***
Они шли во мраке почти сутки. Не видя сна и отдыха. Ночь, казавшаяся бесконечной, напрочь лишила ориентиров. И не ясно было, утро, день или вечер! Чёрные облака плотно застилали небо, и, с минувшего дня, ни Теоден, ни Эомер, ни Эовин. Никто не знал покоя. Погода стояла душная и жаркая, почти лишённая ветра. И смрад витал в воздухе. Кони понемногу волновались. Эомер поглаживал своего жеребца по холке, подбадривая широкой ладонью, хотя и сам, в душе, едва прикрывая глаза, чувствовал — они уже близко. Настолько, что первые дуновения ветра, подхватившие волнистые волосы, болезненно скользнули по щекам. Теоден ехал впереди. Справа скакал Эомер, а слева, чуть подальше, Гамлинг нёс знамя Рохана. Рохирримы, подогнав своих коней, следом за королём, тоже немного ускорились, едва заметно поскакали рысцой, пока, внезапно, каждый из тысячи воинов не ощутил зловоние и смерть. Горячий, шквалистый ветер, обрамил солдат, окутал запахом гари и битого камня. Пыль поднялась вихрем. Выскользнув вперёд, Теоден велел остановить войска, а сам, подскакав к холму и услыхав первые барабаны: отчётливые и звонкие, стиснул зубы, осознав, что город осаждён. И они опоздали. Сердце Короля замерло в груди. Заледенело и тело. Вместе с первым крохотным лучом солнца, прорезавшим тяжёлые облака, промелькнула и надежда. И они узрели белый город, охваченный огнём. Почти весь. Оборона Осгилиата, как и ворот Минас-Тирита, была прорвана. Тысячи орков неслись по Пеленору, прямиком за троллями, и, теряясь за белыми стенами, жгли, убивали и несли с собой смерть!.. Эомер, стиснув поводья и пришпорив коня, тоже поравнялся с королём. Глубоко вздохнул, различив где-то высоко, почти у подножья Цитадели, громкий хлопок. Огненный луч солнца опалил горы, и отчаянный визг пронзил уши воинов. Вздрогнув, Эомер прижал ладони к вискам и, различив гигантского змея, взмывшего ввысь, тотчас же подумал о Пели. И страх захватил его тело, точно как и душу. Они опоздали! Гамлинг был прав. Придётся пробивать себе дорогу по трупам Гондоровцев!.. — Собирай свой Эоред, — велел Теоден, не отводя глаз от грозных туч и пожарищ, колыхавших стены великого Белого города. — Мы опоздали, но не проиграли. Пока нет. — Да, государь. Едва переступив через собственный страх, Эомер развернул коня и, отчётливо ощутив смерть прямо за своей спиной, понял, наконец, о чем так тревожилась Пели. Она видела, знала, что их ждёт; но добровольно отправилась на закланье! О, Эру, солнечная дева, она точно была там, среди развалин и огня. И чувства ее... Эомер похолодел изнутри, приблизившись к своему отряду и вновь обратив взор на почерневшие и разрушенные башни. Он отчётливо почувствовал боль и страх, потерянное время и едва ли не сгинувшую веру. Пелеиреин. Она была напугана и истерзана. Связь между ними, нерушимая и осязаемая, протянулась вновь. И Эомер, сглотнув, понял, что пришёл его черёд. И доблесть на ровне со злостью и отвагой затеплилась внутри, с боем и кровью прилила к побледневшей коже, заставив князя выхватить копьё из рук воина неподалёку, выпрямить спину и, стиснув зубы, собраться с мужеством. Подготовиться к решающей схватке. Не виданной людьми за последние сотни, если не тысячи жизней. — Смелее Мерри, — прошептала Эовин, почувствовав дрожь в его теле, — смелее. Сегодня свершится то, что должно. И мы вместе либо встретим смерть, либо солнце снова озарит небо над нами. — Солнце засветит, — уверенно отозвался хоббит, в благоговейном восторге наблюдая за полем. — Оно засветит, моя Госпожа. Прикрыв глаза, Эовин крепко обняла Мерри одной рукой, а второй, стиснув поводья, резко отвернулась. Завидев Короля, она внезапно испугалась, что ее заметят, но, так же осознав, что драгоценное время упущено, и она, так или иначе, ринется в бой, осмелела. И робость пропала. Выпрямившись, дева Западных земель заглянула в глаза страху. И солнце вынырнуло из-за тёмных туч. Прямо позади Рохиррим, длинными оранжевыми бликами, раскидало тени по равнине, явив собой спасение не только Гондору, но и воинам, трепещущим в преддверии битвы. Орки неподалёку, всего в лиге от возбужденных солдат, почувствовав неприятный мучительный свет, да расслышав рога, строем развернулись, направили копи, быстро приготовившись к бою. — Рохиррим! — воззвал Теоден, обнажив свой меч и озарив поля Пеленора мерцанием. — Вперёд! Копья вздымайте, щиты крушите! Пришпорив коня, государь пронёсся прямо мимо Эовин, но не заметил. Грозно коснувшись остриём меча вздыбленных копий, он велел объявить воинам о наступлении. И рога, десятки рогов Рохана перебили раздражающий стук барабанов. Разлились по округе, озарив предупреждающим звоном подготовившихся орков; будто разделили бескрайнее поле на две неравные половины. И Пели, с трудом поднявшись на ноги, увидела, как тьма и свет столкнулись неподалёку от реки Андуин. Шесть тысяч копий. Воины Рохана готовились выступить, но орки! Несметная рать орков казалось, превосходила доблестных солдат не только численностью, но и силой! Солнце, вот-вот готовившиеся скрыться за горизонтом, ещё не опалило их чёрные, как сама смерть, изуродованные лица. — В бой, Эорлинги! — не уступал Теоден, подав сигнал и проскакав вперёд одним из первых. — В последний бой этого мира! На смерть! Обрывистый мужской крик донёсся до ушей Гондоровцев, и Гендальф, увидав подмогу, повёл коня вниз, к четвёртому ярусу, в надежде предотвратить катастрофу и сдержать одни из последних ворот, подвергнувшихся нападению! — На смерть! — хором отозвались воины, и Эовин, испытав прилив невиданного мужества, подняла свой меч. — На смерть! — закричала она, что было мочи, и Мерри вторил ей, точно остальные. — Смерть! — грозно повторил Теоден, бросившись вскачь. И воины, хором подхватив, ринулись за ним. — Смерть! — выкрикнул Эомер, пришпорив коня. И крики эхом разнеслись по горам, наполнили души солдат кипящим пламенем, опалили руки и тела недремлющей злобой. Ни что не встало между ними и решающим боем. Ни мысли о семьях, ни страхи, до селе одолевавшие разум!.. Только доблесть и отвага. Безжалостное мужество, с которым они сорвались с мест и понеслись в бой. На смерть, без оглядки! Острые стрелы врага свистели мимо разъярённых лиц. Они валили всадников и коней, врезались в кольчуги, пронзали кожу, но никто. Ни единая душа! Никто не остановился! И пыл, задор, с которым Рохиррим настигли орков, перепуганных и ослабших, положил под звонкие копыта сотни тел. И полетели копи, и послышались звонкие удары клинков. И орочья кровь брызнула во все стороны. Последние лучи солнца настигли и ослепили врагов, а следом, несокрушимая волна воинов обрушилась на них, подобно шквалистой непобедимой буре. И рога зазвенели пуще прежнего, предупреждая о несокрушимом натиске людей. Гордых и сильных! Готовых встретить собственную смерть вдали от дома, на чужих полях, отдавая дань древней, как мир, клятве Эорла.***
Они налетели на врагов, подобно шторму, буре, обрушившейся на стены Хорнбурга несколько месяцев назад! Пели, ухватившись за неровные каменные выступы, позабыла напрочь, как дышать! Увидала неудержимую волну воинов, сметавшую на своём пути все преграды: и орков, и троллей!.. Невиданная мощь и бесстрашие Рохана сразило деву, подогрело ее дух! Отчётливо ощущая храбрость и отчаянное рвение Эомера, Пели, набравшись смелости, с большим трудом, но добралась до старого Древа. Прильнула пальцами к каменистой твёрдой земле, едва окроплённой каплями дождя, рухнувшего с неба и погасившего пламя. Протиснула окровавленные истерзанные пальцы вглубь чёрной почвы, испытав до себе неведомое успокоение. Оно настигло душу, точно Рохирримы своего врага: безжалостно и резво, не оставив и малейшего шанса на побег!.. Встрепенувшись и прикрыв глаза, Пелеиреин испытала прилив неугомонной силы, яростной и могучей! Видения наводнили ее разум. Захлестнули каждую клеточку, восстанавливая силы, и заживляя раны на лице и руках; просачиваясь сквозь кожу, растекаясь по телу вместе с кровью и потом, наровне с углубленным и равномерным дыханием, пробиравшим лёгкие. О, Эру, не видовала Пели страсти сильнее, чем в ту самую секунду, опалив ладони алым заревом. Она узрела горы, шторм и зеленеющее древо. Уловила белокурые пряди пред лицом Эомера, длинные завитки. Он ловил их пальцами, ласково гладил и целовал. И столько любви пряталось в его взгляде, столько нежности!.. У Пели вновь перехватило дыхание, когда прямо на ее глазах, видение размылось, и обратилось в пламя Гондора: багряное и обжигающее!.. Вспыхнув и раскрыв глаза, дева покачнулась. Видение, странное и тревожное опалило кончики пальцев и оставило на душе болезненный осадок. О, нет, Пели не желала думать о судьбе, злорадной и несправедливой! Бой не окончен. И силы восстановлены. Могучее древо рода Дунадан напитало Пелеиреин неведомой магией. И теперь она была готова вступить в решающую схватку. Оттеснить врагов. Прийти на помощь Гендальфу! Отпрянув назад, да прижав руки к истерзанному платью, дева испуганно оглянулась, было ринулась к воротам, но, расслышав громкий крик из недр Цитадели, распознала знакомые надрывные нотки. Пипин. Это точно был хоббит! И он кричал. Кричал надрывно, подрывая связки и пожирая душу Пелеиреин сотнями въедливых иглы, мигом пронзивших тело. Позабыв о пещерах, дева понеслась вперёд, подобно ветру, подхватившему грязные волосы, но, неподалёку от высокой белоснежной башни остановилась, осознав, что крики, протяжные и неразборчивые, доносились вовсе не из просторного зала! А чуть ниже, дальше по ступеням, прямиком внизу, у распахнутых дверей старинной усыпальницы наместников и Королей!.. Помедлив, Пелеиреин неторопливо ступила босыми ногами по каменным ступеням, испытав леденящий душу жар. Сквозь прохладу мраморных перил, протиснулись неуловимые тоненькие вибрации. И солнце скрылось позади. Сгинуло во тьме, накрыв поля и горы уже привычным мраком. Близилась вторая ночь непрекращающейся битвы! — Нет, не надо! — завопил Пипин, и дева, замерев, увидала, как хоббита за шкирку выволокли за ворота и бросили лицом на каменные плиты. — Я освобождаю тебя от службы, Перегрин, сын Тука. Ступай, и умри любой смертью на свой выбор, — грозно вымолвил Дэнетор. Пели только и увидала его чёрную мантию, мелькнувшую вблизи, а следом ощутила и отчаянно бьющееся сердце в сгорбленном теле. Тоска и отчаяние охватили душу наместника. Обезумев, Дэнетор себе больше не принадлежал. — Пели! — задыхаясь, выкрикнул Пипин, вскочив на ноги и потянув вни — Фарамир! Дэнетор сошёл с ума! Он считает, что сын его пал и собирается сжечь его живьём! — Что? Встрепенувшись, дева бегом спустилась к накрепко захлопнутым дверям и, бегло осмотрев усыпальницу, величественную и белоснежную, точно все башни в Минас-Тирите, безуспешно попыталась прорваться. Ударила по дубовым расписным ставням, больно покалечив тотчас же зажившие пальцы. Но дерево не поддалось. Тогда, минутой позже, велев Пипину отвернуться и прикрыть глаза, дева леса собралась с духом и, впервые призвав силы рода, выпустила неведомую энергию. Непохожие на алые искры, пробиравшие кожу на протяжении сотни лет, почти невидимые белесые нити света, выскользнули из вытянутых длинных пальцев, схватились вместе, образовав единый шар, и, вспухнув, хлынули на двери. Сорвали с петель, вырвали с корнем, охватив белым пламенем косяки и поддавшийся камень. Следом за столбом пыли, послышалась возня и звон доспехов. Вооруженная стража бросилась навстречу Пелеиреин, но дева лишь взмахнула ладошкой, вознесла руку высоко над собой, и воины, хрипнув, отлетели далеко назад, точно двери; мечи и копья обрушились на пол, звонко развалившись под ногами чародейки. — Фарамир! — закричал Пипин, метнувшись к подготовленному кострищу. Однако Дэнетор, совсем обезумев, схватил факел и бросил на сухие ветви. И пламя, мигом схватившись за хворост, опалило пальцы Фарамира, заставило тяжело вздохнуть и дрогнуть, едва приоткрыв глаза. — Он жив... — пробормотала Пели. И глаза ее налились светлыми бликами. Они вспыхнули, подобно кострищу рядом. — Нет! Подбежав к обездвиженному телу воина, Пипин взобрался на пьедестал, толкнул наместника и, упершись руками в плечо Фарамира, стиснул зубы, попытавшись спасти его, сберечь от огня! — Нет, полурослик! — взревел Дэнетор, схватив Пипина за грудки и как следует встряхнув. — Ты не заберёшь у меня сына! Глупец! Мой род обратится пламенем вместе со мной! — Нет, нет! Взмахнув пальцами, Пели силой заставила наместника выпустить хоббита из цепких лап, а затем, подбежав ближе, отбросила в сторону, да так, что на пути своём, Дэнетор задел одну из масляных лампад, подвешенных на толстых цепях по краям усыпальницы. Огонь охватил его тело. Безжалостно и прытко!.. Взревев, наместник Гондора пошатнулся, попытался сбить пламя, но безуспешно. Припав на колени, почувствовав, как деручее пламя больно хватает за кожу и оставляет глубокие раны, Дэнетор взглянул на Пелеиреин, но она и не думала помогать. Пронеслась мимо. Схватила Фарамира за плечи и, вместе с Пипином, сбросила на каменные плиты. — Фарамир... — последние слова сорвались с губ наместника, прежде чем огонь, охвативший тело и волосы, подстегнул к бегству. Восстав на ноги, Дэнетор закричал от боли, понёсся прочь из усыпальницы и, скрывшись на ступенях, кончил свою жизнь бесславно и во мраке. Свалился прочь с площади фонтана, неподалёку от восставшего древа, и упал камнем на развалины первого яруса. — Он жив, — прошептала дева, обхватив истерзанное лицо воина ладонью, — вели людям унести его отсюда! — Помоги ему! — воскликнул Пипин, сбив руками пламя с кафтана Фарамира. — Он будет цел! — предвидела Пели, обернувшись на громкие крики и залпы снарядов. Тяжёлые булыжники валились с неба, разбивали башни, и время было на исходе! — Я нужна внизу! Нужна Гендальфу немедля! — Поднявшись на ноги, дева побежала прочь из усыпальницы, точно Дэнетор мгновение назад. — Не выходи, пока бой не закончится! — на ходу велела Пелеиреин, даже не обернувшись. — Ещё не кончено! Ох, нет, впереди маячила подмога. Орки и тролли явились не одни.***
Бойня. Кровавая и жаркая, обрамляла пальцы Эовин. И дева Запада, отчаянно сражавшись, скакала на своём коне, вручив Мерри поводья. Рубила она орков наравне с мужчинами! И доблести, и силе этой позавидовал бы даже самый бравый Рохиррим! — Держи правее! — кричала она, командуя и направляя полурослика. А Мерри, отважно натягивая поводья, уводил коня в нужном направлении, позволяя своей госпоже беспрепятственно рубить орков, вспарывать их глотки! Вонзать острый, как сталь, клинок в рассерженные и испуганные лица. Всадники Рохана побеждали! Они гнали вражеское войско прочь от белоснежных стен! Окружали и били каждого, не жалея сил!.. И безудержная мощь погоняла орков, убивала и терзала, топтала сотнями копыт, орошая Пеленорские поля грязной чёрной кровью. — Победа близка! — кричал Теоден, взмахивая своим мечом. — Гоните их! Всех гоните! Эомер, весь перепачканный в ошмётках плоти недругов, разогнал своего скакуна быстрее, чем неслась Пелеиреин, вырвавшись из Эдораса! Пьянящая, озорная прыть подстёгивала его возбужденный дух. Аромат победы, он витал в воздухе и переломил смрад и смертоносные жаркие дуновения Мордора! Ярость, слава, боевой азарт!.. Захлестнув единожды, это чувство, точно как и страсть, любовь, не покидало молодое тело! — Гоните! — снова кричал Теоден, и князь, повинуясь воле государя, вёл свой Эоред вперёд. Минуя поле, вблизи Осгилиата, когда, казалось, ещё немного, и кончено!.. Эомер резко натянул поводья, вскинул руку высоко над головой, повелевая воинам усмирить пыл и перестроиться. Вдалеке, под грохот тяжёлых лап, появились они. Люди востока. Верхом на громоздких, ростом с первый ярус белоснежных стен, элефантах, — дрессированных смертоносных животных, выращенных на убой, подготовленных к войне, — появились будто из воздуха. И рога дальних земель, чужеродные и звонкие, ознаменовали новую волну. Куда более устрашающую и грохочущую!.. Земля задрожала под топотом десятков тяжелённых, увесистых лап. Развернув коня, Эомер велел отряду отступить и, ринувшись на зов Короля, в один присест доскакал до Рохиррим. — Сплотить ряды! — закричал Теоден. — Всем стоять! Расслышав волю государя, Эовин, впервые увидав элефантов, в тихом ужасе распахнула глаза, пристроившись неподалёку от отряда брата. — Не время пугаться, моя Госпожа, — дрожащим голосом отозвался Мерри, почувствовав учащённое сердцебиение в ее груди, вздымавшейся позади. И дева Запада, улыбнувшись, кивнула, выхватив два закруглённых клинка. — Встретим их грудью! — велел Теоден. — Рога к бою! Со всех сил выпустив воздух в рога, Гамлинг тоже обнажил свой меч, призвав Рохиррим к атаке. — Не расходится, двигаться ровным строем! — впопыхах добавил государь, пришпорив коня и рванув вперёд. — Навстречу закату! Навстречу будущей заре! Без промедлений и должной паники, воины запада, выхватив мечи, одновременно вырвались следом за своим Королём, и потерялись в облаках пыли.