Наш брак — просто выгодное партнёрство

Юнги просыпается от будильников мужа и мучительно стонет, пихая того, чтобы тот проснулся и выключил их. Хорошо, когда вас не разделяют подушки и можно пинаться ногами. Вот ещё один плюс в отсутствии глупой стены посреди кровати. — Да встаю я, не пинайся… — бормочет Пак, перевешиваясь через Юнги, чтобы взять телефон, лежащий на тумбочке. Мин, возмущенный тяжёлой тушей мужа на своей грудной клетке, больно щипает того за кожу у локтя. — Айч, — вяло отзывается Пак, но слезать не спешит. — Я сейчас задохнусь, и компания останется на тебе. — Это мой коварный план, чтобы стать президентом, — сонным бесцветным голосом говорит Пак, и Юнги, не взирая на то, что буквально задыхается под чужим весом, не может не подумать о том, как очаровательно звучит сонный Чимин. — Слезай уже, ты тяжёлый! — кряхтит Мин, и Пак перелезает через него, давая наконец-то возможность дышать. — Боже, я чуть не умер… — Отвернись, мне надо по-быстрому переодеться. — Да чего я там… Ничего я там, — сам себе отвечает Мин, отворачиваясь. — Не пойдешь в душ? — На работе схожу. Для чего же ещё у нас душевая рядом с туалетом? — А еда? — В буфете поем. Сегодня потрясающее меню. — Как хочешь… — говорит Мин, пялясь в серо-синюю стену, а после не выдерживает и говорит: — Может, ты не пойдешь сегодня? Останешься дома? — Нет, не говори глупостей, хён. — Но я хочу, чтобы ты остался… — бубнит Мин, отчётливо представляя Чимина, надевающего костюм, благо, додумывать ему ничего не требуется. — Тебе ведь не так плохо, как было в начале, хён? Юнги прислушивается к себе и отмечает, что, несмотря на плохое самочувствие перед сном, сейчас он чувствует себя почти здоровым. — Намного лучше, — отвечает он. — Значит, я тебе здесь не нужен. — Да просто не иди, тебе сложно, что ли? — начинает раздражаться Юнги, отмечая, что состоись этот разговор несколько лет назад, Пак бы и слова не возразил. С одной стороны его упрямство не очень хорошо, но с другой… Нет, всё же лучше пусть Чимин говорит, если с чем-то не согласен или ему что-то не нравится. Это значит, что он Юнги доверяет. Но вот бы он всё-таки слушался при этом… — Хён, ты не настолько плохо себя чувствуешь, чтобы нуждаться в моем постоянном присутствии. А в компании как раз-таки очень сильно в нас нуждаются сейчас. И хоть кто-то должен там сейчас быть. Юнги выдыхает раздражённо, не веря, что ему не удалось уговорить супруга остаться. Он лежит, повернувшись лицом к стене всё то время, что Пак одевается и делает укладку. Не идёт его провожать и даже не прощается, выказывая обиду. А стоит двери за Чимином закрыться, Юнги вскакивает с постели, приговаривая: — Не настолько плохо себя чувствую, значит. Что ж, раз уж мне намного лучше, Пак Чимин, то я тоже выйду на работу! Отголоски разума намекают ему, что это не лучшая идея, учитывая, что, хоть ему и не так плохо, он всё ещё болеет, но Юнги, ослеплённый гневом и детской обидой на строгого непреклонного супруга, внаглую игнорирует здравый смысл, открывая шкаф и оглядывая свой гардероб. Он достаёт чёрные брюки и пиджак, кидая их яростно на постель; следом летит рубашка в тон. Открыв ящик комода, мужчина находит пару чистых носков и долго возится с ними, в ярости пытаясь натянуть на ноги. Одеваясь, он постоянно отвлекается на то, чтобы глухо покашлять, а, покончив-таки с одеждой, становится у зеркала и принимается делать себе укладку. Уложив волосы назад в привычной для себя манере, Юнги, подобрав чёрный галстук без какого-либо узора, завязывает его отточенным движением. Брызнув пару раз одеколоном, Мин, так и не позавтракав, хватает свою кожаную сумку, телефон и, обувшись, покидает квартиру. Едет на работу он на непривычно медленной скорости, понимая, что не должен показаться в зоне видимости Пака, иначе ему конец. Припарковавшись, Юнги покидает машину и заходит в здание, с удивлением отмечая, что двери заменили на автоматические. Сотрудники, завидев его, округляют глаза и принимаются кланяться. Госпожа Ли, стоящая на ресепшене, говорит: — Президент Мин, разве вы всё ещё не болеете? — Дело в том, госпожа Ли… что мне уже лучше, но мой супруг с этим не согласен, так что не могли бы вы держать мое присутствие втайне от него? — просит Мин. Женщина недоумевающе кивает, и Юнги направляется к лифту. Но, стоит ему к нему подойти, тот открывается, и из него выходит Чимин. Юнги в панике ныряет за первый стенд с моделью одного из роботов, пытаясь не шевелиться. Работники, находящиеся в огромном фойе, смотрят с удивлением на президента «MinjerinGroup». — Эти бумаги ты должен передать господину Бону прямо в руки, чтобы он их подписал. А это занеси отделу маркетинга. Вот это распечатай и по копии на стол каждому из совета директоров, а вот это покажи команде аналитиков и передай мне после их отзывы, — раздает Чимин поручения Чонгуку, проходя мимо стенда с роботом. Чонгук кивает на каждое слово начальника, а после по привычке переводит взгляд на стенды, желая полюбоваться роботами, и округляет глаза, замечая затаившегося президента Мина. Выражение лица Чонгука меняется несколько раз за минуту, начиная от малого удивления, переходя к шоку и заканчивая высшей степенью охреневания. Мин жестом умоляет того молчать, и Чонгук так и идёт за Чимином следом, широко раскрыв глаза и рот и сильно нахмурив свои густые брови. Когда опасность миновала, Юнги выходит из-за выставочного стенда и заходит в лифт, жестом показав работникам, чтобы не обращали внимание и продолжали свои дела. Поднявшись на свой этаж, Юнги спешит скрыться в кабинете, стараясь придумать, как он будет раздавать поручения сотрудникам так, чтобы это осталось незамеченным для его правой руки и заместителя. Но его отвлекает странный человек, сидящий за столом его секретаря, расположенным у входа в его кабинета. — Прошу прощения… — Юнги останавливается, оглядывая мужчину с яркими красными волосами и пиджаке в тон. — Вы кто? И где секретарь Тан? — Предыдущая секретарь уволилась, — объявляют ему. Секретарь Тан уже давно обещала уволиться, чтобы переехать жить на ферму к родителям и больше времени уделять семье, но на обещаниях дело и закончилось. Спустя полгода Юнги был уверен, что его секретарь никуда больше не собирается, поэтому её увольнение, тем более в такой ответственный момент, его сильно удивляет. — Ладно, допустим. А вы? — Я новый секретарь президента Мина — секретарь Чон. Юнги не сдерживает смешка. Теперь у них с Чимином у обоих есть свой секретарь Чон. — Приятно познакомиться, секретарь Чон, — Юнги пожимает мужчине руку. — Если вы к президенту, то он отсутствует. — Я президент, — поясняет он, и приветливая улыбка с губ его нового секретаря исчезает. — Ебаный в рот, простите меня! — восклицает тот. — И за нецензурную лексику тоже… Я должен представиться заново — я ваш новый секретарь — Чон Хосок! Буду рад сотрудничеству! — Кто вас принимал на работу? — Господин заместитель Пак. А вы собираетесь меня уволить? — Нет, я доверяю супругу, но всё же вынужден… — А господин заместитель Пак ваш супруг? — Да, так вот, я бы хотел… — Вы очень милая пара! — который раз перебивает его новый секретарь, и Юнги хмурится. — Так… вот теперь вы меня уволите, да? — Нет, я бы хотел лично провести с вами повторное собеседование. Я должен знать, что за человек занимает должность моего секретаря. Пройдёмте в мой кабинет, секретарь Чон. Тот кивает и идёт следом за своим новым боссом. Видимо, Хосок в этом кабинете впервые, раз так удивлённо оглядывается. — А ваш кабинет такой же, как у вашего мужа… — Я не хотел путаться в его кабинете, поэтому попросил сделать их зеркальными друг другу, — поясняет Мин. — Присаживайтесь, — просит он, указывая на кресло напротив своего стола. Мужчины усаживаются друг напротив друга и замолкают. Юнги осматривает своего секретаря, думая, с каких вопросов начать, а тот сидит, напевая какую-то песню. — Сколько вам лет? — Мне двадцать девять. — Вы имели прежде опыт работы секретарём? — Да, я могу предоставить вам своё резюме. Оно сейчас в моем столе. — Хмм… Что ж, я ознакомлюсь с ним позже. Секретарь Чон, вы всегда одеваетесь так ярко? — Да, это отражает мою индивидуальность. Ну, знаете, как, видимо, чёрный отражает вас, — говорит он, глядя на костюм Мина, — так меня — разные яркие цвета… — Я понял. Что думаете о господине заместителе Паке? — Он показался мне пугающим человеком. — Чимини? — невольно вырывается у Мина. — Прошу прощения… Господин Пак показался вам пугающим? — Он был явно не в духе, наверное… Я видел горы бумаг на его столе, так что, думаю, это неудивительно… — Хмм… Вот ваша первая миссия — выкурите его из кабинета и заберите незаметно несколько… — говорит Юнги, но, почувствовав першение в горле, прерывается на короткий кашель. — Заберите незаметно несколько документов, чтобы я… — говорит и снова начинает кашлять. — Кхм-кхм, прошу прощения… Документы занесите мне. И мой супруг не должен узнать, что я… Простите, — извиняется он заранее и снова начинает кашлять, на этот раз надолго, резко втягивая в себя воздух, с хрипом и раздирающей в горле болью. Кашляет он целую минуту, даже задумывается о том, будет ли этому конец или он навечно заперт в этом бесконечном круге. Хосок всё это время сидит молча, наблюдая за начальником. Когда тот заканчивает кашлять, то хриплым голосом говорит: — Ещё сделайте мне чёрный чай с лимоном, принесите какой-нибудь суп из буфета и салфетки. Много салфеток. Благодарю. — Будет сделано, президент, — говорит Чон, вставая с места, и, поклонившись, удаляется из кабинета. Юнги же хватается за голову, почувствовав резкую боль. В груди всё ещё больно из-за кашля, нос у него наполовину заложен, и мужчина невольно думает, что приезжать сегодня на работу было ошибкой. Но когда Хосок возвращается с супом, чаем, документами и спасительными салфетками, Мин чувствует, что снова может радоваться жизни. Он подписывает документы, внимательно в них вчитываясь, параллельно с этим кушая суп. Доев, мужчина просит своего секретаря вынести тарелку и принимается за чай. Но тут он обнаруживает, что этот чай — другой, не тот, что делал ему Чимин. Юнги просит Хосока вернуться, отдает ему чай и требует заварить какой-нибудь другой чёрный, но не этот. Вернувшись к документам, Юнги чуть не чихает на один из них и, мысленно матеря жестокий мир, вытирает сопли с губ и пальцев. В тёплой постели болеть не так страшно, но Мин упрямый, домой не вернётся. Однако когда его одолевает новый приступ сильного кашля, мужчина уже не так уверен в своем упрямстве. — Я принёс новый чай, — сообщает Хосок. — Благодарю, секретарь Чон, — говорит Юнги, а потом замирает, вслушиваясь в шаги снаружи. Узнав в них походку мужа, Юнги бледнеет и поднимает перепуганный взгляд на секретаря. Тот, чудом распознав в глазах босса причину его паники, принимается прятать все салфетки и документы в ящик его стола. Юнги в панике выключает компьютер, а после оба мужчины переводят взгляд на чашку чая. — Во второй ящик! — командует Юнги, а сам прячется под стол. В тот момент, когда Хосок захлопывает ящик с чаем, двери открываются, и в них показывается разъяренный Чимин. — Я слышал, я знаю, что ты!.. Секретарь Чон? — кажется, он ожидал увидеть в кабинете кого-то другого (Юнги уверен, что его). — Да, я это — секретарь Чон. — Да, я в курсе, что вы секретарь Чон… Что вы здесь делаете? — Представляете, в окно влетела птица, я удивился и забежал посмотреть! — Птицы не летают на такой высоте… — Вот потому я и удивился! — не растерялся Чон. — А что вы здесь делаете? — Мне показалось, я слышал кашель, когда проходил мимо… Юнги нервно выдыхает, когда понимает, что чуть не попался. А после в ужасе замечает, как из его стола вытекает вода. Скорее всего, это перевернулась чашка с чаем, когда Хосок резко захлопнул ящик. Секретарь Чон, услышав странный звук, оборачивается и, осознав, что это звук капающей воды, восклицает: — Я знаю, где был кашель! Идёмте, я вам покажу! Идёмте! — он хватает Пака за локоть и выводит из кабинета под облегченный вздох Юнги. Тот вылезает из-под стола и принимается салфетками собирать разлившийся чай в ящике. Благо, там был только степлер, который не пострадал. А вот в третьем ящике, в который немного протекло, были чистые листы бумаги. Выругавшись, Юнги решает выпить остатки чая, но и тут облом — это всё так же не тот чай. Дождавшись возвращения секретаря, Юнги посылает того за новым чаем и просит помочь убрать ящик. Когда с уборкой было покончено, Мин решает продегустировать третий чай, но и этот оказывается не тем, которого жаждала его душа. Наплевав на всё, Юнги звонит Чимину. — Алло, Чимин? Мне нужна твоя помощь. — Что случилось? Всё хорошо? Тебе стало хуже? — Нет-нет, я просто хочу поинтересоваться, как называется чай, который ты мне делаешь. — Зачем? Он закончился? — На будущее. Мне он очень понравился. — Тогда посмотри просто — на банке я приклеил бумажку, там написано. — На какой банке? — прикидывается дурачком Мин. — В которой чай, — терпеливо отвечают ему. Юнги находит выход из ситуации: — А я не достаю до туда! — и тут же хлопает себя по лбу, осознав, что это так себе выход. — Хён… даже я достаю… — Я просто… перепутал полку, да… Чёрт, просто скажи название. Мне лень вставать с кровати. — Я что, помню, по-твоему? — удивляется Чимин. Юнги стонет. — Ладно… извини, что отвлёк… Хорошего дня, Чимин. — Старайся лишний раз не вставать с постели, хён, ладно? — Угу… — Пока, до вечера, — говорит Пак и оканчивает вызов. Юнги роняет голову на стол с повторным тяжёлым стоном. А потом переводит взгляд на двери в кабинет, коварно ухмыляясь. В его голове созрел план. Гениальный план.

***

— Вызывали? — спрашивает Хосок, войдя в кабинет босса. — Да. Вот ключи от моей квартиры. Я отправил тебе адрес по почте. Ещё фото здания моего дома, фото моей двери и фото моей гостиной. — Зачем вам эти фото? — Иногда они могут пригодиться. Зайди в мою кухню, открой шкафчик, помеченный на фото красным кружком. Позвони мне, когда будешь там, внутри полки баночки с чаями, мне нужно вспомнить название того, который я пью. Понимаю, что это странное задание… но сегодня и день такой — странный, в общем. — Ни слова больше, президент! — восклицает Хосок, покидая кабинет. И уже через час Юнги перебирает документы, попивая любимый чай с самодовольной ухмылкой. В который раз он доказал себе, что чертовски гениален. — Ты умён, Мин Юнги, — хвалит он себя. — Ты гений мысли, Мин Юнги. Нет человека, что превзошёл бы тебя, Мин Юнги. — Президент, я не вовремя? — раздаётся голос Чонгука, стоящего в дверях. Чертыхнувшись, Юнги восклицает: — Да как вам всегда удается проникать куда-то так бесшумно, секретарь Чон?! — Просто вот такой вот я. Так что это было? Что-то вроде словесной мастурбации? — Кое-кто не знает, когда следует замолчать. Зачем вы здесь? — А зачем вы здесь? Президент, ваш муж убьёт вас, если узнает, что вы были на работе сегодня. — Не узнает. Предупредите меня, когда он будет уезжать, чтобы я оказался дома раньше него, секретарь Чон. Свободны. Чонгук, вздохнув, удаляется из кабинета, оставляя Юнги одного. А поздно вечером, как ему и было велено, отправляет Мину сообщение: «Ваш муж уже потихоньку закругляется. Вам стоит бежать домой как можно быстрее». Юнги, не тратя время на ответ, встаёт из-за стола и направляется к лифту, не забыв попрощаться с новым секретарём и отметить его сегодняшние заслуги. Лифт как назло ползёт медленно, и это действует Мину, боявшемуся не успеть вовремя, на нервы. Выйдя в фойе, Юнги чуть ли не бегом направляется к дверям, но у ресепшена тормозит, когда у него темнеет в глазах. — Президент?! — тут же встрепенувшись, восклицает госпожа Ли. — Всё в порядке… — заверяет женщину Мин, чувствуя, что его начинает тошнить. — Всё в порядке, я сейчас… всё, мне уже лучше. Последствия болезни, просто потемнело в глазах, всё хорошо… — Может, воды? — Нет времени, — говорит Юнги и, немного придя в себя, покидает здание. Он бегом направляется к машине, и набирает максимальную дозволенную скорость, прекрасно понимая, что в таком состоянии может попасть в автокатастрофу. Но куда больше он боится гнева мужа, а потому давит на газ, молясь успеть вовремя. Притормозив у дома, Юнги чуть ли не выскакивает из машины, а после внезапно падает на колени, чувствуя, как из него стремительно утекают силы. Видимо, температура, как и всегда ночью, резко поднялась. Но столь высокой температуры, чтобы быть не в состоянии на ногах стоять, у мужчины не было давно. Неужто ему стало хуже из-за того, что он сегодня вышел на работу? Сделав над собой усилие, Мин встал на ноги и медленно направился к зданию дома, хватаясь за стоящие по соседству машины, а после — за стенки здания. Оказавшись в лифте, Юнги позволил себе сесть на пол и прикоснуться ладонью ко лбу на проверку. Он чертыхается, когда лифт останавливается на нужном этаже, и ему надо вставать и идти. Оказавшись в квартире, Мин ищет вещи Пака в прихожей и, не обнаружив их, вздыхает с облегчением. А после на ходу начинает раздеваться, добираясь до комнаты. Несмотря на белые пятна, маячащие перед глазами, он складывает аккуратно всю одежду по местам, чтобы Чимин ничего на заподозрил. Раздевшись и растрепав волосы, Юнги со стоном валится на кровать, уверенный, что вот-вот умрёт. Осталось дождаться Чимина. Время идёт, Юнги томится в ожидании, а супруга всё нет. В какой-то момент Мин не выдерживает и делает Паку звонок, на который тот не отвечает. Значит, он сейчас в машине, едет домой. Юнги выдыхает и закрывает глаза, пытаясь вспомнить, не оставил ли он каких-либо улик в спешке. Так Мин и засыпает, не дождавшись прихода мужа.