Я твоё продолжение, ты мое начало

      Игорь старался не удивляться разительным переменам Серёжи без Птицы. Быстро исчезли эти вечные оглядки по углам, стекленеющий взгляд, устремлённый в одну точку куда-то позади Игоря, и нервная дрожь от борьбы с самим собой. Серёжа всё больше становился похож сам на себя, того, каким Игорь его впервые увидел. Его отношение к миру и реальности всё больше стабилизировалось, а их отношения с Игорем всё больше развивались. Альфа и омега — части единого целого, что не смогут друг без друга, сейчас они только пытались уловить эту связь, осознать её на чем-то большем, чем животные инстинкты где-то глубоко в каждом из них.       В квартире Грома не оказалось двух спальных мест, отчего им с самого начала пришлось спать вместе, хотя о большем, чем странные, болезненные объятия Гром и не думал. Серёжа спасался от самого себя прижимаясь к Игорю, вдыхал запах своего истинного альфы и, наконец, мог спокойно заснуть, заглушив голос в своей голове шумом дождя и свежестью разразившейся после жаркого дня грозы. Им было комфортно на этом небольшом диване, когда Серёже приходилось ложиться на Игоря, пытаясь разместиться. Близость истинной омеги успокаивала Грома, а Разумовский, казалось, ничего не весил. Только постоянно отбирал одеяло, во сне закутываясь в него как в кокон, что Игорю стало легче выпросить у тети Лены второе одеяло, чем посреди ночи выпутать Серёжу из их общего.       Но первое время без Птицы было непривычно. Игорь всё равно каждый раз напрягался, стоило Серёже как-то неестественно резко замереть или замолчать. Гром пытался заглядывать в глаза, чтобы уловить янтарный цвет заполнивший радужку, но его не было.       — Как ты это сделал? — постоянно удивлялся Серёжа, не находя свою вторую личность в углах квартиры или в тенях улиц, когда они гуляли по городу.       — Сказал правду, — каждый раз отвечал Гром, не зная, как Серёжа может отреагировать на любовь Игоря к его злой личности. Жизнь неожиданно начала становиться нормальной и это даже пугало. Но ко всему в конце концов привыкаешь.       Поэтому, когда в гости к Грому заявился Дима Дубин, Игорь без раздумий впустил друга в квартиру. Белобрысый мальчишка едва успел переступить порог гостиной, как в мгновение обезумевший Разумовский повалил его на пол, напрыгнув словно кот и вцепился в горло мальчишки с невиданной для его внешней хрупкости силой. Игорь едва смог отодрать рычащего и упирающегося Разумовского от Димы, оттаскивая матерящуюся фурию на руках на диван.       — Подожди немного там, — указал Диме Гром куда-то в сторону коридора, скидывая вырывающегося Серёжу на диван. Дубин тут же последовал его указаниям. А вот Серёжа успокаиваться не спешил, что Игорю пришлось вновь применить силу, скручивая взбешённого парня, жестко придавив его к дивану собственным телом.       — Что такое? Что произошло? — усевшись на Разумовском, ловит его лицо за подбородок Игорь, заглядывая в полные ненависти глаза. В синеве блестят янтарные крапинки и это ещё больше сбивает Игоря с толку. Его Серёжа накинулся на мальчишку с вполне реальным желанием разорвать, и Гром желает узнать ответы.       — Что ты творишь? — больно сжимает подбородок Серёжи Игорь, что кожа под пальцами побелела.       — Если он только посмеет к тебе прикоснуться… — шипит Серёжа, и в интонации Игорь улавливает одновременно и Разумовского и Птицу. Завидное единодушие для этой парочки. — Если ты посмеешь. Клянусь тебе, Гром, ты пожалеешь об этом…       — Ты что, ревнуешь? — поражается своей догадке Гром. — К Диме? Почему?       Последняя фраза кажется приводит в замешательство даже Серёжу, только Птица видимо догадливее их всех, и Разумовский неожиданно начинает захлёбываться смехом.       — Ты тугодум, Игорь, — сквозь смех говорит Серёжа. — Скажу так: ни одна омега больше не смеет к тебе подойти.       И тут Игоря прошибает до смешного банальное осознание: Дубин — омега. При их первой встрече Гром уже был занят делом Чумного доктора и не стал отвлекаться на сущность нового стажёра. До этого момента Игорь даже не замечал, что Дима не альфа, пусть и какой-то совсем мелкий. Ему до этого не было дела, ведь что-то в его душе, такое же темное и злое, тянулось только к Чумному доктору.       — Скажу вам обоим. Жар-Птица меня слышит? Мне нужны только вы, понимаешь? Ты, Сергей Разумовский, гений, миллионер, филантроп и чертов псих. Даже Чумной доктор, чтобы было с кем город разрушать. Больше нет никого. И ни запах, ни сущность, ни пол не смогут затмить тебя. И раз уж судьба подарила тебе меня, ты будешь мучиться со мной до конца. Ты понял?       Серёжа только часто закивал, не обращая внимание на сжимающие его подбородок пальцы, а на губах разлилась счастливая улыбка. Янтарные искры в глазах медленно угасали, и Игорь как заворожённый следил за этим. Потом как-то некстати вспомнил про топчущегося в коридоре Дубина и поспешил слезть с расслабившегося Серёжи.       — Прости, — выдыхает Разумовский так привычно, что это уже становится закономерностью — Я не смог сдержаться.       — Уж будь добр, попробуй, — бурчит Игорь, видя, что гнев Серёжи сошёл на нет. — Тебе ещё с Юлей знакомиться. И поверь, хоть она и рыжая, твоих переживаний точно не стоит. Серёжа на эти странно-нежные, словно не принадлежащие Игорю слова только фыркает, задирает нос и идёт в коридор, где прижавшись к стене ожидает настороженный Дима. Разумовский без лишней скромности извиняется за столь экстравагантное приветствие, но тут же уточняет, что хоть намек со стороны, и он без раздумий закончит начатое. Дима — добрая душа — тут же прощает гениального психа и осторожно косится на Игоря, начиная рассказывать, что в общем-то пришёл не просто так, а очень даже по делу. Отдел, который Игорь бесцеремонно бросил на произвол судьбы, уйдя в отпуск ради ухода за Разумовским, скучает без громких дел и традиционных ставок, но Дима смог найти кое-что интересное, может и Гром заинтересуется. Но зажёгшийся было в Игоре огонёк преследования нового злодея тут же тушит Разумовский, обнимая Грома за плечи и напоминая, чтобы тот не смел возвращаться домой позже семи вечера. Дима, глядя на эту нереальную сцену, впервые в жизни уверяется, что все-таки миром правят омеги. ***       Резкая вибрация заставляет Грома вздрогнуть, выплыть в реальность и сунуть руку в карман, извлекая на свет стерильных ламп свой новый навороченный мобильник. Сообщение от Юли. Она, так же как и все, ждёт информации от Игоря, хоть крупицы новостей о происходящем. Но Игорь просто не знает, что ей ответить. Не пугать же, что он вот-вот сойдёт с ума от безысходности. Но и врать, что все хорошо он не может… Игорь засовывает мобильник обратно в карман, лишь бы не видеть этот до боли знакомый значок оповещения от соцсети «Вместе». ***       Соцсеть стала самой большой уступкой на которую пришлось пойти Серёже ради свободы. Продержавшись три месяца без срывов и Птицы, Серёжа закономерно захотел вернуть себе своё дело. «Вместе» прекрасно работала все это время благодаря талантам Марго и также приносила прибыль. Конечно, некоторые платформы отказались от сотрудничества после скандала, но Разумовского все ещё можно было считать гением миллионером.       Только вот ради продолжения работы пришлось пойти на сделку с ФСБ. Теперь «Вместе» была частью системы, и про двойное шифрование и кодировку данных, которыми так гордился Сергей, пришлось забыть. Приватность пользователей сохранялась на достаточном уровне, но теперь спецслужбы могли управлять распространяющейся там информацией. Сережа с Игорем едва отвоевали доступность кино и книг.       — Всё было бесполезно, — раздраженно и обреченно одновременно сказал тогда Сережа, что Игорь тут же напрягся ожидая увидеть Птицу. — Нас всё равно сломали и сделали как удобно, как нужно другим. Всё, что я хотел стало пустышкой, мусором. Как делать что-то в этой стране? Чтобы это потом сломали и использовали во благо системы? Груда железа, мусор! Марго, несмотря на прописанные протоколы, смотрела на своего создателя с не меньшей затаенной жалостью, чем сам Игорь. Разочарование Серёжи было безмерно и Игорь испугался, что тот снова скатится в депрессию.       — Как рожать детей в этом мире? Их же точно так же превратят в биомассу, безликий болт в недрах системы… На словах про детей Игорь дёргается, выдаёт своё напряжение и долго смотрит на стоящего к нему спиной Разумовского. Такие мысли могли значить только одно — у Серёжи скоро начнётся течка и они оба так и не решили, что будут делать в этот момент… Игорю тогда лучше просто не приходить домой недельку.       — Тебе нужно собраться и хорошенько подумать, — Игорь встаёт вплотную к Серёже, но не обнимает. Тот сам откидывается назад, прижимаясь спиной к тёплой груди Игоря. — Ты изобрёл всё это. Значит, сможешь придумать, как обойти и эти запреты. — Чтобы всё вновь обратилось в прах? — Главное, что ты вновь сможешь над этим работать.