Грань

      Глава 4.       ***       Осеннее утро окутывает Тома одеялом тумана, что тянется белоснежной простынёй вдоль металлических оград набережной. Графитовые с белыми краями тучи полны воды, которая грозится излиться на туманный Альбион в любую минуту. Холодный ветер, дующий со стороны Темзы, рвёт полы поношенного чёрного пальто. Асфальт не успевает просыхать под натиском осенних дождей, отчего серая замша его туфель тут же мокнет, пропуская холодную жижу, которая заставляет мужчину ёжиться, сильнее кутаясь в высокий ворот.       Нежно-фисташковые стены кофейни «Chloe’s Bakery» выгодно выделяются среди молочных и тёмно-коричневых фасадов всевозможных кафе и магазинов. Перед большим, совершенно прозрачным окном ютятся два круглых столика на изогнутых ножках и простые стулья из светлого дерева. Чёрный козырёк от дождя, который защищает желающих выпить чашечку кофе на свежем воздухе, украшает гирлянда из ярко-жёлтых листьев клёна, сплетаясь с красными гроздьями рябины и цветами всевозможных оттенков оранжевого. Они свисают вдоль приглушённо-изумрудного свода входной двери, наполняя воздух вокруг сочными запахами роз и маргариток, который смешивается с ароматом свежей выпечки.       Несмотря на царящий на улице промозглый холод, дверь оказалась приоткрыта, и сквозь проём на мокрую тротуарную плитку лился тёплый электрический свет.       Том переступает порог и заходит в прогретое помещение, пропахшее свежеиспечёнными булочками бриошь*. Он узнаёт этот аромат, застрявший в его лёгких со времён первой поездки во Францию. Мужчина расстёгивает пальто и направляется к прозрачным витринам. Пробегается глазами по ассортименту и уверенным шагом следует к кассе.       — Доброе утро, мисс! — улыбается он чуть пухлой девушке за кассой. Её круглые щёки покрываются румянцем смущения, а полные покрытые слоем вишнёвой помады губы приоткрываются. Она нервно оправляет медные волосы, выбившиеся из пучка и распахивает свои по-детски невинные васильковые глаза. Томас давно уже привык к такой реакции на свою персону, поэтому спокойно дожидается, пока девушка возьмёт себя в руки и ответит ему.       — Доброе утро, мистер Хиддлстон! — выдаёт она. — Чем могу помочь? — девушка натягивает дежурную улыбку, пряча под ней смущение и неловкость.       — Будьте добры, Мери, — мужчина слегка прищуривается, чтобы различить чёрные буквы на бейдже, приколотом к фисташковой ткани фартука, надетого поверх молочной блузки. Всё-таки стоило надеть очки. — Булочку бриошь со смородиной и двойной эспрессо, пожалуйста. И будьте любезны — соберите мне с собой шесть разных пирожных на Ваш вкус, — Том предельно вежлив и старается не замечать смятение, царящее по ту сторону прилавка. Отчего-то ему кажется, что девушка готова всё бросить и ринуться к нему с объятиями, как делают многие.       — С Вас 41,5 £.       Том прикладывает карту к терминалу и отходит к дальнему столику, спрятанному в углу за большой кадкой с фикусом. Он опускается в мягкое обитое приглушённо-синей замшей кресло с высокой спинкой. Мужчина с интересом оглядывает зал, рассматривая фисташковые стены, с чёрно-белыми фотографиями разных городов. Так странно, что Лондона среди них нет. Его взгляд скользит по большому окну, с синими в тон креслам шторами. Он бы с удовольствием сел там, но сейчас не самое лучшее время быть у всех на виду.       Спустя пару минут перед ним ставят тарелку с аппетитной и еще горячей булочкой, в разрезе которой лежит нежный заварной крем, прикрытый слоем свежих ягод смородины, и чашечку ароматного кофе.       — Простите, сэр, но ваши пирожные я принесу чуть позже, — руки Мери дрожат, и фарфор неприятно звякает, когда она опускает чашку на деревянную столешницу. Мужчина аккуратно придерживает хрупкое блюдце ладонью и дарит девушке ободряющую улыбку.       Мери открывает было рот, явно стремясь сказать что-то ещё, как за её спиной слышится гомон голосов и звук хлопнувшей двери.       — Ты читал последний роман Кинга? — раздаётся женский голос.       — Миа, боже, ты читаешь хоть что-то другое? — поворачивая голову в сторону двери Том видит небольшую компанию студентов, состоящую из девушки и двух парней.       — Да брось, Хью. А то ты не знаешь, что наша девочка помешана на ужастиках, — смеясь выдаёт высокий брюнет, приобнимая миниатюрную девушку в клетчатой юбке за плечи. Она недовольно фыркает, но не отстраняется, и вся компания направляется прямиком к витрине, вынуждая Мери ретироваться.       — Приятного аппетита, мистер Хиддлстон! — бросает на ходу Мэри и устремляется к кассе, спеша обслужить постоянных посетителей.       Никогда ещё он не был так рад студентам, спасшим его от назойливого внимания этим утром. Томас выбрал скрытый от чужих взглядов закуток, благодаря чему может спокойно наслаждаться своим французским завтраком. Мужчина лениво откидывается на спинку кресла, продолжая следить за шумной компанией, сделавшей заказ и устремившейся к столику у окна. Его губы трогает горькая улыбка, отпечатываясь грустью на дне серых глаз. Он с ностальгией вспоминает о том времени, когда и сам был таким же, как они: беззаботно смеющимся парнем с Вестминстера, в сердце которого жила тяга к приключениям и вера в истинную любовь.       Его длинные пальцы отламывают воздушную мякоть и кладут в рот. Мужчина прикрывает глаза, наслаждаясь бархатной текстурой крема с лёгкой ягодной кислинкой, которая уносит его на утренние улочки Парижа, полные бесконечных мечтаний и стремлений. Его ладонь тянется к фарфоровой демитассе**, губы касаются тёмно-коричневой кромки напитка и по нёбу растекается приятная, слегка обжигающая, горечь. Да, давно он не позволял себе такой неспешный и спокойный завтрак вне дома. Как хорошо вот так посидеть в уголке уютного кафе, наблюдая за тем, как тротуарная плитка покрывается мокрыми кляксами дождя. Такая простая, но оттого не менее приятная радость.       Мелодичный звук дверных колокольчиков и стук каблуков о кремовую плитку пола выводят Тома из задумчивости. Он отрывает взгляд от тарелки и видит, как женская фигура в промокшем бежевом пальто, распахнутом настежь, пересекает зал и идёт прямиком к прилавку.       — Доброе утро, миссис Эванс! — расплывается в улыбке Мери.       — Доброе, Мери, — снимая пальто, отвечает вошедшая девушка. — Я же просила тебя называть меня Хлоя.       Том не видит лица владелицы кондитерской, но отчего-то ему кажется, что на её губах играет приветливая улыбка, а немного вздернутый нос забавно морщится. Верхняя одежда отправляется в скрытый деревянными панелями шкаф, позволяя мужчине оценить стройные ноги Хлои, затянутые в тонкий капрон чулок. Пыльно-розовое платье с газовыми рукавами-фонариками выгодно подчёркивает узкую талию и хрупкую фигуру девушки. Мужчина сдвигается немного вбок, чтобы ветви дерева не закрывали часть картины. Её изящные ладони взмывают вверх, собирая в небрежный пучок слегка вьющиеся от капель воды волосы, открывая взгляду плавную линию шеи и мягкий изгиб челюсти. Ему думается, что таких, как она, любили снимать режиссёры тридцатых годов прошлого столетия.       Хлоя отдаёт какие-то указания Мери и скрывается за дверьми кухни, на ходу повязывая фирменный фартук. Проходит пара минут, и она выныривает из-за дверей, держа в руках уже знакомые ему крафтовые коробочки. Девушка обходит прилавок и направляется в сторону фикуса, за которым так удачно спрятался Том. Мужчина не отрываясь следит за приближающейся женской фигурой. В мягком свете помещения её кожа будто светится изнутри, делая черты лица еще тоньше. Девушка подходит ближе, и он чувствует явный букет жасмина и жимолости.       — Доброе утро, мистер Хиддлстон! — ставя перед ним коричневые прямоугольники, приветствует Хлоя. — Прошу прощения, что Вам пришлось долго ждать заказ.       — Здравствуйте, миссис Эванс, — протягивая гласные, отвечает Томас. Он по инерции смотрит на левую ладонь, замечая на безымянном пальце тонкий ободок белого золота. — Ничего страшного.       — Надеюсь, Вам всё пришлось по вкусу? — уголки её губ приподнимаются в вежливой улыбке.       — О, Ваши булочки бриошь — великолепны! — восторженно воскликнул мужчина, и его голос тут же заиграл мурлыкающей хрипотцой. — Словно я чудом переместился из дождливого Лондона в пропитанную романтикой Францию, — в тёплом свете электрических ламп его серые глаза отливают аквамарином, придавая чертам лица выразительности.       — Рада, что Вам понравилось. Приятного аппетита и хорошего дня. Будем рады видеть Вас вновь, — даря ему искреннюю улыбку, произносит Хлоя и разворачивается в сторону кухни.       Мужчина, словно под гипнозом, следит за тем, как колышется подол платья при каждом её шаге. Вот кусочек ткани скрывается за входной группой, и Томас будто отмирает, возвращаясь взглядом к своему уже остывшему завтраку. Отчего-то есть совсем не хочется, а все его мысли занимает девушка, что свалилась в его руки с трапа самолёта. Значит, миссис Эванс. Странно, что он не заметил кольца при их первом столкновении, не говоря уже о встрече на фестивале. По неведомым ему причинам в груди щемит непонятное колющее чувство. Мужчина сам не знает, что могло вызвать такую резкую перемену настроения. Одним глотком он допивает свой остывший эспрессо, подхватывает длинными пальцами фисташковую атласную ленту, скрепляющую коробки, и поднимется из-за стола. Металлическая ножка кресла нещадно скрипит о мраморную плитку, тем самым привлекая к мужчине внимание компании студентов у окна. В пространстве раздаётся его имя, произнесённое шёпотом, в воздух взлетают смартфоны, и кожу будто жжёт от пристально следящих за ним глаз сквозь объектив.       Томас толкает входную дверь и покидает уютное помещение. Порыв холодного ветра ударяет в грудь, вынуждая мужчину как можно быстрее запахнуть полы шерстяного пальто. Он подставляет лицо под мелкие капли моросящего дождя, и темные непокорные волосы мокнут, завиваясь в тугие кудри. Стоит так с минуту и поворачивает в сторону набережной, где плещутся серо-коричневые воды Темзы, так подходящие ощущениям, что нежданно затаились в душе.       ***       Несмотря на поздний час, небо всё так же стягивают свинцовые тучи, не обещая даже малейшего проблеска солнца. Который день город был лишён золотых лучей, и кажется, что весь воздух вокруг наполнен дождевой влагой и запахом свежевыстиранного белья.       Хлоя по обыкновению поправляет стеклянные колбы с различным печеньем и безе, установленные поверх витрины, когда талии касаются тёплые мужские ладони, прижимая к мощной груди. Девушка дёргается, но тут же успокаивается, уловив знакомый аромат лаванды и свежескошенной травы.       — Боже, Крис, ты меня напугал! — шлёпая мужа по руке, возмущается она. — Так и до инфаркта недалеко!       — Хмм. сердце стучит в ускоренном ритме, — смеясь, выдыхает в макушку он и перемещает руку вверх, слегка сжимая левую грудь. — Вам точно стоит обратиться к врачу, миссис Эванс! — Крис склоняется и оставляет невесомый поцелуй на изгибе шеи, щекоча щетиной нежную кожу. Его прикосновения так привычны и правильны, что она тут же расслабляется.       — И что же вы посоветуете, мистер Эванс? — невинно хлопая накрашенными ресницами, говорит она и задирает голову вверх, встречаясь с искрящимися голубыми глазами мужа.       — Ммм, — он придаёт лицу задумчивый вид. — Даже не знаю. Возможно, поцелуй? — мужчина перемещает ладонь выше, проходя длинными пальцами по алебастровой коже.       Возможно, люди скажут, что они так давно вместе и между ними не могло остаться тех трепетных чувств, присущих только что начавшим свой путь парочкам. Но его всё так же продолжает удивлять, как так вышло, что эта женщина оказалась рядом с ним? За что ему выпал такой шанс?       Крис возвращает левую руку на талию и поворачивает жену лицом к себе. Мужчина заглядывает в зелёные глаза Хлои, которые в приглушённом свете ламп кажутся орехово-карими, и пытается в сотый раз разгадать, что же на уме у этой хитрой лисички.       — Всего-то? — иронично изгибая бровь, восклицает она. — Один поцелуй и я полностью излечусь, не так ли, доктор Эванс? — маленькая ладошка ложится на мужскую грудь, стянутую серой тканью рубашки.       — Предлагаю просто это проверить, дорогая.       Хитро щурясь, Крис наклоняется к ней, стремительно сокращая расстояние. Он накрывает её губы, вбирая в себя судорожный выдох. Проводит кончиком языка по горячей коже, ощущая сладость заварного крема, и проталкивается сквозь зубы. Изящные пальчики Хлои проходятся по заросшему щетиной подбородку, поглаживая колючие волоски, и устремляются выше к загорелой коже щёк. Она оглаживает их, притягивая его лицо ближе и углубляя поцелуй. Ласковые ладони скользят к вискам и зарываются в густые каштановые волосы.       Время замирает. Тусклый свет одинокой лампы скользит по натёртой до блеска столешнице. Расплывчатые силуэты тёмных фигур отражается в запотевших стёклах, отделяя их от внешнего мира.       Тишина окутывает ночные улочки Бексли, и только редкий треск фонарей нарушает это умиротворение, присущее благополучным районам Лондона. Воздух пропитан запахом мокрого асфальта и тины, исходящий от вод Темзы. Порой кажется, что город дышит каким-то своим особенным воздухом. Говорят, Лондон никогда не спит, но этой ночью улочки пусты.       В зыбкой атмосфере под светом уличного фонаря стоит пара: высокий широкоплечий мужчина и миниатюрная хрупкая девушка. Он приобнимает её за острые плечи, говоря что-то вполголоса.       — Ты же обещал мне! Боже, Крис, — Хлоя раздосадованно морщится и вырывается из кольца рук. Разочарование невыполненных обещаний заставляет ёжится. — Тебя никогда нет рядом!       — Это моя работа! — взвинчивается Крис. Больше всего он не любит публичных скандалов. И пусть сейчас улицы были пусты, сама ситуация накаляла его. Почему ей так сложно понять, что есть вещи от него никак не зависящие?       — Работа! А где место для нас, Крис? Где место для меня? — злые слёзы обожгли веки. Всплеснув руками, Хлоя повернулась в сторону дома и поспешила к крыльцу.       Каблуки туфель звонко ударяются о дерево ступеней, выдавая злость и раздражение осевшие в сердце. Хлоя останавливается перед чёрной дверью, делает глубокий вдох, успокаивая расшалившиеся нервы. Пальцы касаются медной резной ручки и она выдыхает:       — Софи, мамочка дома.       ***       На удивление ранее осеннее утро встречает её тёплыми лучами восходящего солнца; по залу горячо любимой кондитерской льётся мелодия одой из композиций Битлов. Хлоя протирает деревянные столешницы, готовя помещение к приходу первых посетителей. Переливы дверного колокольчика, заставляют её обернуться ко входу, порог которого переступила молодая девушка среднего роста в ультрамодных очках Alexander McQueen в черепаховой оправе.       — Доброе утро! Могу я Вам чем-то помочь? — обращаясь к гостье, спрашивает Хлоя.       — Доброе, — разносится мягкий альт, и мёдоволосая блондинка поправляет идеально сидящее кашемировое пальто от Crombie. — Меня зовут Эмма, и мне нужна миссис Хлоя Эванс…       *Брио́шь (фр.une brioche) — булочное изделие; сладкая булка из сдобного теста на пивных дрожжах с добавлением масла.       **Демитас, или дмитас, или демитассе (от фр. demi-tasse — половина чашки), — небольшая чашка, предназначенная для подачи кофе по-турецки, эспрессо или ристретто; эталон объёма при приготовлении кофе по-турецки