***
Посреди ночи в пятнадцати-местку заходит подозрительный мужик, который, подозрительно улыбаясь, подозрительно спокойным голосом отчитывает сначала Богдана из-за телефона накануне, а ведь этот противный мелкий пацан так и не удостаивает мужчину даже тем, чтобы перевернуть гаджет экраном вниз. Никита реагирует на странного мужлана спокойно, здороваясь с ним на Николай Викторович, и пытается по-хорошему объяснить Богдану убрать телефон, на что получает высказывание, балансирующее на грани с матерным. Николай Викторович ждет около двух минут, стоя над ругающимися парнями. Не выдерживает вскоре уже и Сережа, сидящий на кровати в противоположенном от кровати Антона, углу, крикнув на Богдана уже открытым матом, а не вот эти вот ваши «охренел» и прочие, в ответ получая выражение, с удвоенным количеством нецензурных слов. Антон предпочитает не лезть к этим товарищам по разным причинам: он считает, что Сережа прав, а еще этот мелкий нарцисс расскажет вожатым все и приукрасит так, что потом оставшуюся смену глаз не поднимешь. Тем временем, Николай Викторович, видимо, начиная не на шутку злиться, без лишних слов заставляет всю комнату подняться и выйти за ним. Никита по-быстрому оповещает Шаста о том, что этот мужик является мужем директрисы, а еще, что им сейчас настанет лютая пизда. Как выражается Никита «ему ли не знать». Он в этом лагере не впервые, и Антон поражается его здоровой мотивации к поездкам. Благодаря этим ночным приключениям подросток узнает, что в лагере есть футбольное поле, успевает даже порадоваться этому — будет куда убежать, чтобы покурить беспалевно. Его легкие таких положительных эмоций не разделяют, а потом и вовсе мечтают его бросить и уползти в лучший мир, отталкиваясь трахеей от земли, когда мужик сообщает о том, что сейчас все будут «весело наяривать» круги по футбольному полю. Стоит знать, что поле было огромное, а ворота, противоположенные от тех, рядом с которыми стоял несчастный отряд, где-то там белели вдали, но видно не особо. Весело наяривать у Шаста как-то не выходит уже на середине первого круга, тем более, какое желание у вас существует, пока вы бегаете за чужие грешки? Антону хочется курить, спать, в туалет или хотя бы подышать. А потом уже покурить и все остальное. Предыдущие дни он находился под постоянным контролем: то в окружении вожатых, то Арсения, то просто времени сгонять за сигами в комнату не было, и пришлось бы доставать закинутый на шкаф чемодан, который был не слишком легким — вещи он разобрать не поспешил, по приезду выудив несколько футболок, теплую кофту и спортивки. Так что, ни вздохнуть, ни пернуть, ни покурить у Антона возможности не находилось, да и сейчас не находится. А возможно, уже и не найдется — создается убедительное ощущение, что сейчас, на футбольном поле, в летнем лагере, в возрасте семнадцати лет Антон Шастун помрет из-за пробежек. Какой-то умник позади подростка не слишком тихо матернулся, что, разумеется не укрылось от слуха Николая Викторовича, и «матерную повинность» увеличили на еще один круг, при том, что бегать до этого оставалось еще два. Антону становится вообще не сладко на третьем кругу Ада, когда он понимает, что в глазах мир начинает пошатываться, и парень в воображении почти слышит свои обед и завтрак которые он, не притронувшись к еде, отнес к месту приема по идее пустых тарелок. Коленки уже противно дрожат, выжимая последние силы из уставших мышц, а лицо горит, и ну, как бы по-хорошему надо остановиться, но если из-за выходки Шаста всей его комнате добавят еще физической нагрузки… Такого он точно не хочет, но организм, кажись, хочет элементарного покоя, потому что после начала четвертого круга Антон…***
Антон нихера не помнит после четвертого круга, а верить в то, что он как слабак последний хлопнулся в обморок посреди футбольного поля — тем более не хочется. Потом, оценив вид из окна, он понимает, что находится как раз-таки в том домике медпункта, к которому шатался во время ливня, только, наверное, в другой комнате. В помещении было шесть кроватей, выстроенных между собой в два ряда, но никого больше не наблюдалось. Стало паршиво. — Доброе утро, — в комнату заходит кто-то, кто сразу же распознается Шастом как Арсений Сергеевич. Психолог вполне дружелюбно улыбается подростку, но смотрит чуть обеспокоенно. Он надел толстовку, в которой предыдущий день щеголял Антон, сильно закатав рукава, наверное, из-за жары, и парню приятно осознавать, что психологу он не противен. — Арсений Сергеевич, вы можете рассказать, что вчера случилось? Пожалуйста, — Арсений, видимо забив на обращение по отчеству, натурально удивляется словам Шастуна. Психолог садится на край кушетки, и Шаст чувствует себя бедным родственником, которого навещают в больнице, дабы убедиться, не сдох ли он еще. Антон замечает на его руке браслетик из бисера, имеющий узор полосок всех цветов радуги и невольно умиляется. — Ну… Вас повел на футбольное поле бегать… Этот.., — в диалоге повисает неловкая пауза, которую мужчина тут же обрывает: — Я имя его забыл, — смеется, искря лучиками в голубых глазах. — Николай Викторович, — помогает Шаст. — Вот видишь, какой я растяпа: работаю уже почти неделю, а имен так и не запомнил. Он повел вас бегать за маты, как он выразился, — Арсений мило взмахивает ладошками, потом складывая их лодочкой на уровне груди, Антон почему-то смущен до края, — Он сказал, что ты грохнулся в обморок без причины. У тебя было очень низкое давление, скажи, ты ел вчера? — Кажется, да, — без зазрения совести врет он. Вот кому-кому, а Арсению Сергеевичу знать о нем ничего не надо, и это совершенно необязательно. — Кстати об этом: Диана с Дашей попросили тебе передать, что переживают. Извини, там что-то по-заботливее было, я забыл, — опять улыбается, передавая Шасту свое настроение. Антон, желая узнать время, тянется за телефоном, а рядом с числом 7:02 обнаруживает несколько маленьких иконок от ВК, уведомляющих о новых сообщениях. Он давно не заходил в мессенджер, ему как-то не до этого было. На Шаста мигом обрушилась куча сообщений от Воли, а следом ему писал незнакомый аккаунт — Даша Попова. На первом фото он мигом узнает свою подругу. В ее любви к стрелкам Шастун не сомневается, прокручивая весь профиль, прежде чем зайти в диалог. Даша, 0:06 ТОХА ТЫ КУДА НАС ПОКИДАТЬ ФЕНЕЧКУ НЕ ОТДАЛА КАК ТАК Даша, 0:08 мы с Ди тебя еще не хоронили но будем, если не ответишь Даша, 0:09 тут какой-то мужик приперся, на уши сашу с виолой поставил, типо че ты упал ;-; теперь наш вопрос, Шаст Даша, 0:10 А ЧЕ ТЫ УПАЛ Антон и сам не шарит, че это он упал. Арсений подтвердил, что он и правда грохнулся в обморок. Прекрасно. На глазах у всего отряда, а потом и психолога, наверное.Вы, 7:12
а я ебу, че я упал
Летит девчонкам доброжелательное сообщение ответом. В друзьях у Даши он находит Диану — она оказывается одна в списке друзей с таким именем. Но она, как ни странно, тоже Попова. Промониторив и ее страницу, он понимает, что у них с Дашей стоят парные статусы в такт какой-то попсовой песне и умиляется. А в друзьях у Дианы Антон находит Арсения с ожидаемой фамилией. Будто все окружающие друг другу знакомы, один он как непонятно кто. Профиль у психолога открытый, и Шаст буквально приклеивается взглядом к аватару. На черно-белом фото Арс выглядит как «sugar daddy», если выражаться сленгом помешанных шестиклассниц, но Антон сейчас, сканируя взглядом это фото, ни разу не подумал о том, что ведет себя как эта, мать ее, шестиклассница. На изображении психолог в черной однотонной футболке, поверх которой на грудь свисает ужасно понтовая цепочка с крупными звеньями. На запястье Антон видит какое-то подобие дорогущим часам «Apple Watch», детали которых смазаны блюром от обработки, хотя сама фотография была удивительно хорошего качества. Антон ржет в себя оттого, насколько Арсений другой в жизни, нежели на всех фотографиях в профиле. Арсений без лишних вопросов измеряет давление, которое опять оказалось слишком низким. Шаст надеется, что психолог спишет это на пропуск завтрака, но Антона начинают опять откармливать шоколадом. Подросток узнает «Милку» с замудренным вкусом. — Не-не-не, я не буду, зачем.., — слабо отбивается Антон от рук психолога, который старательно впихивает целую шоколадку ему в руки, тут же отходя назад в капитулирующем жесте, ладошками вверх. И Шаст замечает на правой... Шрам. Прямо жесткий такой, как будто руку вспороли, причем нехило. Полоска на несколько тонов светлее кожи и довольно широкая, тянется от ладони, проходит запястье и останавливается где-то в месте, где заканчиваются вены на руках, чуть выше. Выглядит... жестко. Парню вообще плевать, что у него с пятнадцати лет все запястье в таких же шрамах, правда, не очень глубоких, поэтому некоторые рубцы сходили через несколько месяцев. Кажется, он нехило напугал Арса, который тут же решает, что ему плохо и заставляет быстрее кушать, чтобы не стало хуже. Антон, как зачарованный пялится на правую руку Арса, охреневая от жизни. Арс занимался селфхармом? Или занимается? Ну, нет, это уже совсем, он ведь психолог. Картинка не складывается в голове. — Что случилось, Антон? — парень выпадает из прострации, глупо хлопая своими огромными зелеными глазами, в которых пигмент становится еще светлее из-за яркого солнца. Арсений пару раз машет у него перед мордашкой ладонью, и Шаст четко прослеживает глазами путь кисти мужчины. Арс выглядит слишком спокойным, слишком расслабленным, слишком как тот, у кого нет проблем. — Все нормально, не проснулся ещё, — снова лжет он в лицо мужчине, для убедительности отламывая от подтаявшей плитки кусочек и закидывая в рот, максимально активно в этот момент поднимается с кровати, словив потемнение в глазах как старый дедок. Мысленно похихикав над этим сравнением, Антон вылетает из травмпункта.***
Ребята удивительно быстро забывают про случай в медпункте, тут же увлекательно хватаясь за новое задание от Виолы — надо поставить к вечерке танец, либо театральную сценку. Коллективно решено ставить танец, который по канонам выбирают девочки и сразу начинают запоминать первые элементы. Кто-то, довольно жмурясь, валяется на нагретом солнцем плацу. Девочек всего-ничего, и Даша с Ди капризничают, что делают все только они. Мальчишеская часть отряда тут же делится на две группы: первые поддерживают девочек, туда входят Антон, Никита, Дима с Серым и Даня, который приехал в лагерь с подругой. Оставшуюся часть возглавляет святой Выграновский с Богданом, сидя прямо на земле на жопе ровно и залипая в свои дорогущие куски пластика. Девочки безуспешно пытаются вовлечь тупую половину коллектива, но на их попытки тянуть отряд к победе не реагирует никто. Богдан, видимо, ощутив себя замечательно от покровительства Выграновского, решил косплеить Моську из басни, начав лаять на Антона, что на головы две его выше, доказывая свою позицию пассивного паразита. К Шасту подключается Даша, которой он откровенно хамит, получая от Эда одобрительные тычки и гаденько улыбаясь. Он что-то мямлит про то, что нахуй ему это все, ведь он приехал сюда отдыхать, называет девчонку не самыми лестными словами, а она держится, кажется, лишь на своей силе воли, которая долго не протянет. Мелкий нарцисс опять вякает грубость, и Даша просто уходит с плаца, даже не забрав телефон с нагретых камней. Отморозку заслуженно прилетает пощечина от Ди, а следом в челюсть от Антона, потому что, ну, он зажрался.