***
В столовой на завтрак им откуда-то принесли торты. Причём настолько много, что всем хватило вдоволь и даже на добавку остаётся. Визг абсолютно всех отрядов был слышен, кажется, даже за территорией лагеря. Все настолько привыкли к каше, омлетам, запеканкам и холодному чаю, что такую подачку и во сне бы не увидели. Как только Шастун заходит в помещение, на него сразу же летят подруги, повиснув у него на шее и радуясь, что он теперь с ними. — Ты как моего братишку заставил отпустить тебя на вольные хлеба? Его в таких случаях ничем не возьмёшь! — Диан, у вас эта фраза семейная? Теперь подаёт голос Даша: — Да, их батя постоянно так говорит! Даша треплет его по волосам и девчонки возвращаются за свой столик. Антон по-прежнему сидит за столом с Никитой, Позом и Серёгой. Матвиенко почему-то рыпается на торт, за что четырехглазый спешит дать ему подзатыльник и пытается забрать тарелку. — Я вообще-то скинуть хотел пару килограмм, — шипит Серый, но тарелку с большим куском торта отдавать не спешит. — О, а тортик-то ничего...***
Сегодня не были запланированы какие-либо соревновательные конкурсы между отрядами. Весь день был направлен на то, чтобы дети в отрядах узнали друг о друге больше, нежели дежурные фразы вроде «Доброе утро, когда нас позовут на завтрак?». Саша все время куда-то пропадал, Виола говорила, что он на планерке или занят с документацией. Ожидаемо, с ними его не было и сейчас. Весь отряд выводят на площадку около корпуса и рассаживают по краям круглой беседки с облупившейся местами краской. Повторяться в десятый раз не хочется, но половина отряда опять сидит в телефонах. Прождав минуты три, Виолетта довольно грозным голосом говорит: — Если я у кого-то увижу телефон, то вы либо отдаёте мне его в руки, либо вообще отсюда уходите. Серьёзно, ребят, вы борщите с этим, — она выдерживает небольшую паузу. — Я бы не заставляла вас это делать, но для своего учебного заведения я обязана предоставлять отчёты о поведении, я ж в педагогическом. Эд уходит. Тварь. Даже у тех, кто никогда ничего не делал для отрядного благоденствия, падает в пол челюсть. Антону кажется, что у Мальвинки на глазах появляются слезы. — Ну и катись, идиот! — кричит он ему вслед, на что видит в ответ средний палец, говорящий больше, чем тысяча слов. Виола махнула рукой. — Так, ребят, если кто-то ещё хочет сделать так же, то можете уйти сейчас, — гробовая тишина. Антон молча проходит и кладёт свой телефон на пол в противоположном конце веранды. Никита поступает так же. За ним и Даша, и Ди... — Похвально, Антон, — слышит Антон у себя над ухом, тут же вздрагивая. Арсений пару раз хлопает мальчишку по плечу, и парень замечает, что психолог не один. Он притащил назад Эда, который выглядел максимально обиженным и пытался растереть ярко-красную мочку уха; психолог улыбался, словно сам адвокат Сатаны, ну, или сам Сатана. — Вилка, я его засек, когда он в корпус удирал. Вот, назад телепортировать пришлось, да, Эд? Виолетта промолчала, лишь благодарно кивнула психологу. Шаст готов в голос заржать, когда Выграновский, еще больше насупившись, кладет свой телефон к остальным гаджетам. Арсений напрашивается поиграть с ними, как он выразился, «чтобы спастись хотя бы ненадолго от отчетов»; только сейчас появившийся из ниоткуда Серега тихонько врубает на колонке какой-то заводной мотивчик. Настроение в коллективе ползет вверх. — Та-ак, ребят. Сегодня нам предстоит узнать друг о друге чуточку больше! Правила игры такие: каждый называет три факта о себе, один из которых ложный, другие должны отгадать. Тех, кто точно знает ответ, прошу не выкрикивать, а дать вашим друзьям время подумать. Условие: финальное решение должно быть вынесено всей командой. Начинаем! В беседке повисает тишина, нарушаемая лишь воплями детей из младших отрядов с плаца, которые, наверняка, играли в ту же самую игру. — А давайте я начну! — подает голос Арсений. Иногда Антону кажется, что у психолога удивительно много мотивации в таких мероприятиях. — Во-первых, у меня есть мотоцикл, но нет прав. Во-вторых, в средней школе у меня были волосы по сюда, — Арс тычет куда-то себе чуть ниже груди. Антон хочет ляпнуть что-то в духе «Нефор, что-ли?», но язык не поворачивается. — В-третьих, я не пью чай. Совсем. Весь отряд оживленнее обычного пускается в догадки. Естественно: мужчина уже много кому успел запасть в душу своей харизмой и умением ладить с младшими. Кто-то говорит, что длинных волос у мужиков не может быть в принципе, а кто-то не понимает, зачем Попову мотоцикл без прав. Антон молчит, как рыба, по просьбе Виолы, но знает он только один факт: Арс действительно не пьет чай. Про волосы специально такое не придумать, значит, скорее всего, правда. Да и про мотоцикл тоже надо было мозгами пораскинуть... Какие-бы тяжкие мыслительные процессы не проходили у Антона в черепной коробке, и как бы она ни дымилась, отряд уже решил, что ложное предложение — предложение о чае. Антон мысленно бьет себя рукой по лицу в этот момент. — Арсений, поясни, — Виола улыбается, видимо, удивившись от такого «наборчика». — Не-е, не то выбрали, это было бы слишком просто, — со всех сторон слышится что-то вроде «Да в смысле?» и «Он что, реально не пьет чай?»; на лице вожатой тоже написано недопонимание. — Неправда — это про мотоцикл. У меня есть и он, и права. С первого раза сдал! — слышатся аплодисменты со всех сторон. Антон тоже впечатлен, хоть и считает, что такого вида транспорт — билет в один конец до загробного мира. Дальше очередь Антона. Арс сидит, смотря прямо на него, и это затрудняет транспортировку адекватных мыслей в голову, а еще кислорода в легкие. — Э-э.., — отличное начало, Шаст! — Первое: я хорошо катаюсь на скейте. Второе: мне в детстве поставили анорексию. И третье: у меня аллергия на шоколад. Антон чувствует бедром, как Арсений, сидящий рядом с ним, с каждой новой фразой напрягается все сильнее. Ой. Психолог же шоколадом его кормил... Шаст смотрит на всех непроницаемыми глазами, стараясь не засмеяться. Арсений делает предположение, что факт про шоколад ложный, и все подхватывают эту тенденцию. Антон почти уверен, что психолог только что выдохнул с облегчением. — Да, правильно. — Красава, Шаст, — Матвиенко ни с того, ни с сего пожимает парню руку. — За скейтборд. Я тоже, пока учился, не одну пачку пластырей купил. — Димка, смотрящий на всю эту картину, улыбается. Спустя пять минут просьб даже Рыгановский (да, Антон все еще гордится этим прозвищем) выдает какую-то фигню, случайно назвав три правды.***
На тихом часу Виолетта притаскивает колоду карт, но «Не для того, чтобы вы тут последние трусы поставили на кон и проиграли. Они метафорические». Половина отряда тут же разбегается по комнатам, Окс сваливает на тихий час к своим обожаемым «Фантазерам», а Никита остается «просто посмотреть». Антон, ничего не понимая, идет с девочками за компанию, а Арсений, как оказалось, разбирается и посмотреть ему хочется, как и Никите. Все поднимаются наверх, в библиотеку и Арсову коморочку, размещаясь кто где. — Так, глядите: здесь есть карты для личностной характеристики, а есть те, которые расскажут о ваших амбициях и планах. Важно понимать, что в этих картах намного больше играет роль то, как вы ее воспримите. Для каждого карта может быть разной. И так, Дашуль, что хочешь? — Виолетта перетасовывала яркую колоду с акварельными пятнами на оборотной стороне. — Давай про личность. — А давай, — вожатая перемешивает карты и, распахнув их в руке веером рубашками вверх, протягивает девушке. — Основывайся на том, что ты чувствуешь. Какая карта кажется правильной, ту и тяни, — она кивает. — Первое: кем ты хочешь казаться для окружающих? Нет-нет, пока не переворачивай! Просто положи перед собой. Второе: как тебя на самом деле видят окружающие? — подруга думает немного дольше, вытягивая самую крайнюю карту слева из предложенных. — И последнее: кто ты на самом деле? Теперь переворачивай. На первой карте была изображена девушка с книгой. — Почему ты хочешь быть похожей на нее? Даша рассмеялась: — Ну... У нее свои волосы длинные и натурального цвета. А еще она с книгой. Образованная, наверное... Вон, платье ей идет... — Тебе тоже платье хорошо было, — вставляет Антон свои пять копеек. — Хорошо, идем дальше. — со второй карты на присутствующих смотрела какая-то грозная барышня с короной на голове и посохом в руке. Теперь голос подает Никита: — Я бы поспорил... — А я бы попросила не перебивать и не мешать мне думать, — возразила Александрова. Видимо, с картой что-то их связывало. Антона даже позабавила эта мысль. На последней карте была нарисована на вид очень добрая девушка в розовом балахоне с капюшоном, держащая в руках такого же цвета стеклянное сердце. — Вот это я понимаю, хорошая карта, — улыбнулась Ди, целуя девушку в висок. — А дайте я теперь...***
— О, я хочу на амбиции! — Шаст, как маленький, тычет пальцем в колоду с зелеными рубашками. Арсений вызывается тасовать карты и помогать в трактовке, пока девочки во главе с Виолой пытаются найти десятый смысл в женских образах. Никита под предлогом похода в туалет сваливает из помещения и больше не возвращается. — Так, Антон, смотри: ты вытягиваешь три карты наугад, по наитию, что называется. Первая — твое нынешнее состояние. Можешь вытягивать. Антон кладет перед собой первую карту. — Вторая карта — что тебе нужно сделать. Третья — результат. Повторюсь, что все зависит от твоего восприятия. Ты можешь даже толковать перевернутые карты, если тебе кажется, что так будет правильнее. Тяни. Разложив их перед собой, парень переворачивает карты. — Что можешь сказать? — Арсений с интересом заглядывает ему в лицо. С первой карты на Антона смотрит какой-то перекошенный дом с двумя разными дверьми. — Он мне не нравится. — Почему? Что с ним не так? — психолог говорит настолько спокойно... — Он какой-то кривой. Плюс, там две двери, значит, там есть кто-то еще, — почему Антона охватывает стыд, когда он говорит об этом? — Твой любимый человек? — Нет. Тут две двери. Тут две разных семьи, наверное... Может, они вообще снимают одну квартиру из-за того, что денег нет? Еще и туча над этим домом, и чердак тоже кривой. Кто вообще делает такие карты? Подает голос Виола: — Тош, суть не в том, насколько они детальные и качественно выполненные с художественной точки зрения, а в том, что ты видишь на них. Арсений щелкнул пальцами, возвращая внимание Антона к его раскладу. — Переворачивай вторую. — Да тут вообще землянка какая-то! — возмутился было Шаст. На первый взгляд изображение было мрачноватым. — Тош, посмотри с другой стороны: тут дверь одна, дом укрепленный и защищенный. — И забор есть. Значит, почти полная свобода! И небо посветлее! — и правда, все не так плохо. Шаст так увлекся этими странными картинками, как будто от них и правда зависело его будущее. — Переворачивай третью. Светлый большой дом с пристройкой и ровным чердаком. На крыше мельничные лопасти. — Он красивый. Большой и с одним входом. И хлеб сами делают, независимые, наверное, тут же мельница, видишь... И небо светлое опять! — Кто «они»? — Мои близкие. Попов придерживает указательным пальцем карту, рассматривая ее внимательнее: — Глянь, тут и ставни открыты. Можно сказать, что этот дом рад чему-то новому? В землянке, как ты сказал, это было недоступно... — Да! — он явно вошел во вкус. — А теперь давай подумаем, что нужно сделать на практике, чтобы от первого дома прийти к третьему? —Ну.., — Антон замялся. — Учиться хорошо, наверное.., — чего ты, кстати, не делаешь, Шаст! — Заработать денег и уйти из косого дома с двумя семьями, снять маленький дом, но свой. И уже от этого дома отталкиваться, копить деньги на новый, там... Жить жизнь, в общем. И мелочам радоваться! — Гениально, ты молодец! — Арс аж в ладоши захлопал.