"Прикрой меня"

Часто мы называем одним словом разные вещи, отчего попадаем в путаницу. Путаницу понятий, переходящую в путаницу действий, переходящую в путаницу чувств, переходящую в замкнутый круг непрерывной дрочки, этакий голландский штурвал, только внутри одной головы. Купидон — картина Вильяма Бугро, Купидон — астероид в солнечной системе, Купидон — божество в древнегреческой мифологии, его еще изображают маленьким мальчиком с крыльями, который поражает стрелами любви в самое сердце. Но я не древний грек, поэтому мой купидон — грязная мразь с гнилыми зубами. — Тебе пиздец, — он кашляет, смачно плюет и продолжает: — Поздно мамку вспоминать. По затылку стекает что-то густое и липкое. А вместо лука и стрел любви, у него самый настоящий девятимиллиметровый Glock 17. У меня на руках Эрвин Флорида с огнестрельным ранением в живот. Наверное, отсчитывает последние минуты своей жизни. Его руки обхватывают мою спину, пальцы вцепились в рубашку. Я плотно прижимаю его голову к своей груди, отчего его последние слова больше похожи на глухое мычание из шахты общедомовой вытяжки. Но я не хочу их слышать, мне и так больно. Больно оттого, что я был таким чёрствым и грубым к его чувствам. Больно оттого, что пустил его вперёд перед собой. Это должна была быть моя пуля. Его тело несколько раз вздрогнуло, руки ослабели и сползли на пол. По рубашке расползается красное пятно. Стекает вниз к подолу, собирается каплями в хлопковых углах. По моему лицу стекают слезы. Купидон говорит: — Пидрилы, бля. Я закрываю глаза, чтобы ещё раз вспомнить, каким я был идиотом.