Меж двух огней

Распахнутая тяжёлая входная дверь — первое, бросающееся превосходство — родные духи. Тот самый дурманящий рассудок аромат, сводящий с ума неописуемой утончённостью двоих близких ему людей. Напоминал смесь пряных и древесных ноток тмина, кедра и амбры — «Le Labo» — любимый аромат и самого Рэя. Универсальный запах, подчёркивающий выпирающие среднего размера мышцы, ключицы под тонким слоем одежды. Сливаясь воедино, глядя с созерцанием на знакомые лица, не получалось никоим образом снять с собственных уст лучезарную улыбку доброты и тепла. Ответ на жест, взаимный, с обеих сторон перед пришедшим гостем. — Рэй! — счастливо откликнулись Эмма с Норманом, крепко прижимаясь к парню, обхватив за талию вздрогнувшего от вечного пьянящего гипноза, сквозь бесконечность отлипнув восторженным взглядом. Проявилась в скором времени более приятная хандра с нормализованным кровообращением, ровное сердцебиение, спокойствие в душе. В нужных, в данный момент, объятиях мог утопать до своей естественной смерти. Теперь и сам гость крепко обнимал, притягивал к себе, будто расстался с теми, кто смог одним своим видом скрасить тусклый день, ночь, навечно, — Наконец-то, мы тебя заждались! — Простите, очередь в магазине длинной оказалась. — ликовал улыбкой, виновато извинился — тут же был обсыпан поцелуями по физиономии из-за инициативы Эммы. В какой-то мере это её форма приветствия всей любящей семьи, но...Рэй для тех двоих особенный. На сантиметр не упускала момент зацеловать смазливую морду. — Ну ладно, хватит, Эмма, успокойся! — поморщился Рэй, та лишь радостно хихикала, но всё-таки прекратила. Все друг от друга отстранились, пройдя в неплохие, светлые апартаменты, если учитывать, что эта квартира — общее имущество Нормана и Эммы, которое им удалось обустроить в уютненький личный уголок. Внешний вид так бы и был незамеченным, если бы не тот чёртов тёмный карандаш, уже привлекающий к себе колоссальное внимание жильцов квартиры, подмечая игривое настроение на вечер, точнее на ночь, на узких с густыми ресницами глазах серо-зелёного градиента. Бестия была вне себя от белой зависти за новый имидж вечно однотипного эмо-деда. — Бог ты мой, у тебя подведены глаза! Рэй, что за повод? — хитро глянула она на слегка покрасневшего чёрта. — Снова преобразился в самого спелого принца из Грэйс Филд? — пошутил беловолосый малец, разделяя ухмылку на пару с леди. — Отъебитесь. — одноглазый посмеялся. — Да ладно тебе. В любом случае ты прекрасен. — из женских уст, как гром молнией искрились комплименты в дождливый день. Рэй имел инертную связь с дождями. Казалось бы, обычное явление матери природы, так думал его мозг — «вкусный», «сочный» мозг для демоном, как свежеприготовленный Рэем «Филе-Миньон» из свинины по праздникам, но для него самого — сущий ад для догадок и размышлений. Иногда так и хотелось вырубить, заставить не думать лишний раз, но не выходило — сильно привык. Всю жизнь приходилось шевелить мозгами: как спастись и других, прокачивать самого себя, чтобы в конечном счёте не стать высококачественным обедом. В мире людей тоже есть над чем задуматься, но это не тот тип риска, к которому заблудшая его душа привыкла. Самоиронично. Так сильно не хотел кормить демонов самим собой, даже хотел отомстить, а в итоге как раз сейчас этого не хватает. Скорее, это просто ностальгия по былым временам, ну или же Рэй просто псих. — Прошу, не льсти мне. — измолвил темноволосый, держа в руках аксессуар — рюкзак. — А я? — изумлённые небесные очи уставились на девушку. — И ты тоже, Нормуш! — стоя на носочках, последовал доброжелательный чмок в лоб и краснеющие щёчки беловолосого юноши. Рэй с Эммой иногда баловали его всячечкими прозвищами, иногда и друг друга. В основном они имели доброжелательный характер, а иногда и злокачественный. Спасибо не заканчиваемому стёбу Рэя. — Только не поебитесь здесь. — а вот и вернулся старый, душный Рэй. — Не в этот час, сударь. — умилялся белокурый жестоподчённому оптимизму свидетеля. Заранее Норман не стал торопиться, приняв рюкзак парня в руки, пройдя вместе сразу в спальню, а голубоглазый на кухню. Не то, чтобы они «спешат», просто в спальне троим было всегда комфортнее. — Будешь колу, воду или сок? — вбросил он, открыв широкий, вместительный холодильник. Ассортимент из еды скуден, но из напитков есть выбор. — Сок, если можно. Не полный стакан. — ответил гость. Эмма и Рэй уселись на кровать, точнее…Только юноша сел — дева же разлеглась. Он на это сразу обратил внимание. При отталкивании ногами по кровати случайно и немного раскрылась второстепенная нагота из-под тёплого вязаного свитера. Объём имел восходящие черты, второй размер. Её дыхание искажалось и на живой плоти, заставляя цветущее, женственное лоно парить от её вздохов. Прерывисто. Отчётливо. Неспешно. Замечательно. Так Рэй точно мог убедиться, что тело рыжеволосой бестии живое — сама она жива, здорова, вместе с семьёй, не злоебучая иллюзия, вместе с ними. Она ходила всё время без лифчика? Неизведанно зачем темноволосый вообще туда смотрел, но это показалось весьма интересным зрелищем. — Почему? — донеслось из уст рыжих кудряшек. Походу она не поняла, что происходит. Или же только делает вид? Нет, это Эмма — как и не понимает намёков, так и не умеет их делать. Обычная перемена обстоятельств. Впервые в жизни его мозг так жёстко тупил, не желая отдавать сигнал произнести хоть что-нибудь. Прошло пару минут, прежде чем Рэй удосужился ответить. — Не хочу... — его голос казался ему самому же точным и громким, настолько, что барабанная перепонка могла лопнуть, но на самом деле тих. Он всё ещё смотрел туда. Что-то держало, завораживало, не мог отвести от девы свой пылкий взгляд. Больше ввёл гостя в ступор тянущаяся рука абонента, что находился за его спиной. Он всё-таки смог отвести взор от Эммы, пусть и неожиданным методом. Следом талия темноволосого улеглась в светлые и тонкие кисти. На одном из пальцев надето кольцо. То самое, которое подарила Эмма. У Рэя было точно такое же на этом же пальце. Сразу было ясно, чьи были эти руки, эти пальцы. Норман. Засранец. — На что засмотрелся, милый мой? — шёпотливый тембр, мягкая улыбка альбиноса проткнула насквозь смущённого юношу, что до этого серо-зелёные глаза смотрели на Нормана снизу вверх, но после Рэй опустил голову вниз — подальше от непонимающей Эммы, подальше от вечно назойливого, догадливаемого Нормана. Хоть и спросил, а сам всегда всё знает. Эту черту Рэю никогда в нём не понять. Теперь уже дыхание Нормана грело не только душу, но и тыльную сторону опущенной головы Рэя, почти не касаясь пухлыми, обкусанными губами. — Т..ты слишком близко.. — снова, будто раздирающий крик, но нет — словно полная тишина. Игра только началась. Рэй пытался отстраниться, но в игру вовлеклась вновь одетая Эмма, прижимающаяся к мужской груди Рэя — свитер, надетый до этого момента, сам по себе свалился вниз, прикрыв весь завораживающий вид. Её лицо находилось в нескольких сантиметрах от губ Рэя. Изумруд из девичьих очей так и искрился вплоть до эпилепсии. Временами мерещилось, что его глаза — это ходячая камера, более реалистичная. Сейчас как раз ловила фокус на сидящую перед ним неописуемую красоту изумруда, а иногда и неба с закатом. — Ты можешь не быть с нами честен.. — полу шёпотом произносит Эмма почти в губы загипнотизированного парня, — но можешь быть честен перед самим собой. — Мы любим тебя. И ты это прекрасно знаешь. — улыбка с лица альбиноса не могла сползти окончательно. Не в этот час. Женственная кисть тонко коснулась порозовевшей щеки, скользя до татуировки «81194». А лицо Рэя не меняло эмоций, нет, даже лучше, оно больше не противилось. Противилось ли? Вот в чём вопрос, на который только сам Рэй, самому себе, сможет дать ответ. Всё, что осталось от смущения — взаимная влюбчивость, его собственная тёплая улыбка от греющих тело рук. В буквальном смысле.