на лестничной площадке и снести по частям вниз. Игорь вытер покрытый испариной лоб и снова направился к своему подъезду. Поход в магазин, как и долгожданный обед, откладывались на неопределенное время. Таблетки не помогли. Сережа сидел на краешке кровати в спальне Олега и делал вид, что у него ничего не болит. Волков обстоятельно собирал большую спортивную сумку, укладывая туда одежду и туалетные принадлежности. И пистолет с несколькими упаковками патронов. Сереже стало не по себе. Главным образом потому, что Олег молчал, не желая посвящать его в свои дела. «Ты ни при чем», - произнесенные спокойным голосом слова ранили Сережу больнее, чем мигрень, выедающая едким натром висок. Судя по размеру сумки, Олег не думал вернуться в ближайшее время. Сергей ссутулился и опустил взгляд. - Сереж… Он отрицательно качнул головой, чувствуя усилившуюся от этого жеста боль. - Я вернусь. Обещаю. На этот раз Сережа кивнул утвердительно, осознанно мучая себя. В словах Олега он не сомневался. В его обещаниях. Здесь было другое. Сергей сглотнул. Ему показалось, что слюна имеет слабый металлический привкус. Он машинально провел рукой по верхней губе и с удивлением увидел на пальцах капельки крови. - Тебе лучше прилечь, - Олег мягко взял его за плечи, помогая встать. Волков не отвел Сережу в его спальню, он лишь обошел с ним свою кровать, настойчиво надавил, заставив опуститься и лечь. Сергей тут же схватил его за рукав, крепко сжимая пальцы. Он не мог представить, что скоро останется совсем один: Олег отказывался уточнить даже время своего отъезда. Это неимоверно нервировало и делало Сережу несчастным. Больным. Он уже не помнил то, что случилось между ними ночью – он не считал это неправильным. Он простил, даже не думая обижаться. Страхи отошли на второй план, истаяли. Все, чего ему хотелось, – удержать Олега. Чтобы Волков отменил поездку. Но Сережа не знал, как сказать ему об этом. Он не знал… не умел… Если бы не головная боль, мешающая думать, он наверняка бы что-нибудь… - Отпусти, - Олег попытался разжать пальцы Сережи, но тот лишь сильнее стиснул их. – Сереж, мне надо собираться. - Нет, - Сергей закрыл глаза. - Что за капризы? Я же сказал, что вернусь. - Нет, - тихо, на грани выдоха, повторил Сережа. - В чем дело? Сергей только сжал зубы. Он чувствовал, как из-под носа течет, но не делал ни малейшей попытки вытереться. Олег сделал это за него, достав, видимо, свой платок. От заботы и той нежности, с которой Волков отер его лицо, защипало глаза под сомкнутыми веками. - Не уезжай, - одними губами произнес Сережа. Он чувствовал себя ужасно. Ему казалось, что если он сейчас разожмет пальцы и отпустит Олега, произойдет что-то ужасное. Например, он проснется и поймет, что никакого Олега здесь никогда не было. Что это он сам. Он и его видения. Его злые демоны. Это вполне могло быть. Олег никогда не был жесток с ним: он не бил его головой об стол, не насиловал, не заставлял стоять на коленях и лакать из миски. Он никогда не оставлял его одного. Что, если Сергей придумал свою реальность и наказывал сам себя за каждую секунду, проведенную в одиночестве, вдали от любимого человека? Он сошел с ума. Он мог сам биться головой об стол – Марго вызвала скорую. Мог сам напиваться. Мог прописать в программе блокирование дверей при определенных обстоятельствах. Мог выдумать страшных монстров, которых, Сережа вспомнил это сейчас так отчетливо, он рисовал в своих детских тетрадках. Мог накачиваться таблетками. Делать надписи на своем никчемном слабом теле. Сережа издал странный высокий звук, похожий на писк только что родившегося птеродактиля. - Не уезжай! – на этот раз губы не смогли до конца проговорить выворачивающую его наизнанку тоску. Олег вздохнул. Сергей по-прежнему лежал с закрытыми глазами – он не видел, но почувствовал, как матрас прогнулся рядом с ним: Олег устроился на самом краю кровати, вытянувшись вдоль его тела, лицом к лицу. - Посмотри на меня. Сережа распахнул глаза сразу же. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сфокусироваться на Олеге. Он все же разжал пальцы, но лишь за тем, чтобы начать ощупывать лежащего напротив него человека. - Ты же здесь? Ты – здесь? – часто дыша, спрашивал с отчаянием Сережа. - Я здесь, успокойся, - взгляд Волкова был спокоен. Олег положил ладонь на щеку Сергея. - У тебя все еще течет кровь. Сережа облизнулся, усиливая вкус металла в своем рту: - Да, - проговорил он отстраненно. Волков попытался встать, но Сергей не дал ему этого сделать. Он снова вцепился в него, уткнулся головой в плечо. Сережа понимал, что пачкает одежду Олега, но отстраниться от него сейчас было выше его сил. - Что произошло? – спросил Волков, кладя ладонь на его затылок. – Ты не в себе. Мой отъезд на тебя так действует? Сережа кивнул, сильнее вжимаясь в Олега. Ему не хватало воздуха, из носа текло, но он не собирался отпускать Волкова. Даже если тот начнет его бить – Сергею было все равно. Только бы чувствовать биение родного сердца и знать – убеждаться, - что это не плод его больной фантазии. Рука Олега переместилась с затылка на плечо – на саднящее место укуса. Он потер его пальцами, потом сжал – с силой, безжалостно, вырывая из горла Сережи болезненный стон. - Так лучше? - Да, - выдохнул Сергей, - о, боже, да! Олег молчал некоторое время, то усиливая, то ослабляя давление. Сергей рвано дышал. Его омывала, разрывала боль, имеющая теперь несколько источников. Голова, плечо, ребра, руки – по ним пробегали электрические искры, задевая все без исключения нервные окончания. Сережа чувствовал, как его член наливается тяжестью. Это было стыдно. И не было ни единого шанса, что Олег не заметит. Он заметил. - Тебе нужно? – Сергей часто закивал, толкая Волкова лбом; целый сноп искр рассыпался под его зажмуренными веками. – Прямо сейчас? - Да… да, пожалуйста, - задыхаясь, пробормотал Сережа. Больше Олег не стал его мучить. Он только перевернул его, опуская кружащуюся голову в прохладу простыней. Из носа все еще текло, марало темными разводами гладкую ткань. Сережа цеплялся за кровать Олега, вдыхал, сквозь кровь, его запах, запах его мыла, одеколона. Он стонал от выжирающих нутро чувств. Или выл. Футболка задралась, обнажив покрытую испариной спину. Пижамные брюки, спущенные к коленям, стреноживали. Сергей неловко переваливался с одной ноги на другую, ощущая топящую его волну жара. Рука Олега медленно ползла по позвоночнику, растирая по коже капельки пота. Волков был таким восхитительно нежным, что Сереже казалось – он сейчас умрет от этой нежности. Толчок за толчком, удар за ударом сердца. Оргазм обрушился на него снежной лавиной, но такой, будто бы она состояла из огня, из плотных золотых, ярко-красных всполохов, лишая всего – дыхания, зрения, разума. Лишая боли. Вытирая его начисто. Сережа, вытянувшись гончей вперед в крепкой хватке любимых рук на своих бедрах, рухнул куда-то вниз, закружившись в воздухе оторванным листком, который, обласкав жаром, пожрало в пепел-труху ревущее пламя. Очнулся Сергей, когда за окнами уже стемнело. Он был все еще в спальне Олега. Один. Боль прошла. Все прошло. Не осталось абсолютно ничего. Сумка Олега исчезла. Сережа сел, окинул взглядом перепачканные кровью простыни. Первая вспышка гнева была слабой. Если бы пришлось сравнивать, она бы стала скорее писком комара, чем отголоском приближающейся бури. Но именно она заставила Сережу встать на ноги, оглянуться. Вторая вспышка толкнулась жарким комком под ребра, понукая сердце работать быстрее. Сергей опустил голову, сжимая руки в кулаки. Его последующие действия, мысли, надрывный крик – все это слилось в одну яркую, сияющую полосу злости, граничащей с чистой концентрированной яростью. Наверное, все подавляемые им чувства высвободились разом, заставив Сережу пинать мебель, опрокидывать все вокруг, рвать какие-то бумаги, стаскивать с кровати простыни, сминая их, топчась по ним. За какие-то несколько минут – вообще-то он не был уверен, сколько времени прошло, - комната превратилась в место крушения самолета или корабля. В место крушения Сережи. Он так злился, он так хотел нанести как можно больше вреда, что почти не отдавал себе отчета в том, что делает. Что это комната Олега. Что бумаги, которые теперь клочками устилали пол, могли быть важными. Что мебель Волков покупал себе сам, не прибегая к услугам дизайнера. Что картина, которую Сережа сорвал со стены и проломил о ножку перевернутой тумбочки, была из какой-то частной коллекции – штучный экземпляр. Что музыкальный центр Олег холил и лелеял, дорожил им, как дорогим воспоминанием из прошлого. Гнев ослепил Сергея, отпустил его лишь тогда, когда в комнате не осталось ни единой целой вещи. Тяжело дыша, Сережа убрал дрожащей рукой влажные пряди со своего лба. Пошатываясь, то и дело опираясь на стены, он покинул спальню Волкова. Ему некуда было идти. Теперь. Без Олега. Злоба на собственное бессилие сменилась слабостью и апатией. Сережа медленно побрел в сторону гостиной. В отражении стеклянной двери он увидел свое разрумянившееся лицо с темными полукружьями под глазами и торчащими во все стороны волосами. Следовало привести себя в порядок, но Сережа лишь сжал губы и взялся за дверную ручку. Он вошел в гостиную, дошел до рабочего стола и тяжело опустился в свое кресло. Освещение было ярким. Несмотря на темноту за окнами, сейчас в помещении не было места темным углам. Ведь никто не приказывал иного. Сережа немного сполз по ортопедической спинке, вытянул ноги. В каком-то оцепенении он осматривал пространство гостиной, надолго задерживаясь то на одном предмете, то на другом. Он просидел так значительное количество времени, не делая ничего и почти не шевелясь. Марго даже поинтересовалась: не приглушить ли свет? На это Сережа ответил моментально-испуганным: - Нет! Искин покорно замолчала. Сергей потер лицо руками. Когда он отнял ладони от глаз, его внимание привлекло нечто под столом: Сережа увидел красный мигающий отсвет. Он наклонился и поднял с пола сотовый телефон. На его дисплее горела лампочка, оповещающая о новом сообщении. Сережа открыл его и уставился в лаконичное: «Все в порядке?» Вопрос был простым. Ничего такого. Но это было той соломинкой, которая переломила хребет верблюду. Телефон выпал из Сережиных рук на колени, потом сполз куда-то на сидение кресла. Рвано вздохнув, почти захлебнувшись воздухом, Сергей разревелся, размазывая по щекам тыльной стороной кистей слезы. Не было ни единой причины так расстраиваться. Ни единой. Он хорошо понимал это, и все же… - Тряпка, тряпка!.. - всхлипывал Сережа, икая и сглатывая. Чужая забота, равно, как и чужое равнодушие, делали его слабым и безвольным. Он не хотел, не мог. Его ладонь соскользнула с бедра, и он нащупал теплый корпус сотового телефона. Пальцы сжались. - Тряпка. Игорь обессиленно прижался спиной к стене подъезда. На улице уже стемнело, а он так и не добрался никуда. Думать сейчас о походе в магазин… Он понимал, что не пойдет туда, даже если ему придется умереть голодной смертью: представить себя спускающимся еще раз по лестнице, идущим по улице, а потом возвращающимся с полными сумками жратвы, было убийственно. Нахрена ему квартира на таком высоком этаже? Была бы на первом, скольких проблем можно было бы избежать! - Устал? – Надежда Петровна, чью рухлядь Гром таскал весь день, тронула его за рукав куртки. Игорь попытался изобразить улыбку: - Нет, в ботинок что-то попало, - Гром потянулся к своей ноге. Наверное, он был не очень убедителен. Надежда Петровна виновато вздохнула: - Загоняла я тебя, - женщина погладила Игоря по плечу, и ее лицо просветлело: - Зато, пока ты носил вещи, я успела ужин собрать! Все уже на столе. Если денег не принимаешь, зайди хотя бы покушать. Гром попытался отказаться: - Да ну, не стоит, - его желудок выбрал именно этот момент, чтобы пропеть песню раненого кита. Надежда Петровна с неожиданной силой потянула Игоря к себе в квартиру: - Стоит, стоит! – заявила она. – Сейчас мы с тобой поужинаем! Взвесив все за и против, Игорь предпочел сдаться: есть хотелось просто невыносимо. Борщ на ужин – это было не очень здорово, но, господи, как же вкусно! Гром сто лет не ел борща со сметаной! Теть Лена, конечно, старалась его подкормить разносолами, но борща как-то не предлагала. Тарелка опустела до обидного быстро. Увидев, как Игорь кусочком хлеба обводит ее стенки, Надежда Петровна налила майору вторую порцию. При этом женщина говорила почти не замолкая, сначала благодаря Грома за помощь, потом вспоминая мужа, а затем собирая, несмотря на протесты, еду в контейнеры: - Дома покушаешь. Или на утро оставишь. Тощий какой – кожа да кости. Питаться надо хорошо! Разомлевший после сытного ужина, Игорь откинулся на спинку стула и, покорившись судьбе в лице Надежды Петровны, молча выслушивал нескончаемый словесный поток. Он пребывал в каком-то равнодушно-благостном настроении, понимая, что так сказывается усталость. Еще утром Игорь боялся, что ему нечем будет заняться, но вот, поди ж ты, первый день без работы пролетел стремительно быстро. И хотя он так и не сходил в магазин, теперь в его холодильнике заведется самая настоящая домашняя еда. - Спасибо, - искренне проговорил Гром, с трудом подхватывая внушительную гору разнокалиберных пищевых контейнеров. - Не за что! – бодро отозвалась Надежда Петровна, распахивая перед Игорем дверь. Она даже помогла ему открыть его собственную квартиру, так как за годы службы в полиции третью руку Гром так и не отрастил. Распрощавшись с Надеждой Петровной, Игорь вошел в темную прихожую, ногой закрыл за собой дверь. Стащил с ног туфли, наступая носками на пятки. Прошествовал по неправильным квадратам света, падающего от окна, на кухню. Холодильник, будто почувствовав скорое подношение, заурчал огромным котом. Игорь, улыбнувшись, принялся расставлять контейнеры с пищей на пустые полки. Получать помощь он не привык, не умел, но было приятно. Да и тело, постепенно наливающееся ватной тяжестью после тяжелой работы, как бы намекало – заработал, помогая смириться с чужой благодарностью. Игорь дал себе обещание, что завтра точно сходит в магазин, ведь еда имела отвратительную привычку заканчиваться. Да и банка кофе, наполненная именно кофе, а не какими-то тряпками, была бы совсем не лишней. Мысли об ароматном, крепком напитке прервала трель сотового. Игорь быстро засунул оставшуюся еду в холодильник и вытащил из кармана куртки, которую так и не снял, телефон. На маленьком экранчике старенькой "Нокии" высвечивалось имя Разумовского. Игорь выдохнул, нахмурившись, и нажал на кнопку приема звонка: - Слушаю. - И-Игорь? Гром испытал острое чувство дежавю - именно так и начался их прошлый разговор. - Да, Сергей, это я, - ответил он ровным голосом, готовясь услышать что угодно. - Вы узнали… - Разумовский, казалось, растерялся. - Узнал, - Игорь прошел в комнату и остановился около окна, глядя на полную, налитую белым светом луну. – Как вы? - Я… - Сергей кашлянул. – Я нормально. Хотел извиниться за предыдущий звонок: не следовало вас беспокоить. Я, кажется, перебрал со спиртным. Нес к-какой-то бред, - он замолчал. Игорь подцепил пальцем один из листков, приклеенных скотчем к стеклу: - Все в порядке. Видимо, вам это было нужно. - Было, да, - подтвердил Сергей, и в динамике сотового снова повисло молчание. Игорь теребил край листка и думал, что можно сказать, когда совсем не знаешь собеседника, и говорить, в общем-то, не о чем. Несмотря на усталость, сбрасывать звонок не хотелось, но, похоже, они оба не умели общаться нормально. Поэтому Гром просто стоял, мучая листок, превращая его ровный край в лохмотья. И ждал. Разумовский не выдержал первым: - Я не отвлекаю вас? – неловко поинтересовался он. Игорь даже улыбнулся, прислонившись плечом к стене рядом с окном. - Нет, - ответил он. - Я теперь совершенно свободен. Сергей засопел, вздохнул, а когда продолжил разговор, его голос стал более высоким и каким-то… ломким? Гром не мог подобрать нужного слова. - Мне действительно очень жаль, что вас уволили, - сказал Разумовский. - Если я могу как-то помочь или повлиять… Игорь отрицательно покачал головой и решительно прервал Сергея: - Не нужно, это не ваша вина. Разумовский запнулся и неуверенно проговорил: - Ладно. Хорошо. Они замолчали снова. Спустя примерно полминуты молчания, Игорь оставил в покое листок на окне и сказал: - Рад, что с вами все в порядке, - он посмотрел в непривычно безоблачное небо. Интересно, какой вид открывался из того места, где сейчас был Разумовский? Сергей отозвался практически сразу: - Да, - негромко ответил он. - Больше никаких казино на ночь. Игорь понял, что это была неудачная попытка пошутить, и по-доброму усмехнулся: - В этом я с вами соглашусь, - наверное, на этом следовало остановиться и закончить разговор, но Гром спросил: - Волков ничего вам не сделал? – это было явно лишнее. Он даже успел обругать себя: «Вот я дебил…» - деликатность никогда не была сильной стороной Игоря. Реакция Сережи на заданный вопрос не заставила себя ждать: его голос зазвучал тише, грустнее, и стал более торопливым. - Нет, он… Олег - он… - Разумовский сглотнул: - Он не сделал ничего, что навредило бы мне. Игорь мрачно заметил: - То есть что-то он все же сделал. Сергей промолчал. Подождав минуту, Гром позвал: - Сереж? Ответом ему был прерывистый вздох. - Олег уехал, - шепотом отозвался Разумовский. Каким-то образом в этой короткой фразе слышалось столько боли и отчаяния, что Игорь подобрался, напрягаясь. Он оперся о стену спиной, посмотрел в освещенную лунным светом комнату. - Он… бросил вас? – Игорь поморщился, понимая, насколько личным был заданный вопрос. Он даже не ждал ответа, думая, что Сергей снова сбежит, повесив трубку, но тот все же ответил. - Нет. У него возникли дела. Он не… не бросал меня. - Тогда, уверен, он скоро вернется к вам, - Игорь сам не верил, что говорит это. Волков не нравился ему до красных чертей перед глазами, и если бы кто-то поинтересовался лично у Грома, то и пропади бы он пропадом - Сергею точно было бы без него спокойнее. Достаточно было вспомнить затравленный взгляд Разумовского, когда тот садился в черную машину Волкова. Это не было выражением радости и облегчением от встречи с любимым. Это был страх. Страх человека, вынужденного подчиняться, не позволяя себе даже малую толику сопротивления. Но Сергей переживал… Этот звонок - Игорь был почему-то уверен, что если бы Волков остался дома, Разумовский бы не позвонил, ограничившись коротким смс-сообщением. А, может быть, не было бы даже этого. Сергей снова надолго замолчал, а потом тихо произнес: - Олег не сказал, насколько уезжает. Я просто… мне… - он осекся. Игорь слышал, как шуршат какие-то бумажки, что-то негромко звякает, падая на пол или куда-то еще. Он провел рукой по волосам: этот урод сумел доставить неприятности даже своим отсутствием. Разумовского было искренне жаль, но Гром понимал, что чем дольше с ним не будет Волкова, тем лучше. Он закусил нижнюю губу, раздумывая над тем, что этой возможностью следовало бы воспользоваться. Между Сергеем и его телохранителем было, мягко говоря, не все гладко, и сейчас, когда Разумовский остался один, на него можно было бы повлиять, если подойти к проблеме со всей осторожностью. Но именно в этом и состояла проблема: осторожно Игорь не умел. Это все осложняло. Но и бездействовать, когда подворачивается такой шанс, он не мог. Плевать, что думали остальные: Сергей сам никогда не выберется из этой ямы. И хотя Грому несколько раз дали понять, что «все хорошо», всхлипы ночью не были подтверждением этого. Игорь был уверен, что Волков снова позволил себе лишнего в отношении Сергея. Что он сделал, чтобы побудить Разумовского позвонить в столь позднее время поговорить ни о чем? Что могло породить панику в ответ на простое предложение приехать? Игорь понимал, что если не разрубить гордиев узел сейчас, положение дел будет только ухудшаться. И кто знает, когда может поступить вызов в диспетчерскую полицейского управления с просьбой приехать в башню основателя социальной сети «Вместе». Только тогда будет уже поздно. - Сергей… - начал Гром, сам не зная, что может сказать человеку, не желающему быть спасенным; он запнулся и, внезапно озаренный пришедшей в голову идеей, спросил: – Вы же любите искусство? - Что? – даже не видя лица Разумовского, Игорь услышал в этом коротком вопросе такое удивление, что невольно улыбнулся. - Вы любите искусство? – повторил он свой вопрос. – В вашем офисе столько скульптур, картин – вы должны что-то чувствовать, если только это не сугубо дизайнерское решение. - Нет. Это… нет. Мне действительно нравится, - Сергей все еще звучал удивленно. - Тогда, - Гром на мгновение прикрыл глаза, как перед прыжком в воду: - Тогда, может быть, вы согласитесь прогуляться со мной по Эрмитажу? – он сам не верил в то, что сказал это. - Я не знаю, - медленно проговорил Разумовский. - По Эрмитажу? - Да. Сто лет там не был и… - не закончив свою мысль, Игорь запнулся: - Вы пойдете? Со мной. Разумовский ответил не сразу. - Да, - сказал Сергей, очевидно приняв для себя какое-то решение, - я пойду с вами. Сережа опустил руку и уставился на зажатый в ней телефон. Он не ожидал такого результата от своего звонка. Честно признаться, он вообще не понимал, зачем позвонил. Ему просто захотелось. И сотовый так бодро подмигивал пришедшим сообщением, что… Игорь действовал на него умиротворяюще. Это было необычно, и Сережа понял это буквально только что, говоря с Громом, осторожно делясь с ним тем, что его беспокоило. Он впервые проговорил кому-то постороннему то, что причиняло ему боль. Отъезд Олега все еще мучил Сережу, заставляя нервно посматривать на электронные часы на столе, отсчитывать отрезки прошедшего времени. Но каким-то образом Игорь делал его страхи не такими страшными. Уголок рта Сергея дернулся от такого каламбура – страшные страхи. Сережа провел ладонью по интерактивной столешнице. Медленно, замирая в конце движения. Он смотрел на свою руку, на пальцы с обломанными ногтями и не до конца вымывшейся запекшейся кровью. Он только что согласился пойти с, по сути, незнакомым человеком в Эрмитаж. В отсутствие Олега. Решив все сам. Единолично. По коже Сережи пробежала стайка мурашек. Олег дал ему свободу. Сказал, что Сергей может выходить из башни в сопровождении шофера и телохранителя. Заниматься работой, благотворительностью, меценатством. Сережа заправил прядь, щекочущую бровь, за ухо. Олег имел в виду не это. Не развлечения. Но не было же ничего предосудительного сделать нечто подобное. Правда? Просто пройтись по залам Эрмитажа, полюбоваться предметами искусства, поделиться впечатлениями. Отдохнуть. Закусив губу до боли, Сережа смотрел прямо перед собой, переживая собственное решение. Игорь сказал, что узнает насчет билетов и перезвонит, чтобы выбрать удобный день, но Сергей уже сейчас знал, что ему подойдет любое время. Абсолютно любое, лишь бы не быть здесь одному. Не оставаться запертым в башне, в самом себе, наедине со своими мыслями. И с тварями, как он теперь знал, обитающими в стенах его дома. Сережа с опаской взглянул на хорошо освещенный угол гостиной, и ему послышалось едва слышное ворчание спящего зверя. Он вздрогнул, отложил телефон на стол. Переставив баночку с газировкой, которую успел взять во время разговора с Громом, Сережа поднялся, чтобы пройтись. На самом деле, отойти подальше. Сергей встал около окна. Он опустил взгляд на напольное покрытие, под которым лежала визитка Грома. Нога двинулась вперед, и Сережа придавил тайник носком стопы. Ему стало жарко, будто совсем рядом вспыхнуло пламя костра. Он перешел к соседнему окну, но, постояв, скрестив руки на груди, осторожно повернулся к тому месту, от которого только что ушел. Спрятанная визитка притягивала взгляд. Ее не было видно, но Сережа отлично знал, что она там есть. Как и Игорь. Где-то. Как его приглашение в культовый художественный музей Санкт-Петербурга. Сергей взглянул на город, на его дрожащие огни, на луну, зависшую полным шаром в небе. Руки опустились сами собой, повисая плетьми вдоль тела: Сережа очень ясно ощутил свое одиночество в этом огромном здании – башне, небоскребе, возвышающемся над всеми. Слишком далеко. Слишком высоко. Луна подмигнула Сереже облаком и засияла еще ярче. Сергей прижался лбом к толстому стеклу, положил на него ладони. Было ли ночное светило так же ярко для Олега, как для него. Сейчас. Он ведь не ввязался в дурную историю? Сережа тихо усмехнулся и закрыл глаза: он беспокоился за Волкова, будто тот нуждался в чем-либо подобном. Будто ему могла понадобиться Сережина помощь. Сердце гулко ударилось о грудную клетку, заставив подавиться воздухом, перевести мгновенно сбившееся дыхание. Веки Сергея медленно приподнялись. Он посмотрел на улицу, проходящую сияющей, пульсирующей веной внизу. От него ничего не зависело. Он мог только ждать, только смотреть. Мог сделать что-то, чтобы не сойти с ума в этом ожидании.