Безысходность

Лучи оранжевого яркого солнца заставили Щербакова открыть заспанные глаза. на часах показывалось 14:37, рядом покоилась жена, обнимающая тёплой рукой его грудь. но почему-то теперь от этого касания становилось неистово тоскливо. да, раньше он и представить не мог жизнь без своей жены, без ее аппетитно приготовленных ранним утром завтраков, вкусного кофе в постель, совместного обсуждения нового выпуска Stand Up с участием самого Лёши. но что-то поменялось в приоритетах и ценностях Щербакова, при этом жена оставалась той же. совершенно беспричинно её прикосновения стали чужды ему, хотелось поскорее закутаться в махровое и тёплое одеяло (абсолютно неприлично походившее на прикосновения друга), лишь бы не чувствовать ее рук, не видеть глаза, с неподдельной нежностью смотрящие прямо в душу. она не заслужила такого отношения к себе. -Лёш, тебе кофе сделать?- ласковый голос словно промурчал на ухо. -нет, я потом сам себе налью.- сказал блондин и встал с кровати.- а тебе сделать? получив в ответ лёгкий кивок головы и приготовив ванильный латте, Щербаков отнёс его жене, с необъяснимой печалью во взгляде наблюдая за постепенно убывающей жидкостью. -тебе кашу приготовить? минут десять и будет настаиваться.- девушка тепло улыбнулась, даже не представляя, какие противоречивые чувства вызвала этим у комика напротив. -нет, я, пожалуй, пройдусь по городу. а там, может, куплю круассан в каком-нибудь ларьке по пути. наскоро накинув на себя свободную иссиня-белую рубашку и чёрные брюки, Лёша выскочил из квартиры, где находиться ему становилось всё сложнее с каждым прожитым днём. груз вины перед женой и ненужные никому чувства протягивали длинные, будто тонкие сучья деревьев, руки, обхватывая горло. а когда жена улыбалась, эти руки смыкались у него на шее, перекрывая кислород. но свежий осенний воздух, кажется, прогнал ужасающие образы, что вырисовывало без каких-либо причин уставшее сознание, и Щербаков решил прогуляться по замысловатым улицам Москвы, коих украшали деревья, усыпанные разноцветными листьями, шелестящими на ветру. но красоты осени быстро отошли на второй план. как только Лёша начал забывать (или, скорее, заставил себя это делать) сложившиеся сложности, откладывая их в мыслях подальше, пытаясь занять себя видеоблогом, восхищением осенних деревьев, внутренние разногласия заполонили его сознание. ведь только он сам виноват в том, что жена не счастлива. обещал любить, быть вместе всю жизнь, заботиться, а по итогу уходит из дома при первой возможности. как он мог так быстро променять свою школьную любовь? может, он стал забывать, как долго добивался её внимания? как голова шла кругом, стоило ей на секунду взглянуть на него. а как он умолял всех существующих богов мира сказать ему, что она на полном серьёзе согласилась на свидание? и как он целый вечер после свадебной церемонии в их первой скромной съемной квартирке не отходил от неё ни на шаг, целуя красные опухшие губы. нет, стоп. но я до сих пор люблю её. красивое личико жены всплыло перед глазами, но ожидаемого отклика в груди так и не вызвало. Щербаков вяло пнул ворох пожухлых листьев. да, люблю. но просто чуть меньше, чем раньше. снова прокрутив в голове их вечер после свадьбы, вспомнив хрустальные капли слёз на припудренных щеках, которые покапали сразу же, стоило Лене увидеть аккуратное колечко и Щербакова на коленях, Лёша остановился у ларька, с отвращением смотря на булочки, пирожки и круассаны. ладно. допустим, так. но кто-то ведь виноват в том, что я охладел к ней? нет, даже не так. на кого-то я должен был променять её. и догадаться здесь не составит особого труда, верно? гудок проезжающей около тротуарной плитки фуры оглушил Лёшу, выдернув из диалога с самим собой. не догадался? может, будет проще, если вспомнить те самые чёрные волосы и глаза? шумно вздохнув и пройдя мимо ларька, Щербаков так некстати вспомнил о неизбежной встрече с Нурланом, о котором одновременно хотелось и думать, и не вспоминать вовсе. до наступления долгожданной ( и одновременно такой нежеланной) темноты он сидел на скамейке, облокотившись на спинку и рассматривая случайных прохожих. размышлять на тему своих неоднозначных чувств по отношению к коллеге Лёша мысленно себе запретил. всё это временно. ему нужно просто расслабиться, смотря на последние лучи закатного солнца - и он вновь станет нормальным. обычным Щербаковым. а когда на телефоне часы показали без четверти десять, Лёша сел на пустующий внутри автобус, так как сил на обратный путь до машины у него отчего-то не было.