«Тропою северной мы шли
Однажды сбившися с пути,
И повстречали деву там,
Где возводила она храм...»
Воспоминания в стихах.
Перегрин Тук, начало четвёртой эпохи.
На улице вечерело, а среди гигантских деревьев, наверняка местами касавшихся неба, воздух словно леденел и пропитывался страхом. Насквозь сквозило призрачным зловонием. Пипин, запыхавшись, уже в который раз запнулся, но, устояв на дрожащих ногах, продолжил свой путь следом за Мерри. Сумерки сгущались, дневной свет мерк в полумраке, что, казалось, было им на руку — легче прятаться, легче убежать, но не тут-то было! Два юных хоббита проникли в старый спящий лес, загнанные в угол, и не по собственной воле. Уставшие и побитые: в синяках и кровоподтеках, они сбежали от разъярённого полчища орков как раз в самый подходящий момент! Всадники. Неизвестные люди застигли Урук-хаев врасплох во время привала. С большим трудом, двум полуросликам удалось выбраться из западни, но впереди дорога не сулила ничего хорошего. Пипину она казалась мрачнее тучи, страшнее самого тёмного грозового облака! Но делать было нечего, пришлось бежать, спасаться, петляя по тропе; углубляться в лес по самые уши, в надежде спрятаться и переждать до рассвета. — Мерри, — тихонько позвал Пипин, без устали оборачиваясь, — я есть хочу. — Тише, Пип! — шикнул друг, погрозив пальцем, — тот старый орк где-то поблизости! Да и, к тому же, нет у меня еды! Повезло ещё, что улизнули, и сами не превратились в пищу оркам. — Этот лес, — Пипин замер и уставился в редкое небо, пробивавшееся сквозь кроны деревьев, — он будто слушает и гневается. — На границе Бакленда ходят легенды о говорящих деревьях, — шепнул Мерри, насторожившись, — будто бы они ходят и разговаривают. Хоббиты навострили уши. Поздний осенний вечер выдался тёплым. С шелестом листвы, да лёгким ветерком притянуло спертый аромат тлеющей гнили. Где-то совсем рядом треснула ветка, затем ещё одна. Полурослики вздрогнули, схватились друг за друга и попятились в сторону. Потаенный страх, не покидавший друзей ни на мгновение, с ещё пущей силой окутал их маленькие храбрые сердца, нагнав незримой паники. — А вот и они! — послышался гортанный хрип старого орка. — Нашлась еда. И все мне одному! Страшная перекошенная гневом морда высунулась из темноты, промелькнула между деревьев. Костлявые пальцы выхватили длинный клинок, а чёрные, как бездна, возбужденные глаза приковали к себе взгляд Пипина. Он застыл на месте, распахнув рот в безмолвном крике, в то время как Мерри, схватив ветку, — ту, что потолще и увесистей, — замахнулся, попытался ударить, но орку хоть бы что!.. Он не только устоял на своих двоих изогнутых лапах, но и оскалил гнилые зубы, а от дуновения его смрадного дыхания Пипина едва не вырвало. — Я-то уж дотащу вас, голубчики, к Саруману! Без ног и рук, которые отрежу и сожру сырыми прямо у вас на глазах! Угроза, вырвавшаяся изо рта врага показалась вполне себе осязаемой, и, должно быть, хоббитам следовало тотчас же сорваться с места и бежать куда глаза глядят, но Пипин, уловив свечение среди деревьев, не смог и шагу ступить. Выпрямившись и захлопав глазами, он лишь потянул Мерри за рукав грязного пиджака. — Уходим, почему ты стоишь, Пип? — воскликнул он, не слабо тряхнув друга за плечо. А когда сам заметил яркий свет и обернулся, ничего толком не разглядел! Закрыл лицо рукой, зажмурившись и присев на корточки. А вот Пипин видел все. От начала до конца, он узрел своё внезапное спасение; почувствовал, как тепло окутывает тело, и кончики пальцев слегка покалывает. Дева. Среди густых ветвей, показалась прекрасная лесная дева! Пипин приподняла брови и даже не зажмурился. Очарованный невиданной красотой, — разве, что лесная владычица Галадриель могла превзойти это внезапное чудо, — он распахнул рот ещё шире. А Пелеиреин, вспорхнув с дерева, да прошептав всего одно слово ни проронив ни звука, грациозно спрыгнула на землю. Орк мигом пискнул, покачнулся и замертво упал, повалившись навзничь. Враг затих, и противная гримаса вдруг застыла на его лице. — Пипин, бежим!.. — прошептал Мерри, но сам, точно, как и друг, разглядев бесконечно длинные рыжие волосы, распущенные по плечам, да платье цвета зеленеющего луга, так и остался на тропе, сражённый потускневшим свечением. Теперь вокруг неизвестной девы мерцали лёгкие искры. Они постепенно затухали, но какое-то время освещали красивое лицо: белоснежные щёки, точеный нос и выразительные рыжие брови. Дева явилась наподмогу. И хоббиты, лишённые речи, только и смотрели ей в глаза. — Я чувствую страх, но вам нечего бояться, — мягко поведала она, приподняв уголки губ в лёгкой улыбке.— Мое имя — Пелеиреин. И я пришла на помощь в решающий час.***
Пелеиреин никогда не встречала хоббитов. По правде говоря, она и не слышала вовсе об их существовании. Совсем малыши, едва достоющие макушками до пояса. Они выглядели совершенно беззащитными, грязными и слишком усталыми. Заметь среди бела дня, и Пели непременно бы спутала их с детьми!.. Гендальф не лукавил, описав своих низкорослым друзей. Надо же, они были мужчинами, но походили на детей! И в сердцах каждого из них — открытых и чистых, мерцали облегчение и радость, а ещё таились страхи и тревоги. Хоббиты боялись и, судя по изнуренным лицам, не мало повидали. Пелеиреин отчётливо ощущала это. Она чувствовала нутром. Взращённая любовью и добром, столкнувшись с орком, дева распознала перемены, но теперь куда отчетливее, нежели прежде. Близилось отчаянное зло. Оно казалось уже рядом. — Вы — эльф? — выдохнул Пипин, приклонив голову. — Владычица Фангорна?.. — Не глупи, Пип! — одернул друга Мерри, — У неё обычные уши. Она не эльф, она... — Колдунья, — мягко закончила Пели, давно свыкшаяся с этим прозвищем. Среди людского рода она прославилась под этим «именем». — Откуда вы знаете, что... — Мерри не договорил. Он заглянул Пелеиреин в глаза и потерял дар речи снова. Мерцание погасло. И Пели зажгла факел, но даже в свете огня оставалась одной из самых прекрасных дев, что хоббиту встречались на пути за последние несколько месяцев их внезапного странствия. — Многое я вижу и чувствую. — Пели улыбнулась. — И знаю, вы не несете угрозы моему дому, поэтому прошу, ступайте следом. Мы укроем от беды. — Кто это «мы»? — заволновался Пипин, хотя ноги быстро понесли следом за девой в самую глушь леса. — Я и деревья. — Энты? — воодушевился Мерри, издавна пересказывавший истории о ходячих деревьях. — Идемте, я познакомлю вас с отцом. Он утолит ваше любопытство. И они последовали за ней. Безоговорочно, ослеплённые интересом, будто позабыли об усталости и голоде, о своих ранах и заботах. Вскормленные внезапно зародившейся надеждой, хоббиты вышагивали за Пелеиреин, в тайне лелея веру в спасение и возвращение в Шир; на встречу с Фродо и воссоединение Братства. Они думали об Арагорне, Гимли и Леголасе, спешивших за ними, а ещё о полчищах орков, урук-хаев и тьмы с востока. Но чем ближе дева подводила их к реке, тем сильнее ощущалось чуждое спокойствие. За месяцы скитаний хоббиты едва не позабыли о светлом благе — о свободе. И теперь, посреди лесной глуши, выскользнув на небольшую полянку, залитую лунным светом, они оживились, испытали неведомую радость. Сила энтов и древнего народа переполнила их крохотные сердца и мигом успокоила души, развеяла все тревоги. Пели постаралась даровать путникам частицу чистого тепла. Прикрыв глаза, она остановилась и прошептала всего одно слово: «varnasse»(защита), и мысли полуросликов освободились от страхов. Лишь усталость по-прежнему давила на их плечи. — Добро пожаловать, юные друзья Гендальфа, — протянул старый Ясень. И Пипин от неожиданности споткнулся и присел на землю, уставившись на вполне себе живое дерево: мощное и высокое, едва ли не до самого неба! Точно старик Тук рассказывал за трубкой Лангботтомского табака!.. Высоченные стражи! Пастыри леса! Они существовали. — Благодарим вас за приют и помощь, — мигом отозвался Мерри, склонив голову в почтении, внезапно снова омраченный дурными новостями, — но, боюсь, вы будете расстроены, узнав о том, что наш общий друг Гендальф пал от огненной лапы Балрога. — Балрог? — удивилась Пелеиреин. А Ясень изумился куда сильнее: — Пал? Гендальф? — Он выпрямил ветви и негромко добавил: — Мои новоиспеченные друзья, Гендальф прошёл этой тропой одну неделю назад. Он попросил помочь вам обрести приют до своего возвращения. — Что?! — Пипин не поверил собственным ушам, вскочил на ноги и заулыбался. — Гендальф жив?! — Но он же падал... Мерри в недоумении посмотрел на Пели, тотчас же явив совсем иное, чёткое видение — события прошлого. Едва коснувшись покатого плеча полурослика, дева вздрогнула и на мгновение провалилась в недра разума, навстречу вихрям и грозам. Туда, где никогда не бывала! Пелеиреин увидела людей: могучих и сильных, доблестных воинов! Разглядела знакомые лук и стрелы в колчане; ахнула, столкнувшись взглядом с серо-голубыми глазами. Переполненные знанием и мудростью, они заглядывали в душу. В ее разум и тело! Это были людские очи, в прошлом знакомого ей, но потерянного во мраке. Это были глаза родного человека, такого же, как и она сама — потомка Дунадан!.. — Вы шли на юго-восток, — выпалила Пели, впервые в жизни не в силах совладать со своими чувствами, — к чёрным вратам!.. — Что за лихо понесло вас в Мордор?.. — Если Гендальф жив, у Фродо и Сэма появится надежда! — прокричал Пипин, чем потревожил соседний дуб, на который и облокотился. Дерево недовольно буркнуло и толкнуло хоббита прямо в спину, заставив мигом отскочить и потереть лопатки. — Мы были в составе Братства. Несли тайное оружие Саурона в Мордор, — ответил Мерри, уверенно выступив вперёд. — Хоббиты, четверо: я, Пипин, Сэм и Фродо. Эльф — Леголас. Гном — Гимли. Гендальф. И двое людей: Боромир, из Гондора, и странник — Арагорн. — Арагорн... — удивился Ясень. И Пели мысленно повторила до селе неведомое, но такое знакомое имя: «Арагорн». А вслух добавила: — Сын Араторна. Отец, — Пели в изумлении глянула на Коронусома. — Ответь, откуда мне известно это имя?..***
Выслушав историю хоббитов, Пелеиреин убедилась в том, что все рассказы и обрывки фраз, невзначай подслушанные от Сарумана, да странствующих эльфов — истина. Она не желала ничего знать о закате мира, конце света, да восставшем Некроманте. Но Леголас предупреждал о близящейся тьме. В последний раз, примерно год назад, повстречавшись, он поведал о своём народе; рассказал о том, что вскоре все они покинут Средиземье и отправятся в Валинор — бессмертные земли. Тьма, расползавшаяся по округе не позволяла эльфам глубоко дышать. Да и сама Пели иной раз ощущала, как темнота настигает и подавляет ее свет, обрывает связь с природой, выжигает земли и убивает все живое, то, что питает души и заставляет верить в свет!.. — Имя ему дано при рождении вместе с доблестью и славой. Скоро ты узнаешь куда больше, дочь моя. Надеюсь, что следом и сама сделаешь выбор. — О чем ты говоришь, папа? Подкрепившись свежими лепёшками, полурослики мирно посапывали под сенью Ясеня, в то время, как Пелеиреин, высоко взобравшись и обхватив руками толстые ветви, приглядывалась к белоснежному столбу дыма, видневшемуся с запада. Накрапывал лёгкий дождь, но его капли не касались ни ее лица, ни одежды. Мерцавший ореол волшебного света защищал деву от непогоды. — Рождённый Дунадайн навсегда останется хранителем рода. Ты, моя дочь, совсем скоро поймёшь это. Потерпи. До исполнения твоего рока осталось не так уж и много времени. И больше они не говорили. Погружённая в свои мысли, Пели ненадолго прикрыла глаза, а когда уловила неприятный запах горящей плоти, добравшийся и до берегов Кристалимки, всхлипнула, медленно распахнув веки. Ночь стояла темная. Луна скрылась за грозными тучами, и сильный дождь обрушился на Фангорн, пробудив на сердце девы странную тревогу. Что-то творилось, там, на западе! У самой дальней границы леса!.. Выпрямившись, Пелеиреин почувствовала зов, донесшийся не просто откуда-то издалека, а словно из глубин ее распахнутого сердца. «Пели... Пелеиреин». Послышалось снова. О, Эру, это казалось невозможным, но, спрыгнув с дерева и осмотревшись, Пели ощутила, что именно об этом и сетовал отец! Этот момент... Он настигал ее, подобно солнечному вихрю, пробудившемуся посреди самой страшной бури! Люди. Пелеиреин почувствовала зов людей!..***
Спешить на помощь, точно лань под гнетом и прицелом охотника! Пели собрала волосы на затылке и ринулась в путь, навстречу ветру и тому малому, неизведанному, но такому близкому народу... «Надеюсь, что следом ты сделаешь правильный выбор». Слова Ясеня заполонили ее разум, а душу поработило незнакомое великое предчувствие беды. И если тьма убивала эльфов, то ее, деву леса, лишала своей силы! А кто же она без этих сил?... Потомок Дунадайн? Принцесса моря? «Кто же я на самом деле?..» Ответ не заставил долго ждать. «Человек. Ты человек, потомок давно сгинувшего народа!» Голос прозвучал в голове, как нечто привычное, устоявшееся и признанное. Но Пелеиреин никогда прежде не соглашалась с этим. До тех самых, пор, пока, достигнув границ леса, вдруг не увидела людей. Разбитые и раненые, они добивали орков и урук-хаев, сбрасывали в кучи и жгли. Отвратительный запах мигом забил ноздри, но Пели будто вовсе не почувствовала. Ведомая неведомой силой рока, она вышла к ним. Без опаски и тени страха, босиком приблизилась в ореоле мерцающего света, заставив Рохирримов расступится и пораскрывать рты. Пелеиреин почувствовала цель, увидела неподалёку раненого воина и, склонившись, прикрыла глаза, прошептав имя, явившееся из глубин таинственного мира: — Теодред, не бойся, — мягкие ухоженные пальцы скользнули по окровавленному лицу совсем юного воина запада, — я пришла помочь. Вдохни в себя жизни. Вернись к свету.