***
Когда Чимин открывает глаза, за окном всё ещё идёт дождь. Он оглаживает рукой место рядом с собой. Пусто. Чимин выдыхает и поднимается в постели, чтобы потянуться за телефоном и проверить время. На экране прямо под трещинами он видит следующие цифры — «03:43». Пак тяжело выдыхает, не зная, злиться ему или беспокоиться. В этот момент он слышит, как открывается дверь. У Юнги нет ключей, и Чимин, зная об этом, не мог просто оставить дверь запертой. Ему было плевать на то, что в квартиру, помимо супруга, мог также забраться кто-то ещё. Чимин ложится обратно, делая вид, что спит, и вслушивается в тихие, такие знакомые слуху, шаги по квартире. Он смотрит на полоску света под дверью и всё ждёт, когда она откроется. Свет гаснет, шум стихает, а Юнги так и не заходит в спальню. Пак понимает, что злость Мина ещё не ушла, и он, скорее всего, не желая делить одну кровать с отвратительным ему теперь Пак Чимином, лёг на диване в гостиной. Чимин чувствует ставший ком в горле и сильное желание заплакать в голос, чтобы этот чёртов идиот, зовущийся его мужем, понял, как он сейчас страдает. Чимин этого так и не делает — усыплённый шумом дождя, он проваливается в сон. Когда он открывает глаза во второй раз, в лицо ему бьёт солнце, будильник напоминает о начале рабочего дня, а Юнги, как ни в чём ни бывало, уже одетый в костюм и причесанный, стоит напротив зеркала и делает контрольную оценку своего внешнего вида с очень сосредоточенным лицом. Чимин поднимается в постели, выключая раздражающую мелодию. Он окидывает супруга мрачным взглядом, но тот, даже если и замечает, предпочитает проигнорировать. — Юнги, ты… — начинает Чимин, стараясь держать голос как можно более ровным, чтобы не выдать, что вот-вот снова расплачется, но его перебивают. Который раз уже. — С пробуждением, Чимин-щи. Завтрак на кухне, поторопитесь, если не желаете опоздать. Ждать не буду — отправлюсь уже сейчас, — кратко сообщает тот. Чимин вяло кивает и мычит что-то невразумительно, проглатывая обиду. Лишь в самый последний момент до него доходит. Он подскакивает с постели, как безумец, торопясь успеть поймать Юнги до того, как тот уйдёт. Нагоняет он супруга в коридоре, крепко сжимая в кулаке обручальное кольцо. — Юнги… щи, — зовёт Пак, и его всего передергивает от недовольного взгляда супруга, брошенного на него. — Если это не касается работы, я пойду. — Надень… пожалуйста, надень его, — просит Чимин, протягивая кольцо. Мин окидывает его незаинтересованным взглядом, а после отворачивается. — Нет, — отвечает чуть погодя и просто уходит. Чимин поджимает губы, совершенно не зная, что ему теперь делать, чтобы превратить руины, которыми стали их взаимоотношения, в то, что было прежде. А нужно ли это вообще? Он разрывается. Он знает Юнги как человека, в чей талант влюблен, как человека, которым восхищается с юных лет, человека, который осуществил его мечту. Но он так зол на него, ведь Юнги также является тем человеком, который искренние чувства супруга называл игрой, которому несложно сначала одарить лаской, а после смотреть, как на главное ничтожество этого мира. Это тот же человек, что ранил словами и действиями до слёз. Чимин направляется на кухню, где его ожидает завтрак и, проглотив гордость, съедает всё, не оставляя и крошки. Подбирая себе рабочую одежду, Чимин понимает, что ничего из его светлых костюмов пастельных и мягких цветов ему не подходит, а потому Чимин просто падает на постель камушком, решая, что «нечего надеть» — уважительная причина, чтобы заместителю президента компании не явиться на работу. Не выдержав, Чимин всё-таки решает сделать звонок лучшему другу, желая спросить у него, как ему быть. Пока что Чимин знает для себя лишь одно — пока Юнги не будет готов его выслушать и объяснить причины своей злости, Чимин не станет его прощать и так просто отпускать свою обиду. В конце концов именно по вине этого ублюдка последние несколько дней в жизни Чимина — эмоциональный аттракцион прямиком из ада. «А последние несколько лет — буквально самые счастливые в моей жизни», — с печалью думает Чимин, но, отринув сожаления, вспоминает о том, чем ему действительно стоит заняться — он должен позвонить Тэ. — Приве-ет? — голос друга из динамиков треснувшего телефона похож на свет с небес, хоть и заметно нервный свет. — Привет, Тэ, у меня к тебе разговор… — Я ещё не на работе по уважительным причинам! — Я тоже, — отвечает Чимин, не особо понимая, к чему это всё было сказано. — Тебя тоже нет на рабочем месте? О… тогда ты, должно быть, звонишь не для того, чтобы меня отчитать? — Когда это я… — Было. Такое было, просто поверь мне, и не раз. Так что на самом деле ты хотел? Чимин хмурится, пытаясь припомнить, когда хотя бы раз ругался на друга за опоздания, но, вспомнив, что у него есть важная дилемма, с которой ему нужна помощь, принимает решение разбираться с проблемами по мере их поступления. А сейчас к более насущному: — Я не знаю, что мне надеть на работу. — То же, что и обычно, я полагаю?.. — Нет. Понимаешь, случай… неподходящий. — Поконкретней, пожалуйста. — Видишь ли, мы с Юнги…***
— Мудак, — заключает примчавшийся к другу по первому зову Тэхён, отпивая из своей чашки с какао. — Если бы Чонгук так себя вёл, он бы у меня давно тапки в зубах носить научился. И как только ты позволяешь ему так с тобой обращаться? У тебя что, нет гордости? И только попробуй мне сейчас начать его защищать. Босс мини-мандаринка вёл себя грубо по отношению к тебе, начиная с того, что копался в твоем телефоне, и заканчивая тем, что накричал, обидел, так ещё и виноватым выставил. Пока ничего не объяснит, не смей его прощать. И кольцо сними. Чимин тут же хватается за руку в защитном жесте. — Нет! Оно важно для меня! — возражает он, готовый защищать то, что так дорого сердцу, до первой крови. — Он снял, а тебе слабо? — хмыкает друг, ставя чашку на стол и тянучись к руке Пака, но тот спешит её отдёрнуть. — Покажи, что ты можешь ответить ему тем же! Что тебе безразличен он так же, как ты ему! — Но это же не… — сомневается Чимин. — Снимай, — продолжает настаивать Ким. — Это — ошейник с цепью. Твой муж свободен от тебя, так почему ты всё ещё остаёшься ему верным щенком? Снимай сейчас же! — Тэхён пытается стянуть кольцо с пальца Пака, но встречает сопротивление. В итоге оба друга оказываются втянуты в небольшую потасовку на полу кухни Чимина, полную выкриков боли, матов и не совсем честных приемов в виде укусов и дёрганья за волосы. В итоге побеждает Тэхён, который достает обручальное кольцо изо рта с победной ухмылкой (опустим тот момент, что он чуть не откусил другу палец, зачем-то пытаясь стянуть кольцо зубами). — А теперь, дорогуша, подберём тебе подходящую одежду в одном из тех бутиков, в которых обожает закупаться твой муж, — Тэхён вытирает кровь с губы, сверкая нездоровым блеском в глазах и пугая Чимина своей кровожадной ухмылкой. — Ошибкой было звонить тебе… — бормочет явно обиженный Чимин, сидящий на коленях и поглаживающий укус на запястье, испытывая странное дежавю при этих словах. — Тем более, мы уже опаздываем, так что… — Жопу поднял, иначе я буду делать с этим кольцом… всякое. — Только не кольцо!.. — Чимин хватается за штаны друга, умоляя его на коленях. — Прошу! — Тогда слушайся моих указаний, тряпка! — Я не тряпка! — Так докажи это! — Я докажу! — Так докажи!***
У Чимина в голове не укладывается логика Тэхёна — доказывать, что он не тряпка, ему приходится… примеряя тряпки. Будто решив сегодня проверить всю его выдержку или и вовсе вывести из себя, Ким держит друга в бутике довольно продолжительное время, а выбор его в конце и вовсе падает на одежду, которую Чимин примерял первой. Покидает бутик Пак одетым во всё чёрное, что, однако, больше подходит его настроению. Галстук, соответственно, чёрный, украшают серебряные цепи, лежащие поверх, которые крепятся к уголкам воротника; лацканы пиджака кожаные. И если бы не эти две последние детали, то образ бы походил на то, в чём обычно ходит на работу Юнги. — Если это не сработает, и он, глядя на такого красивого тебя, не обдумает все свои ошибки и не извинится, я прекращу верить в то, что у него есть к тебе чувства, — делает вывод Тэхён, оценивающе оглядывая друга, сидящего за рулем. — У Юнги и без того нет ко мне чувств, не выдумывай. Будь они, он бы не стал так себя вести. — Ты и вообразить себе не можешь, как я иногда веду себя с Чонгуком, когда зол. Он иногда тоже уверен, что я его больше не люблю. Но иногда мы просто неправильно понимаем друг друга, злимся, а гордость не позволяет просто сесть и обсудить всё. — И как же вы справляетесь, когда такое случается? — Просто в какой-то момент начинаем скучать друг по другу так сильно, что становится плевать на какую-либо гордость. Иногда специально наряжаемся, чтобы спровоцировать на секс, после которого ссора автоматически сходит на нет. Чимин тормозит на красном и переводит возмущенный взгляд на друга. — Так вот почему я сегодня выгляжу так?! — Конечно же. Ты до сих пор не понял, что ли? Твой внешний вид нацелен на то, чтобы тебя сегодня трахнули на рабочем столе. — Вон из моей машины. — Эй, это так ты выказываешь благодарность?! — Благодарность за что? Мне разбили сердце, а он тут пытается мне секс устроить. — Может, вы потому такие злые, что у вас давно не было ничего, а? — огрызается Ким, делая обиженное лицо. — Что важнее, — Чимин переводит тему, нажимая на газ, когда свет на светофоре сменяется на зелёный, — когда ты вернёшь мне кольцо? — Я сдам его в ломбард, кто сказал, что я собираюсь его возвращать? — заметив недовольный взгляд Пака, которому сейчас не до шуток, Тэхён вздыхает. — Ты такой скучный. Верну в конце дня, думаю. Мне просто нужно, чтобы твой муж увидел тебя без него, вот и всё. — Не думаю, что твоя идея сработает, Тэ. Вряд ли Юнги-щи вообще захочет со мной разговаривать не на рабочую тему. Тэхён замечает, как грустно звучит голос друга, и сам невольно делает печальное лицо, переживая за Чимина и его личную жизнь. Отчасти он чувствует вину, потому что это именно он так хотел, чтобы друг влюбился в своего мужа. Но когда это наконец произошло, всё оказалось не так просто, как он себе это воображал. Ким вздыхает, не зная, что должен сказать. Когда они останавливаются у здания компании, Тэ произносит: — Удачи, Чимин-а. Если всё получится, я скажу: «а я ведь говорил!». Но… если нет, то ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне и готов молча обнимать тебя, сколько бы часов ты ни рыдал мне в плечо? Некоторое время Чимин, растрогавшись, смотрит на друга с настоящей благодарностью в глазах. Когда он чувствует, что становится чересчур сентиментальным, то резко ударяет Кима по плечу, заявляя: — Я не стану плакать, дубина! — Ауч… Конечно, ты прав, чего это я… — бормочет тот с явным сарказмом, потирая болезненно плечо. Друзья выходят из машины вместе и, направляясь к зданию компании, продолжают перепалку до того момента, пока им не приходится разлучиться, когда лифт останавливается на этаже, где находится офис Тэхёна. Стоит Киму покинуть кабину лифта, а дверям закрыться, Чимин залезает в свою сумку, принимаясь судорожно в ней копаться, и выдыхает с облегчением, когда находит кольцо Юнги. Он надевает его на безымянный палец, несмотря на то, что размер не его. А когда двери открываются, то Чимин с довольной победной улыбкой выходит… …сталкиваясь носом к носу с супругом. Округлив глаза, он прячет руки за спину, спеша снять кольцо, ведь его слегка отличается, и Юнги сразу заметит, что на Чимине обручальное кольцо, которое ему не принадлежит. Хотя, какая уже к чёрту разница? Мин очень доступно дал понять, что больше не нуждается в этом кольце. Чимин сжимает украшение в кулаке, поднимая глаза на супруга и встречаясь с его ожидающим взглядом. — Что? — не выдерживает Пак. Юнги указывает на свои часы. — Причина опоздания? Чимин подносит к лицу собственные наручные часы, смотря время. Он и вправду опоздал из-за Тэхёна, но, думается Паку, сегодня он может позволить себе наглость. Ему всё-таки разбили сердце. — Причина личная. — Что это? — Мин хмурится, когда замечает укус на запястье. — Впрочем, мне несложно связать это с вашим опозданием и догадаться самому. Забудьте о моем вопросе и приступайте к работе. Сказав это, Юнги огибает его, чтобы продвинуться к лифту, и Чимин стискивает зубы, силясь сдержать поток матов. «Несложно связать с опозданием»? Что эта хладнокровная скотина себе уже напридумывала? Чимин невольно вспоминает о привычке Джеика оставлять на нём укусы и, осознав, с чем именно всё это связал Мин, Пак приходит в ярость. Юнги снова это делает — не спрашивает его, а строит догадки и злится. Да как бы Чимин мог?! Мину вообще ни о чём не говорит то, что последние несколько дней каждое действие супруга прямо-таки кричит о его чувствах? «Я люблю тебя, идиот!» — хочется крикнуть Чимину вслед, но он этого не делает — его голову посещает очередная догадка. Неужели Юнги вчера так разозлился… из-за банальной ревности? Если бы всё было так просто… Вот только эта догадка приводит Пака в ещё большую ярость. Он только собирается вызвать себе лифт, чтобы отправиться вслед за мужем и высказать всё, что думает насчёт его способов справляться с проблемами в отношениях, но оказывается остановлен чужим голосом. — О, господин Пак, это вы? Прошу прощения, не могли бы вы мне помочь? Чимин оборачивается и встречается взглядом с ярким оранжевым пятном, которым оказывается новый секретарь Юнги, Чон Хосок, которого Пак лично принял на эту должность. Чимин кивает, вспоминая, что ему прежде всего надо работать, а разборки с мужем подождут. Он улыбается второму секретарю Чону и интересуется: — Да, конечно, чем я могу вам помочь? — Дело в том, что я всего лишь второй день вижу президента, а предыдущий секретарь не оставила никаких заметок насчёт его вкусовых предпочтений в еде… Не могли бы вы мне с этим помочь? Я просто ничего уже не успеваю, извините за беспокойство… Мне жаль, что я столь некомпетентен. — Прекратите, секретарь Чон, — просит Чимин. — С чем ещё у вас проблемы? Вы упомянули, что не успеваете что-то сделать. — Ну, вообще-то всё… Но сейчас было бы неплохо предоставить полный отчёт обо всём, что происходило с компанией в отсутствие президента Мина. Но с этим есть некоторые проблемы — рекламный отдел и отдел финансов всё ещё не выслали отчёты. — Сосредоточьтесь на других задачах, я пока разберусь с невысланными отчётами. Заодно прихвачу президенту кофе и печенья, об этом также не беспокойтесь. — Вы так добры! — вздыхает с облегчением Хосок, прикладывая руку к груди. — А ещё вы сегодня особенно хорошо выглядите! — Благодарю, — Чимин улыбается, а когда Чон скрывается из виду, с лицом, на котором отпечаталась вся его усталость, он отправляется вниз — разбираться с отчётностью. На самом деле Пак не особо умеет забывать о негативных эмоциях и своих личных переживаниях на время работы, потому немудрено, что когда ему становится известно о том, что отчёта у отдела финансов никакого нет, он «слегка» срывается на них. Отдел рекламы разочаровывает не меньше — ответственный за отчёт скинул работу на стажёра, и результат получился соответствующим. Сейчас они заняты тем, что переделывают его. Разъярённого Пака по пути в столовую перехватывает бесстрашный гендиректор Бон, как всегда весело улыбающийся и поглаживающий довольно пузо. «Хоть что-то не меняется», — думается Паку, и вид этого толстяка впервые воздействует на него положительным образом, успокаивая. Гендиректор Бон — аксиома. Пока он остаётся прежним, ничего по-настоящему плохого, чего нельзя было бы исправить, не произойдёт. Ну, за исключением Мин Юнги. — Я вас слушаю, гендиректор. — Господин заместитель, я хочу представить вам алмаз, который недавно среди кучи мусора удалось отыскать нашей компании! Благодаря этому парню мы скоро будем купаться в золоте, поверьте мне на слово! — Бон похлопывает молодого симпатичного парня по спине. — Представься, Сонджэ. Парень низко кланяется, восклицая: — Приятно познакомиться, я На Сонджэ, мне двадцать два года, я стажёр, работаю здесь лишь несколько дней, но уже готов всего себя посвятить этой компании! «Милый новичок», — отмечает для себя Чимин. Ничего особенного или примечательного он в нём не замечает. Парень выравнивается, ярко улыбаясь, но Пак, имеющий иммунитет к ярким улыбкам кого бы то ни было (если это не его засранец-супруг), лишь коротко кивает ему и, дежурно улыбаясь, говорит: — Конечно, господин На. — И это всё?! — возмущается гендиректор. — Господин Пак, не будьте так холодны к новичкам! — Разве я не всегда холоден, господин Бон? — Чимин вскидывает одну бровь и спешит покинуть общество толстяка и стажёра, но его останавливают. — Эмм… прошу прощения! Господин Пак! — Чимин оборачивается, окидывая Сонджэ незаинтересованным взглядом. — Я лишь хотел сказать, что вы очень красивы! — Что?! — Бон ударяет его по спине от шока, и Сонджэ морщится от боли сквозь улыбку; Чимин усмехается — Бон в своем репертуаре. — Ты не должен говорить таких вещей нашему господину заместителю, иначе президент Мин уволит тебя за посягательство на его мужа! Это вряд ли, учитывая нынешнюю ситуацию в их отношениях. Этот парень, Сонджэ, может хоть заняться любовью с Чимином на глазах у его супруга — тот наверняка лишь пройдёт мимо, сказав, что не удивлён. Пак печально вздыхает. — Господин Бон, почему банальная вежливость — это сразу флирт?! — возмущается Сонджэ. — Прошу прощения, господин Пак, — он снова кланяется. — Я вовсе не имел в виду ничего такого, я даже не знал, что вы замужем — на вас нет кольца. — А, это… — Чимин смотрит на свою руку и чувствует дискомфорт от вида пустоты на том месте, где он на протяжении пяти лет носил обручальное кольцо. — Он снял его во время работы, чтобы не потерять! Я тоже так делаю, что в этом такого?! — встаёт на его защиту Бон. — Сонджэ, я же представил тебя, как умного малого, ну зачем так сразу позориться?! — Что ж, я тороплюсь. Прошу меня извинить, — говорит Чимин и уходит, не имея ни малейшего желания слушать утомительную болтовню этих двоих и дальше. Чимин вспоминает о последней задаче, с которой обещал разобраться вместо секретаря Чона и направляется на этаж со столовой. По пути, что его уже не удивляет, его снова останавливают несколько раз для решения рабочих вопросов. Пак уделяет каждому сотруднику минуту, успевая дать полную инструкцию и предельно ясно разъяснить что и с чем делать. В следующий раз его перехватывает уже собственный секретарь, чтобы уточнить одну маленькую деталь и уйти работать, но Пак вовремя вспоминает о важной новости, которой должен непременно поделиться. — Прежде чем ты уйдешь должен сообщить: у нас крот. — Опять? — Чонгук тяжко вздыхает. — Мы же только недавно от них избавлялись… У вас есть какие-то идеи насчёт личности того, кто сливает информацию? Или мне проводить поиски с нуля? — К сожалению, я больше не могу использовать Джеика как источник информации, поэтому тебе придётся справляться самому от и до. Прости, Чонгук, — Чимин выглядит крайне уставшим, и Чона это немало беспокоит. Он сразу понимает, что у Пака что-то произошло. Учитывая, что прошлым днём его не было на рабочем месте, это как-то связано с президентом Мином. О том, что происходит в личной жизни Чимина, никто не осведомлён лучше Тэхёна — значит, придётся опять обо всём расспрашивать у своего парня. Чонгук вздыхает. — Ничего страшного, босс, но только почему это вы больше не можете использовать Джеика? — интересуется он, чувствуя, что это также как-то связано с плохим настроением босса. — Да, знаю, глупый вопрос — вы влюблены в босса мини-мандаринку… Но ведь необязательно же спать с господином Кимом? — Он слегка обиделся на меня, когда узнал, что Юнги-щи всё это время был в курсе. Иначе говоря, он больше не станет со мной встречаться. Вообще. — Мне… стоит выразить соболезнования по этому поводу? — да, Чонгук совершенно не разбирается в человеческих чувствах, можете его за это осудить. — По поводу моих испорченных отношений с любовником? — Чимин грустно усмехается. — Наверное. Учитывая, что и он, и мой супруг меня теперь знать не желают, о сексе мне теперь только мечтать остаётся. — Дерьмо. В любом случае, я могу посоветовать хорошее порно. Обращайтесь, если что. «Наверное, не стоило этого говорить», — тут же понимает Чонгук. Впервые ему так неловко рядом с Чимином. Кажется, из него совсем никудышный друг получается. — Насчёт крота. У тебя есть догадки касаемо того, с чего начинать поиски? — неловко почесав за ухом, переводит тему Пак, за что секретарь ему безмерно благодарен. — Да, есть пара идей. Мы всего месяц назад проводили чистку, так что кротом должен быть тот, кто присоединился к компании в течение этого месяца. Это первая зацепка. Я пока проверю всех стажёров, потом дам знать о том, что удалось найти. — Хорошо, буду ждать твоего отчёта, — Чимин кивает, и они расходятся, каждый в свою сторону.