малыши

Она такая маленькая. Лежит, свернувшись под одеяльцем, и дышит так тихо, что, даже прислушавшись, уловить дыхание невозможно. Ресницы подрагивают, поднимается и опадает грудная клетка. У неё светло-русые волосы и синие-синие глаза, спрятанные сейчас за тонкими веками. Маленькая, хрупкая и тёплая. Комок любознательности, который уже утром будет проситься к Косте на руки и стараться удержать ложку с кашей в неумелых ещё ладошках. Ей пару месяцев назад исполнилось два года. Штоллен не может заставить себя отойти от кроватки. Стоит рядом, ощущая, как от усталости ломит суставы и печёт глаза, но не уходит. Проснувшись среди ночи, он пришёл сюда, чтобы проверить её, и теперь не может отойти. Не может отогнать от себя парализующий страх, приправленный воспоминаниями, и смотрит. Думает, «я никому не позволю обидеть тебя», «я сделаю всё, что угодно», и поправляет чуть сползшее с маленького плеча одеяло, касаясь кончиками пальцев мягких прямых волос. Она совсем на неё не похожа, только именем, и Штоллен вздыхает тихо, ощущая, как печёт жаром глаза. Эта боль не утихает. Прячется внутри, затеняемая любовью к мужу и семье, но никогда не исчезает. Живёт где-то под рёбрами и выходит только ночью, когда рядом никого нет. Когда хочется взвыть от воспоминаний и предположений: а какой бы она была?.. Родители, потерявшие ребёнка, теряют часть себя безвозвратно. И сейчас Валя чувствует, как воет пустота на месте огромного вырванного шмата души. Касается груди ладонью, смотря на мирно спящую внучку и осознаёт, что готов хоть прямо сейчас вырвать себе сердце из груди и положить рядом, если это поможет защитить её от этого мира. Но сыновья с мужем вряд ли его такие выкрутасы оценят, поэтому Штоллен просто стоит и смотрит, позволяя мыслям свободно бродить по своей голове. Тихие шаги, лёгкое касание к спине и шёпот: – Ты чего не спишь? Валя расслабляется от нежных касаний и прислоняется спиной к чужой груди. Выдыхает, сжимая Костину ладонь, и отвечает тихо: – Я боюсь. – Чего? – Всего. Любой мелочи, которая может ей навредить. Костя вздыхает, разворачивая его лицом к себе. В глаза смотрит, поглаживая щёку тёплыми пальцами. Сонный, тёплый, только-только из постели. Валя непроизвольно улыбается, замечая его всколоченные волосы. – С ней всё будет хорошо. Ты только посмотри, кто её родители. Валя фыркает смешливо, соглашаясь, и чувствует, как стекают по щекам первые слёзы. Он не может их остановить, даже не пытается. Костя ласково стирает влажные дорожки большими пальцами, и Штоллен выдыхает, склоняясь, чтобы уткнуться лицом в его шею. Дышит тихо, обнимает за талию крепко и шепчет на изломе: – Я так скучаю, Кость. – Знаю. – Душа болит. – Пусть поболит, Валюш, немного. На спине ощущаются ласковые прикосновения, в волосы зарывается нежная рука, перебирает мягко в пальцах пряди, и Штоллен беззвучно плачет, вдыхая запах расслабленного сонного тела. Сжимает в объятиях наверняка слишком сильно, но Костя не жалуется. Сам прижимается плотнее и молчит. Они пойдут спать через несколько минут. Валя осторожно поцелует Аню в пахнущие ромашкой волосы прежде, чем поддаться тянущей обратно в спальню руке.