***
Переодеваясь для свидания, Чимин может думать только о поведении Юнги, которое всё равно кажется ему странным. Единственное объяснение ему — Чонгук всё-таки был прав, и Юнги и вправду влечёт к супругу, но по каким-то причинам он отвергает собственные чувства. Чимин силится понять причину, понять Юнги. Мину противен тот факт, что его привлекает собственный муж? Это влечение мешает? Или он скрывает что-то, что может открыться Чимину, если их отношения выйдут на новый уровень? — Просто дай мне тебя понять… — уставшим голосом бормочет еле слышно Пак, завязывая ленты на воротнике своей белой шифоновой рубашки. Когда он застёгивает ремень черных джинс, телефон издает характерный звук, извещая о новом сообщении. Окинув себя быстрым взглядом в зеркале, Чимин решает, что готов к выходу, и берёт мобильный, чтобы проверить смс. И удивляется, когда видит, кто ему пишет. Каким-то чудным образом он умудрился позабыть о существовании этого человека. Джеик: Я размышлял сегодня о встрече. Что думаешь? 11:59 Джеик: Могу забрать тебя сегодня с работы. 11:59 Конечно же, Чимин не может дать ему положительный ответ, ведь у него уже есть планы, и в них входит самое важное и долгожданное событие последнего времени — свидание с человеком, в которого он влюблен. Чимин нажимает на иконку с изображением любовника, увеличивая его, и всматривается в правильные черты лица мужчины. Ким Джеик очень красив. Ким Джеик обладает, хоть и незаурядным, но умом и хитростью. Ким Джеик умеет красиво ухаживать. Ким Джеик невероятно хорош в постели. Может показаться странным, что у Чимина столь хорошее мнение об этом человеке, но не будь это так, он бы не стал выбирать его себе в любовники. Ведь Ким Джеик порой бывает раздражающим. Ким Джеик ворует идеи их компании. И, самое главное, Ким Джеик регулярно отпускает нелестные комментарии о Юнги. Приходилось закрывать глаза на эти черты, чтобы продолжать с ним отношения. Во многом помогало сексуальное влечение к этому человеку. Теперь Чимин понимает, что ничего подобного не чувствует. Кроме Юнги, его больше никто не интересует, никто не вызывает у него желания. «Вот, что такое любовь…» — думает Чимин прежде, чем дать ответ теперь уже, судя по всему, бывшему любовнику. Вы: Юнги-щи сегодня дал мне выходной, так что меня не будет в компании. А ещё я немного занят в связи с выходным, хочу уделить время личным делам. Так что не выйдет, прости. 12:04 Джеик: Разве я не личное дело? 12:04 Джеик: Шучу. Просто хотел сказать, что у нашей компании новая разработка, и я бы хотел похвастаться тебе. 12:05 Чимин хмурится, прочитав о новой разработке. Он, вероятно, пожалеет, но всё же не может сдержать желание узнать о том, что это. Если повезёт, он хорошенько посмеётся. Заодно Юнги расскажет, повеселит его. Вы: А что там, если в кратце? 12:06 Джеик: Секс-андроид. Но не то дерьмо, что были до этого у других. Этот будет идентичен реальному человеку. Впечатлён? 12:06 — Да как?! — не понимает Чимин. Закусив губу, Пак принимается судорожно вспоминать всех, с кем успел вчера поделиться их с Юнги мыслями касаемо этой идеи. У них в компании крот, и Чимин точно разговаривал с ним вчера. Кто это? Почему никто не приходит на ум? Откинув эту заведомо провальную идею, Чимин набирает ответ: Вы: Звучит интересно. Можем встретиться, когда будет время. 12:07***
Город встречает их приветливыми шумными улицами, впечатляющего вида постройками, яркими солнечными лучами и родным шумом, к которому привычны все жители мегаполисов: музыка, играющая в различных заведениях, шум проезжающих машин, голоса проходящих мимо людей. Когда Юнги, покинув дом, направляется в противоположную от парковки сторону, Чимин не сразу понимает, почему они не возьмут машину, однако уже спустя полчаса, прогуливаясь по городу и наслаждаясь хорошей весенней погодой, Пак благодарен супругу за его идею. — Итак, поведай мне тайну, куда мы сегодня отправимся? — интересуется Чимин. Юнги поворачивает в его сторону голову, и несмотря на то, что Пак не видит его глаз через темное стекло солнцезащитных очков, он знает, что муж смотрит прямо на него. Очередной раз взглянув на Мина, Чимин не может сдержать улыбки — его супруг, как и все корейцы, крайне озабочен защитой своего тела от солнечных лучей, а потому, не удовлетворенный даже после использования целого тюбика солнцезащитного крема, он подбирает одежду, смотря на которую, невольно задумываешься, не шпион ли он. Безусловно, Юнги очень идёт и чёрный тонкий кардиган до колен, и большая даже для него чёрная футболка, и, особенно модные этой весной, укороченные штаны (естественно, чёрные). Его сегодняшний образ во многом напоминает Чимину его домашний стиль. Однако из-за панамки, очков и маски Мин походит на знаменитость, скрывающуюся от папарацци, отчего Чимин часто замечает чужие заинтересованные взгляды на их паре. — Мне кажется, что если я расскажу тебе это, ты не будешь так впечатлён, как мог бы. Понимаешь, не получится сюрприза. Чимин кивает, продолжая разглядывать мужа. А после всё-таки решает поделиться своими мыслями на этот счёт: — Ты будто вампир. Или айдол. Или, в крайнем случае, чей-то сталкер. Разве ты не использовал довольно много крема? Сними хотя бы что-нибудь. — Ты думаешь о чём-то пошлом, — не глядя на супруга, отвечает Мин. — Нет, это ты думаешь о чём-то пошлом! — возражает Чимин. — А я лишь беспокоюсь, как бы ты не сварился во всей этой своей чёрной одежде. Сними хотя бы маску, Юнги-яя! — тянет он. Мин стягивает маску вниз и говорит: — Куда больше того, что я могу свариться, меня беспокоит, что ты можешь зажариться на этом солнце. Ты нанёс слишком мало крема, я видел. — Что осталось после тебя, то и использовал, — пожимает плечами Чимин. — Мы же на свидании, так почему не прекращаем препираться? — Пока это не очень похоже на свидание. Я и сам могу погулять по городу, а разговаривать мы можем и дома. — Не помню, чтобы ты раньше проявлял столь сильное нетерпение, Чимин. — Намекаешь, что мне стоит чего-то дождаться? — Да. У меня есть план свидания, и я решительно намерен удивить тебя. — Ну-ну.***
Холодные пальцы скользят по затылку, оставляя за собой рябь мурашек. В своих руках он сжимает простыни, и поражается тому, как вспотели его ладони от волнения. Чёрные волосы Юнги лежат слегка неаккуратно, оголяют лоб. Карие глаза его смотрят равнодушно, отчего Чимину больно на сердце, что от волнения, кажется, сейчас остановится навсегда. Невольно в памяти всплывает тот вечер, когда он точно так же смотрел на Мина сверху вниз. Это было так самонадеянно… — Знаешь… я чувствую себя, как в порнофильме, — выдает Юнги, и Чимин ему благодарен за то, что тот пытается как-то сгладить неловкость. — Ты сам отвёл нас на эту выставку. — Однако я ожидал, что твой выбор падёт на менее… вызывающие картины. Их прерывает яркая вспышка фотоаппарата, запечатляя смущающую позу и напряжённые лица. Сейчас они на уличной выставке картин. Почему же они лежат в постели в столь пикантном положении? А положение и вправду пикантное и крайне волнующее — Юнги, повторяя положение одного из героев, изображённых на полотне, лежит на алых простынях большой кровати, предоставленной организаторами выставки, обнимая обеими руками за затылок своего супруга, нависшего сверху. Верно, Чимин слегка не подумал, выбирая именно эту картину для того, чтобы отобразить её. Занимаются они этим не потому, что сошли с ума (хоть, возможно, и поэтому), а участвуя в специальной игре, затеянной организаторами выставки. Повторив у специальных стендов с соответствующими декорациями позы героев с трёх картин и сделав, соответственно, три фотографии, они могут принять участие в конкурсе, цель которого — максимально достоверно передать не только положение изображённых персонажей, но и эмоции героев, настроение картины. От их свидания Чимин ожидал чего угодно (даже ненавистных ему аттракционов), но не подобного. Признаться честно, он был приятно удивлен идеей супруга (и где только тот услышал об этой чудно́й выставке?). Однако Пак не мог не воспользоваться шансом, удивив мужа в ответ, и, конечно же, его выбор пал на одно из наиболее горячих изображений. Юнги, впрочем, как показалось Чимину, был не особо обеспокоен подобным выбором. Судя по тому, что он решил занять положение снизу (которым на картине была удостоена девушка), супруг просто довольствуется возможностью прилечь. — В следующий раз выбираю я, — заявляет Мин. — И сделай лицо попроще — парень с картины явно взволнован близостью с девушкой, а ты будто вот-вот убьёшь меня. — Я тоже взволнован, просто… по-своему. — Тоже взволнован? — Мин ухмыляется, и это почему-то раздражает Пака. — Безумно взволнован, — решает быть откровенным Чимин, поджимая после губы и смотря неуверенно. К его удивлению, Юнги хмурится и отводит взгляд, что для любого другого могло значит что угодно, но не для Чимина, знающего, как выглядит супруг, когда смущён. Их ослепляет очередная вспышка. — У тебя покраснели уши… — замечает Пак. — Хей, герой-любовник, не забывай, что я… — начинает свою пламенную речь Юнги, но, переведя взгляд на мужа, внезапно замолкает. — Знаешь, — говорит вдруг он, — я, наверное, ничто на фоне такого помидорчика, как ты. — Сейчас романтика превратится в хоррор, — угрожает Чимин. — Как по мне, последнее фото было достаточно хорошим! — заявляет фотограф, приставленный к ним, и Юнги убирает руки с чиминового затылка, резко поднимаясь и оказываясь слишком близко к лицу мужа. — Я уже даже знаю, что заставлю тебя сейчас делать… — говорит он тихо в самое ухо, и Чимин, судя по ощущениям, воспламеняется. — Надо чаще тебя смущать, ты так смешно краснеешь. — Так ведь… всё из-за тебя… — Поднимайся, — призывает Мин, и Чимин слезает с постели, направляясь вслед за супругом, бодро шагающим к запримеченной картине. — Вот эта, — Юнги указывает на полотно. Чимин окидывает взглядом картину в тёплых цветах, в центре которой были изображены две девушки. Одна из них, гордого и благородного вида, одетая в дорогие платья и восседающая в кресле с высокой спинкой, смотрела на вторую, сидящую у её колен. Голова той девушки покоилась на коленях первой, а взгляд был полон восхищения. — Почему эта? — интересуется Пак. Юнги усаживается в кресло, идентичное тому, что на картине, и хлопает себя по коленям со странно довольной ухмылкой. — Как думаешь, Чимини, что самое главное в этой картине? Пак присаживается у колен супруга, кладя голову ему на бедро и поднимая глаза, чувствуя себя при этом максимально странно. — Эмм… взгляд? — Верно, — Юнги ослепительно улыбается. — Взгляд. Только ты можешь смотреть так же, никому не под силу повторить этот взгляд. Чимин принимается ворчать: — Боже, да о чём ты? Что сложного во взгляде, это же просто… «Твой взгляд, полный восхищения… я зависим от него больше, чем от чего-либо в своей жизни. Уже много лет». Вспомнив вчерашние слова Мина, Пак краснеет и упирается лбом о колено мужа. О подобном ли тому, что у девушки на картине, взгляде говорил Юнги? И отчего сердце сейчас бьётся сильнее, чем когда ему приходилось смотреть в глаза лежащему под ним Юнги минутой ранее? В этой позе, в этом положении, в этом взгляде ведь нет ничего особенного… Чимин снова поднимает глаза, встречаясь с внимательными глазами Мина. «Самое красивое, что есть в тебе — твои глаза». Он сейчас умрёт — Идеально! — восклицает фотограф, и яркий свет освещает округу. — Когда смотришь так, чувствую себя богом. Что во мне вызывает в тебе такое обожание? — спрашивает Юнги, запуская руку в волосы супруга, и Чимин лишается дыхания. — Я смотрю на тебя уже на протяжении пяти лет и твердо убежден, что в занятии, которому я посвятил жизнь, нет более гениального человека. Я стремлюсь к твоим навыкам, и ты мой кумир. Как иначе мне смотреть на тебя, как не на бога, если я боготворю твой ум, твои руки, творящие настоящее чудо? — Так складно говоришь… По правде говоря, я смущён. — Уж прости, но таковым не выглядишь, — хмыкает Чимин. — Так какая картина следующая?***
— Как думаешь, мы победим? — интересуется Пак, уплетая купленный Мином корн-дог. — Может быть, — незаинтересованным тоном отвечает Юнги, что-то высматривая вдали. — Что важнее, тебе понравилось? — Это было необычно, но не плохо. Думаю, я был смущён, но остался доволен. Я уже и забыл, почему обижался на тебя, так что с уверенностью могу сказать — свидание удалось. — Ещё нет, — говорит Юнги и, схватив Пака за руку, куда-то тянет. Чимин решает просто довериться супругу и его плану, послушно следуя за странно воодушевлённым Мином. Когда они прибывают в нужное место, Пак выдыхает поражённо и чуть не забывает как дышать (однако не забывает про свой корн-дог, что важнее). Он сходу понимает, почему они тут, когда его глазам предстает парк, ласкающий взор сотнями оттенков розового, обнимающий до удушья своими сладкими цветочными ароматами. Тысячи цветов делают это место похожим на рай, и Чимин не может не вспомнить тот самый день, когда видел нечто подобное. — Я будто вернулся в день нашей свадьбы… — признается он, и Юнги улыбается, увидев его реакцию. Муж ведёт его к лавке у цветочной арки, и они присаживаются, любуясь округой. — Изначально этого места не было в моем плане, но твой утренний вопрос о дате нашей свадьбы напомнил мне о нём. Здесь красиво, не так ли? — Аж дух захватывает. Я будто в сказочном саду. Хотя на свадьбе в цветах было абсолютно всё, и с тем зрелищем не сравнится ничего… Я тогда ещё долгое время был убежден, что ты обожаешь цветы, поэтому регулярно покупал их к нам в дом. — Я не любитель цветов, — отвечает Юнги, не сводя глаз с Пака. — Я знаю… — бормочет Чимин, в свою очередь не в силах отвести взгляд от цветочных деревьев. Их свадьба была похожа на божественные чертоги — всё сверкало и сияло, играла музыка, отовсюду слышался смех, воздух наполняли ароматы мяса, вина и цветов, которыми было украшено всё, начиная с арки, у которой они обменялись кольцами, и заканчивая столовыми приборами. Юнги, организовывающий банкет, был нацелен на то, чтобы его тогда ещё жених запомнил этот день как лучший в своей жизни. Он чувствовал вину перед Паком, так как их свадьба была всего лишь формальностью для того, чтобы уладить проблемы и препятствия на пути к их целям и мечтам, а потому хотел осчастливить его. — На самом деле, — Юнги решается на признание. — Всё было в цветах из-за тебя. — Из-за меня? — Чимин переводит на супруга удивлённый взгляд. — Ага. Ты однажды сказал мне, что обожаешь цветы. Это и вдохновило меня. — Это правда, но… когда я успел тебе такое рассказать? — На одной из тех встреч, что мы проводили для того, чтобы узнать друг друга получше и успешнее притворяться влюблённой парой. — Вау, и ты запомнил… — Разве не в этом состояла цель этих встреч? Я запомнил абсолютно всё, что ты мне рассказал. — Ух ты… — Чимин выглядит поражённым. — Не делай такое лицо. Ты оскорбляешь способности моей памяти, — возмущается Юнги, прежде чем наклониться и съесть последний кусочек корн-дога. — Это было мое. — У нас общий бюджет, — возражает Мин. — Ладно, идём. — Так быстро? — удивляется Чимин. — Да, к тому же уже вечереет, задержимся надолго — не успеем поужинать. Ты сегодня завтрак пропустил, ужин пропустить не позволю. — Мы можем пообедать в ресторане. — Той бездушной едой? Нет уж, я сам приготовлю нам ужин. Чимин смеётся, удивляясь тому, как он мог забыть о такой милой (с каких, интересно, пор она кажется ему милой?) черте Юнги, как нелюбовь к сделанной роботами еде. А после послушно берёт супруга за протянутую ему ладонь и поднимается с лавки, готовый идти за Юнги куда угодно. Беседа скрашивает их путь и напоминает который раз Чимину, почему он обожает их с мужем разговоры. После них на душе всегда легко и светло, как после его излюбленных дневных прогулок. Юнги — его тихая гавань, его дом и приют. Если у них всё же ничего не выйдет с любовью, Чимин, наверное, всё же не будет огорчён, ведь с ним останется заветное знание — как для него в этом мире нет никого важнее мужа, так и для Мин Юнги нет никого дороже Пак Чимина. Это у них полностью взаимно. Место, в которое отводит его супруг, оказывается очередной выставкой, только в этот раз с более близкой им обоим тематикой — роботами. И который раз Чимин понимает, что абсолютно болен своей работой, ведь блуждание по залам, наполненными различными моделями — как новыми и большими, так старыми и маленькими — приносит ему гораздо больше удовольствия, чем уютные посиделки в парке и близость с супругом на выставке картин. Любуясь очередным огромным роботом, Чимин не может не поделиться неожиданно посетившими его воспоминаниями: — Я когда-нибудь рассказывал, почему увлёкся робототехникой? — Никогда, — отвечает Мин, внимательно вчитываясь в характеристики робота, перечисленные на табличке. — Я мечтал создать трансформера в детстве, — выпаливает он, и Юнги не может сдержать смешка. — Правда? — Да. Это была моя детская мечта. Позже я понял, что создание трансформера — бессмысленное занятие, в которое никто вкладывать деньги не будет, и переключился на изучение бытовых роботов. — Это мило. Хочешь, мы выделим финансирование на твою детскую мечту? — Ни за что! — неожиданно восклицает Чимин. — Из ума вышел?! Это бессмысленная трата денег, которая не окупится! — Почему же бессмысленная? Речь идёт о твоей детской мечте. О трансформере. — Хватит! Ты издеваешься, что ли?! — Я уже говорил, — вздыхает Мин: — тебя слишком весело дразнить и смущать, Чимини. Но если что, насчёт трансформера я серьёзно. Только попроси, и всё к твоим ногам. — Я ни за что теперь не стану тебя о подобном просить! — Зря. Мне казалось, что работать над этим было бы весело. Идём в следующий зал — там самое интересное. Чимин, так ничего и не ответив, следует за Юнги в следующее помещение и в недоумении хмурится, когда они входят в поражающих масштабов зал, который оказывается совершенно пустым. — И на что мы должны здесь смотреть? — Чимини, это же музей современных технологий. Конечно же на голограмму. — Голограмму? — переспрашивает Чимин, и в этот момент гаснет свет. Пак вздрагивает от неожиданности и протягивает руку в ту сторону, где находится Юнги. Когда он в очередной раз не может нащупать в пространстве Мина, его ладонь перехватывают и переплетают с ним пальцы. Чимин успокаивается и готовится к тому, что сейчас будет происходить. Меньше, чем через минуту, в пространстве начинают загораться точки света, и спустя время они образуют собой звёздное небо. Чимин выдыхает поражённо, когда перед глазами, вслед за звёздами, начинают выстраиваться туманности, планеты и другие космические тела. Уже через некоторое время он обнаруживает себя и Юнги стоящими посреди космоса. — Жутко… Аж мурашки по коже… — признается он. — Правда? Как по мне, довольно расслабляюще. Разве не чувствуешь себя маленьким ничего не значущим осколочком льда? — Предпочитаю быть Пак Чимином, а не осколочком льда. — Боже, да не боись ты! — смеётся Мин, замечая напряжение Чимина. — Мы ещё не были в океане. — Где? — только и успевает спросить Чимин, как картина бескрайнего космоса сменяется на тёмные просторы морского дна. Как и в прошлый раз, постепенно пространство освещается возникающими из ниоткуда фигурами, только теперь это светящиеся медузы, проплывающие мимо, а то и через самого Чимина. В конце концов целая группа медуз, исчисляемая сотнями особей, кружится вокруг них, заставляя Чимина поражённо наблюдать с открытым ртом, то и дело оборачиваясь, чтобы уследить за голограммой взглядом. — Как я погляжу, медузы тебе понравились больше звёзд. — Масштабы космоса пугают, а медузы — это просто медузы. И это даже весело — наблюдать за их движениями, особенно когда их так много… Ой! — восклицает Чимин, когда через него проплывает особо яркая золотая медуза. — Красота… Вскоре, одна за другой, сверкающие медузы начинают гаснуть, исчезать, растворяясь в синеве, пока на округу не опускается беспроглядная темнота. Тогда вдруг где-то сверху загорается теплый оранжевый свет и плавно опускается вниз, прямо к мужчинам. По мере приближения Чимин разглядывает в фигуре простой бумажный фонарь, который вскоре опускается прямо перед ним. Пак пытается вытянуть свободную от хватки Юнги руку, поймав его, но тот растворяется на множество маленьких огоньков, стоит ему коснуться ладони. Чимин восторженно выдыхает. А после фонари, один за другим, вспыхивают в округе, освещая пространство и пол, кажущейся сейчас плавной рябью воды. Чимин чувствует, как кружится его голова, и как захватывает дух от наблюдения происходящего. Ещё волнительнее ему становится, когда он понимает, что всё это время Юнги не отпускает его руки, даря свое тепло. Чимин хочет уже поблагодарить мужа, как прямо перед глазами проносится капелька воды, опадающая на водную гладь и пускающая по ней круги. Фонари, подобно дыму, теряют свою форму, встречаясь с каплями воды, падающими с темного укрытого тучами неба, цепляющими их и в миг окрашивающимися в оранжевый свет, который после гаснет в глубине воды. Фонари растворяются в дожде. Это так странно — стоять под дождем и не ощущать его, слышать его шум, чуять, даже, кажется, запах, но не чувствовать. Чимин восторженно выдыхает и зовёт Юнги: — Давай в следующий раз прогуляемся под дождём? — когда он переводит на супруга взгляд, то замирает, видя, что тот смотрит внимательно только на Чимина, не обращая внимание на происходящее вокруг них чудо. — Чего?.. Почему так смотришь? — Ты красивый, — лишь произносит Мин, и Чимин чувствует, как его ладонь сжимают сильнее. — Почему говоришь мне это? — Потому что это то, о чём я сейчас думаю. Ненастоящий дождь не стихает, лишь нарастает, и его шум заглушает биение чиминового сердца. «За один день слишком много нагрузки», — только думает он, как вдруг чужая ладонь ложится на его затылок и мягко надавливает, подталкивая Чимина к супругу, что продолжает смотреть точно так же — внимательно, серьёзно, как на единственное, что имеет важность во всём мире. — Юнги, ты что… — бормочет Пак, кладя неуверенно одну ладонь Мину на плечо, не зная, имеет ли он право надеяться сейчас на что-то, или это очередная шутка. — Не слышу. Дождь шумный, — отвечает Юнги, намекая, что Чимину стоит просто замолчать и, по-видимому, наслаждаться моментом. Расплетая с супругом пальцы, Юнги укладывает руку на талию Чимина. Ладонь его ложится, как родная, и от близости у обоих кружится голова. Чимин закрывает глаза, и с этой секунды дождь больше не слышит — только стук внутри груди. Щеки горят, и он чувствует губами чужое дыхание. Ему не терпится потянуться вперёд, чтобы поскорее украсть поцелуй у возлюбленного, но он знает, что терпение вознаграждается, и терпит. — Задача — очистить объект «пол». На объекте грязь. Преграда на пути к объекту, — неожиданный механический голос будто обрывает всякий стук сердца, вырывая его из груди, кажется, и Чимин не может сдержать испуганного крика. Он дёргается прямо в руках супруга, ударяя того по лицу своей головой. Юнги шипит, хватаясь за нос, а Чимин оборачивается и окидывает яростным взглядом мерзопакостного робота. — Блять, ну конечно же — Nain2! Чтоб ты сдох, тупое ведро! — срываясь на хрип, орёт Чимин, чувствуя жгучую — до слёз — обиду из-за сорванного долгожданного поцелуя. — Чимини, тише… — просит Мин. — Преграда на пути к объекту. — Я тебя отправлю к праотцам, дрянь ты такая! — Только не бей его, это будет порчей чужого имущества… — Кому нахрен вообще в голову пришло покупать это?! — продолжает истерить Чимин. — Ну-ну, успокойся, — нервно посмеиваясь, Мин берёт его за руку и тянет к выходу из зала. — Давай домой. Там не будет злобных роботов-уборщиков, только мы и наш вкусный ужин. — Ты, кажется, голоден… — говорит Чимин, а в голосе слышится обида. — Слегка. Но куда важнее, что голоден ты. Что хочешь на ужин? Я приготовлю всё, чего пожелает твоя душа. Не расстраивайся только. — А ты, я погляжу, совсем не расстроен, да? — Расстроен. Всё было идеально для… В общем, момент был хорош, но неизбежно испорчен. Но у нас ведь всё впереди, верно? Так зачем унывать? — Юнги оборачивается, чтобы одарить Чимина милой улыбкой, и Пак чувствует счастье. Верно, всё впереди. Когда они покидают здание, оказывается, что на улице уже порядком стемнело, и за время их наблюдения за голографическим дождем успел пойти самый настоящий тёплый майский дождь, сопровождающийся всполохами молний в тёмном небе и кошмарным громом. — Не люблю в такую погоду быть не дома, — вздыхает Чимин, смотря на ливень из-под навеса, пока Юнги вызывает такси. — Я тоже, — спустя некоторое время отвечает Мин. — Но, помнится мне, ещё десятью минутами ранее ты сам предлагал прогуляться под дождём. Небеса услышали твое желание, — смеётся он. — Я ничего не говорил про ливень и грозу! — возмущается Пак. — Кто вообще любит это ощущение надвигающегося конца света, когда вода заполняет всё, а гром похож на грохот разрушающихся зданий? — Я. — Но только когда ты сидишь дома в своей постели и с чашкой какао, верно? — Не стану спорить. — Вот-вот! — хмыкает Пак и вздрагивает при очередной вспышке молнии. — Если выйдешь сейчас под дождь, мы сможем продолжить то, на чём нас прервал Nain2, — будничным тоном сообщает Мин так, будто это информация совершенно пустяковая. Чимин оборачивается на мужа, испепеляя его взглядом. — Ты ненавидишь меня? Правда ненавидишь? Ставишь такие условия… — Мне просто нравится тебя дразнить, — посмеивается Мин. — Что было бы, если бы я правда вышел под дождь? — Я бы за тобой не пошёл, уж прости. — То есть, ты пытался меня обмануть, чтобы посмеяться надо мной… Как по-взрослому, Мин Юнги. — В этом мире никому нельзя доверять, — пожимает плечами Мин. Под дождь им всё же пришлось выйти, чтобы дойти до такси, и немудрено, что оба промокли до нитки. Вернувшись домой, оба пытались успеть добежать до душа первыми, и победа досталась более проворному Чимину. На предложение Пака принять душ вместе супруг ответил отказом и отправился переодеваться в спальню. Когда Чимин освободил душевую, сухая и чистая одежда для него уже была подготовлена, а готовке ужина было положено начало. Миссия «продолжить готовку» доверительно была поручена Паку (который конечно же испортил половину продуктов). Пытаясь до возвращения Мина спасти хотя бы то, что уцелело, Чимин лишь наоборот создаёт полнейший хаос на кухне. Сдавшись, он подходит к дверям ванной и громко сообщает: — Я испортил ужин! — Я прощаю тебя, Чимини, но есть мы сегодня будем рамён! — доносится приглушённый голос мужа сквозь шум воды. Чимин думает о том, что рамён — не так уж и плохо, и отправляется на кухню — наводить порядок. Когда Чимин заканчивает с уборкой, Юнги выходит из ванной, и Пак выдыхает с облегчением — вернулся его герой. Некоторое время Чимин думает о том, стоит ли начать готовку самому, но после отвергает эту идею — лучше доверить всё Юнги. Он умеет учиться на ошибках. Звонок в дверь звучит неожиданно и вынуждает Чимина забыть о всех своих размышлениях, заставляя гадать о том, кто стоит за дверью. Пак выходит в прихожую и открывает, готовясь увидеть там лицо мамы или Тэхёна, но оказывается совершенно ошарашен, когда ему в лицо пихают букет цветов. «Пиздец», — единственная мысль, которая посещает его. — Удивлён, Чимини? Я как знал, что застану тебя дома. Впрочем, ты сам сказал, что у тебя выходной, однако это не отменяет вероятности, что тебя здесь могло и не оказаться. — Джеик, что нахрен ты здесь забыл?! — шипит Пак, стараясь вытолкнуть Кима за порог квартиры, но тот настойчиво врывается внутрь. — Как «что»? Тебя, — отвечают ему. Букет в порыве страсти летит на пол и там и остаётся, тем временем Джеик обнимает руками чужие щеки и, толкая Пака к дальней стене у входа в гостиную, глубоко целует, не обращая внимания на все протесты. Чимин хватается за ладони на своем лице и пытается их убрать, но Ким просто переплетает с ним пальцы и заносит его руки над ним, не давая и шанса сопротивляться. Чимин готовится укусить любовника за губу или ударить коленом, но в этот момент раздаётся голос его супруга: — Если это безобразие не прекратится сейчас же, я отрежу твой член, Ким Джеик. Мужчина отскакивает от Пака, как ошпаренный, и его лицо бледнеет, когда он видит в руках Мина кухонный нож. — Что… что ты здесь делаешь? — Это моя квартира. Тебя удивляет, что я здесь? Собственно, а ты здесь что забыл? Чимин в панике переводит взгляд на Джеика, надеясь на его благоразумие. — Хах, как видишь, надеялся в очередной раз перепихнуться с твоим мужем, — усмехается тот, и Чимин изо всех сил бьёт себя по лбу с ощутимым звуком. — Точно, — говорит Мин, ухмыляясь. — Как я мог забыть: я же самолично дал Чимину разрешение на ваши отношения. Только мне казалось, что место встречи — твоя квартира, а не моя. Чимину в очередной раз хочется ударить себя. Ситуации более кошмарной он не мог себе вообразить. — Что значат твои слова? — настороженно спрашивает Джеик. — Наверное, то, что я был в курсе ваших встреч, ведь они происходили с моего разрешения? Да, определенно — это и значит. — Чимин, это правда?! — шокированный Джеик поворачивается к Паку. — Ну… — Можешь не отвечать, Чимини, — говорит Мин, подходя ближе. — Я уже предельно ясно всё объяснил нашему незваному гостю. А теперь, Джеик, попрошу самоудалиться отсюда. Возможно, тебе поможет ускориться напоминание, что в своей руке я всё ещё держу нож. Ким провожает Чимина полным обиды взглядом, прежде чем, пнув букет ногой, покинуть квартиру, громко хлопнув дверью. Юнги кладёт нож на тумбочку в прихожей и протягивает Паку ладонь: — Твой телефон. Чимин поднимает взгляд на супруга и, достав мобильный, без раздумий протягивает ему. Мин больше не улыбается, наоборот — выглядит злым, как чёрт. Разблокировав смартфон супруга, Мин направляется с ним в гостиную, что-то упорно выискивая. — Что ты собираешься делать с моим телефоном?.. — Заблокировать этого наглого ублюдка где только можно и удалить все его контакты. Чимин вспоминает о своём плане узнать о том, насколько велика была утечка информации, и направляется вслед за Юнги, прося: — Постой, оставь хотя бы его номер! — Что? — Мин замирает на месте, а после поднимает на супруга холодный взгляд. — Это ещё зачем? Чимин тушуется под этим взглядом, не зная, как ответить. Он раздражен тем, как нагло хозяйничает в чужом телефоне супруг, и в то же время насторожен из-за непривычного для мужа поведения. — Мы… с Джеиком… договорились о встрече… — пытается начать он, но Юнги перебивает: — Отменишь. — Нет, ты не понимаешь! Эта встреча важна, ведь!.. — предпринимает ещё одну попытку объясниться Чимин, но в очередной раз Юнги вставляет слово: — И чем же, интересно? — Просто выслушай меня! — Посмотрим, что ты скажешь. Пока что мне не понравилось ничего из этого. — Какого?!.. Да с хрена ли я должен говорить только то, что тебе нравится?! В конце концов это ведь мой телефон! — не выдерживает Пак. — Какое право ты имеешь копаться в моих контактах?! Да и встреча с Джеиком будет последней, уж ты постарался, спасибо, что превратил эту и так очень неловкую ситуацию в дерьмище! Он не должен был ничего узнать, да, он виноват, что пришёл, но я бы и сам разобрался! — Ты хочешь сказать, что я должен был просто смотреть на то, как вы целуетесь? — Да! — Чимин потом пожалеет об этом ответе, но он не особо думает, что говорит: — Я бы спровадил его, не раскрывая ему правды! У меня с ним встреча, и она важна! А теперь хрен он меня к себе подпустит! Так ещё и ты хочешь везде его заблокировать?! Ты мне и шанса не даёшь исправить ситуацию, что я ещё должен!.. — Чимин не успевает договорить и в этот раз. Юнги слушает его молча, и с каждым словом его лицо мрачнеет всё больше. Чимин не замечает, как он сжимает телефон в руке до побелевших костяшек. На лице Юнги читаются все его эмоции, но Чимин, глупый, не замечает ничего — ни нешуточного гнева, ни раздражения, ни испытуемой им боли. Замечает слишком поздно — когда его яростный монолог прерывает бросок телефона об стену, который заставляет вздрогнуть всем телом и испытать настоящий страх. Когда Мин тянется к кольцу на безымянном пальце, Чимин понимает, какую ошибку совершил. Это не просто очередная ссора — он предал доверие Юнги своими неосторожными и глупыми словами. Их обручальное кольцо летит в сторону, а в глазах Юнги, когда он поднимает на Чимина взгляд, разочарование. — Я знал, что это несерьёзно, но позволил себе надеяться… Зачем ты так со мной? Нет… Почему именно я?! Блять… да просто иди ты к чёрту, Пак Чимин. Даже не смей больше пересекать чёрту, иначе я вышвырну тебя к хренам собачьим, невзирая на все года доверия, которые ты просто похерил за несколько дней! — Юнги срывается на крик, прежде чем направиться в сторону прихожей, оставляя Чимина стоять одного посреди гостиной. Пак слышит хлопок двери и понимает, что муж ушёл. Без телефона, без ключей и денег, прямо под дождь, да ещё и в лёгкой одежде. Чимин ему настолько ненавистен? Он настолько сильно разочарован в супруге, что ему претит находиться с ним рядом столь сильно, что он покинул дом без раздумий? Чимин, совсем позабыв о своем наверняка убитом после подобного телефоне, движется в ту сторону, в которую Юнги бросил кольцо. Найдя предмет в углу, Чимин садится рядом, поднимая колечко и принимаясь крутить его в своих пальцах, дрожащих то ли от страха, то ли от злости. Он чувствует себя ужасно виноватым, пытается понять, что именно сказал не так. Корит за то, что сорвался. Но в конце концов не выдерживает и начинает злиться, виня во всём Юнги, которому конечно же слабо просто взять и объяснить, чем он недоволен в этот раз. Он не понимает, почему Юнги рассержен. Он не понимает, почему Юнги кричал. Не понимает, почему Юнги сказал те слова, что они значат, зачем он ушёл. Не понимает, что должен был делать, в чём его вина. Вообще ничего не понимает, кроме того, что в очередной раз ему больно от слов супруга. Юнги был добр и внимателен к нему весь день, так почему из-за одной пустяковой просьбы он пришёл в ярость? Чимин вздыхает, поднимаясь с пола, находит свой телефон. Направляется на кухню, где варится рамён, чтобы выключить плиту и отправиться в спальню, где он падает в постель без сил и какого-либо понимания происходящего. Он прикрывает глаза, призывая себя не плакать, и только сильнее себя ненавидит, когда слёзы таки стекают по щекам. Разбитый экран мобильного телефона загорается, высвечивая сообщение от организаторов выставки, где их пару поздравляют с победой. Чимин смеётся сквозь слёзы, чувствуя себя самым убогим образом. Он не хочет чувствовать ничего из той разрушительной смеси эмоций. Он хочет попросить у Юнги прощения за что бы то ни было и просто жить как раньше, но не может, ведь зол. Он хочет, чтобы прощения просили у него. Он хочет, чтобы его любви к Юнги никогда не существовало.