малыши

Это дело можно считать самым изматывающим во всей его не так уж и длинной карьере. Постоянные отсрочки, переносы, повторные заседания, разрешённые по отмашке руководства свыше. Подсудимый, каждый раз нанимающий нового адвоката, себя чувствует прекрасно. Сидит себе довольно, иногда улыбаясь выходящим давать показания новым свидетелям, и Коля знает, что он от них услышит. Ложь, которая вносит новую неразбериху в дело. Из-за которой назначать другое слушание. А затем другое. Коле кажется, что они с Максом застряли в каком-то дне сурка, вынужденные твердить одно и то же, проверять одно и тоже и слушать те же слова, сказанные другими людьми. И самое поганое, что он ничего не может сделать, ни по закону, ни подолжностным предписаниям. Отказываться, передавать дело другому он отказывается с упрямством, которое может посоревноваться только с упрямством Макса. Они как два упёршихся барана. За пару дней до очередного заседания друг пропадает с радаров. Не заходит на обед, не звонит пожаловаться на неумело заполняющих бумаги стажёров, не уточняет в шутку вечером, не посеял ли Коля свою мантию, как уже было однажды. Это настораживает, но Лисица решает, что Макс просто заработался, как делает очень часто. Закопался наверняка в документы так, что только макушку и видно, и не видит ничего вокруг. В какой-то мере, так и есть. Потому что по глубоким синякам под глазами, жуткой бледности и взъерошенным спутанным волосам вошедшего Макса видно, что тот не спал по меньшей мере два дня. Заходит в кабинет за полчаса до заседания как оживший труп, только глаза тёмные лихорадочно сверкают. Коля тут же откладывает ручку, отвлекаясь от заполнения документов, чтобы подойти ближе. Воодушевление Макса попахивает чем-то нехорошим. – Коля! Коля, я всё. – Что «всё»? – Я его прищучу. Я нашёл свидетеля. Такого свидетеля нашёл, что всё, Коль, всё, кранты ему. Макс улыбается маниакально, нервно одёргивает рукава формы, и Коля, подойдя вплотную, кладёт ладонь ему на лоб, чувствуя раскаленную кожу. – Ты заболел. – Это неважно… – С ума сошёл? Ты сейчас как сраный Везувий. – Мне нужно его посадить. – Максон, сейчас ты можешь посадить только свою жопу на этот стул, пока я звоню секретарше. Коля на плечи Макса давит, и тот пошатывается, но стоит на месте. За рукав Колю хватает, не давая подойти к телефону, заглядывает снизу-вверх просяще, но упрямо. – Коль, мы должны это сделать. Я вчера ездил в Брянск за свидетелем, и она… – Ты попёр туда без меня? – Да, прости. Так вот, она уедет сегодня из страны, всё. Только сейчас, Коль. Если отменишь сейчас заседание, то всё зря. Коля вздыхает. Зажимает переносицу между пальцами, раздумывая, и автоматически приобнимает уткнувшегося лицом в его плечо Макса. Поглаживает по всколоченным волосам. Если Макс действительно нашёл ценного свидетеля с доказательствами, то, наконец, появится возможность посадить ублюдка. Не призрачная и далёкая, а реальная. Упускать такую возможность они не должны. Ещё раз вздохнув, Коля всё равно поднимает трубку телефона. Кнопочку нажимает и проваривает ровно: – Надюш? Можешь принести ко мне все лекарства, какие только найдёшь в здании, через две минуты? Спасибо. Трубку кладёт, полностью в Наде уверенный – эта молодая, но перспективно хваткая девушка ещё ни разу не разочаровала. Терпит их с Максом постоянные ребяческие выходки, всегда находит выход из ситуации и не реагирует на Колин флирт. Почти идеальна. Она всё принесет, а пока Коля Макса от себя отстраняет и тянется к ящику стола за расчёской. За оставшиеся полчаса они с Надей приводят прокурора в более-менее приличный вид. Скармливают жаропонижающее, и взгляд Макса становится более вменяемым. Он благодарит тихо, встряхиваясь и берёт себя в руки. Заседание длится два с половиной часа. Коля впервые за свою карьеру испытывает такой дикий восторг, вынося обвинительный приговор. Правда, восторг этот тут же гаснет, стоит только взгляду остановиться на Максе. Тот выходит из-за стола, чуть пошатываясь, смотрит довольно на Колю, направляясь во внутреннюю дверь, и Лисица ловит его за плечо, стоит им только оказаться вдвоём в тесном коридоре. Подхватывает, давая облокотиться на себя, и снова касается лба рукой – сбившаяся было немного температура снова набрала обороты. Этот придурок наверняка не спал ещё. В Брянск он мотался, молодец какой. – Коооооль… – Чего? Макс на нём виснет, дышит горячо в ключицу, и Лисица матерится, спотыкаясь. Еле-еле до кабинета доходит, сгружая друга на небольшой диванчик. Тот сразу же на нём растекается, бормочет в обивку: – Мы с тобой… молодцы, Коль. – Ага. Молодцы-молодцы. Коля мантию скидывает в неряшливую кучу на полу и быстро накидывает на себя плащ. Хватает последнюю таблетку и стакан с водой, присаживается на корточки у дивана и Макса тянет за плечо, чтобы поднялся. Тот, уже прикрывший глаза, протестующе мычит. – Так, Миксер, давай быстренько глотай. Давай-давай. – Фффу, Коль… Не хочу я… глотать. Спать хочу. – Вот таблетку съешь, и сразу спать. Макс глаз один приоткрывает, морщится болезненно, жаром пышет, и Лисица поглаживает его приободряюще по плечу. Волков сипит недоверчиво: – Пиздишь. – Да не вру я, боже, воспитал на свою голову… Пей давай. Коля кое-как ему эту таблетку пихает. Решив, что функции свои он на сегодня выполнил, Макс просто вырубается. Засыпает на диване, неудобно положив голову на подлокотник, и Коля вытирает его мокрый от пролившейся из стакана воды подбородок и шею. Думает пару секунд, после чего глубоко вздыхает и аккуратно Макса взваливает на левое плечо, свободной рукой закрывая кабинет и доставая из кармана ключи от машины. Пыхтит усердно, чтобы не ударить друга головой об дверцу. Он мог бы позвонить Васе и попросить мужа забрать, но тот наверняка дома с маленькой Аней, опять свой терминаторский режим включит, только ребёнка зря волновать. Макс приоткрывает глаза, когда Коля его пристёгивает. Смотрит расфокусировано, дышит часто и тянет ладонь горячую к чужому лицу. – В-вась?.. Коля фыркает смешливо. Ладонь его ловит, сжимает немного и отпускает. – Не, я версия получше. Не ссы, ща приедем к Васе. – Д-домой? – Домой-домой. Макса ответ этот удовлетворяет, и он снова засыпает, откинувшись на спинку. Он не просыпается, когда, прибыв к нужному дому, Коля его отстёгивает, и не реагирует на оклик. Лисица чувствует, как шевелится в груди беспокойство, хотя в глубине души и понимает, что это просто болезнь с переутомлением. Он быстро Макса на руки подхватывает, беспардонно захлопывая дверь машины ногой, и кое-как входит в подъезд. Стучать в дверь приходится тоже ногой, отчего удары кажутся гулкими и угрожающими. Настороженно-угрожающее выражение лица Васи, открывшего дверь, мигом сменяется на взволнованное, когда он опускает взгляд ниже. Он дверь шире раскрывает, чтобы тут же Макса забрать, будто Коля его сейчас унесёт куда-то. К груди прижимает, пятясь в безопасное нутро квартиры, и Лисица заходит следом, закрывая за собой дверь. Голос Васи пустой и напряжённый, когда он спрашивает: – Что случилось? – Твой муж неадекватный трудоголик. Вася стреляет в Колю холодным взглядом и направляется в спальню. Коля, к подобным взглядам уже выработавший иммунитет, невозмутимо идёт следом. Смотрит, как аккуратно Вася Макса на кровать кладёт, поддерживая голову, и касается губами лба, проверяя температуру. Хмурится, доставая телефон, и кому-то звонит, держа чужое запястье в своей ладони. Макс сквозь сон опять бормочет его имя, и лицо Васи неуловимо смягчается. Коля ехидно проговаривает: – Меня он тоже Васей звал. Неприятное ощущение. Вася фыркает. Вздыхает глубоко, не дозвонившись до адресата, и голову поднимает, смотря прямым взглядом. – С Аней посидишь? – Без проблем. Вася немного расслабляется. – Спасибо. – Всегда пожалуйста. Коля плечами жмёт и разворачивается, направляясь в детскую. Пятилетняя малышка радостно улыбается ему, машет приветственно рукой, и Коля садится с ней рядом, чтобы рассмотреть нарисованные детской рукой закорючки. Друг в надёжных руках, дело завершено, а значит, можно расслабиться, слушая щебет девочки о том, что «вот эти палочки – деревья, а солнце синее потому, что у меня жёлтый карандаш потерялся».