Моя гордость, - мы в тупике!

Что для Бурцевой являла собой "пустота", - ее никогда не было в ее жизни, может, то просто захлестывала раз за разом адская занятость, не давая расчленить сие понятие в теоретической философии и практике жизни. Режиссер приехала из Парижа уже около недели назад. Родной город мгновенно затянул старыми делами и нововозникшими вопросами. Особенно предстоящий отъезд в Москву. Да, она знала, что Лена месяц еще будет в главном городе-герое, если все таки не решит посетить свое родное гнездо. Но будет в России. Пока. И этот факт внушал Бурцевой какую-то вуальную, щуплую надежду. Вот только на что именно? Всего неделя. А уже чего-то не хватало, пожалуй, самой самодостаточной женщине-режиссеру всей театральной России... Все из-за Лены? Неужели? Из-за ее пронзительных глаз? Искренней улыбки? Раненой родственной души? О факте, насколько сильно Анне Викторовне хотелось увидеть и даже вновь поработать с Юрченко, считаю, можно умолчать, - постановщице думать об этом странно и тревожно, - но факт на лицо. Именно поэтому, наплевав на все договоренности и планы, Бурцева на 4 дня раньше едет в ближайшем скоростном поезде до Москвы. Экстренно связавшись с Крымовым для назначения встречи по совместной постановке на ее же сценарий. -Нет, Жень, не надо ставить мне классы на эту неделю, я уже сажусь в Ласточку. - тон Анны был спокойный, даже чуть жёсткий со своим арт-менеджером. -Ладно классы, Аня, мы уже дали согласие на два интервью местным каналам и какому-то блогеру, все проплачено, не мне же тебе объяснять. - молился милый женин голос в телефонной трубке. -И не мне тебе напоминать, что случаи у людей бывают разные - лично у меня даже экстренный. Потому просто верни им денежку и сыграй вымученную извиняющуюся улыбку, дорогая. -Ладно, но почему я узнаю о твоем отъезде... прямо во время твоего отъезда, а не раньше? - поднимает тон Евгения. -Потому что это решилось лишь два часа назад. - просто пожала плечами Анна Викторовна, как ни в чем не бывало. И в это же самое время услышала ответную вибрацию своего телефона - "кто-то написал"... - пронеслось 3-м слоем в мозгу. -Замечательно, просто великолепно, а может тебе уже и никакой менеджер не нужен, раз ты сама так просто управляешься с делами? - тон Жени - являющейся по совместительству еще и близкой подругой Бурцевой, был понятен обеим... но от этого вопроса не прояснял. -Конечно, нужен, и ты прекрасно это знаешь, все питерские проекты я могу делегировать только тебе, а мне срочно нужно в Москву. -На 4 дня раньше оговариваемого? - секунда молчания Жени вывели новую страшную догадку. -Или ты кого-то нашла себе в Париже? В Москве? А как же Карина? -Спокойно, Евгения Станиславовна! А) Я никого себе нигде не нашла. Б) Напомню, что Карина выбрала собственную дальнейшую судьбу, когда я обнаружила ее в своей же постели с каким-то хером, причем в прямом смысле этого слова. В) Мне никто не нужен. -Ага-ага, еще скажи, что твоё сердце на веки вечные отдано театру?! - усмехнулась Женя, немного смягчая тон и успокаиваясь. -Это не обсуждается. Напишу, когда приеду. Мне пора, дорогая. - кинула милым будничным тоном Анна Викторовна и сразу бросилась искать то всплывшее сообщение из сети. Да. Ответ пришел. Садясь в вагон и размещаясь в салоне, Бурцевой неожиданно что-то гармонально-настольгическое ударило в голову и режиссер-таки решилась написать Юрченко: "Лена, привет, ты еще в Москве?" - просто, словно они каждый день так переписывались... Ответ не заставил себя долго ждать и уже через 10 минут высветилось: "Привет, Анна Викторовна, пока да. Какие-то проблемы?" 'Проблема в том, что мне хотелось бы с тобой увидеться без всякой работы, - в личной, неформальной обстановке, может быть даже увидеть, как ты танцуешь, пишешь и... - это уже, кажется, попахивает недавним "я никого нигде себе не нашла и никто мне не нужен!"...' Потому вместо подобной триады, Бурцева вывела лишь: "Проблем нет. Какие планы на сегодняшний вечер?" "Стой, ты сейчас в Москве? Я пол дня в центре у Семы, того, что прилетал к нам в Париж на постановку, а после ужинаю ..." - Лена отправила незаконченное сообщение, продолжая что-то набирать, но Аня и так уже, кажется, все поняла (сейчас пойдут оправдания и разъяснения, знаю я). "Ладно, все ясно, прости" - и мгновенно отправила. Галочки оцветились - мол, прочли твое сообщение, голубушка, поздняк метаться. И тут же Юрченко продолжает свой мэсседж: "... в обществе сухой Австралии, маринованой индейки в брусничном соусе и вкусного свойского сыра. Приходи?!" "Вот Черт!" - судорожно про себя выдохнула Бурцева, отчего-то ощущая прилив адреналина, влажные ладони и агонию сердечного ритма. С чего бы это? Всегда она гонит по встречной, не давая людям право времени. "Спасибо за приглашение. Если не потесню твои планы, то жду адреса!" Не прошло и пяти минут, адрес уже пестрел на дисплее постановщицы. "И даже не сильно далеко от центра, чудесно", а после возникло 'а вдруг ты разрушила ее важные планы?' Приехала женщина около 6 часов вечера. С утра ничего в желудке не валялось, кроме, разумеется, воды и адреналина от метких единовременных сообщений сценографа. Она и не ожидала, что та встретит ее на пороге квартиры на шестом этаже старинного дома, в весьма интересном переоборудованногом лофте. Встретит не одна, а с заласканным пушистым котом. -О, привет, как ты скоро, проходи, все еще теплое! - уже с порога улыбалась Лена, приглашая, буквально зазывая своими искрящимися глазами внутрь уютного домашнего пространства. Не будем лукавить, возможно, впервые в жизни, Бурцева ощущала себя столь маленькой и беспомощной, поднимаясь до нужного этажа коллеги. При первичном же внутреннем вопросе - что это, - первая влюблненность в ее жизни? - ответ незамедлительный, - нет, далеко не первая. Да, она часто скрытно очаровывается внешними данными людей, как это случилось весьма мимолетно с выше (когда-то) упомянутой Кариной. Но всегда это люди не ее сферы деятельности, ведь в работе режиссер дотошно любила и реагировала лишь на профессионалов и истинных специалистов, как это и получилось с Леной. Но уже один факт, что Юрченко ей интересна шире рамок театра, застал нашу Анну Викторовну несколько врасплох. Такого комбо-страйка с ней не приключалось давненько. И сказать бы нашей героине что-то ответное мило-приветливое, да язык увяз по самые корни в болоте нервов. -К-ккак у тебя здесь мило...- лишь неловко выудила пару слов из своих запасов режиссер, ощущая, как мягкая пара чужих рук лелеет ее спину, раздевая и зазывая в свои домашние недры. -На самом деле, я не так часто здесь бываю из-за работы, кот живет один, сам по себе, гуляет по всему городу, как полноправный хозяин. - усмехнулась Лена, давая понять, что ничего-то между ними не изменилось за тягучую немую неделю. И эта ее светлая улыбка также полыхает на густых губах и несерьезные намеки-ямочки так и наровят распрямиться лишь под поцелуем. Чьим? Вопрос можно адресовать госпоже Юрченко. -Тем не менее, спасибо за приглашение и аварийные хлопоты. - медленно проходила Аня мимо неразграниченной гостиной к столовой, пытаясь разглядеть каждую деталь интерьера сценографа. -Если бы я знала, что ты будешь в городе, обязательно пригласила бы в какое-то более интересное, культурное место... - ответила вслед Лена, попутно вынимая овощи с индейкой на свет божий в относительно спасительный холод после адской духовки. -Тогда я рада, что ты об этом не знала, иначе я никогда бы не побывала в твоим красивом логове. - на этот интересный выпад Елена Николаевна только и смогла что удивленно обернуться, кажется, индейка в ее руках шокирована была не меньше. Да еще и эта бесконтрольная естественно выбившаяся бурцевская улыбка, да-да, с зубами! Слава яйцам и пальцам, как говорится. -Я.. хотела позвать тебя в гости еще в машине, когда мы ехали в аэропорт, но ты выглядела грустной и постоянно смотрела в окно... - пока душистая индейка с овощами медленно распределялись по тарелкам, Лена всей спиной чувствовала такое же степенное приближение Анны Викторовны. -Зеркало - обманчивая глупь, ты знала...?- как-то внезапно горько, драматично усмехнулась постановщица, горячо проговаривая это точно в спину коллеге. -Ты о чем?- сглотнув, спрашивает сценограф. -Всего лишь о том, что все люди в окне могут видеть что-то разное, кто-то - деревья с проносящимися домами, а кто-то видит отражение человека, сидящего совсем близко в салоне. Он смотрит на тебя в реальности, а ты отчего-то до боли боишься к нему повернуться и увидеть что-то более личное, отличное от остальных немых взглядов, никчемных глаз. С полминуты Юрченко стоит не шевелясь, пытаясь осознать всё, только что сказанное второпях и запале Анной Викторовной. Конечно, то, как Елена сжимает противень, говорит о плачевной ситуации с чертовыми нервами. А какой струной натянуто все тело нашей второй героини... стоит ли упоминать... Потому первое, что хочется сделать Юрченко... - она, собственно, и делает. Мгновенно оставляет все 'ручное' управление и переходит на автопилот: сценограф разворачивается и буквально через два шага в эмоциях набрасывается на Бурцеву, обвивая режиссера руками, пальцами, порами и мыслями, обнимая... 'И только?' - возможно всплыл вопрос у вас в некотором недоумении... Впервые Анна ждала этого объятия, хотела его... желала. Вновь рецепторы накрывает невероятный ленин аромат, - острый, трепетный, обволакивающий, притягательный для того, чтобы зарыться в него и утонуть всей без остатка. Постановщица делает усилие взглянуть в невероятно искренние глаза Юрченко, тянется пальчиками к ее лицу, заправляя лениво выбившуюся прядь волос. Взгляды обеих несговариваемо неудержимо опускаются на губы друг друга. И как во сне, из далека Бурцева слышит шумный гортанный выдох Юрченко и это заставляет ее слететь с катушек окончательно и бесповоротно. Такое дикое напряжение между ними. Вспышка. Электричество. Вибрации. Анна Викторовна мгновенного сокращает жалкие, хрупкие последние сантиметры между ними. Накрывает губы Лены своими. Та отвечает так естественно, мягко, чувственно, ненасытно. Поцелуй распаляется за считанные миллисекунды, языки находят друг друга, танцуя и неистовствуя, доставляя жадное удовольствие каждой. Губы сливаются, сплетаются в обоюдном согласии и консенсусе. И это ноющее пылкое чувство опускает в самый низ живота настоящее, истинное желание: физическое и психологическое. Губы расторгают объятия лишь в самый последний момент, когда воздуха катастрофически не хватает ни у той, ни у другой. И лишь после такого сумасшествия, женщины, чуть отстраняясь и гулко дыша, заглядывают друг другу в глаза... с немым "Боже, что такое сейчас произошло?!"...