приятный аромат индийского чая с корицей и молоком, который ранним утром приготовил чейз для своего любимого парня, окутывает всю комнату, словно он изо всех сил пытается растопить сердца двоих парней своим присутствием. ноен незаметно принюхивается и смотрит в сторону, на пастельно-зелёную стеклянную кружку на кухонном столе, рядом с не так давно купленными сладостями, которые хадсон благополучно бросил туда, прежде чем налить в стакан чистую воду.
ноен смотрит в голубые глаза напротив, не отводя взгляда. слегка прищуривается, затем снова расслабляет лицо, постукивая по стеклянному стакану указательным пальцем левой руки. обстановка накаляется. первая эмоция, которая отражается на лице парня – улыбка. улыбка, полная боли. он хочет кричать, ломая голос, разрывая горло в кровь. он хочет бить себя кулаком в грудь, чтобы его сердце, уже переполненное болью, перестало так бешено колотиться. чтобы оно не сжималось настолько сильно. чтобы оно не любило. чтобы оно отпустило не того человека. и сейчас ноен бы плакал, бежал, не видя, куда именно. натыкался бы на камни вдоль дороги; врезался бы в прохожих, как бы банально это не звучало. сейчас бы он кричал, чувствуя на языке привкус железа. он бы ударял кулаком по больному сердцу, пытаясь заглушить моральную боль. но молодое сердце продолжало бы сжиматься от сильной боли. оно бы, словно, истекало кровью, билось ещё быстрее, давило на своего хозяина. за это получило бы ещё один удар. как глупо.
— что? – возвращается в реальность. переспрашивает, вскидывая брови. возможно, действительно не услышал, но на его лице удивление, и глаза моргают всё чаще, то и дело поглядывая на объект шума – пецилию. рыба снова бьётся об аквариум носом. в последнее время она делает это всё чаще, хотя два дня назад, наверное, даже не думала о таком. у него проносится трёхсекундная мысль в голове, что всё в этом доме пытается их о чём-то предупредить.
— я тебе изменил, – повторяет чейз болезненно-ужасную фразу, которую даже самый стойкий человек не хотел бы слышать, если тому не безразличны отношения. уголки рта опущены, что показывает неловкость. он напрягается, боясь услышать ещё более страшные слова от любимого.
осторожно потирает руки, хотя в их доме лишь приятное тепло. тем не менее, ему холодно внутри и паршиво на душе. пытается успокоиться. очевидно, эти слова плохи для двоих. хадсон боится их произносить так же, как и юбэнкс слушать. первый почти дрожит от страха перед любимым человеком. он любит его, но по какой-то причине решил совершить такой ужасный поступок. пытается найти ответы в своей голове, копошится внутри себя, опуская глаза в пол всё ниже и ниже, пока не становится больно. хочет причинить себе столько же боли, сколько причинил своему возлюбленному всего одной фразой. потому что иногда слова причиняют больше боли.
— что-то ещё? – тот говорит кратко и сухо, словно его ничуть не волнует эта ситуация. продолжает ровно впиваться в его глаза, пока пецилия не начинает метаться по огромному аквариуму. – что с ней? – парень хмурится, искоса переводя взгляд с лица чейза на рыбу, а затем снова смотрит в его лицо. – ты что-то с ней сделал?
— если я переспал с другой девушкой – это не значит, что я убийца, – хадсон глотает вязкую слюну и делает шаг к младшему, но тот снова выравнивает расстояние между ними, отступая. – ты же не думаешь, что я так просто отпущу тебя, кролик? – на грани срыва, тихо спрашивает он, чувствуя, как горло першит. и он хочет выть, подобно одинокому волку, с бешеной агонией в сердце.
глаза ноена расширяются от ужаса, его тело кажется окаменевшим, а в горле поселяется неприятный комок, мешающий произнести хотя бы одно жалкое слово, но он находит в себе силы.
— ты готовил для меня завтраки, обеды и ужины; целовал меня перед сном и всякий раз, когда была свободная минутка; сдерживал свои фантазии в плане секса, – непрерывные факты об их совместной жизни так и несутся из его уст. щёки розовеют, уголки рта тянутся вверх, и по левой щеке уже катится одиночная горькая слеза. он делает паузу, шмыгая порозовевшим носом, и глубоко вздыхает. – ты лгал мне и солгал самому себе.
— я люблю тебя, – с дискомфортом поджимает губы, затем опускает челюсть и смотрит вниз. пытается за что-то ухватиться, чтобы ноен не уходил. пытается надавить на жалость, ведь до того больно отпускать этот божий одуванчик с добрыми зелёными глазами. делает ещё один шаг вперёд, но на этот раз его охватывает холод.
младший выливает содержимое стакана, который всё это время держал в руках, прямо на его голову. делает это медленно, стоя на носочках, словно пытая. но он это заслужил. чейз стоит молча, чувствуя, как вода льётся по всему его телу. принимает это как должное. он сделает всё, чтобы ноен остался.
— всё, милый, – внезапно вода из стакана прекращает литься, но не перестаёт течь с одежды и чёрных волос, полностью впитавших весь гнев юбэнкса. он уходит прочь, бросая стакан прямо в руки
бывшего парня. снова поворачивается, разочарованно оглядываясь на жалкую картину, затем качает головой. – иду собирать вещи. мешать мне не смей, – сталкивается со взглядом родных лазурных глаз, невольно закусывает губу. исследует глазами каждую каплю, которая падает с его волос на светлую футболку, что липнет к торсу. во рту внезапно пересыхает, из-за чего он следит за стекающей водой по его телу, словно хищник. хочет слизать.
— ноен, прошу, – тихий, не похожий на себя голос хадсона сбивает с толку странные мысли ноена. он никогда не думал о подобном, из-за чего становится жутко. нервно сглатывает, наблюдая, как чейз скидывает с лица пропитанные холодной водой волосы, так как дышать становится невозможно. – останься.
— ты.. – парень выпускает воздух из лёгких. голубые глаза так и прожигают в нём дыру. они выражают лишь сожаление. и сейчас младший вторично осматривает его: стоит посреди кухни, сжимая обеими руками прозрачный стеклянный стакан; вся одежда, что до этого висела на нём мешком, теперь хорошо сидит, липнет к телу; заглядывает прямо в душу своими глазёнками, чем начинает крайне подбешивать ноена. – ты жалок. мы расстаёмся, чейз, – колеблется ещё несколько секунд, затем разворачивается, желая побыстрее выбраться из этого дома и не видеть этот дурацкий образ расстроенного чейза хадсона. – пецилию я забе.. – руки и ноги леденеют, зрачки расширяются. он затихает, вслушиваясь в собственный замедленный пульс. кажется, словно это длится вечность, хотя на самом деле не больше и двух секунд. на кухне до странности тихо, и только громкий звук упавшего на пол тела прерывает эту тишину.
старший смотрит на свои руки, в которых больше нет того самого стеклянного стакана. часто моргает, не понимая, как это могло случиться. медленно идёт к телу блондина. становится жарко, несмотря на то, что недавно он был облит холодной водой.
— ты же не думаешь, что я так просто отпущу тебя, кролик, а? – вторит, падая на колени прямо перед его лицом. понимает всю суть ситуации, из-за чего мысли в его голове кружат вальс с каждой секундой всё быстрее и быстрее, пока они и вовсе не становятся хаотичными.
что теперь будет?
ноен уйдёт?
не сможет, если я его затащу в подвал.
а если не затащу?
обратится в полицию.
может, оно и к лучшему?
я почти убил его, хотя сам же и изменил.
он же не виноват.
а если не "почти"?
а если не "почти"?
чейз отчаянно пытается перевернуть хрупкое тело возлюбленного. разумеется, оно очень лёгкое, но ему хочется проделать это поосторожнее. смотрит на закрытые глаза и пушистые ресницы, что обычно, когда ноен спит, дрожат. теперь они не двигаются. лицо ноена спокойное, лишь брови слегка нахмурились из-за ужаса, который он испытал несколько минут назад. чейз разглаживает область между бровями и целует в лоб, вспоминая, почему он вообще его перевернул. прикладывает ухо к груди младшего и слышит его тихое сердцебиение.
пэйтон откусывает черничный пончик, слизывая липкую глазурь с губ. прищуривается на кудрявого, быстро пережёвывает несладкую выпечку, глотает и осторожно кладёт надкушенный пончик рядом с картонным стаканом пиколло.
— ты не хочешь со мной разговаривать, что ли? – хмурится, выжидающе ёрзает на стуле и стучит пальцами по столешнице. – обиделся на что-то?
— не обиделся, просто.. – гейдж переводит спокойный взгляд на свою подругу, протирающую столы. та с раздражённой улыбкой отворачивается, а парень снова смотрит в карие глаза и устало улыбается. – пэйт, я не знаю, что мне ещё ответить на твои теории о зубной пасте, – пожимает плечами. – неужели ты думаешь, что дети видят призраков только потому, что они не чистят зубы?
— когда у них вырастают зубы, они точно перестают видеть призраков! – от воодушевления хочет хлопнуть раскрытой ладонью по столу, но ещё в воздухе, сжимает её в кулак, затем проводит по волосам. – почему ты никогда не показываешь своих эмоций?
— считаешь меня скучным? – хихикает, приподнимая уголки рта. – так лучше?
мурмайер не отвечает, лишь улыбается шире и отпивает кофе из стакана. поворачивается к блондинке, которая уже полчаса что-то трёт белой тряпкой и, словив его взгляд на себе, уходит к самому дальнему столу.
— ты тоже не хочешь со мной разговаривать? – уже без всяких эмоций спрашивает шатен, глубоко и грустно вздыхая. откусывает ещё один кусочек черничного пончика и смотрит в потолок, громко чавкая. – вы знаете, где находится ноен?
— я как раз хотела спросить, – впервые с тех пор, как пэйтон сидит здесь – а он сидит в этом кафе весь день, – говорит паркер. она идёт к баристе, даёт ему ведро воды и тряпку, после чего он уходит, чтобы отнести это в кладовую. сама она садится визави шатена и откидывается на спинку стула. – ему нравится слушать твою шестичасовую болтовню.
— очень смешно, синтия, ха-ха, – парень симулирует смех, прекрываясь ладошкой и болтая ногами под столом. – он мне весь день не отвечает, поэтому я сижу здесь шесть часов.
— я на сто процентов уверен, что он в очередной раз нежится с чейзом в постели весь день, – брюнет возвращается из кладовой через короткое время и тут же тянется за сухой тряпкой, чтобы вытереть несуществующую пыль с лежащих предметов. несуществующую, потому что он протирает её каждые пять минут, ведь больше нечего делать. – как прошёл ваш экзамен?
— круто! даже очень, – выпаливает сразу, словно давно этого вопроса ждал. – мы с ноеном придумали секретную фразу, – улыбается он так широко, что сам бурек не может не улыбнуться.
все их знакомые описывают улыбки пэйтона и ноена, как что-то сладкое с заварным кремом. у них одинаковая мальчишеская улыбка – благодаря этому качеству все, в том числе и незнакомые люди, с первой секунды понимают, что они лучшие друзья. в конце концов, их улыбка самая искренняя.
— расскажешь, что за фраза такая? – синтия вникает в разговор и отпивает кофейно-молочный напиток из его стакана.
снова этот сон. концы светлых волос танцуют на лёгком ветру, подобно ветвям деревьев, листья которых мокрые после минувшего дождя. позади лужа, в которую ноен наступил секундой ранее, засмотревшись в голубые глаза ротвейлера. и только одинокая брюнетка, всё это время прятавшаяся за широким стволом тополя, бесшумно плачет.
— ноен? – встревоженный мужской голос зовёт парня к себе, словно давая второй шанс на жизнь, словно освещая старый асфальт и окружающие его деревья ярким фонарём. – ноен, очнись! – глаза открываются с большим усердием, а брови хмурятся.
парень чувствует боль в затылке и учащённое сердцебиение в висках. кажется, что голова хочет разделиться на несколько частей. поэтому юбэнкс хочет придержать её руками, пока не понимает, что не только его голова пульсирует, но и запястья. оглушительная тишина заставляет его смотреть на чужое лицо, откровенно говоря, ничего не выражающему.
— чейз, что происходит? – его голос напоминает сорванный голос четырнадцатилетнего парня. поэтому он несколько секунд моргает, а затем снова оглядывается по комнате.
скулит пару раз, подобно щенку, смотря на свисающую паутину вокруг, которая освещается лишь тонкой полоской света сверху – из кладовой. вдыхает запах сырости, которую лишь ненамного сбивает запах чего-то съедобного. прислушивается ко всякому мельчайшему звуку, к каждой падающей с трубы капле. по спине бегут мурашки, когда он понимает, что наяву сидит в таком устрашающем месте, которое так и кишит крысами и пауками.
— я приготовил сырники, пока ты спал, кролик, – игнорирует его, как он думает, глупый вопрос, становится перед ним на колени и просто смотрит в напуганные зелёные глаза. только сейчас ноен замечает тарелку с выпечкой в руках старшего и отрицательно качает головой. – что-то не так?
— я ничего не помню. что случилось? где мы, чейз? – шепчет тот почти плача, упираясь головой в холодную железную трубу позади него. ноену здесь холодно. голые колени дрожат от страха, холода, голода и сильной боли в голове.
— слишком много вопросов, не правда ли? – добирается до светлых волос парня, заправляя ему за ухо прядь, упавшую на лицо.
— ответь хоть на один.
наступает короткое молчание. с трубы уже упало три капли воды, словно отсчитывая секунды. ноен пытается найти глаза чейза в темноте, опускаясь всё ниже и ниже, пока в области запястий не становится больно. услышав его стон, чейз поднимает сверкающие, на узкой полоске света из дома, глаза. анализирует вопросы, которые ноен задал несколько минут назад, и выбирает самый безобидный.
— это подвал нашего дома, ноенси.
— остин? – брюнет встречается взглядом с только что вошедшим в помещение шатеном. он удивлённо приподнимает брови, смотря на парня через длинное узкое окно. – я давно тебя не видел. какими судьбами?
— приехал спросить, где чейз, – ник стоит перед кассой и вглядывается в раздаточное окно, пытаясь увидеть, что делает его собеседник. – я думал, что этим должен заниматься хадсон, – смотрит, как тот раскатывает тесто по огромной доске.
— сегодня я работаю за двоих сразу, – энтони пожимает плечами, бросая на того секундный взгляд. – заменяю его.
— чейзи, я не понимаю... – доверчивый взгляд проворно пробегается по помещению, останавливаясь на оголённых сверкающих клыках парня. – объясни же!
тот лишь в полном затишье рассматривает его испуганный лик. ноену начинает казаться, словно чейз перестал дышать.
а если? ноену начинает казаться, словно кожа чейза становится похожа на белоснежное полотно.
быть может. ноену начинает казаться, словно глаза чейза заливаются кровью.
вдруг.
— если во сне вас кусает собака, то готовьтесь к сложностям в отношениях с любимым человеком, – сладостным голосом произносит этот явно выученный факт, медлительно поднимаясь с колен. – но уже поздно мыслить над этим, не так ли?
голубые глаза становятся на несколько оттенков темнее. однако ноен не может это видеть из-за пугающей мглы, которая заполнила помещение и продолжает заполнять душу чейза. ещё немного – и её не станет видно, словно и не было.
— что ты.. – обрывки воспоминаний сбивают ноена с толку. он замирает на полуслове, рот раскрывается, а глаза опускаются в пол. будто смотрит страшный фильм, проматывая вчерашний день. – ты же не.. – зрачки сужаются. он судорожно пытается поднять голову, испытывая горячий поток слёз, уже начавшего течь по его холодным щекам, обжигая.
— ты же не думал, что я бы так просто отпустил тебя, кролик? – ухмыляется, качает головой из стороны в сторону и медленно пятится назад, пока не натыкается на лестницу.
— нет-нет-нет-нет, чейзи! постой, прошу! чейз, не уходи! – из гортани ноена начинают вырываться звучные крики, царапая всё изнутри, доходя до сердца. он ничего не видит из-за толстого слоя слёз; не слышит, из-за собственного вопля. но оставаться здесь он тоже не желает, поэтому думает, что ему следует продолжать. – чейзи, не оставляй меня здесь! – успокоиться не получается, тонкие пальцы на руках начинают дрожать при осознании грядущего кошмара. он понимает, что произойдёт в последующие секунды, и это случается:
чейз поднимается по лестнице так же медленно, как и накануне ноен лил воду прямо ему на голову. он выжидает свежую порцию криков, пропитанных досадной болью и страхом, ноена и прикасается пальцами к уже открытой двери подвала, потянув на себя.
—
выйдя в отставку, я сожгу свои корабли.¹
