Умница

Ни в какой магазин на следующий день Игорь не пошел. Да и через еще один день тоже. Он был очень занят. По правде сказать, он и про свое приглашение Разумовского в Эрмитаж забыл. Потому что с утра ему позвонил Федор Иванович и попросил приехать в полицейское управление: забрать расчет и необходимые документы. Внезапно это заняло половину дня. Душещипательные разговоры с теперь уже бывшими коллегами были не самой лучшей его частью. А потом, когда Игорь с облегчением перешагнул порог своей квартиры, пришел Дима Дубин, испытывающий вину по поводу увольнения майора. Он говорил долго и увлеченно, приводил какие-то доводы. Угощал шавухой. Честно говоря, Гром пустил Диму только из-за этого – из-за вовремя просунутой в щелку приоткрытой двери шавухи. Поэтому Игорь молча смотрел на Дубина и ел. Гость пробыл у него не меньше часа, но Грому показалось, что намного дольше. После ухода Димы к Игорю пожаловала Пчелкина. Девушка сменила гнев на милость и буквально фонтанировала идеями по поводу выслеживания Чумного Доктора, который, к слову сказать, то ли затаился, то ли пропал вовсе – ни единого противоправного действия, ни единого сообщения в социальных сетях. Гром пытался соврать, что ему уже все равно, но выходило как-то неубедительно - Юля не поверила. Она щедро поделилась раскопанной информацией, намекнула на связи Игоря в криминальном мире и возможность пролезть туда, куда она - «хрупкая и нежная девушка» - попасть никогда не сможет. Игорь начинал сердиться. От членовредительства его останавливало только следующее: во-первых, Юля все-таки была женщиной и, во-вторых, он уже и так ей испортил имущество, что в конечном счете влетело ему в копеечку. Пришлось мужественно дотерпеть до тех пор, пока Пчелкина выдохлась и невинно спросила: - Может, чаю? Вот тогда Игорь с превеликим удовольствием и чувством выполненного долга выпроводил ее за дверь. Все равно чая у него не было. Остаток вечера и часть ночи Гром просидел за стареньким ноутбуком, проклиная медленный интернет и пытаясь что-нибудь выжать из полученных от Пчелкиной данных. Выходило так себе. Игорь вспомнил про Сергея Разумовского. Подумал, что уж он-то, наверняка, в два счета обработал бы значительный массив вываливающейся в браузер информации. Придумал бы какие-нибудь особые программистские штучки и… нет, ну, не нашел бы Чумного Доктора, но помог бы зацепиться хоть за какую-нибудь мелочь. При воспоминании о Разумовском что-то неясно заворочалось в уставшей голове бывшего майора, но он так и не сумел определить, что именно. Игорь потер покрасневшие от многочасового сидения за компьютером глаза и пошел спать. Осознание того, что утром никуда не нужно, позволило ему проспать возмутительно долго – аж до восьми часов. Потом Игоря разбудил частый, нервный стук в дверь и чересчур громкий голос Надежды Петровны. Оказалось, что у ее соседа, интеллигентного и одинокого старичка этажом ниже, прорвало трубу в ванной комнате. Попытки объяснить, что Игорь ни разу не сантехник, не возымели никакого результата: его просто потащили за рукав к месту аварии, где перепуганный вид старика – Шалахмета Ивановича – с тряпкой и ведром наперевес, решил все сомнения. Сосед, конечно, твердил, что «вызвал всех, кого угодно, но сами знаете, как долго они едут», только вот из трубы хлестало так, что по полу ванной уже плыли мелкие предметы. А кран на стояке оказался намертво заклинен. Игорь тяжело вздохнул и под причитания пожилых соседей и всех сочувствующих, которых успело набиться в квартиру Шалахмета Ивановича сверх меры, закатал рукава, готовясь принять неравный бой с трубой. Спустя некоторое время, горы полотенец, кучи умных советов и нескольких ведер воды, мокрый с головы до ног Игорь сумел перекрыть стояк. Поднимался с пола он под нестройные аплодисменты и одобрительные возгласы собравшихся, которые тут же протиснулись мимо него, начав собирать натекшую воду. Игорь вытер лоб, тоскливо посмотрел в сторону выхода из квартиры, но совесть, будь она проклята, не позволила ему остаться в стороне, и он, с еще одним тяжким вздохом, присоединился к устранению стихийного бедствия. Пробыл Игорь в квартире Шалахмета Ивановича до приезда аварийной службы. Посчитав, что на этом его добрососедский долг выполнен, Гром потихоньку ретировался. Он успел принять душ и переодеться, когда в его дверь снова постучали. «Только не пожар!» - подумал Игорь и пошел открывать. На пороге стоял Шалахмет Иванович с достаточно большой бутылкой в руках. - Вот, - протянул он Грому свою ношу. – Моя благодарность. Что бы я без вас, Игорь Константинович, делал! В бутылке оказалась домашняя настойка из черноплодки. Игорь попытался было отказаться, но у него ничего не вышло. Спустя пятнадцать минут перечисления достоинств напитка, его пользы для организма, воспоминаний о былых временах и отеческих похлопываний по плечам, Шалахмет Иванович удалился. Ладно, в конце концов, хороший алкоголь никогда не бывает лишним. Время близилось к полудню, а Игорь уже чувствовал себя уставшим: он никогда столько не общался с окружающими его людьми. Соседями. Во всяком случае, не при помощи языка. Его просто не было дома - работа заполняла всю его жизнь. Вспомнив про увольнение, Игорь нахмурился: следовало бы подумать о том, на что он собирался жить дальше. Надо было искать работу. И, ясное дело, в органы его больше не возьмут. Только не после того, что он устроил в казино. Только не после стараний Стрелкова. А куда еще, куда он мог пойти? Кроме охранника или вышибалы, ничего не приходило на ум. Игорь отправился на кухню, вытащил из холодильника разносолы Надежды Петровны, вооружился вилкой и прямо так, из контейнера, не разогревая, стал есть, переместившись за ноутбук. Волнующий запрос «Куда пойти работать бывшему полицейскому?» выдал целый ворох рекомендаций: от вполне предсказуемого «сотрудник охранного предприятия» и «телохранитель» до «кинолог», «инкассатор» и «коллектор». Сайты по поиску заработка окончательно добили Грома: предложений было море, как и требований к ним. Неконфликтность. Умение работать в команде. Пунктуальность. Стрессоустойчивость. Рекомендательные письма с прежних мест работы. Глаза разбегались. Предложения были столь многочисленны, что от этого становилось как-то тревожно. Настроение Игоря стремительно падало. В какой-то момент даже проснувшийся после трудов праведных аппетит пропал. Игорь отставил пластиковый контейнер с недоеденной курицей и захлопнул крышку ноутбука. Устраиваться вот прямо сейчас, звонить куда-либо, общаться, рассказывать про себя он был не готов. Он не подходил по большинству требований работодателей. Отложив поиски, Гром взъерошил волосы и посмотрел за окно: день еще не закончился, и его надо было чем-то заполнить. Еда в холодильнике имелась, значит, поход в магазин откладывался. Квартира была вычищена практически полностью, но после устранения потопа наведением чистоты заниматься было не с руки. Игорь оглянулся. Как по волшебству, лежащий на столе телефон ожил. - Гром слушает! – рявкнул Игорь, даже не посмотрев на имя звонившего. В динамике он услышал частое дыхание, гудки машин и возбужденный голос Димы Дубина: - Игорь, мы, кажется, его взяли! Сергей не ожидал, что Гром позвонит ему прямо с утра. Но он надеялся. Сложно было не смотреть на сотовый телефон, не проверять его на предмет пропущенных звонков или сообщений. Нетерпение. Ожидание. Сергей вздохнул - он перестал справляться со своими эмоциями. Отъезд Олега сделал его очень уязвимым, забрал слишком много сил. И… и хотелось, чтобы чертов телефон, наконец-то, зазвонил! Сережа в очередной раз отложил сотовый в сторону, немного подумал и убрал его в ящик стола. Он не продержался и пятнадцати минут, не в состоянии сосредоточиться на работе, и достал телефон обратно, чтобы положить его прямо перед своим лицом. Можно было обмануть самого себя, но Сережа просто не хотел пропустить что бы там ни было от Грома. Работа продвигалась медленно: Сергей задумал очередное обновление сети, но реализация идеи требовала существенных доработок. Код сбоил. Не хотел складываться в идеальную последовательность. Сережа привлек к решению проблемы Марго, но через некоторое время искин заявила, что ей не хватает данных. Она, конечно, предложила свои варианты, только они не устроили Сережу. Проклятый телефон не подавал никаких признаков жизни! Сергей сжал зубы и встал из-за стола. Сотовый он не взял, намеренно «забыв» про него. Сережа спустился на несколько этажей вниз – в офис «Vmeste», чем вызвал небольшой переполох. Ему даже совестно стало: надо найти в себе силы появляться здесь чаще, а не руководить сверху по видеосвязи. Дела рабочие постепенно увлекли, затянули, позволив действительно отвлечься от ожидания звонка. Перед своим любимым делом Сережа устоять не смог: здесь и люди его пугали не так сильно, и всеобщее внимание не доставляло настолько сильного дискомфорта, чем обычно. Однако когда коллеги стали ненавязчиво поглядывать на часы, Сергей понял, что пора закругляться. Забрав необходимые бумаги, еще раз посоветовавшись с разработчиками и техническим персоналом, Сережа вышел из офиса, сразу направившись к лифтам, нажал кнопку вызова, размышляя: пытался ли Игорь связаться с ним? Лифт издал тонкий звенящий звук, створки разъехались в стороны. Сережа зашел внутрь, развернулся к стеклянной стене, вцепившись в гладкий хромированный поручень. Гром не звонил. Сережа испытал острое разочарование. Нет, не в Игоре – в том, что его, Сережины, ожидания не оправдались. Стало очень тоскливо и одиноко. Олег уехал. Майор, видимо, поняв опрометчивость своего приглашения, решил тихо слиться. Сергей обхватил себя за плечи, стоя около своего стола, глядя на не подающий никаких признаков жизни телефон. Что толку его гипнотизировать? Сережа отвернулся. За окнами снова было темно. Сергей провел на работе весь день, и… и ничего. Только ворох бумаг на столе, исчерканные пометками листы. Вся его жизнь. Сережа вздернул подбородок и качнул головой. Ну и пусть! Он покинул гостиную, не чувствуя себя достаточно сосредоточенным, чтобы продолжить застопорившиеся расчеты. Сережа прошел в свою спальню, лишь мельком взглянув на дверь, ведущую в комнату Олега. Он переоделся в домашнюю одежду, включил висящую на стене плазму, разбавляя гнетущую тишину событиями какого-то фильма. Собственная кровать показалась ему огромной и неуютной. Дорогие простыни холодили и без того озябшие ступни. Хотелось содрать раздражающее белье и отшвырнуть куда подальше. Но вместо этого Сережа поплотнее укрылся одеялом, обернувшись им как коконом. - Погасить свет? – поинтересовалась искин. Сережа покачал головой, зарываясь носом в слабо пахнущую хвоей подушку: - Не надо, просто приглуши. Марго покорно приглушила и без того неяркий свет, погрузив комнату в глубокие сумерки. - Спокойной ночи, - пожелала она Сереже. - Спокойной, - отозвался тот, уже зная, что не заснет, по меньшей мере, еще пару часов. Кошмар выдернул Сережу из тяжелого, муторного сна. Он вскинулся, часто дыша, глядя широко раскрытыми глазами в противоположную стену. Бежать, бежать! Это стучало в голове острым желанием, и с этим было очень сложно бороться. - Марго… Марго! – воскликнул Сережа в панике. - Слушаю вас, Сергей, - моментально отозвалась искин. - Свет! Пожалуйста, свет!!! – Сережа зажмурился, обхватив голову руками. Яркий свет ослепил его даже сквозь сомкнутые веки. Сергей не мог вспомнить, что ему снилось. Что-то страшное и неотвратимое. Но оно заставляло его действовать. Он перевалился через край кровати, чуть не упал, споткнувшись о собственные ноги, и почти бегом выскочил из своей спальни. Сереже нужно было что-то. Ему нужна была основа. Он пробежал по коридору и рванул ручку, распахивая дверь в комнату Олега. Спальня Волкова встретила его тишиной и разгромом. Сережа при первых же шагах наступил на что-то острое, но едва ли заметил эту боль: Олега здесь не было. Он уехал. Он же уехал… Плечи Сережи поникли: он совсем забыл об этом. Руки зябко сжали предплечья. Сережа доковылял до развороченной кровати и тяжело опустился на ее край. Из открытой двери лился свет. Сергей сидел прямо в его теплом свечении. Один. Он судорожно вздохнул, поднял голову, находя глазами провал окна, и вздрогнул: в любимом кресле Волкова, обращенном вглубь спальни, свернулась клубком огромная черная собака. В комнате – в той ее части – было темно, и собака лишь угадывалась, но даже так – размеры ее поражали. Они были похожи на волчьи. Да и сама она – тоже была похожа на волка. Блеклые глаза двумя фосфоресцирующими пятнами глядели из мешанины черных теней и густой шерсти. Еще одна тварь. Сергей смотрел на собаку, не отрываясь, не понимая, как она оказалась здесь. Страшно не было. Почему-то огромный зверь не вызывал того ужаса, что монстры, живущие за стеновыми панелями в кабинете Сережи. От пса веяло силой и спокойствием. Его взгляд притягивал. Сережа медленно стек с кровати на колени, оперся руками о напольное покрытие. Не разрывая зрительного контакта со зверем, он подполз ближе к креслу. Ладони и колени то и дело больно натыкались на разбросанные вещи. На осколки выплеснувшейся через край злости. Около кресла Сережа замер. Он приподнялся, сел на пятки. Зверь глядел на него не мигая. Сергей протянул подрагивающую руку и, чуть поколебавшись, коснулся пальцами черной шерсти. Она была гладкой и теплой. Бок собаки приподнялся на вдохе и тихо опустился на выдохе. Сережа погрузил пальцы глубже в мех, касаясь горячей кожи. Собака моргнула и облизнулась, чуть повернув голову. Сережа тихонечко всхлипнул и уткнулся носом в бок животного. Проснулся Сергей, когда было уже совсем светло. Все его тело неприятно затекло. Он сидел в спальне Олега, на полу, возле пустого кресла, навалившись на него грудью. Его рука скрюченными от напряжения пальцами впивалась в мягкую обивку. Гром был, конечно, благодарен Дубину за звонок, но не думал же его коллега всерьез, что после фразы: «Игорь, мы, кажется, его взяли!» - он останется дома! Естественно, Игорь сорвался. Благо чувство вины Димы было настолько велико, что он и адрес продиктовал. На душе кошки скребли от того, что не Игорь выследил птеродактиля, но… поймали. Поймали! И каково же было разочарование Грома, когда вместо неуловимого и опасного Чумного Доктора он увидел бледную его копию! Нет, костюм был похож. Даже очень. Но даже при беглом осмотре становилось ясно, что это подделка. Бесполезный самодел. А огнеметы, примотанные чем-то подозрительно похожим на черную изоленту, так и вообще не выдерживали никакой критики: как доморощенный Кулибин не поджег сам себя, так и осталось для Игоря загадкой. Маска – самая дешевая, какую можно было купить в любом интернет-магазине рублей за сто. Выше ростом – уж Игорь-то прекрасно помнил настоящего Чумного. Ну и о чем тут можно говорить? Восторженный Дима попал под раздачу первым. Потом огреб приехавший вместе с нарядом Цветков. Еще кто-то, чье имя и фамилию Гром благополучно забыл через пару секунд после знакомства, тоже выслушал пару «ласковых». Не тот. Черт! НЕ ТОТ! Окончательно испортил бездарно начавшийся день Стрелков, прикативший на своей огромной черной машине, перегородившей большую часть улицы. Разговор вышел неприятный. С угрозами - со стороны Евгения Борисовича. С оскорблениями – терять-то уже нечего - со стороны Игоря. Пригрозив упрятать Грома на несколько суток в «обезьянник», Стрелков отвернулся, лениво махнув – «Разберись!» - Мишане. - Сам уйду, - процедил Гром, поправляя свою кепку. Он обошел Мишаню, послал Дубину один из своих самых свирепых взглядов и, сунув руки в карманы куртки, зашагал в сторону метро. Хотелось что-то пнуть или разбить. Или с кем-нибудь подраться. Как назло, не попадалось ни одного варианта для исполнения этих желаний. Игорь шумно выдохнул через нос. Его взгляд метнулся по сторонам, остановившись на доске объявлений. Она была вся заклеена листками с объявлениями. Ярким пятном в самом центре висело приглашение посетить частный музей. Гром остановился. Рука сама потянулась к козырьку кепки. Он опустил его вниз: - Твою ж мать! – Игорь совсем забыл. Сергей Разумовский. Эрмитаж. Прошло уже два дня. Целых два дня! Игорь опустил руку: «Думай, думай». Бежать сейчас за билетами было уже поздно, но что-то же надо было сделать... Гром перевел взгляд на следующее объявление. Точнее, рекламу новой интернет-компании. Решение было буквально перед его глазами: он подумал, что как только окажется дома, сразу же закажет билеты через онлайн-кассу, а уже потом позвонит Сергею – нехорошо все-таки вышло. Спасатель хренов. Игорь продолжил свой путь. От принятого решения стало немного легче. Даже злость на придурков, которые не смогли отличить настоящего Чумного Доктора от подделки, немного отпустила. Игорь, нахохлившись, спустился в переход, ведущий к станциям метро. Дома Грома ждал «приятный» сюрприз - не было интернета. Как и света. Во всем чертовом здании. Он готов был застонать. Повысившееся было настроение вновь устремилось к нулю. Игорь пнул диван и больно ушиб палец. День был не его. Совершенно не его. Единственное, что теперь оставалось – позвонить, извиниться и пригласить Сергея на завтра в музей. А билеты… а билеты можно и в Эрмитаже купить. Игорь вытащил из кармана старенькую "Нокию" и открыл список абонентов. Гром позвонил, когда Сережа меньше всего ожидал этого. Более того, он уже смирился, что Эрмитаж отменяется, но нет: звонок раздался в самый разгар работы над обновлением. И, как назло, абстрагировавшись от всего земного, он смог наконец сдвинуть дело с мертвой точки; оно захватило Сергея полностью, заставив маньячно улыбаться и печатать с третьей космической скоростью. Он даже не сразу услышал трель сотового, все еще лежащего посередине стола. А услышав, недоуменно поднял голову и, моргнув, уставился на телефон. На дисплее отображалось имя майора. Сережа выпрямился и медленно протянул руку. Разговор вышел таким же неловким, как и всегда. С длинными паузами, фразами невпопад, глупыми смешками и мучительной концовкой, когда, вроде бы, обо всем договорились, но как корректно завершить вызов – не знал никто. Игорь отключился первым, скомканно пробурчав: - Ну, до завтра. - Да, - растерянно произнес Сережа и отнял руку с сотовым от своего уха, уставившись на него. Он все же пойдет в Эрмитаж. Завтра. С Громом. Сережа положил телефон на стол, продолжая его гипнотизировать, тронул пальцем его край, развернув боком, потом тронул еще раз и еще, заставив аппарат описать полный круг вокруг своей оси. Он перевел взгляд на свои записи и вычисления. Пожевал нижнюю губу и посмотрел в угол кабинета, опасаясь увидеть там или услышать оттуда что-нибудь страшное. Но все было тихо – просто тени, просто стены. Сергей вздохнул с облегчением и позволил себе улыбнуться. Завтра во второй половине дня. Сережа вернулся к работе, и дело заспорилось еще быстрее, так, что он снова растянул искусанные губы в улыбке, а потом весело рассмеялся, тасуя виртуальные окна, раскладывая их, словно пасьянс. Игорь слишком долго не жил социальной жизнью. Он осознал глубину своей оторванности от всего, только оказавшись на Дворцовой Площади, перед величественным зданием Эрмитажа. И перед очередью, выстроившейся хвостом гигантской змеи. Гром был реалистом: чтобы она прошла, ждать придется очень долго. Очень. Он на секунду прикрыл глаза, чтобы не видеть этого безобразия. Чувство стыда затопило все его существо: мало того, что тянул с музеем так долго (практически забыл), так еще и заставит Сергея стоять на улице, под начинающим моросить холодным дождем. Сразу вспомнилось астеничное телосложение Разумовского, его почти ледяные пальцы в ладони Грома. - Что ты будешь делать? – проговорил тихо Игорь, поправляя кепку и еще раз оглядывая толпу, нисколько не уменьшающуюся, но даже еще немного прибавившуюся. Что ж, теперь ничего нельзя было изменить. Но если бы у него была более новая модель сотового!.. Игорь задумчиво коснулся лежащего в кармане старенького телефона: на таком интернета не было. Да на нем даже полифонии не было! Гром никогда не задумывался о покупке нового гаджета – ему были просто не нужны все эти новомодные навороты. И интернет. Ну, с кем бы он общался? Когда Игорь работал, болтать было некогда. А необходимое можно было нагуглить и в полицейском управлении. Или после работы, неспешно прихлебывая горячую воду, потому что кофе и чай снова не вовремя закончились, за своим видавшем виды ноутбуком. Игорь поежился и оглянулся, а потом посмотрел на циферблат отцовских часов. В принципе, время у него еще было: он приехал пораньше, надеясь успеть с билетами до того, как встретится с Разумовским, но, увы, даже с таким стратегическим запасом приобрести билеты ему не грозило. Гром передернул плечами и поморщился: под неизменную куртку он надел рубашку от полицейской формы, предварительно сняв с нее все знаки отличия, и она теперь неприятно сковывала движения, жала под мышками, душила жестким воротником. И была единственной прилично-парадной во всем скудном гардеробе Игоря. Гром не стал бы заморачиваться, если бы вместо Сергея позвал в музей Дубина (хотя сама вероятность этого была категорически равна нулю), надев первое попавшееся под руку. Но это был «сам Сергей Разумовский», и ударить лицом в грязь не хотелось. Он вообще очень долго раздумывал, что можно надеть на встречу с миллионером. Выбор был достаточно скудным. Костюм, в котором Игорь был в казино, безнадежно испорчен, его бы не взялась реанимировать ни одна химчистка (да и времени уже на это не было): белая рубашка заляпана кровью, пиджак с надорванным рукавом выглядел так, будто им полы помыли. Брюки… брюки Игорю удалось привести в порядок (не в джинсах же идти!), на что он убил остаток дня и те крохи порошка, которые оставались в давно початой коробке. Только правильно отгладить их допотопным утюгом через влажную ткань Грому удалось далеко не с первого раза: стрелки норовили сползти, заломиться кривой полосой. Однако, в конце концов, в результате титанических трудов вредная ткань была побеждена. И Игорь чувствовал теперь себя непривычно праздничным, что заставляло его немного нервничать и раз в несколько минут поводить плечами, раздумывая: не расстегнуть ли воротник-удавку ко всем чертям? Еще раз оглянувшись и оттянув пальцем ненавистный ворот, Игорь с досадой пошел занимать очередь, справедливо полагая, что, добравшись до Эрмитажа, Разумовский даст о себе знать, набрав его номер. Игорь предлагал встретить Сергея еще возле метро, но тот, как-то стушевавшись или смутившись, сказал, что приедет на машине. По правде говоря, как ни пытался, Гром не смог представить Разумовского за рулем автомобиля. Было даже немного жаль, что он наверняка пропустит это зрелище. Одно дело думать о встрече, ждать звонка и совсем другое получить желаемое: мгновенно теряешься и не знаешь, что делать. Эйфория от выполненного Игорем обещания постепенно стерлась и уступила место нервозности - уйме мелких проблем, о которых он даже не задумывался прежде. Первой проблемой оказался извечный вопрос всех женщин при абсолютно забитом платяном шкафу – что надеть? Сережа женщиной не был, но сейчас очень хорошо их понимал. Стоя в гардеробной комнате, оглядывая вешалки с костюмами и прочей одеждой, он никак не мог выбрать. Это был Игорь. Это был Эрмитаж. Как одеться, что предпочесть? Официальный костюм? Все костюмы Сережи были или очень дорогими, купленными в фирменных магазинах, или пошитыми на заказ. И то, и другое сильно выделялось бы из толпы. Конечно, плевать на всех, но Сережа вспомнил обычную одежду Грома и нахмурился. Костюм отпадал. Тогда что, джинсы? Джинсы давно рассматривались Сергеем, как домашний наряд. Он чувствовал бы себя глупо, надев их в общественное место: все равно, что выйти из дома в пижаме. А какую рубашку подобрать? Или не рубашку, а блейзер или кардиган? На улице было довольно холодно и хмуро. Сергей вздохнул и потеребил прядь волос. Он слишком привык сидеть дома и выбираться только на официальные мероприятия. То есть мучиться выбором было совершенно не нужно: существовал определенный дресс-код в одном случае и личные предпочтения, исходя из собственных ощущений, в другом. Застонав от отчаяния, Сережа двинулся вглубь гардеробной. Возможно, он напрасно заморачивался. Игорь был не из тех, кто впал бы в ступор из-за одежды. У Грома наверняка не было такой проблемы: надел привычные джинсы, и все. Эх, - Сережа потер лоб рукой, - ему следовало уточнить, во что одеться. Хотя это и выглядело бы глупо – не свидание же! Но именно так и чувствовал себя Сергей. Как перед свиданием. И чувство вины перед уехавшим Олегом разрасталось в его груди все сильнее. В конце концов, Сережа решительно протянул руку к темно-сиреневому джемперу с треугольным вырезом, с которым прекрасно сочеталась светлая рубашка поло. Брюки под такой верх подходили только узкие. А в качестве обуви – дезерты. Они были удобны и располагали к длительной прогулке, если та таковой вдруг окажется. Определившись, Сережа почувствовал облегчение. Оно было недолгим. Так как случилась вторая проблема. Стоило Сергею выбраться из гардеробной с ворохом одежды и начать ее раскладывать на кровати, в его дверь постучали. - Да, заходи, - не оборачиваясь, отозвался Сережа, совершенно забыв, что это не может быть Олег. Да и стучался тот далеко не всегда. Свою ошибку Сергей понял сразу - аромат чужого одеколона. Сережа резко развернулся, выпрямляясь. Сердце тут же учащенно забилось, будто он был пойман с поличным за чем-то противозаконным или непристойным. На пороге комнаты, расставив ноги на ширине плеч, заложив руки за спину, стоял заместитель Олега: высокий и хмурый мужчина. Фамилию Сережа не помнил, но звали его – Ефим. Ефим оглядел помещение, остановив взгляд на кровати с живописно разбросанной по ней одеждой. - Вы куда-то собираетесь, - утвердительно проговорил он. Сергей воровато оглянулся, потом вздернул подбородок: - Да, - он безотчетно облизал губы: Ефим ему не нравился, но подбором кадров в службу безопасности занимался Олег, и это не обсуждалось. – Что вы хотели? Ефим отвлекся от сканирования предметов одежды. От взгляда его черных глаз Сереже захотелось попятиться, но он сдержался. Только кулаки сжал, приготовившись сопротивляться. Чему бы то ни было. - Хотел уточнить планы на сегодня. - Никаких, - поспешно проговорил Сергей, но Ефим так изломил правую бровь, что пришлось поправиться: - Никаких, что требовали бы вашего сопровождения. Моего. Вами. То есть, чтобы вы были рядом… - Сережа замолчал, понимая, что начинает путаться. Ефим не перебивал его, пялясь как удав на кролика, давая возможность унизиться еще больше. Поняв, что Сергей сказал все, что мог, мужчина отрицательно покачал головой: - Олег Давидович приказал сопровождать вас. Звучало, как приговор. Сергей нашел в себе силы возразить: - Это частная встреча, - и более холодно добавил: - Ваше присутствие там нежелательно. - Это по работе? – не обращая внимания на последнее уточнение, спросил Ефим. - Нет. - Связано с коммерческой тайной? - Нет. - Встреча состоится в чьей-то квартире? - Нет же! - Сережа непроизвольно дернул плечом. - Что это будет, Сергей Дмитриевич?* - лицо мужчины было непроницаемо настолько, что его хотелось ударить. Сергей насупился. Отвечать не хотелось. Заместитель Олега терпеливо ждал, не сводя глаз с человека, которого должен был защищать. Сережа это понимал, как и то, что это не личная инициатива Ефима. И то, что Сережа сейчас противится этому, будет подробно изложено Волкову. Видимо, ничего не поделаешь. Плечи Сережи устало опустились: бессмысленное противостояние успело его утомить. - Я поеду в Эрмитаж. В музей. Можно? – в последний вопрос он вложил такой максимум иронии, на который только был способен. Ефим коротко кивнул, никак не реагируя на выпад, и резюмировал: - Эрмитаж – большие залы, много пространства. - Да! Очень много! – раздраженно подтвердил Сережа, не видя подвоха. - Вы не заметите меня. Руки Сережи дрогнули, когда он понял. - Нет. Нет!!! Я не хочу! – воскликнул Сергей и, переведя дыхание, более спокойно проговорил: - Ефим, пожалуйста. Это просто встреча. Мы будем в людном месте. Мне ничего не угрожает. - В казино вам тоже ничего не должно было угрожать, - резонно возразил мужчина. - Это другое. - Вряд ли. «Разговаривает, как с ребенком!» - Ефим, - Сережа сам не понимал, зачем упирается: было ясно, что уступать ему никто не собирается. - Я ваш наниматель. Это была не совсем правда, но попробовать стоило. Жаль, что попытка так и не увенчалась успехом. - Нет, - коротко отозвался Ефим и Сергей, глядя на него, так и не смог разобрать, где на хмуром лице телохранителя спряталась явная усмешка. - Мой наниматель - Олег Давидович. - Я его начальник! Бровь мужчины снова изогнулась. Сергей почувствовал себя очень глупо. Он отвернулся к разложенной на кровати одежде. - Вы можете сопроводить меня до музея, но дальше я сам. - С кем вы встречаетесь? Сережа искоса посмотрел на досужего мужчину: - Вы не отстанете от меня. - Нет. - Игорь Гром. Майор полиции, - Сергей сделал паузу, чтобы до Ефима дошло: - Видите? Ваше присутствие необязательно. - Я запомнил, - телохранитель больше не стал ничего выпытывать. – Пойду, прослежу, чтобы ваша машина была готова к выезду. Сообщите, когда соберетесь. Сережа хотел возмутиться, но за Ефимом уже закрылась дверь. Он сел на постель и опустил лицо в ладони, опершись локтями о колени. - Марго, - глухо проговорил Сережа, - я могу как-то отменять приказы Олега? - Сожалею, Сергей, но нет. Не отнимая рук от лица, Сережа слабо кивнул, хотя искин и не могла распознать этого. Его будут сопровождать. Мало того, что довезут до самого Эрмитажа (хотя Сережа хотел попросить водителя остановиться где-нибудь подальше, чтобы пройтись пешком), так еще и последуют по пятам, разглядывая и анализируя издалека. По телу Сережи прошла дрожь. Что скажет Игорь? - Стыдно-то как… Сергей повалился боком на кровать, прямо на одежду, и прикрыл глаза. *Сергей Дмитриевич – прошу меня простить за вольность: не нашла упоминания отчества Разумовского и взяла то, что ближе лежало. Сереже казалось, что пролежал он всего ничего. Вот только что смежил веки и сразу открыл их, но… по свету, льющемуся из окна, он понял, что это не так. - Марго! Время! – воскликнул Сергей, резко садясь на кровати, от чего перед глазами на мгновение потемнело. Исполнительная Марго с готовностью отозвалась, озвучивая текущий час. Сережа, взвыв, сорвался с кровати: принять душ, переодеться и доехать до Эрмитажа по вечным питерским пробкам… Он бессовестно, безнадежно опаздывал. Собираясь чуть ли не кувырком, все роняя, теряя и надевая не той стороной, Сережа совершенно забыл про Ефима. Сильно не до того было. Спускаясь на лифте, торопливо застегивая пальто и проверяя в карманах всякую мелочь наподобие визитницы с картами, паспорта, электронных ключей, он попросил Марго связаться с водителем, чтобы тот ждал около главного входа в башню. Сопровождение? Нет, не слышали. Потому выбежав на улицу и потянувшись к дверце припаркованного автомобиля, Сергей почти подскочил от испуга: его рука ткнулась в чью-то кисть, затянутую в черную кожаную перчатку. - Ваше место не здесь. Ефим отстранил опешившего Сережу и услужливо распахнул перед ним дверцу к задним пассажирским сидениям. - Но с Олегом я всегда сижу впереди! – как-то по-детски возмутился Сергей. На лице Ефима не дрогнул ни единый мускул. Он продолжал стоять, придерживая дверь и картонно улыбаясь. Сдвинуть его с места сейчас было сравнимо лишь с тем, как если бы Сережа вознамерился подтолкнуть плечом скалу. Ефим сильнее, выше и несговорчивее скалы: с той бы Сережа как-нибудь договорился. Ответа на свое восклицание Сергей так и не дождался, а вот время продолжало неумолимо поджимать. Он с досадой поморщился, нырнул вглубь теплого салона, поерзав на месте, расправляя полы укороченного пальто. Ефим закрыл дверь, уселся на сидение рядом с водительским, и машина плавно тронулась. Игорь стоял в нескончаемой очереди, которая продвигалась не так быстро, как того бы хотелось. Сергей опаздывал. На тридцать минут. Игорь уже раз десять посмотрел на часы. Спросил время у какого-то человека, стоящего рядом: может, его часы спешат или механизм еще как-то барахлит? Но нет, время незнакомца совпадало с его собственным. Гром хмурился, поправлял кепку и оглядывался. Когда в кармане куртки зазвонил-завибрировал сотовый, Игорь выхватил его быстрее, чем пистолет из кобуры. Ну, если бы он носил кобуру с пистолетом. - Гром слушает! – рявкнул Игорь так, что от него шарахнулось несколько людей из очереди, и почти сразу же прикрыл глаза: во дебил! - Извините, - поправился он, слушая потрясенную тишину в трубке и показывая окружающим, что все в порядке, - извините, Сергей. Что случилось? - Я… - Разумовский запнулся, потом прочистил горло и уже четче произнес: - Я звонил вам несколько раз. Х-хотел предупредить, что опоздаю. Пробки… - Сережа немного стушевался, а потом снова заговорил уверенно: - Вы были недоступны. Игорь на секунду оторвал "Нокию" от уха и посмотрел на дисплей. - Ну, - протянул он, - наверное, связь плохая. И тут же подумал, что телефон определенно следовало сменить: если он стал терять сеть в самый ответственный момент… А что, если бы Сергею потребовалась помощь? - Да, я так и подумал, - мягко сказал Разумовский. - Когда вы будете? - Я… - Сергей снова сделал паузу. – Я уже здесь, но не вижу вас. Гром огляделся и насколько мог, описал свое место расположения. - Я вас понял. Сейчас подойду. Сергей отключился, и Игорю не осталось ничего, как тянуть шею, высматривая рыжую макушку. Разумовского он заметил буквально через несколько секунд. Тот шел быстрым шагом, натянутый словно струна, напряженный, не глядя ни на кого вокруг. Как он собирался найти таким образом Игоря, было непонятно. И Сергей наверняка бы прошел мимо, если бы Гром не поймал его за руку, останавливая. - Сергей? Разумовский вскинул на Игоря глаза, и тому показалось, что в них промелькнул страх. Пальцы сами собой разжались, выпуская мягкую ткань светлого пальто. Парень сразу отдернул руку, убирая ее за спину. Он почти отступил от Игоря на шаг назад, и тому внезапно стало от этого очень грустно. - Здравствуйте, - проговорил Сергей, нервно улыбаясь и оглядываясь куда-то себе за спину. - Здравствуйте, - отозвался Игорь, быстро посмотрев в том же направлении. Ничего подозрительного там не было, и Гром перевел взгляд в начало очереди. Ну, или туда, где оно чисто теоретически должно было быть. Сергей засунул руки в карманы. - Решили подышать свежим воздухом? – спросил он, зябко поводя плечами. Игорь виновато вздохнул и взглянул на Разумовского: - Извините, накладка с билетами вышла: нужно было купить их заранее, а теперь… - он уныло повел подбородком, показывая на размер катастрофы. Сергей несколько секунд молча смотрел на него, потом на очередь и снова куда-то назад, а после достал из кармана телефон и провел пальцем по экрану. - Это легко поправимо, - проговорил он, ловко переходя с вкладки на вкладку и… в нерешительности замирая, чтобы осторожно поинтересоваться: - Если только вы не... – Разумовский осекся. Игорь посмотрел на низкое небо, с которого уже ощутимо моросило противным дождем, и решительно произнес: - Нет. Сергей улыбнулся, снова занявшись своим телефоном. Буквально через минуту он победно спрятал гаджет обратно в карман и объявил: - Вот и все. Теперь остается только пройти внутрь и распечатать наши билеты. - Спасибо, - искренне проговорил Игорь, приподнимая ворот куртки и только сейчас осознавая, что достаточно сильно продрог. Сергей посмотрел себе под ноги: - Не за что, - ответил он и тихо предложил: - Пойдемте? - Конечно, - сказал Гром и первым двинулся к входу в Эрмитаж. Билеты они распечатали. И сдали верхнюю одежду в гардероб. И стали подниматься по Иорданской лестнице, когда Игорь понял, что ни Сергей, ни он сам за весь этот путь не произнесли ни слова. Разумовский вообще был какой-то тихий. Даже больше, чем обычно. Ну, или Игорю так казалось. И постоянно оглядывался, будто искал глазами кого-то. Грома так и подмывало спросить: кого именно? – но он мужественно держался. А еще до Игоря только что дошло, что Сергей оплатил билеты из своего кармана. Не бог весть какие деньги, но приглашение-то исходило от Игоря! Нехорошо получилось. Как поднять эту тему и всучить миллионеру несчастные шестьсот или сколько там рублей за вход, Гром не представлял. Настроения ему это не добавляло. Не говорить же Сергею в лоб прямо сейчас: «Ой, а возьмите деньги за билетик», - когда они будто решили сыграть в игру «перемолчи меня»?! Приходилось тащиться за Разумовским, сверля его узкую спину хмурым взглядом. Но долго так продолжаться не могло. Оказавшись на верхней площадке лестницы, Игорь попытался заговорить с Сергеем, и тот тут же развернулся к нему, как-то по-птичьи склонив голову. Слова застряли у бывшего майора в горле, и он вынужден был прокашляться. - Холодно сегодня на улице, правда? – глупо заметил Игорь, о чем сразу же пожалел, увидев, как удивленно приподнялись брови Разумовского. - Да, - как-то неуверенно отозвался тот, почти сразу отворачиваясь и, как показалось Грому, начиная с преувеличенной увлеченностью рассматривать развернувшееся вокруг пространство: белые стены с золотыми завитками, зеркала, оформленные в виде ложных окон, высокий плафон на потолке, изображающий небо. «Мда, - протянул про себя Игорь, привычно потянувшись к козырьку кепки и почти сразу осознавший, что она осталась вместе с курткой в гардеробе, - не пошла беседа». Он опустил руку и попытался заговорить снова: - Красиво тут. Сергей снова повернулся к нему, и Игорь понял, что наверняка выставил себя еще большим дебилом, чем обычно. Он не умел общаться. Не знал, как начать разговор, зацепиться хотя бы за что-то, а Разумовский – как с таким вообще общаться?! - пока что не горел желанием помогать ему. Сама идея пригласить его сюда, завести беседу о спасении души и тела теперь виделась Грому ужасно глупой: не умел он действовать тонко. И даже пытаться начинать не стоило – не его конек. В результате оба чувствовали себя неловко. Игорь-то уж вне всякого сомнения! «Думай, думай!» - приказывал он самому себе, но мозг решительно отказывался сотрудничать со своим хозяином. Вот если бы Разумовский был преступником. Игорь даже хмыкнул: тем для разговора нашлось бы предостаточно. Одна процедура проведения стандартного допроса чего стоила! Но Разумовский преступником не был. Нет, Игорь не жалел об этом, но… Он с тоской посмотрел на бело-золотые стены. Сергей тем временем передернул плечами: - Да, красиво, - пробормотал он, отвечая на реплику Грома, стрельнул глазами куда-то вниз и свернул с лестницы по направлению к Фельдмаршальскому залу. Игорю ничего не оставалось, как последовать за ним. Они обогнули достаточно большую группу китайских туристов и остановились. Что еще сказать, Гром не представлял. Издевательство какое-то! Ну не начинать же разговор об искусстве – о нем он имел весьма посредственные знания, как и о музыке, фильмах, книгах, которые могли бы заинтересовать Разумовского (или не заинтересовать?), или… всё, на этом идеи у Игоря заканчивались. Надо было подготовиться. Почитать что-нибудь личное о миллионере, его предпочтениях, об Эрмитаже, набросать список тем в блокноте. А теперь что уж… Он тяжело вздохнул, понимая, что день будет ужасно долгим. Сергей рядом с ним стоял прямой, ломкий какой-то, будто палку проглотил. В его позе сквозила скованность. Игорь скосил глаза и увидел, что Разумовский сжимает за спиной руки в замок до белых костяшек. Захотелось немедленно положить на напряженные пальцы руку, потянуть, расцепляя этот «узел». Это было бы невежливо. Сергей не выглядел, как человек, которому нравятся чужие прикосновения. Вспомнить хотя бы, как шарахнулся он от Грома на улице. А тот ведь всего-то придержал его за рукав пальто! Разумовский склонил голову, еще раз быстро оглянулся и проговорил, заставив Игоря вздрогнуть от неожиданности: - Вы знали, что при проектировании этого зала архитектор – француз по происхождению, Монферран, - допустил ряд ошибок? Скрещенные пальцы побелели еще больше, и спина Сергея выпрямилась настолько, что Гром ощутил фантомную боль в позвоночнике. Разумовский говорил негромко, даже тихо, и весь его вид показывал неуверенность. Будто Игорь мог осудить порыв поделиться информацией, обозвав Сергея выскочкой или заучкой. Или что это могло быть для него неинтересным, ненужным. Неуместным. Гром постарался ответить, как можно более доброжелательно, чтобы Разумовский хоть немного расслабился: - Не знал, - он ободряюще улыбнулся, когда Сергей бросил на него быстрый взгляд, перед тем, как отвернуться и уставиться на портрет Кутузова. – Расскажете? Руки Разумовского действительно немного обмякли, перестав выглядеть так, будто их свело судорогой. - Во-первых, стены этого зала были сделаны из дерева, - начал он, не отрываясь от созерцания портрета великого полководца. - А во-вторых, в процессе строительства – в череде многочисленных переделок и перестроек, - в них образовались пустоты, из-за чего произошел пожар. Игорь тоже воззрился на Кутузова, становясь плечом к плечу с Разумовским. - Что было после пожара? – поинтересовался он, радуясь, что Сергей проявил инициативу, давая надежду, что неловкость, возникшая между ними с самого начала, постепенно сойдет на нет. - После пожара начали выяснять, кто виноват, - по губам Сергея скользнула слабая улыбка, которая тут же пропала, и он продолжил: - Пришли к выводу, что виноват сам архитектор. Только проблема была в том, что раз виноват он, то виноват и император - Николай первый, который торопил Монферрана со строительством. - И? – Игорю правда стало интересно. - И инцидент замяли. А Монферрана больше никогда не допускали до строительства Эрмитажа, - логично завершил Сергей и снова замолчал. Игорю ничего не оставалось, как кивнуть. Вновь возникла неприятная пауза, во время которой они перешли в следующий зал. Сергей обернулся на вход, вздохнул и нашел и здесь что-то интересное, поделившись этим с Громом. Разумовский почти не смотрел на него, говорил, глядя прямо перед собой, постепенно увлекаясь и, видимо, осознав это, снова замолкая. Ненадолго. Во время рассказа на его лице начинали проступать живые эмоции, окрашенные легкими пятнами румянца. Из зала в зал речь Сергея становилась более уверенной и громкой. И более длинной, обстоятельной. Иногда около них останавливались одиночные туристы, с интересом выслушивая разошедшегося Разумовского. Пока тот не замечал их и, скомканно закончив, сбегал в следующий зал, где все начиналось сначала. Игорь смотрел на Сергея, удивляясь, сколько всего знает этот человек. Книги читал или на экскурсии ходил? «Ему бы самому искусствоведом работать». Разумовский прямо расцветал. Иначе Гром и выразиться не мог – преображение было разительным. Даже глаза начинали сиять – большие, в обрамлении пушистых, словно у женщины, ресниц. Игорь мотнул головой, потер лоб, сосредоточился на словах своего визави и снова заслушался. Сергей больше не оглядывался, не искал невесть кого. Он говорил без остановки, будто боялся, что его прервут, не выслушав. Руки Разумовского больше не были спрятаны за спиной – его жестикуляция разнообразилась поворотами бледных кистей, взмахами рук, разворотом корпуса. Было в этом что-то музыкальное. Игорь раньше никогда не замечал подобного. Да и как бы он заметил, если общались они с Сергеем всего ничего, а так близко вообще в первый раз. Сергей перескакивал с темы на тему. То он рассказывал, почему в Петровском зале никогда не бывал Петр, то начинал говорить про котов, которые служат здесь в статусе официальных охранников галерей, то заговаривал о никому не известных шедеврах Эрмитажа и как их случайно находили в многочисленных подсобках. - Представьте, - увлеченно тараторил Сергей, развернувшись к Грому, - один голландский искусствовед нашел здесь картину Хендрика Гольциуса! Его пригласили выпить чаю, а он под шкафом увидел листок бумаги – это и была картина! Ее отправили на реставрацию, после чего она заняла достойное место в экспозиции музея! Давайте посмотрим? – и он так резво рванул с места, что Игорю пришлось потрудиться, чтобы не отстать. Пока они шли в нужный зал, Гром узнал об утерянной коллекции автомобилей, о привидениях, о самом большом собрании игральных карт и о том, чтобы просмотреть все экспонаты Эрмитажа, нужно не меньше одиннадцати лет. - Здесь пять зданий, триста пятьдесят залов, чтобы обойти все шедевры, вам придется пройти двадцать четыре километра. А если простоять около каждого экспоната по минуте, то как раз и выйдет одиннадцать лет. При условии, что вы будете приходить сюда каждый день и проводить тут по восемь-десять часов. Постепенно у Игоря начало складываться впечатление, что он уже прошел эти двадцать четыре километра и даже еще парочку лишних сверху. А Сергей увлекал его все дальше и дальше. В некоторых залах им приходилось пробираться сквозь толпу, в некоторых – было совсем пусто и прохладно настолько, что Гром невольно ежился, потирая плечи. Игорь обогатился знаниями о названии музея, об экспонатах, сделанных из покрытой татуировками человеческой кожи, о подлинных полотнах Леонардо да Винчи, посмотрел на табакерку с вмятиной (именно ею был убит Павел первый). Узнал, что на здании Эрмитажа есть сто семьдесят шесть скульптур, которые призваны скрывать от горожан печные трубы. Информации было так много, что было просто… ошеломляюще? Удивительно, как все это влезало в голову одного единственного человека. Программиста. Миллионера, посещающего открытие злачных мест всяких нуворишей. Картины, убранство стен и потолков, плитка под ногами, название каждого зала и его история – Разумовский знал всё и обо всем. Его голос звучал чисто и ярко. Хотя через пару часов в нем стали пробиваться первые нотки хрипотцы, а шаги замедлились. Последнему Игорь был несказанно рад: путешествовать, прослушивая увлекательнейшую лекцию о музее и его живых и неживых обитателях было очень интересно, но ноги даже у него, бывалого оперативника, привыкшего много двигаться, стали уставать. Наконец, будто выдохшись или выключившись, Сергей остановился. Он развернулся к Грому, и тот уставился на яркие, раскрасневшиеся словно от поцелуев губы. В этот момент почему-то именно они привлекли все его внимание. - Я вас заболтал, - тихо проговорил Сергей, моргая, не веря, что его так увлекло. – Который час? Игорь с трудом отвел от Разумовского взгляд и посмотрел на часы. И чудом удержался от того, чтобы удивленно присвистнуть: они пробыли в музее чуть более пяти часов. Сергей тоже казался удивленным. Его глаза широко раскрылись. - Я не думал, что уже так поздно, - виновато сказал он. – Извините. Его руки вытянулись вдоль тела, повиснув плетьми. Игорь качнул головой: - Не извиняйтесь. Это было… - он посмотрел прямо в глаза Разумовского, - потрясающе! Гром говорил искренне. Он улыбался Сергею, и тот робко улыбнулся ему в ответ. - Я просто интересовался, - совсем тихо проговорил он, начиная теребить большой палец на левой руке. - Вы запросто могли бы набросать пару томов энциклопедии. Сергей вскинул на Игоря внимательные глаза, но тот не смеялся. - Легко запомнить то, что нравится, - проговорил он. - Это верно, - подтвердил Гром и расправил затекшие плечи: - Как вы смотрите на то, чтобы перекусить? Я ужасно проголодался. Сергей склонил голову, будто прислушиваясь к себе. - Да, было бы неплохо, - наконец сказал он. - Тогда пошли! – уверенно проговорил Игорь, чувствуя себя в своей стихии. Неловкость прошла. Не могла не пройти за столько часов и столько слов увлекательного рассказа. Сергей Разумовский теперь виделся ему в совершенно другом свете, и… и от этого становилось еще горше. Игорь не только внимательно слушал спонтанную лекцию миллионера, он еще и присматривался к нему. Не мог не заметить след под ярко-рыжими волосами, подозрительно похожий на свежий шрам. И след от удара по лицу. Почти незаметный, но ему с его опытом полицейского, прослужившего не один год, хорошо заметный. И еще какую-то рану на шее, прямо за воротом светлой рубашки – от чего она могла быть? Если бы Игоря спросили, он навскидку определил бы ее, как след от человеческих зубов. Все это не могло нравиться. Как и тонкие пальцы с чуть увеличенными суставами и синяками на нескольких фалангах. Черт! Гром старался успокоиться. Ведь он для того и позвал Сергея сюда, пока нет его вечного сопровождающего, чтобы как-то помочь. В том, что Разумовскому срочно требовалась помощь – в ушах Игоря пугающе четко раздался всхлип, переданный динамиком сотового, - он не сомневался. Начало было ужасным. Начиная с того, что Сережа опоздал, и заканчивая тем, что Ефим остался непреклонным в своем желании сопровождать его. Сережа постоянно чувствовал на себе холодный взгляд. Так и тянуло оглянуться, найти его обладателя. Это нервировало, заставляло Сережу чувствовать себя скованным. Ему приходилось следить за каждым своим жестом. Он реально испугался, когда Игорь перехватил его за руку среди толпы. Ефим мог отреагировать на это, как на угрозу. Мог напасть на Грома, и тогда завязалась бы драка. Этого не произошло, но облегчение было недолгим. Сережа не видел Ефима. Как тот и обещал. Вокруг было не так много людей, чтобы телохранитель мог затеряться в толпе, но Сережа его все равно не видел. Он чувствовал себя загнанным в угол. Отвлечься не получалось. Игорь неуклюже пытался завязать разговор, поднимал те темы, которые приходили в голову самому Сереже. Неловкость между ними можно было резать ножом. Неуверенность в том, правильно ли Сергей поступил, придя сюда, слежка - взгляд прямо между лопаток или в затылок дулом пистолета, от чего хотелось поежиться и потереть зудящее место, заставляли его нервничать. Сережа сцепил руки в замок, чтобы не выдать волнения и начинающие дрожать пальцы. Игорь, кажется, заметил его состояние, от чего стало совсем невыносимо. Сережа успел не единожды пожалеть, что согласился на приглашение. Может, следовало сбежать? Пройтись по нескольким залам, притвориться, что вспомнил о важной встрече и… Нет. Сергей прикусил губу, понимая, что не сможет поступить так - врал он не очень хорошо. Отвратительно врал. Сразу все было видно на его лице. Гром бы его точно раскусил, и тогда к неловкости добавился бы еще и стыд. Но молчать… молчать было тяжелее всего. Сережа смотрел на портрет Кутузова, собирался с духом, и слова в какой-то момент сами полились из его губ. То, что он знал, чем интересовался долгое время… Игорь выглядел заинтригованным. По крайней мере, слушал он с неподдельным вниманием. Это позволило Сереже немного приободриться и перевести дух. Где-то неподалеку все еще был невидимый Ефим, и пробелы в навыках социального общения никуда не делись, но Гром слушал его и не перебивал. Не высмеивал и даже задавал короткие вопросы, располагая продолжать. Сережа увлекся. Он и сам понимал, что словно в кроличью нору падает, но когда он начинал говорить об искусстве, одна тема цеплялась за другую. Невозможно было остановиться. Олег никогда не интересовался этой стороной его жизни, и поговорить было абсолютно не с кем. Не Марго же рассказывать в надежде на достойное человека рассуждение. А Игорь был живым и реагировал, как живой. Он смеялся и округлял глаза, и смешно присвистывал, тут же начиная извиняться под осуждающим взглядом какого-нибудь экскурсовода. Рассказывать ему было в радость. Залы шли один за другим, Сергей каждым словом углублялся в экскурс по Эрмитажу все глубже. В какой-то момент он забыл про Ефима, про время и усталость. Про голос, про горло, которое стало понемногу садиться после непрерывной трехчасовой лекции. Он остановился так резко, будто налетев на невидимую стену, осознав, что таскал человека, даже не спросив его мнения, по всему Эрмитажу, не затыкаясь ни на секунду. Сережа боялся повернуться к Игорю. Боялся увидеть на его лице смертельную скуку. И все же он сделал это – повернулся к Грому. Все страхи схлынули, когда он увидел выражение лица своего спутника. Вдруг захотелось широко улыбаться искусанными губами. И одновременно с этим ему стало очень грустно от того, что встреча, похоже, подошла к концу. Скоро, вот буквально сейчас, Гром скажет, что ему пора, и они выйдут на улицу, и разойдутся каждый в свою сторону. Вынырнет откуда-то из-за спины Ефим, проводит Сережу до машины, чтобы вернуть его в пустую башню. Где так тихо и одиноко. Но Игорь в очередной раз удивил Сережу, предложив ему перекусить. Не избавился от него, потирая гудящую от разговоров голову. И Сережа с отчаянием утопающего человека ухватился за эту соломинку. Он тоже был очень голоден. - Да, было бы неплохо, - отозвался Сергей на предложение Игоря. На какую-то долю секунды ему показалось, что Гром одобрительно хлопнет его ладонью по плечу, но тот лишь улыбнулся и пошел первым, ведя Сергея за собой к выходу из музея. Они заказали рыбный пирог, кофе, сок и фруктовое желе. Точнее, Игорь заказал. Сергей почему-то растерялся, разглядывая карту меню. Попытался выбрать какую-то лютую дичь, типа невразумительного салата из овощей. Только разве ж таким можно наесться? Игорь покачал головой, проговаривая официантке правильный заказ. - Мы целый день на ногах, - пояснил Гром, когда девушка ушла. – Нет, вы можете, конечно, заказать тот салат, но через пять минут будете таким же голодным, как и сейчас! А еще это был прекрасный шанс возместить стоимость билетов в Эрмитаж. Правда, насчет этого Игорь умолчал. Сергей ничего не ответил, рассматривая столешницу. Он снова стал тихим. И пару раз оглянулся, когда думал, что Гром не видит. Игорь видел и тоже незаметно осмотрелся. В Эрмитаже его как-то не очень заботила нервозность Разумовского – он списал это на волнение от встречи, азарт рассказчика. Однако сейчас… Сейчас Игорь подумал, что, возможно, Сергей оборачивается не просто так. Боится? От кого-то скрывается? Чувствует себя неуверенно без Волкова? Гром чуть было не поморщился от последней мысли, но решил не терять самообладания. Он оглядел улицу через высокие окна кафе, потом занял выгодную позицию, чтобы двери были прямо перед его глазами, как и входящие-выходящие люди. Сначала ничего подозрительного заметно не было. Мимо окон шли люди, посетители внутри были заняты своими делами и даже не смотрели в сторону Сергея, а у того не было ни единой эмоции, когда он сам оглядывал помещение. Значит, то, что тревожило Разумовского, находилось за пределами кафе. Его Игорь заметил не сразу - высокого мужчину с по-армейски короткой прической и невыразительным лицом. Он стоял на противоположной стороне улицы и не сводил взгляда с входа в кафе. Стоял очень грамотно, незаметно, не выпячиваясь, но и не прячась, но максимально не привлекая к себе внимания. Однако Гром очень хорошо знал эту позу: скрытое ожидание, угадывающееся в расслабленных мышцах тела, готового в любую секунду сорваться вперед. Так стояли находясь в слежке. Так стоял телохранитель Разумовского, когда маячил за его спиной ненавязчивой тенью. Спрашивать у Сергея о провожатом не хотелось. Гром был уверен, что тот знает, что его пасут. И молчит. Что ж… Игорь перевел взгляд на официантку, принесшую еду и начавшую расставлять заказ на столе. Как бы там ни было, пока мужик с улицы не делал резких движений и не приближался с явно враждебными намерениями к Разумовскому, все было в порядке. Можно было заняться долгожданным ужином. Сережа сразу придвинул к себе сок и желе. На кусочек пирога он смотрел с сомнением, но Игорь был уверен, что это вкусно, и пришлось поверить ему на слово. На самом деле, когда принесли меню, Сергей испытал приступ паники: что выбрать? Конечно, он ходил в рестораны и кафе – рангом повыше, но не суть, - однако заказывал всегда Олег и выбирал сугубо полезную пищу. Он считал, что Сергей должен беречь свое здоровье и питаться правильно, не забивая организм всякой дрянью. Луженый же желудок бывшего военного мог стерпеть любую пищу. Салат был бы заведомо верным решением, но Игорь остановил Сережу, уговорив попробовать рыбный пирог, который настоятельно рекомендовала и девушка-официант. Пришлось пойти на этот шаг. Сережа не любил спорить. И, коли уж он решил нарушить свою невольную диету, он позволил себе выбрать фруктовое желе в качестве десерта. Сладкое было его небольшой слабостью. От кофе Сергей категорически отказался: сердце и так стучало чересчур быстро и чувство неприятной тревоги неумолимо росло, но соку он был искренне рад. Сережа вцепился в свой стакан чуть ли не двумя руками, с жадностью выпил большую его половину. Натруженное горло приятно расслабилось, и он не смог сдержать облегченного вздоха. Впрочем, тут же устыдился, поймав на себе пытливый взгляд Игоря. Спеша промокнуть губы, Сережа опустил глаза. В Эрмитаже было проще: искусство порождало множество тем, вокруг находились люди. Здесь же… здесь был небольшой столик на двоих, и снова грозила возникнуть неловкая атмосфера, которая была между ним и Громом при встрече. Сергей осторожно посмотрел на своего визави: тот выглядел расслабленно, абсолютно не тяготясь молчанием. Похоже, прогулка по музею подействовала на него самым наилучшим образом. Но Игорь бросал на Сережу непонятные взгляды, будто хотел что-то сказать и не решался. Сергей решил не придавать этому значения: если майор захочет, обязательно спросит. Ему нужна была передышка. Сережа воззрился на пирог, который и в самом деле выглядел аппетитно и определенно восхитительно пах. Сергей проткнул вилкой кусочек, аккуратно отрезал его ножом и сунул себе в рот. - Вкусно! – не сдержался он, вскидывая удивленные глаза на Игоря. Он так давно не ел чего-то подобного! Начинка была нежной и прямо-таки таяла на языке, специи и зелень добавляли дополнительный нюанс вкуса, от чего рот наполнялся голодной слюной. - Рад, что вам нравится, - отозвался Гром, уплетая свою часть пирога за обе щеки. Сережа кивнул, сосредотачиваясь на своей тарелке. Сейчас ему подумалось, что одного куска будет явно мало! Некоторое время они ели молча, потом Игорь кашлянул в кулак и сказал: - Большое спасибо за экскурсию. Я узнал много потрясающих вещей. Гулять с вами по музею было настоящим удовольствием. Сережа смущенно улыбнулся и заправил прядь за ухо: - Мне показалось, что я слишком увлекся, - он отрезал очередной кусочек пирога. Гром качнул головой: - Нет! – горячо возразил он, сделал большой глоток кофе и добавил: - Ну, может, совсем чуть-чуть. Сергей снова посмотрел на Игоря. Тот не выглядел раздосадованным или сердитым. Похоже, он просто беззлобно поддразнивал Сережу. Осознание дружеского подтрунивания неожиданно согрело душу и заставило смутиться еще сильнее. Сергей поспешно допил свой напиток, заполняя паузу в наметившемся разговоре, и Игорь галантно налил в его стакан еще сока из небольшого графина, принесенного официанткой вместе с остальной едой. Гром все еще смотрел на Сережу. Он чувствовал это и сосредоточенно терзал вилкой и ножом остатки рыбного пирога. Интересно, если сделать заказ еще одного кусочка - это будет нормально? - Вы после куда - домой? Сережа вздрогнул и вскинул на Игоря глаза. Он не сразу понял, о чем говорит Гром, и тому пришлось повторить свой вопрос. Сергей промокнул губы салфеткой, машинально облизал их и ответил: - Да, домой. Гром собрал посередине своей тарелки горку из крошек, оставшихся от его куска пирога. - Я мог бы вызвать такси… - как-то отстраненно проговорил он. Сережа перевел взгляд на руки майора, и ему показалось, что вилку тот сжимает чересчур сильно. Как если бы хотел ее согнуть. Сергей моргнул. Он на секунду представил, как Гром вызывает такси и они вместе… Вместе? Сережа тихонечко выдохнул. Его рука замерла, наколов ломтик пирога. Мягкая начинка частично осыпалась на белоснежную тарелку. - О, - сказал он, пытаясь подобрать рыбу и мелко порезанные овощи, возя наколотым кусочком по тарелке. - Я… я на машине, - на самом деле ему очень не хотелось отказывать Игорю, но он даже думать боялся о том, чтобы кинуть заместителя Олега. - Извините. Как скоро Ефим бы доложил Волкову о Сережином самоуправстве? Вернулся бы Олег, узнав, что он не выполнил просьбы: быть всегда в сопровождении телохранителя и шофера? Сергей качнул головой: не вернулся бы. Зато потом… Он на секунду прикрыл веки – голова противно закружилась, и захотелось потереть висок, коснувшись шрама под волосами. - Вы водите? Вопрос заставил Сережу открыть глаза и сосредоточиться. - Нет, - ответил он, чуть нахмуриваясь. - У меня шофер. Игорь негромко фыркнул. Сереже пришлось посмотреть на него. Майор пожал плечами: - Должно быть, очень удобно. Слабая улыбка коснулась губ Сергея: - Не всегда. Например, сегодня Сережа без него точно обошелся бы. Мог бы проехаться на такси или метро. Воспоминание о том, как людно бывает в подземке, прошлось стайкой неприятных мурашек по спине Сергея. Нет, на метро он бы не поехал. - А где вы живете? – Игорь махнул рукой, подзывая официантку. Сережа удивленно посмотрел на Грома: - В башне. Он думал, что это было более чем очевидно. Игорь повернулся к подошедшей официантке и заказал еще кусок пирога. И кружку кофе. Он вопросительно посмотрел на Сергея, и тот, немного поколебавшись, поддержал заказ майора насчет пирога. Когда девушка отошла, Сережа быстро собрал все, что осталось на тарелке, и не очень ловко сунул себе в рот. Несколько крошек упало на его колени. Он быстро подобрал их, готовый провалиться сквозь землю от смущения. Игорь, будто бы ничего не заметив, задал еще один вопрос: - Разве в башне не офис вашей фирмы? - Да, - согласился Сергей, - но там и мой дом. Он придирчиво оглядывал свои брюки: не осталось ли на них пятно от промасленных крошек? Это было бы совсем неловко. - Хм, - Игорь склонил голову, рассматривая своего собеседника. - Почему вы не захотели купить себе нормальную квартиру? Сергей поднял голову, чтобы встретиться взглядом с глазами Грома: - Не знаю, - честно сказал он. - Меня все устраивает, и на работу ездить не нужно. Майор улыбнулся: - Хорошо, когда любишь свою работу? Сергей попытался найти в его словах подтекст, но у него ничего не получилось. Игорь смотрел прямо, и в его глазах светился неподдельный интерес. Взгляд этих темных глаз притягивал, не позволяя отвлечься. Сергей завис, пытаясь сообразить: нужно ли отвечать на это? Спасла Сережу официантка. Девушка расставила наполненные тарелки на столе и забрала опустевшие. Сергей поблагодарил ее, отвлекаясь от Грома. Когда он повернулся к Игорю вновь, тот приподнял бровь, давая понять, что все еще ждет ответа. Сергей отпил немного сока, чтобы промочить пересохшее горло. - Работа – все, что у меня есть, - он отставил сок в сторону. - Это моя жизнь. - Как вы начали заниматься программированием? Сергей пожал плечами. Его увлечение предсказуемо началось со школы. Потом был университет, самостоятельные проекты. Это действительно была вся его жизнь – программирование и Олег. Чтобы не провалиться в воспоминания о пережитом ужасе, связанным с Волковым и его уходом в армию, Сережа торопливо стал рассказывать о выбранной профессии, ее перспективах, привлекательных сторонах и возможностях. Игорь понимал, что его разговор напоминает допрос, но иначе он не умел. Сергей отвечал, хотя ему не все нравилось. Или Грому так казалось. Сложно было разобраться: он знал Разумовского не так хорошо, но его живая мимика давала определенные подсказки. Вопрос за вопросом Игорь старался подвести своего собеседника к тому, ради чего он сюда и приперся: уговорить Разумовского открыться и написать на Волкова заявление. Он был уверен, что прав. Иначе и быть не могло. Рассказывая о работе, Сергей неожиданно увлекся. Понятная вначале речь постепенно перешла на какие-то ведомые только программистам термины. Игорь не хотел прерывать Разумовского, давая ему выговориться, хотя и перестал понимать большую половину произносимых слов. Гром просто вежливо улыбался, слушая местами сбивчивый рассказ, и кивал. А потом ему пришла в голову мысль: они с Сергеем похожи. Работа – то, чем оба жили и горели. И если бы Игоря спросили, наверное, он и сам вот так же увлеченно начал бы рассказывать о поимке преступников, провисании системы, необходимости ее реорганизации и совершенствования, расширении полномочий, сокращении бюрократической волокиты. Сравнение с Разумовским так поразило Грома, что он позволил себе отвлечься от беседы, потеряв нить разговора. Вернула его к реальности только резанувшая слух фамилия – Волков. Игорь сосредоточился на почему-то раскрасневшемся лице Сергея, гадая, что успел пропустить важного. - А Волков, ваш телохранитель?.. - спросил он, когда Разумовский прервался, чтобы перевести дух. Сергей моргнул: - Что «Волков»? – не понял он. - Где живет Волков? Гамма противоречивых эмоций отразилась на лице Сергея. Игорю очень не понравилось, что в одной из них он угадал испуг. Краска схлынула с лица Разумовского. Даже губы побелели. Гром успел заволноваться, что парню стало плохо, но Сергей, будто превозмогая себя, проговорил: - Олег живет со мной. У меня, - Разумовский часто заморгал, и его взгляд заметался по столу. - То есть, мы на одном этаже в башне. Живем, - неловко закончил он и замолчал. Игорь обругал себя дебилом. Подвел, называется, к нужному вопросу: только перепугал Сергея. Вон, он даже в край стола вцепился. Гром посмотрел в окна кафе, лихорадочно придумывая, как исправить ситуацию. На улице уже сгустились сумерки, и фигура следящего за ними человека теперь угадывалась лишь темным пятном, предусмотрительно находясь там, куда не доходил свет от фонарей и витрин. Сергей выронил вилку и вздрогнул от ее звона, поспешно прикрывая столовый прибор рукой. Как мышь поймал. - Волков… - Игорю и самому не понравилось, как это прозвучало: - Он хорошо себя ведет? – боже, ну что за детский сад?! – Тот ночной звонок… - попытался яснее выразиться Гром, осознавая, что действительно не дает ему покоя. Тихий голос, одиночество, пронизывающее буквально каждое слово, всхлипы и бегство от предложения приехать. Сергей его перебил, не давая додумать и досказать. Он все еще прижимал ладонью вилку к столу: - Все в порядке, - сказал Разумовский с напряжением в голосе. – Он хорошо себ… - Сергей проглотил окончание фразы: - Олег всегда защищал меня, с детства. Мы же с ним в одном детдоме росли. Он осторожно, словно вилка могла выпрыгнуть из-под ладони и наброситься на него, приподнял руку и убрал ее под стол. Упомянув детдом, Сергей замолчал, сжав губы. Румянец не вернулся на его щеки, и парень все так же был болезненно бледен. Игорь виновато вздохнул: ему следовало сказать все, как есть, и не мучить своего собеседника долгой «прелюдией». - Сергей, я знаю, что об этом иногда трудно говорить, - начал он. - Или даже стыдно, хотя стыдиться тут абсолютно нечего! – Гром склонил голову, стараясь поймать мечущийся взгляд Разумовского. Тот оттянул пальцем ворот рубашки, потом расстегнул верхнюю пуговицу: - Душно что-то… - он скользнул глазами по майору, попытался улыбнуться, но улыбка – слишком слабая и дрожащая - почти сразу сошла с его бледных губ: - Игорь, вы неправильно поняли, - Сергей обхватил стакан с соком. - Возможно, я сам ввел вас в заблуждение. Всё не настолько плохо. Всё не… Разумовский уставился на стакан, потом куда-то на улицу. Для того, чтобы туда посмотреть, ему пришлось повернуть голову. Рыжие пряди открыли висок и свежий розовый шрам. Будто почувствовав, куда именно направлен взгляд Грома, Сергей мазнул пальцами по искалеченной коже и поправил волосы. Он развернулся к Игорю и, сглотнув, посмотрел ему в глаза. Гром невольно проследил, как дернулось горло Разумовского. Опустил взгляд немного ниже, на открывшуюся ямочку между ключицами. Тень в ней лежала озерцом, подчеркивая худобу Сергея. Спокойно, упрямо Игорь взглянул в почти прозрачные глаза Разумовского: - Тогда откуда у вас синяк на лице? – спросил он негромко. Губы Сергея приоткрылись. Нижняя задрожала, и он прикусил ее, стараясь сдержать эту дрожь. Когда Сергей заговорил, на губе остался яркий след от зубов. - Что… Что вы?.. – он выдал себя: рука дернулась, безошибочно прикоснувшись к острой скуле. Игорь кивнул, коротко показав пальцем на лицо Сергея: - И шрам под волосами. Ваши травмы – их становится все больше, - он невесело усмехнулся: - Бьет - значит любит? На какое-то мгновение Грому показалось, что Разумовский сейчас упадет в обморок. У него даже глаза закатились, перед тем как он зажмурился. - Я… я… - силился как-то объясниться Сергей. Покачав головой, Игорь прикоснулся к левой руке Разумовского, которая все еще лежала на столе. Сергей дернулся и поспешно убрал ее под столешницу. - Только не говорите, что упали, - проговорил Игорь. - Потому что укуса на вашей шее это не объяснит. Сергей склонил голову, прижал ладонь к шее, потянул за ворот рубашки, прикрывая им пострадавшее место. - Игорь, я не понимаю… - он даже нервно улыбнулся. Сергея нужно было дожимать. Гром это чувствовал. - Вы боитесь, - Игорь наклонился через стол, его голос стал доверительно тих. - Но Волкова сейчас нет, - он снова потянулся к Разумовскому, однако его рука так и застыла на середине стола, приковав к себе внимание Сергея. - Вы можете рассказать мне все. Я постараюсь помочь. - Я не нуждаюсь… - голос сорвался, и Сергей замолчал. Он смотрел на руку майора, и на его лице застыло выражение ужаса. - Волков давит на вас? – Игорь перевернул кисть ладонью вверх, будто предлагал Разумовскому вложить в нее свою руку. - Принуждает к чему-либо? – Сергей молчал. - Если вы напишете заявление, я… Разумовский отпрянул назад, оттолкнулся ногами так, что ножки стула визгливо проехались по полу. - Нет!!! – воскликнул он так громко, что на него стали оглядываться люди с соседних столиков. - Я не буду ничего писать! Краем глаза Игорь заметил, как фигура на противоположной стороне улицы колыхнулась вперед, сделала несколько шагов, входя в яркий свет фонарей. Но сейчас было не до неизвестного мужчины. Игорь примирительно приподнял руки вверх, отстраняясь как можно дальше: - Успокойтесь. Дыхание Сергея стало частым и тяжелым. По виску скатилась капелька пота, хотя в кафе не было настолько жарко. - Олег не виноват! – все еще достаточно громко проговорил он. - Это я… я хотел… но не мог… мне… К ним приблизилась девушка-официант. В руках у нее был поднос с напитками. - Все в порядке? – поинтересовалась она. Сергей не заметил, как к ним кто-то подошел, будучи полностью сосредоточенным на Громе, но когда девушка заговорила, он с испугом вскочил и шарахнулся в сторону. Игорь попытался его остановить, и Разумовский с силой оттолкнул его руки. Грома повело, и он задел поднос официантки. Дальше все произошло более чем стремительно: содержимое подноса благополучно выплеснулось прямо на грудь Игорю. - Блять! - вырвалось у Грома, когда он нагнулся вперед, чтобы спасти от потопа свои брюки. Сергей пораженно приоткрыл рот, глядя на огромное пятно, стремительно расползающееся по рубашке Игоря. - Простите, ради бога, простите меня! Я не хотел! - он схватил ворох салфеток со стола и засуетился, протягивая, почти тыкая ими в Грома. Игорь, стряхивая с себя влагу, перехватил у Разумовского салфетки, внимательно посмотрел ему в лицо, и только бессильно стиснул зубы. Сергей все еще выглядел испуганным и чрезмерно бледным, но теперь это было… нормально? Игорь не знал, как объяснить разницу между предыдущим и нынешним испугом, но разница была. - Ничего страшного, - сказал Гром, отрываясь от созерцания лица Разумовского и начиная промокать рубашку салфетками. Одновременно с этим он отказался от помощи официантки, заверив ее, что ничего страшного не произошло, и попросил счет. Девушка удалилась, крикнув уборщице, чтобы та устранила образовавшийся беспорядок. - Я испортил вашу рубашку, - беспомощно проговорил Сергей. - Я… я… - его снова стало клинить. Игорь отбросил промокшие, бесполезные теперь салфетки: рубашку было не спасти. - Все в порядке, - заверил он Разумовского, раздумывая, как будет добираться до дома в таком виде. – Это не ваша вина. Что было не совсем так, но Сергей выглядел таким несчастным, что язык Игоря просто не повернулся сказать нечто иное. Однако Разумовский не слушал или не слышал его: - Я исправлю! Я все исправлю! – бормотал он, глядя немигающими глазами на грудь Игоря. Гром нахмурился и спокойно, но твердо сказал: - Сергей, сядьте! Рот Разумовского закрылся так, что зубы клацнули. Он покорно опустился на стул, но смотреть не прекратил. Игорь бросил взгляд поверх его головы на улицу. Никого не заметив – незнакомец словно растворился в воздухе, - он тоже опустился на свое место. - Это всего лишь рубашка. Единственная приличная, но Разумовскому знать об этом было необязательно. Игорю давно следовало обновить свой гардероб. Сергей покачал головой: - Я виноват. - Не больше, чем я. Разумовский с надеждой посмотрел на Игоря, но почти сразу опустил голову. Игорь вздохнул. Он залпом допил свой кофе, посмотрел на нетронутые куски пирога и желе. - Вы будете еще есть? – спросил он. Сергей отрицательно мотнул головой. Его ноздри трепетали, на виске вздулась вена, и было заметно, что он все еще не пришел в себя из-за маленького инцидента с опрокидыванием подноса. Игорь был уверен, что шепот посетителей и постороннее внимание, которое они невольно привлекли, вызывают у Сергея чувство крайней неловкости. - Я попрошу, чтобы нам упаковали еду с собой, - проговорил он. Как-то заторможенно Разумовский перевел взгляд на Игоря. - Пирог вкусный, - пояснил Гром. - Его можно съесть чуть позже, - это было практично. Да и желе… Оно выглядит весьма аппетитно, - он ободряюще улыбнулся. Сергей хотел что-то ответить, но официантка положила между ними узкую папку с вложенным в нее счетом. Игорь пригреб папку к себе и вытащил кошелек. Попрощались они скомканно. Сережа все еще чувствовал, как сильно бьется его сердце. Он опрокинул поднос на Игоря. Именно он. Из-за него это произошло: завелся из-за пустяка, практически кричал в месте, полном народа, привлек всеобщее внимание. Как же стыдно. И даже не предложил Игорю подвезти его до дома. Сообразил только после того, как они расстались. Сергей развернулся, ища глазами знакомую фигуру в кепке, но Игоря уже нигде не было. Он бы пошел за ним – не мог Гром так быстро и далеко уйти, - но стоило ему пройти несколько шагов, как за спиной материализовался Ефим. Он тронул Сергея за локоть: - Вам туда, - сказал мужчина и направил Сережу в нужную сторону. Сергей даже не удивился внезапному появлению Ефима - знал же, что тот не отвяжется. Покорно позволяя себя вести к машине, которую перегнали поближе к кафе, Сережа смотрел себе под ноги. - Вы пили? – поинтересовался Ефим и, еще больше нарушая личное пространство Сергея, наклонился к нему. С усилием отцепляя от своего локтя пальцы телохранителя, Сережа отстранился. Он был не обязан отчитываться перед незнакомым человеком, но счел правильным коротко ответить: - Нет. Если бы он промолчал, возникли бы другие вопросы, а разговаривать сейчас Сережа не хотел. Неловко начавшаяся встреча переросла в литературно-исторический экскурс, доставила немало положительных эмоций от возможности поделиться с кем-то неравнодушным своими знаниями. И так ужасно закончилась. Сережа прижал к себе пакет с едой. Что бы там ни говорил Игорь, он чувствовал свою вину. Если бы Сергей не задергался, не вскочил, не начал кричать… Захотелось провести ладонью по лицу, стирая неприятные воспоминания, которые буквально стояли перед глазами, не желая пропадать. Как и звон разбивающейся посуды в ушах. Хорошо еще, что Ефим трезво оценил ситуацию и не зашел в кафе, чтобы разобраться с происходящим. Это было бы слишком. И чего Сергей так завелся? Скула и шея заныли, напоминая, с чего именно. Игорь все заметил, сложил два и два. Но ведь он и раньше… Сережа выдохнул и залез в теплое нутро машины, когда Ефим открыл перед ним дверь. Заурчал мотор. Телохранитель занял свое место, и автомобиль мягко тронулся. Бумажный пакет в руках Сергея шуршал при малейшем движении, и из него вкусно пахло. Запах был настолько сильным, что быстро заполнил салон машины. Ефим несколько раз обернулся, бросил взгляд на своего подопечного. Поморщился, не одобряя. Сережа стоически проигнорировал все его взгляды – пусть смотрит, если так хочется. Он никак не мог успокоиться. Его потряхивало, от чего руки неосознанно крепче сжимали пакет с едой. Что, если Игорь решит что-то предпринять против Олега? Сам напишет на него заявление, и Сережу вызовут давать какие-нибудь показания. Но ведь без подтверждения у него же ничего не получится, верно? А что, если Игорь сам попробует связаться с Олегом? Ну, не связался же за все это время. Возможность была. Сережа хмурился, кусая губу до тех пор, пока не ощутил во рту металлический привкус крови. Он посмотрел за окно автомобиля. Там мелькали вечерние огни, витрины, люди – Сергей не мог сосредоточиться ни на чем, не мог сконцентрироваться, продолжая мысленно возвращаться к тревожащим его вещам. Не надо было звонить. Не надо было соглашаться пойти в музей. Не надо было тянуться туда, куда не следует. Ему вполне хватало и одного друга. Одного человека. Зачем понадобился еще и Игорь? Эти ночные звонки, желание услышать голос, получить поддержку, не остаться одному в четырех стенах наедине с зубастыми монстрами… Сережина левая щека дернулась. Не надо было истерить (тряпка!) и толкать Игоря, переворачивая на него поднос с напитками. Стало просто невыносимо: человек хотел просто помочь. Был так добр. Его взгляд… Сергей сглотнул. Надо было сказать что-нибудь успокаивающее, соврать, развеять подозрения, а не вести себя так, еще сильнее убеждая Грома в его правоте. Мало ли как Сергей получил свои травмы? Это мог быть и секс. Ну, грубый такой, когда обоим нравится. Нравится что-то подобное. Сережа опустил взгляд на свои руки. - С вами все хорошо? Остановить машину? – Ефим смотрел прямо на Сергея. - Не надо, - отозвался тот. Мужчина отвернулся и что-то негромко сказал водителю. Сережа не расслышал, но машина плавно набрала ход, перестраиваясь из ряда в ряд. Сергей потеребил край пакета, подвернул его сильнее, разгладил ребра бумажных заломов. И мысли снова вернулись к испорченной рубашке. Некоторое время Сережа сидел неподвижно, а потом выпрямился, выравниваясь на сидении. Решительно тряхнул головой, из-за чего волосы упали ему на глаза. Со своим поведением он как-нибудь разберется. Потом. Но вот с рубашкой Грома… Это было первоочередное. Сережа принял решение, и это его немного успокоило. Теперь все, что требовалось – оказаться в башне и исправить неприятную ситуацию. В башне располагался не только офис социальной сети «Вместе» - это был настоящий бизнес-центр, включающий в себя значительную долю прилагающейся к деловым фирмам инфраструктуры. Здесь были канцелярские магазины, кафешки, несколько ресторанов, целых два этажа элитных номеров отеля, сауна, спортзалы, многочисленные бутики с одеждой и магазины с ювелирной продукцией. Сережа точно знал, где располагается то, что ему нужно – он лично подписывал каждый договор аренды, решая: нужно ли ему такое соседство или нет? И провалами в памяти, по крайней мере в этой части, не страдал. Это было практически профессиональное – запоминать все, что касается работы и места своего пребывания. Он был почти затворником, когда от него не требовалось чего-то иного, но разбираться в одежде – приходилось. Слишком часто Сережа должен был производить правильное впечатление, располагать к себе акул инвестиционного бизнеса, очаровывать спонсоров и меценатов. Вызывать доверие. Сергей не любил эту сторону своей жизни, но без нее было никак. Выбирать одежду он предпочитал самостоятельно. Хотя иногда в этот интимный процесс вмешивался и Олег, негромко комментируя тот или иной костюм. Сережа прислушивался, покорно опуская классическую тройку или белоснежную сорочку со свободными рукавами в свою корзину. Волков ошибался редко. Сейчас дело касалось Игоря. Здесь было немного сложно: Сережа не знал его предпочтений в одежде. Он мог только судить по внешнему виду майора. Пожалуй, тому был близок стиль кэжуал. Но Игорь пришел в аккуратной рубашке. Форменной, Сережа не мог это не заметить, но все равно она предназначалась для выхода в свет или работы в офисе. Надо было подобрать что-то подобное. Он сунул пакет с едой в руки Ефиму, едва вышел из автомобиля: - Отнесите в мой офис. - Сергей Дмитриевич… - начал было телохранитель мягким, настойчивым голосом. Будто с больным ребенком разговаривал. - У меня есть дела в бизнес-центре. Ваше присутствие не требуется, - Сережа оправил пальто и вскинул голову, ловя взгляд Ефима. Тот был спокоен, и вроде как ничто не могло выдать испытываемого им недовольства от решения Сергея, но… Сережа точно знал, что с ним не согласны. Что подтвердилось буквально через секунду: - Я хотел бы возразить. - Нет, - отрезал Сергей. – Вы должны меня сопровождать за пределами башни. Здесь же я – дома. Охрана, камеры видеонаблюдения, Марго – мне ничего не угрожает. Я знаю это здание лучше, чем любой из вас. Желваки на скулах Ефима обозначились буквально на пару мгновений. - Вы гарантируете, что не покинете здание? Сережа был и без этого в отвратительном настроении. Он обжег Ефима недовольным взглядом и тихо проговорил: - Вы сможете убедиться в этом лично, если пройдете в комнату видеонаблюдения. - Вы гарантируете? – не купился на раздраженный тон телохранитель. – Мне очень не хотелось бы докладывать Олегу Давидовичу, что вы сбежали. Щеки Сережи пошли некрасивыми пятнами румянца. Ему только что попытались угрожать? Он не стал отвечать – просто отрывисто кивнул и, развернувшись, быстрым шагом направился к главному входу башни. Фурнитура, соединяющая его с искином, перекочевала из кармана в ухо. - Марго? - Добрый вечер, Сергей. - Десятый этаж, - он направился к лифтам. - Будет сделано. Лифт уже едет. Курьер стоял напротив Грома и пытался всучить ему достаточно большой пакет. Или коробку, упакованную в плотную бумагу, красиво перетянутую бечевкой. Игорь упирался: - Я ничего не заказывал. Это какая-то ошибка, - говорил он, рассматривая неброскую упаковку. Что там могло быть, Игорь даже не представлял. Как и то, каким образом он относился к подобному подношению: день рождения у него был нескоро, никаких памятных дат тоже не намечалось. Или кто-то таким дурацким образом решил отпраздновать его увольнение? Да нет, бред какой-то. Курьер сверился с записями у себя в документах: - Гром Игорь Константинович. Адрес… - он зачитал адрес, который почему-то идеально совпадал с адресом Игоря. - Все верно, но я ничего… Курьеру надоело терять время: - Здесь указаны ваши данные. Мое дело – доставить. Прошу вас, распишитесь. У меня еще пять мест в разных районах города! – взгляд парня стал очень несчастным. Игорю ничего не оставалось, как смириться. Он расписался, забрал запечатанный пакет и закрыл за курьером входную дверь. Сначала Гром не хотел притрагиваться к этому, но потом ему в голову пришло, что в пакете могло быть что-то опасное, вроде взрывного устройства, и лучше проверить, чем расплачиваться потом из-за своей беспечности. Игорь надорвал упаковочную бумагу сорвал ее, обнажая три темно-синих плоских коробки с лаконичным золоченым тиснением, выдающим название фирмы. Гром поколебался и приподнял крышку одной из коробок. В ней оказалась красиво сложенная рубашка, перетянутая поперек скромной синей – в тон коробке – лентой. Игорь проверил другие коробки, и в каждой из них также лежала рубашка. Все они выглядели недешево и были разных цветов: классический белый, голубой и синий. Гром осторожно коснулся ткани, будто она могла вот прямо сейчас сдетонировать. - Что за черт? – Игорь разглядывал рубашки в полнейшем замешательстве. Он вытащил их из коробок и разложил в ряд на диване. Надо сказать, они были весьма недурны. И цвет - каждый из предложенных, - подходил Игорю. От медитативного созерцания подарка (подарка ли?) Игоря отвлек звонок. Может, курьер вернулся? Гром открыл дверь, и мимо него, ничуть не смущаясь, просочилась Пчелкина. - Как хорошо, что ты дома! – начала она с места в карьер. – Мне нужна помощь! Юля прошла в комнату, стуча каблучками, и, конечно же, ее взгляд сразу упал на злополучные рубашки. - Ого! – восхитилась она, подходя к дивану, на котором было разложено это богатство. – Надо же, - Пчелкина обернулась к Игорю: - Уволился с работы, и проснулось чувство стиля? Они потрясающие! – девушка наклонилась к одной из коробок и взяла в руки крышку. – И дорогие, - заметила она, цокнув языком, когда прочла название бренда. – Молодец. Хорошая фирма. - Да? – с сомнением проговорил Игорь, вставая рядом с Юлей. – Впервые о такой слышу. - Это потому что ты дикарь! – девушка положила крышку обратно на диван: - Но выбор я одобряю. Тебе идет классика. - Хм, - нахмурился Игорь. – Проблема только в том, что я не покупал их. Это какая-то ошибка. Юля с недоверием посмотрела на него и снова склонилась над диваном: - Если это подарок, то где-то здесь должна быть… - она выпрямилась и помахала перед носом Игоря небольшим, сложенным вдвое прямоугольником. - А вот и записка! - Дай сюда. Пчелкина отдернула руку: - А что мне за это будет? – весело спросила она. - Что тебе за это не будет! – огрызнулся Гром, впрочем, без особого раздражения. – Давай, - он протянул руку. – Тебе же требовалась какая-то помощь? Не очень правильное решение злить меня сейчас. Юля опустила руку и разочарованно протянула: - Какой ты скучный, Гром. Как дед! Вечно веселье портишь, – она ткнула картонным прямоугольником в грудь Игоря: - Забирай, зануда. Игорь забрал. Пчелкина стояла рядом, не сводя с него глаз. Он отошел на несколько шагов, но Юля последовала за ним. Она невинно разглядывала сначала потолок, потом полы. Игорь отвернулся. Голова Пчелкиной тут же высунулась у него из-за плеча: - Ну, что там?! Мне же интересно. - Ты совсем обалдела? – в голове Игоря слышалось искреннее негодование: - Это моя записка! Личная. Юля прищурилась: - Дед! – выдала она мстительно и отошла в сторону кухни. – Чаю-то можно налить или выгонишь, как в прошлый раз? – поинтересовалась девушка. - Чаю налить можно, - милостиво разрешил Игорь и добавил: - Только его нет. А так – пей на здоровье, - он сосредоточился на картонке и развернул ее. Где-то со стороны кухни послышался горестный стон Пчелкиной. «Ничего, обойдется», - подумал Гром, вчитываясь в аккуратный почерк, чуть забирающий с правой стороны вверх. «Извините, что испортил вашу рубашку. С.Р.» Игорь уставился на написанное. - И это все?! – разочарованно протянули сзади. Гром развернулся, воровато убирая руку за спину. Словно шпаргалку от учительницы прятал! Юля стояла прямо перед ним, держа в руках кружку с простой водой: - «С.Р.» и больше никаких подробностей? – она приподняла бровь. - Не твое дело, - не очень вежливо ответил Игорь, приближаясь к рубашкам. Он уставился на них, сжимая в руке записку Сергея. Какого черта?! Он даже и представить себе не мог, что Разумовский надумает возмещать ущерб. Тем более поднос толкнул сам Игорь. - То есть делиться ты не собираешься, - Пчелкина хвостиком подтянулась к нему. Игорь, не оборачиваясь, качнул головой: - У нас с тобой не настолько близкие отношения, - мрачно проговорил он. Юля только фыркнула: - Ну да, - она немного помолчала и спросила: - Не знала, что ты по мальчикам. И кто он? Игорь все-таки бросил на нее недовольный взгляд: - Никто, - Гром проигнорировал первую часть фразы и снова сосредоточился на рубашках; следующие слова он сказал скорее самому себе, чем своей гостье: - Я верну их. Тяжело вздохнув, будто Игорь произнес какую-то несусветную глупость, Юля поставила кружку на столик и скрестила руки на груди: - Не дури. Это было от чистого сердца. - Откуда тебе знать? Девушка тоже перевела взгляд на рубашки. - Подарок явно выбирали, учитывая твои предпочтения. - Мои предпочтения?! Да откуда бы… - Игорь осекся и засопел. Откуда Сергею было знать его предпочтения? Погуляли по музею, пару раз поболтали по телефону. - Цвет явно твой, - возразила Юля. - А вот цена – явно не моя, - Игорь не собирался так просто сдаваться. - Какая разница, если это подарок? – резонно спросила Пчелкина. – Человек старался. Гром промолчал. У него руки чесались сгрести все это в одну кучу и отнести в башню. Он же сказал, что все в порядке! Перед глазами встал образ перепуганного Сережи, бледного до синевы. Парень так переживал из-за какого-то пятна, как будто Игорь мог ударить его за это. В животе Грома неприятно потянуло: а ведь такое могло случаться и раньше. Только с кем-то другим вместо Игоря. Руки Грома непроизвольно сжались в кулаки: Разумовского надо было как-то вытаскивать из ямы, куда он свалился. Хуже всего было то, что Сергей не считал себя попавшим в беду и всячески отказывался от помощи. Но Игорь… Он уже не мог просто так закрывать глаза на происходящее. На отметины синяков на лице Сергея. Если этот гад Волков уже не боится оставлять следы побоев, все катится под откос гораздо стремительнее, чем можно было предположить. Игорь выдохнул, немного расслабив сведенные напряжением плечи. - Меня не спросили, надо ли мне это все, - сказал он тихо. Юля фыркнула: - Ты точно дикарь, Гром! Прими подарок и не позорься. - Не знаю… - почти сдавшись, проговорил Игорь. Он взял одну из рубашек – синюю – в руки и потер ткань большим пальцем. Пчелкина подпрыгнула на месте, хлопнув в ладоши: - Примерка! - Да, ну брось… - Примерка, примерка! – весело воскликнула девушка и ударила Игоря рукой по плечу. – Я даже отвернусь, чтобы не смущать тебя. Игорь сжал зубы, отложил рубашку и демонстративно стащил с себя домашнюю футболку. Юля по-мальчишечьи засунула в рот два пальца и лихо присвистнула. Рубашка подошла. Она села на Игоря, как влитая, выгодно подчеркнув фигуру. - О господи, Гром! – прошептала Юля, подходя к нему и разводя руки в стороны. – Ты выглядишь, как будто с обложки модного журнала сошел. Кто бы ни был этот С.Р. - он угадал! - Не узковата? – с сомнением отозвался Игорь, уже предполагая ответ Пчелкиной. - Нет! – категорично ответила девушка. – В самый раз! Игорь посмотрел на себя в старое зеркало, висящее в прихожей. - Хм, - немногословно буркнул он, поворачиваясь боком. Надо признать, Юля была права: выглядел он хорошо. Непривычно, но хорошо. Не сумев побороть искушение, Игорь провел ладонью по мягкой ткани рубашки, приглаживая ее. А потом решительно начал снимать. Юля огорченно вздохнула: - Ну, вот… - Хорошего понемножку, - проворчал Игорь, пытаясь правильно сложить рубашку. Юля отобрала ее у него и ловко сложила так, что рубашка совсем не отличалась от тех, что лежали на диване. - Не смей возвращать, - строго сказала девушка, укладывая рубашку в коробку. Игорь еще не решил: следует ли оставить такой дорогой подарок? Ладно бы одна рубашка, но три?! Он хмурился, подавляя желание отыскать "Нокию" и позвонить Разумовскому. И если не поругать, то хотя бы поблагодарить. Гром вздохнул: возможно, он так и сделает, оставшись один. Развернувшись к Пчелкиной, постукивающей пальчиком по своим губам, Игорь подхватил снятую ранее футболку и, натянув ее на себя, деловито спросил: - Так что ты хотела?