***
Твёрдой поступью орки приближались к Хельмовой Пади. И грохот тысяч ног, смешанный со звоном чёрных доспехов, да ударов копий по пустынной земле, грохотом разносился по округе, эхом разбивался о скалы, пробуждая в людских душах не только страх, но и неотвратимую панику. Те немногие из стариков, кто остался в пещерах, жались к холодным отсырелым стенам. Точно дети прижимались к груди матери. Люди, едва ли не бегом, сновали по стенам, неподалёку от Арагорна и Леголаса, выстраивались ровной нитью, подготавливая оружие к бою. Миновав белоснежную арку, Пели огляделась: и всюду голоса, и плач, и хрипы. Женщины несли детей в недра пещер, а мужчины молча наблюдали, прощались с жёнами и сыновьями, с матерями и дочерьми. У девы кровь отлила от ног и рук, собралась в районе солнечного сплетения и расплылась по грудной клетке. Предчувствие беды, смертей и паники тяжким бременем упало на хрупкие плечи. Пелеиреин узнала наперёд — из трёх сотен пастухов и коневодов выживут лишь единицы. — Дядя, вы не можете оставить меня там, с женщинами и детьми, — послышалось вблизи. — Я воин. Я владею мечом! — Эовин, — возразил Король, строго глянув на совсем молодую и хрупкую девушку, — я все сказал. Ты будешь защищать их. Ради Рохана, ради меня и своего брата. Белоснежные, будто снег на рассвете, щеки Эовин вспыхнули и озарились алыми пятнами. Пели увидала, как она, сглотнув обиду и тоску, опустила глаза себе под ноги. Красивое тёмное платье запачкалось у подола, а длинные белесые кудри растрепались по плечам. — Ступай, дитя, позволь мужчинам встретить бой достойно. — Это не справедливо, — тоненьким голоском отозвалась Эовин. Но следом, выпрямившись и словно взяв себя в руки, она кивнула, посмотрела Королю в глаза, отважно обхватив ножны своего меча, подвешанного за пояс. — Да, мой Господин. Я сделаю то, что вы прикажете. — Это не приказ, а просьба, — напоследок обронил Теоден, так и не взглянув на Пелеиреин, — сделай это ради нас. Не подвергай себя опасности, когда надежды почти нет. — Да, дядя, — прошептала девушка, прикрыв глаза, — я это сделаю для вас. Легкой поступью, следом за Эовин, Пели двинулась меж женщин и детей, и слишком быстро затерялась в толпе. Сотни голосов, обращённых к богам и друг другу. Дева ощущала их тоску и страхи, но в то же время знала, что всем предстоит. Орки подошли слишком близко и у людей почти не осталось времени. Миновав высокую лестницу, женщины несли детей в просторный каменный зал. Трон Короля возвышался в молчаливом одиночестве. На углу неподалёку простирался стол, обложенный картами и старыми свитками. Пели непрерывно шла за Эовин. Опасалась потерять проводника из виду. Распознав в ней утончённые знакомые черты, Пелеиреин тоже миновала зал, спустилась глубоко под землю и, оказавшись посреди мокрых и затхлых пещер, ощутила себя будто в клетке: старой и сырой. Не приспособленной для жизни! Ох, зря Арагорн отправил ее вместе с остальными. Ведь Пели не страшилась. Почти нет. Вот только силы света меркли в ее жилах. Они словно тлели под страшной тёмной ратью, почти достигнувшей ворот. — Смотрите, — шёпотом позвал кто-то, — это же колдунья. Замерев посреди гулкого зала, настолько холодного и огромного, Эовин расслышала слова людей, различила тихий шёпот, испытав доселе, казалось, совсем невозможное чувство. Откуда ни возьмись, вокруг невидимыми нитями расползалось тепло. — Смотри, она колдует не произнося ни звука! Пели не слушала. Сердце ее рвалось на помощь, вот только седовласый воин, давно отслужив своё, скомандовал закрыть единственные двери. Теперь ей оставалось только лишь пустить тепло и постараться подбодрить отчаявшиеся души. — Госпожа, — тихонько позвала Эовин, взглянув на прекрасную незнакомку, осматривавшую пещеры, — дядя упомянул, будто вы — колдунья леса и готовитесь помочь нам одолеть врага. Скажите, это правда? — Княжна, и вовсе я не Госпожа, изволите звать меня Пелеиреин, а, лучше, просто Пели. Дева обернулась, заглянула Эовин в глаза, ввергнув в оцепенение и трепет. Не страшилась дочь коневодов ни смерти, ни орков, ни урук-хаев, только лишь клетка пугала и сдавливала грудь. Быть запертой в пещерах, оставаться слабой женщиной в разгаре битвы!.. Вот чего Эовин действительно страшилась. Нечто схожее терзало и Пелеиреин. — Вы светитесь, — прошептала Эовин, прерывисто вздохнув, — так как же вы не Госпожа? Расслышав вдалеке орочий рок, Пели, вот уже в который раз, осмотрела глубокие пещеры, обвела обеспокоенным взглядом плачущих детей и женщин, осознав, внезапно, что ей вдруг не справиться. — Прошу, простите меня, — вдруг попросила Эовин, видимо посчитав молчание Пелеиреин за лёгкую обиду, — впервые встретившись с вами у меня пропал дар речи, и теперь я... — Вы страшитесь оставаться здесь, а не делить поле боя рядом с Королём, я это вижу. — Видите?.. Эовин приподняла брови, в изумлении уставившись на Пелеиреин. — Ваши чувства мне знакомы, но Король Теоден прав, воинов слишком мало, а рать Сарумана непобедима. — Ох, Госпожа... Пелеиреин, — исправилась Эовин, внезапно вздрогнув от мощного удара, обрушившегося на ворота, — мы победим, когда вернутся Рохирримы. А они придут. Я это знаю. Эомер отвёл своих людей к Северной границе. Он ничего не знал о замысле Сарумана. А я не смогла предупредить — На мгновение княжна задумалась. — Они с Теодредом, сыном Короля, покинули Эдорас вовремя. — Эомер, — впервые обронив имя воина вслух, Пели заинтриговано обернулась, взглянув на свою спутницу, — военачальник Марки, и ваш брат. Следовало догадаться, ведь они были похожи: оба выше многих своих соплеменников, и златовласы, вот только Эовин на вид отличалась хрупкостью и статной осанкой, в то время как брат ее был сильным и широкоплечим воином. — Верно, вы слыхали от Гендальфа? Он отправился следом за Эомером пять дней назад, но не успел вернуться вовремя. Надеюсь, они уже близко и вскоре нанесут удар по вражеским тылам. Осознав, что снова предвидела исход, дева прикрыла веки, встревожено обронив: — До рассвета мы их не увидим. Вся надежда только лишь на эльфов Лориена и людей вашего Короля. — Я бы могла сражаться, — в сердцах выпалила Эовин, с тоской глянув на тяжёлые ворота, запертые на глухой засов и ведущий прямиком в тронный зал Хельмовой Пади, — но ни брат, ни дядя, ни Арагорн, никто не взял меня с собой! — Ваш брат не мог, дядя слишком обеспокоен боем, а Арагорн... Не в его силах позволять вам выступать на смерть. — Мужчины Запада и Севера издавна считали женщин лишь хранителями очага, но я с детства отличалась. Мы с Эомером рано лишились родителей и росли вместе. С ним я впервые взяла меч в руки и отбила нападение причудливого орка в лице одного из наших общих друзей. Но с годами все мы выросли, и роли поделились: Эомеру позволено воевать рядом с Теодредом, а мне уготована роль жены, сиделки, да кого угодно, только не воина... — Эовин перевела дыхание, погладив свой меч. — Ах, как бы я желала воевать за друзей. Сражаться за любимых! Почему нас заперли здесь, Пелеиреин? О, Эру, сколько прыти было в ее речи, сколько страсти и желания бросить собственную жизнь под ноги Королю! Преданность Роханцев, вот оно, самое главное и истинное отличие от воинов Севера. Единожды присягнув своему Королю, ни муж, ни жена, никто бы не осмелился отречься. Никогда. — Вы ещё получите такую возможность, — пообещала Пели, скрутив косу и забрав высоко на затылке с помощью всего одной золотистой заколки, — но не сегодня. Вскоре это место станет полем битвы. Поберегите силы для защиты будущего рода. Сегодня они нам пригодятся . — Но вы же поможете нам? — чистые глаза с надеждой устремились в лицо Пели. — Не зря же вы явились в час беды и отчаяния? Сглотнув, Пелеиреин опустилась на камень рядом с Эовин. — Надеюсь, княжна, — прошептала она следом, — Я очень надеюсь, что все мы здесь отыщем спасение и переживём близящуюся ночь.***
Гроза обрушилась на последнюю обитель Роханцев вместе с проливным дождём: холодным и беспросветным. Буря настигла Хельмову Падь и словно обвилась вокруг неприступных стен, подобно змеям; показала людям — над природой им не властвовать, за нею не угнаться. Орки подступили к величавой крепости и, резко замолчав, замерли в опасной близости от огромных каменных глыб. Тысячи вооружённых урук-хаев, обученных лишь убивать. — Несметная рать, — прошептал Теоден, на мгновение прикрыв глаза. — Война началась. Не успели слова Короля сорваться с губ, как алая молния описала зигзаг на небе, разверзла чёрные как копоть облака и впилась иглой у подножия скалы. Оглушительный раскат грома разнесся над людьми и эльфами, но никто не дрогнул. Разве, что юные «воины» чуть всколыхнули волосами, отступили назад, но, увидав решительного Короля, вернулись на места. Все до единого. — Держать строй! — велел Теоден, выхватив меч и забросив высоко над головой. — Сдерживать орду до последнего вздоха! И они стояли. Преданно и верно, пока один из стариков, натянув тетиву, вздрогнул, внезапно выпустив стрелу. — Не стрелять! — закричал Арагорн, обернувшись. — Не стрелять! Но было уже поздно. Острый, как бритва, наконечник угодил в лоб одному из орков, породив неотвратимое возмездие. Тысячи рычащих и вопящих голов бросились вперёд, потащили лестницы и выпустили свои стрелы. Бесчисленная рать врага обрушила свой первый и болезненный удар на стены Хорнбурга. — Стоять! — раздалось вдалеке, и Пели, на протяжении уже как нескольких часов восседавшая на камнях, приподнялась. — Стоять на смерть! Следом донеслись громкие хлопки, топот тысячи сапог о промёрзлую землю. И рокот: зловещий, тёмный, пробиравший до костей, заставил женщин, точно и Пелеиреин, повскакивать с мест и разбрестись по недрам тёмной пещеры, освященной лишь десятком факелов и горстью раскалённых свечей. — Они близко, — прошептала Пели, взглянув на Эовин. — И если прорвут оборону, явятся сюда. — Ворота наглухо заперты, — посетовал старик неподалёку. — Сюда не подобраться. — Этот враг преследует лишь единственную цель, — тихо сообщила дева, опасаясь как бы женщины и дети не расслышали, — убить вас всех. Одних ворот тут будет мало. Да и сомневаюсь, что они их остановят. — Откуда чародейке знать, что ждёт нас здесь? Одна из пожилых женщин поддержала старика, недоверчиво взглянув на деву, красота которой ослепляла и внушала ужас. Не привычно было смертному люду наблюдать за столь неестественной, невесть откуда взявшейся таинственной силой. — Король отправил Пелеиреин в пещеры не затем, чтобы слушать ваши россказни, — выступила Эовин. — Он сделал это, потому что так нужно, и... Она не успела закончить. Слова будто встряли в горле, когда земля под ногами содрогнулась, и все, кто прятались в пещерах, покачнулись, попадали со своих мест. Затхлое помещение немедля заполнилось криками и слезами, а потом, сразу раздалось ещё несколько сильных хлопков. Земля и камни посыпались с потолка прямо на головы. Вовремя отскочив, Пелеиреин умудрилась избежать жестокой участи. Отдернув Эовин следом, дева вытянула руку и сдержала одну из стен неведомой силой. Камни, вот-вот разрушившись и едва не свалившись и не придавив людей, волшебным образом скрепились. Тяжёлая плита в скале дала трещину, но уцелела. Никто не пострадал. Ощутив колкие импульсы на кончиках пальцев, Пели попыталась стянуть камни вместе, но на это требовались куда большие и значительные силы. — Уводи оттуда женщин, — выкрикнула дева, зажмурившись и пропустив безликие волны дрожи сквозь все тело. — Я должна разуться, иначе силы не восполнить! — Вы слышали? — закричала Эовин, за руки оттаскивая людей от дрожащей каменной глыбы. — Назад. Быстрее! Растерявшись, многие запаниковали. Прижались спинами к противоположной стене, да приготовились к самым страшным ужасам, неминуемо обрушившимся следом. В то время, как Пелеиреин, не отпуская рук, пыталась снять с пяток сапоги, на помощь подоспела Эовин. Припав на колени, она стащила обувь с ног колдуньи и, отбросив в угол, отскочила назад. «О, Эру, напитай силой. Я прикасаюсь пальцами к холодным камням, готовая во век служить тебе. Спаси этих людей, надели меня силой!» Вскрикнув, Пели распахнула веки, в ярости уставилась на собственные руки, а потом толкнула; что было мочи, будто бы пробила невидимую брешь между собой и воздухом. И силы потянулись, из недр камней, прямо в тело, обрамляя и заживляя раны на ногах, и ссадины на руках, лице, избавляя от кровавых подтёков и боли в мышцах. Исцелив себя, дева воспылала искрами, озарила пещеру алыми бликами, даровав людям стойкую уверенность в своих способностях. Округлив глаза, Эовин опустила руку на блестящую рукоять меча, приготовившись к бою, испытав неподдельный прилив целительных сил, да непоколебимую уверенность в победе. А Пелеиреин, обрушив стену, наконец, обернулась, увидала переруганных людей, и только лишь тогда, в ту самую минуту, закашлявшись в пыли, испытала первую волну близящейся бойни. — Они здесь, — внезапно воскликнула Пели, повернувшись к мигом дрогнувшим воротам. — Они пришли.***
Замысел Сарумана воплотился в быль и подорвал две сторожевые башни неподалёку от Короля. Рухнув на тяжёлые плиты, Теоден поднялся на четвереньки, отполз чуть дальше в угол, и, почувствовав боль в плече, увидал длинное копьё, вонзившееся остриём в плоть и оросившее кровью шею. — Господин! — воскликнул Арагорн, метнувшись к Королю, но орки преградили путь. — Уходите внутрь! — закричал Теоден, самостоятельно вытащив оружие из тела, с надрывным криком отбросив в сторону. — Вели эльфам и людям отступать! Кивнув, Арагорн громко повторил приказ Короля. А сам, оглядевшись, обнаружил, что уходить особо некому. Обернувшись и отбив мечом очередного орка, он увидел сотни тел: у рва, в низине, у ворот, и в самом центре, казалось неприступной крепости! Они без устали сражались уже несколько часов, но все бестолку! Орда прорвала ограждение, втиснулась среди разрушенных взрывами стен, да разбрелась по всюду, будто муравьи забегали в своём муравейнике. И жестокость их была неутолима! Истязая и рубя мужчин, стариков, детей, слуги Сарумана орошали камни свежей кровью; подыхали сами, но тащили воинов за собой! Вскоре и Арагорн почувствовал, что силы на исходе. Взобравшись на вершину башни, он убедился — тварей слишком много. — Они прорвутся к пещерам! — внезапно крикнул Леголас, натянув тетиву да пронзив одной стрелой лбы сразу двум оркам. — Ну я задам им! — подхватил Гимли. — Пустите меня к ним!.. — Пели... — прошептал Арагорн, внезапно вдруг почувствовав тепло на ладонях. — Пели, ты смогла...***
Сдержать ворота оказалось не под силу даже чародейке. Едва устояв на ногах, дева покачнулась, отступила на несколько ступеней вниз, а когда тяжёлые двери отворились и с грохотом ударились о стены, породив клубы пыли, вовсе обернулась и надрывно закричала: — Отсюда есть выход?! — выплеснув силы, дева создала небольшой защитный круг между собой и показавшимися урук-хаями. — Эовин, есть выход? — Только ворота, — выдохнула княжна, наконец, дождавшись своего часа и вытащив меч из ножен. — Держите их сколько сможете. Орков я возьму на себя. — Их слишком много! — Я не позволю им прорваться к людям, так что все равно! Отчаянно взмахнув мечом, Эовин ринулась в бой. Ловко прорвавшись сквозь золотистую пелену защиты, княжна пронзила первого орка, сразу же ударив тяжёлой рукоятью второго и третьего. Маячившее облако оказалось тёплым и совсем неуловимым. Эовин с лёгкостью выскальзывала, рубила недругов, а следом вновь попадала в облако зыбкой пелены, и никто не мог прорваться. Никто из рыщущих урук-хаев, как не пытались, им не удавалось даже прикоснуться к мерцавшей дымке. Зато орочей крови было придостаточно. Длинный острый меч Эовин окрасился вязкой чёрной и вонючей жидкостью. Но Пели и не замечала. Сосредоточившись на защитном поле, она вдруг стала чувствовать, что постепенно силы будто покидают тело. Вдалеке от Ясеня и леса, вдали от трав и полноты лунной ночи, дева никак не могла сконцентрироваться и направить энергию в едином направлении. Она растрачивала магию попусту, осознав, что ей немедля требуется передышка. Ноги дрожали, колени подкашивались. А орки прибывали! Десятками они заполонили зал, и на пять убитых, вновь, разинув пасти, и оскалив гниющие зубы, подходили вдвое больше! — Не могу... — протянула Пели, из последних сил сдерживая натиск. — Эовин, уходите. — Я дам вам свой кинжал! — воскликнула княжна, вытащив сверкающий огранённый наконечник. — Нет, бегите! Вниз! Я... Я сейчас упаду. — Держитесь, Пелеиреин! — вскрикнув, Эовин бросилась назад, вниз по ступеням, надрывисто крича: — Уходите дальше, скорее! «О, Эру, славный бог всего живого, повелитель стихий и обладатель людских душ, помоги спасти их. Умоляю, дай мне сил помочь!» Закричав, что было мочи, Пели опустила руки, и магический круг рассыпался множеством ярких искр.***
Стены задрожали. Взобравшись выше, Арагорн рванул в распахнутые ворота тронного зала. Застав орков, бросившихся к пещерам, да уловив мерцающий свет, он попытался прорваться, но не тут-то было! Очередная орда урук-хаев показалась на заре. Дождь давно закончился и тучи расселялись над полуразрушенной крепостью, ознаменовав начало нового дня. Люди Теодена, те немногие, что уцелели, и эльфы, сражались плечом к плечу до самого рассвета, но не перебили и тысячи. Несметная рать настигала и поглощала всё на своём пути. — Леголас, Гимли! — закричал Теоден, несмотря на ранение, восстав и убивая орков своим верным мечом. — Уходите оттуда! Живо! Кивнув, эльф схватил гнома за плечо и потащил отчаянно брыкавшегося друга прочь от ворот. Король же, растеряв последнюю волю, да на исходе сил, заколол последнего орка. Никогда за все свои годы он не встречал врагов выносливее и беспощаднее. Казалось, время сочетано и пора бросаться в бегство, пытаться спасти женщин, защитить детей. Но в ту самую секунду ярого отчаяния, когда вера почти покинула воинственную душу и Король Рохана ослаблено осел на холодный камень, с самого высокого холма показалось солнце, а следом вдалеке раздался пронзительный трубный звон рога. — Эомер, — пролепетал Теоден, прижавшись рукой к окровавленной ране на плече, с трудом восстав с колен и разглядев белогривого коня Гендальфа. Маг появился прямо позади урук-хаев. Высоко подняв посох, он призвал войско, показавшееся издалека бесконечным золотистым знаменем. Явившиеся с первыми лучами солнца, всадники Рохана, под предводительством своего маршала, выстроились в ряд, выставили копья и, словно по команде, все, одним разом выдвинулись в путь. Взобравшись на башню, Леголас окликнул друга, с улыбкой сообщив: — Рохирримы пришли с Гендальфом. — За Рохан! — воскликнул Теоден, взмахнув мечом и порубив орка на пополам. — Теперь победа за нами! Арагорн, расслышав благую весть, все-таки расчистил проход к пещерам, пронзил последнего из орков, а когда протиснулся сквозь насыпи из смрадных трупов, разглядел Пелеиреин. Склонившись над ступенями, она осела и поджала ноги. Свечение вокруг рыжеволосой головы исчезло. Не было и мерцающих искр. — Пели! — обеспокоено позвал он, осторожно спустившись и присев рядом. — Пели, ты цела? — Да, — хрипло отозвалась девушка, а когда подняла глаза, Арагорн оторопел. Рыжие волосы у корней заметно потемнели, а взгляд, ещё совсем недавно голубой и проникновенный, окутал зеленоватый блеск. — Что... — протянул было Арагорн, но тут подоспела Эовин. Опустившись рядом, она обхватила деву рукой за талию, погладила по выбившимся, местами ещё рыжим, волосам, встревоженно взглянув на Арагорна. — Твой брат, Эовин, — сообщил он, тоже обхватив Пелеиреин, но только за плечо, — он вернулся с Гендальфом. Сейчас они добивают орков на поле и у ворот. — Эомер... Вскочив, княжна приподняла подол платья и, задержав взгляд на Арагорне, сбивчиво улыбнулась, ощутив, что победа не за горами. Помощь, что они так отчаянно просили, наконец, пришла! — Со мной что-то происходит, Арагорн, — тихо прошептала Пели, посмотрев на него туманным взглядом. — Все будет хорошо. Вставай, — обхватив за талию, воин севера помог деве подняться, — ты холодная, и дрожишь. — Люди... Они целы? Бросив мимолётный взгляд на тут и там выглядывавших женщин и детей, Арагорн выдохнул с облегчением. — Целы, но бой не окончен. Пели, мне должно вернуться. — Я в порядке. Отодвинувшись в сторону, да вступив босыми ногами на залитые орочьей кровью камни, Пелеиреин вздохнула полной грудью, осознав, что-то сотворилось с ней. Нечто необъяснимое и сильное... Оно протиснулось под кожу, достигло сердца, и разбежалось по телу вместе с кровью, яро забившейся в жилах. Запахи, солоноватый привкус во рту, и даже краски — все изменилось. А рыжие волосы... Пели ухватилась за волнистую прядь, распознав тёмные и изредка белесые пряди. «Судьба свершилась, дочь моя», — Ясень мысленно воззвал к ней. «— Теперь смело ступай и принимай то, что начертано с рождения, моя дева Севера».***
— Государь! — выкрикнула Эовин, выбежав на свет и подхватив едва не рухнувшего без сознания Теодена. — Дядя! Отбросив золотистые волосы с измученного морщинистого лица, княжна, со слезами на глазах, стёрла кровь с его щеки, да, обхватив ладонь, припала губами к фамильному перстню. — Отец! — на ступенях появился Теодред. Измученный битвой, он упал рядом с Эовин, а Эомер, поднявшись следом, тихо замер, стащив шлем с потного лица. — Дети мои, — прошептал Король, расплывшись в улыбке, — мы победили? Одержали победу? — Да, батюшка, — сквозь слезы закивал Теодред, в то время, как Эовин, осторожно стащив доспехи, прижала пальцы к обильно кровоточившей ране. — И будем праздновать этот светлый день. День великой победы над армией Сарумана. — Боюсь, что жизнь покидает мое старое тело... — Не торопись умирать, Теоден, — громко попросил Гендальф, опершись на свой белоснежный посох, да мельком глянув в сторону горных чертогов, — когда рядом колдунья Западного леса. — Пелеиреин?.. — прошептал Теодред, обернувшись. И Эомер невольно вздрогнул, но виду не подал, даже не взглянул в сторону чертогов. — Не уж-то правда?.. — О, боги, да, — Эовин закивала, радостно смахнув слезы с лица, — Госпожа спасла нас, защитила женщин и детей. Она сильна, а как благородна!.. И в миг поставит тебя на ноги, дядя. Ровно выстояв на месте под пристальным присмотром Арагорна, Пели вышла из тени прямиком на солнце, явив собою отражение минувшей бури — чёрной и непобедимой. Былые рыжие волосы обратились тёмным облаком, а глаза переливались зеленой — красочной и свежей, как листья на заре весны, только лишь пробившись из набухших почек. В оборванном платье, ступая босыми ногами, она выскользнула из-за спины Арагорна, осторожно миновала полуразрушенную лестницу и, под восторженные взоры Рохирримов, медленно опустилась на колени перед Королём. Теоден, едва приоткрыв глаза, сначала не признал в ней сумрачную деву. Только приоткрыл губы, но ничего так и не сказал. Нежные пальцы девы обхватили его руки, бережно скользнули по окровавленной одежде и замерли у раны. — Держитесь, государь, — прошептала Пели, склонив голову над лицом Короля, — я верну вам утраченные силы.