Сказание о Пелеиреин

— Найдите сына Короля! — громко велел Эомер, спешившись с коня. Третий маршал Рохана вытащил свой острый меч и бросился в бой. Постоянно рыща взглядом по опушке старого леса, в поисках Теодреда. Урук-хаи хрипели, неслись в бой и тотчас же сдыхали. Всадники Рохана слыли по великим землям не столь коневодами, как отчаянными воинами! Врагов рубили беспощадно. Вонзали копья и мечи, терзали чёрную плоть, омерзительно смердевшую по округе, а тела сбрасывали, да поджигали. — Видно хоть что-то?! — закричал Эомер, и, ощутив первые капли дождя, громко выругался. Они выехали на закате. Покинули Рохан в поисках врагов. Никто не ожидал, что Теодред ринется в бой напропалую, проигнорировав все возможные уроки, полученные во время военной подготовки. Юная кровь ударила в голову! Месть и желание одолеть врагов полностью затмили разум! И Эомер отчаянно ругал себя за нерасторопность! Он так увлёкся погоней, что не заметил, как Теодред отдалился. Он потерял его из виду, и, чтобы ни произошло, винил во всем себя. Маршал ведёт в бой, но не подставляет под удар своих воинов! — Ничего нет, господин! — отозвался один из рохирримов. — Только мерзкие орки и урукхаи. Они отмечены Саруманом. Эомер различил белую ладонь на шлеме и, разозлившись, что было мочи, пнул восвояси. — Мы не вернёмся без Теодреда! — прокричал он, вонзив острие меча прямо между глаз подоспевшему орку. — Разум Короля и без того порабощен мерзостью Сарумана. Не хватало бросить ему под ноги наследника престола! И воины продолжили искать. Не прекращал и Эомер. Столкнувшись с очередным рослым выродком, замешкавшись, словно различив знакомые черты среди павших, он пропустил удар и на секунду потерял координацию. Земля пошатнулась. Но лишь на мгновение. Ощутив солоноватую кровь на языке, маршал пришёл в ярость. Вскочил, обернулся и, повалив врага навзничь, навис сверху, придавив коленом к мокрой пожелтевшей траве. Длинные светлые волосы упали на лицо, прилипли к поросшим бородой щекам, но не помешали хорошенько приложиться кулаком к и без того изуродованной морде орка. — Что орочья мразь забыла в наших землях?! — оскалился Эомер, забросив мокрые волосы за спину, да сплюснув кровь со рта. — Длань Сарумана направила вас разорять наши владения? Или вы повылезали из этого проклятого леса?! — Мой господин, Теодред... — Мертв, — пропыхтел орк, оскалив гнилые зубы. И Эомер, швырнув врага за грудки, грозно поднялся, придавив сбитой подошвой сапога хрипящего орка. — Сдохни сам, крыса. — Вздохнув, маршал обернулся, разглядел Гримбольта, склонившегося над обездвиженным телом. — Теодред... Сорвавшись с места, да в два широких шага преодолев расстояние между ними, Эомер опустился на колени. Сохраняя спокойствие и невозмутимое лицо, он снова отбросил всюду мокрые волосы за плечи, стараясь разглядеть во мраке рану своего двоюродного брата и сына Короля Теодена Роханского. Но тучи сгущались, дождь только расходился и мигом перерос в ливень; окутал пеленой опушку старого леса. — Он жив, — с облегчением вымолвил Эомер, нащупав слабый пульс на жилке у самой шеи, а следом, разглядев ранение, на мгновение прикрыл глаза и облизал окровавленные губы. Осознав, что кровопотери не избежать, порез слишком глубок, а времени не остается, маршал встал, стиснул кулаки и, схватившись за копьё, принялся со злостью и оскалом добивать уже полумёртвых орков и урук-хаев. С непревзойдённой легкостью и прирождённой ловкостью, Эомер крушил врагов, пока, внезапно замерев не ощутил сильную тревогу. Бить уже было некого. Все орки мертвы, головы вздыблены на копья. Все кончено. Но если Теодред падет, а воля Теодена до конца ослабнет... Если Саруман захватит Рохан, и король умрет, что будет тогда?.. Куда пойдут честные люди? Женщины и дети, старики и верные мужья? В горы? В Гондор?.. Нет, — Эомер покачал головой, сурово глянув исподлобья, — дом у них один. Да и нигде не будет никому покоя! Ни в Вестфолде, ни в Истфолде. Если Эдорас захватят, все будет кончено! Никогда в своей жизни Эомер ещё не поддавался отчаянию и не обращался к богам. Случилось это в первый и последний раз. — Мой господин! — послышался тихий шёпот одного из воинов. Но Эомер не сразу отозвался. Твёрдо устояв на ногах, он внезапно покачнулся, почувствовал тупую боль и жжение в правой ноге. — Владыка... — почти беззвучно прошептал он, осознав, что ранен. Не сильно. Не смертельно. Но тоже ранен. Обломок стрелы затерялся где-то под одеждой. Да и плевать. Главное — спасти Теодреда и вернуться в Эдорас. Восстановить силы. Пока не стало слишком поздно. — Выдвигаемся... — негромко оповестил он, обернувшись, но тотчас же осип, — через... Мерцающий свет больно ударил в глаза. От неожиданности, Эомер даже зажмурился, хотя привык к ослепительному солнечному свету. Поднял ладонь, запрятанную в латы, и, прикрыв глаза, разглядел женскую фигуру. Он отчётливо увидел бесконечно длинные огненные волосы, ниспадавшие на плечи, вдоль зеленого кафтана. Незнакомка опустилась на колени поодаль Теодреда, положила оголенные пальцы на глаза и грудь, а следом, склонив голову, поджала босые ноги, показавшиеся из-под пестрого подола. Слишком чистые ступни, без тени грязи, да ещё и в такую ненастную погоду!.. Присмотревшись, Эомер, прихрамывая, сделал небольшой шажок вперёд, стиснул кулаки и приоткрыл губы. Солнечная дева будто и не замечала никого. Только Теодреда. Не проронив ни звука, она запрокинула голову, и только тогда маршал Рохана понял — ее волосы совсем сухие! Ни единого сырого волоска. И это в такой дождь?.. — Колдунья, — раздалось неподалёку. — Это чародейка из Фангорна. — Саруман... Стиснув зубы, да превозмогая боль, — наконечник стрелы по-прежнему таился где-то там, в недрах защитных лат, видимо, пробитых насквозь, — выхватил клинок, небольшой кинжал, но подобравшись ближе, замер, внезапно различив, как веки брата дрогнули. Тёплый свет омывал его лицо: окровавленное и бледное. Жизнь постепенно возвращалась!.. — Господин... Однако Эомер бегло махнул рукой, в изумлении наблюдая за размеренными и плавными движениями. Солнечная дева, растопырив пальцы, едва касалась покалеченной груди юного воина, и ткани на глазах срастались, порезы заживали, кровь исчезала, будто вновь вернулась в тело и заструилась по венам!.. Неведомая пугающая сила, доступная лишь колдунам! Яркая дрожь бесчисленными импульсами прошла через каждую мышцу. Эомер очнулся, тряхнул головой, словно только что впервые распахнул глаза! Набравшись мочи, он приблизился к чародейке, наклонился и, опустившись на колено, прислонил остро заточенное лезвие к горлу незнакомки. — Не прикасайся к моему брату.

***

Она впервые оказалась среди себе подобных. Вышла в люди, вырвалась на чей-то отчаянный зов! И это была истинная мольба. Пели отозвалась на просьбу, обращённую к богам в минуту отчаяния, но сама не относилась к Высшим. Она была всего лишь человеком, потомком Дунадайн. И жила намного дольше. Но, нет, не имела права приходить на зов к богам! Нечто иное притянуло деву к промокшей опушке. То, о чем она ещё не знала, или не подозревала?.. «Чародейка», — раздавалось со всех сторон. «Колдунья, лесная Ведьма!» Пелеиреин испытывала страх, и знала, каждый смотрит на неё, но, впервые разглядев юные черты, мигом избавилась ото всех сомнений. Тревоги покинули девичье сердце, точно как и появились — внезапно и стремительно. И все, что она знала — следует помочь. Ведь, разве не об этом говорил отец? Разве не подобный выбор нужно сделать?.. Спасти людскую жизнь, это ли не благо? Каждой клеточкой души Пели ощущала власть, тепло и силу. Упершись босыми ногами в землю, точно, как всегда, она черпнула магическую силу; запрокинула голову, испытав мужскую боль. Дева почувствовала, как кожу на руках пронзают раскалённые иглы. Они впивались до костей, раздирали до мяса, но ни единого шрама, ни единой царапины... Только самые яркие и болезненные ощущения. Дева забирала страдания юного воина, примеряла на себя его страхи и тоску, пока внезапно не ощутила холодное остриё у скул. — Не прикасайся у моему брату. Грозный шёпот окатил ушатом ледяной воды. Чудо испарилось. От неожиданности, Пели распахнула глаза, дёрнулась и, потеряв контроль, разорвала алый круг. Капли дождя хлынули на огненные волосы, и платье мигом промокло. — Передай своему хозяину, что ему нас больше не одурачить! — продолжал незнакомец, и его озлобленное дыхание касалось мочки ее уха. Только что он разорвал круг!.. Но это было невозможно. Никто не мог. Никто! Растерянно захлопав ресницами, Пели увидала, как Теодред приоткрыл глаза. — Уберите клинок, — взволнованно вымолвила дева, — ваш брат спасён. Он будет жить. Вы все — тоже. — Ты околдовала его? — недоверчиво спросил Эомер, но руку все-таки убрал. Он медленно опустил оружие и позволил Пели обернуться. — Нет, только излечила. И не имею никакого отношения к белому колдуну. — Неужто? Они впервые посмотрели друг на друга и беззвучно оторопели. Эомер — от неземной красоты, а Пелеиреин — от собственных видений. И расстояние между ними мигом обратилось в мили. Приподнявшись, дева отпрянула в сторону, осязаемо ощутив свои былые предчувствия: Светловолосая девушка в извилистой короне запада шла об руку с ним. С тем самым грозным воином, угрюмо, с нескрываемым подозрением, поглядывавшим прямо на неё. — Король и Королева Запада, — в смятении выпалила Пели, склонив голову. — Здесь вы и ваши воины в безопасности. — В здешних краях не осталось ни единого спокойного места, чародейка. Эомер сильнее нахмурил брови, хоть и не желала ей зла. Всего лишь испугался. Да, перебив сотни орков и урук-хаев, маршал Рохана, не в первый раз, но испугался. Столкнувшись с неведомой силой, ошибочно принял деву за спутницу Сарумана. — Кто знает, кого колдун прячет в своих угодьях. Мы ничего не знаем о тебе. — Точно, как и я не знаю, кто вы, — сипло пробормотала Пели, тотчас же прикусив кончик языка, — точнее, да, вы — Рохирримы. Но что вы позабыли здесь? В лесах Фангорна? — Мое имя — Эомер, — безрадостно поведал воин, приблизившись к Теодреду, мирно заснувшему прямо посреди сырой травы. — Я сын Эомунда и племянник Короля. — А я всего лишь жительница леса, — скомкано ответила Пели, опустив взгляд на уже подсохшие кудри. Сила природы быстро воротилась. Магия деревьев, питавшая вот уже как сотню лет, снова забурлила в жилах, согрела от прохлады и мигом высушила одежду. Теперь Пелеиреин стояла гордо, высоко вскинув подбородок, и казалась Эомеру величественной Королевой Севера. Чего же лгать себе? Она была прекрасна, грациозна и опасна. Сила, благословившая деву на исцеление буквально сочилась по округе, даруя тепло и отпуская тревоги. — Назовись, — едва не потребовал Эомер, заметив, как одежда на нем высыхает, словно под лучами полуденного солнца в самый жаркий летний день. — Пелеиреин, — еще совсем недавно сиплый голос, неожиданно осмелел. И дева огляделась. — Вижу, вы все истощены, обессилены и ранены. Что же, деревья примут вас и дадут приют на пару людских дней. Можете отдохнуть. — Ноги нашей не будет в этом проклятом лесу! — воскликнул Гримбольт. — Не говори с ней, Эомер. Она, точно Саруман, нас зачарует. Вздохнув, Пели устало улыбнулась. Она и не ждала иного от людей. Никто из них издавна не признавал природу, равную себе. Прав был отец, обронив единожды, что нет ей места среди былого люда... — Хорошо, да будет на то ваша воля! Господин, — она обратилась к маршалу, — прошу вас быть благоразумным. Ваш брат поправится, но для этого мне следует набраться сил. Сегодня я слишком много отдала. — Сколько? — мирно спросил Эомер, но взгляд все-таки отвёл. — Сколько времени потребуется, чтобы Теодред встал на ноги? — Ровно, как и вам — два или три дня. Не смотрите удивлённо, мне известно о ранении. Вы тоже будете ходить, но вытащить стрелу придётся. И, чем скорее, тем лучше. На несколько мгновений, Эомер будто потерял дар речи. Если он и желал что-либо сказать, то слова точно встали поперёк горла. Эта красочная дева была не только хороша и сильна, но и умна... Казалось, она видела его насквозь! От того и стало неуютно. Древняя сила буквально расползалась по воздуху. И смрад костра погас. Тёплый лесной ветер одурманивал их. Точно, так и думал Эомер! Он был уверен, что Пелеиреин навела на всех свои колдовские чары. «Чародейка», — подумал он. Но вслух сказал совсем другое: — Ты спасла Теодреда, и мы послушаем совет. Останемся, пока брат не встанет на ноги. Распознав в ровном голосе просквозившее недоверие, Пели заглянула маршалу в глаза — зеленые, а радужка по краям чуть серая. Необычное сочетание доблести и величия. — Я пришла на зов вашего сердца. Судьба неминуемо догонит его, но время не пришло. Земной путь Теодреда ещё не завершён. — Как и каждого из нас. Эомер не возжелал принимать правду, а Пелеиреин и не думала настаивать. Она-то чувствовала и знала, что всего лишь отстрочила неминуемое. По судьбе у сына Короля было своё собственное предназначение, исполнив которое, он непременно обретёт покой. Но, вот какой ценой?.. Знал только Эру. — Отдыхайте, славные воины запада, и ни о чем не беспокойтесь, — пожелала Пели на прощание, испытав неведомый до селе истинный упадок сил. — Я приду по утру. И помогу каждому из вас.