***
Утром воскресенья вся деревня собралась возле церкви. Все всегда молились в домах, утром и вечером. Но раз в месяц проходила особенная молитва, в которой все жители деревни должны были быть как единое целое. Молитва, где в благодарность за защиту, деревенщина преподносила «дары». Места на всех не хватало, поэтому многие жители стояли на морозе, слушая громкую проповедь пастыря изнутри. Закончив паству, он пропустил людей, оказавшихся внутри к фотографиям их владык, дабы каждый смог поблагодарить их за защиту. После они уходили по домам, в то время как оставшиеся снаружи деревенские заходили по очереди под крышу, в обитель света и теплоты. Тоненькая ручка девочки крепко сжимала большую ладонь отца. Тот, в свою очередь, незаметно поглядывал на неё, пытаясь понять, что же творится у той в голове. Почему так волнуется, казалось бы, в обычный, ничем не примечательный день. Но для него эта завеса тайны никогда не откроется. Елена не позволит. Даже не смотря на то, что ребёнок так отчаянно искал защиту, плечо на которое можно опереться, впутывать в страшный секрет деревни отца не хотелось. Всего лишь пять дней назад перед ней предстал настоящий ужас, истинный замок Димитреску, скрывающий в себе кровожадных монстров. Да, дева в чёрном напала на чужачку, на которую можно было бы закрыть глаза. Да вот только после шестнадцати лет, любая девушка могла пойти работать в замок. Конечно, если их примет главная камеристка. Все её могли узнать по невероятно богатым одеждам и украшениям. Статной осанке и уверенности, лившейся изнутри. Наверняка многие девушки мечтали попасть в замок только для того, чтобы стать камеристкой. Достигнуть таких же высот, признания от самой госпожи Димитреску. Не говоря уже и том, что мешок с деньгами отдавался счастливой семье, на который они могли прожить много зим, в то время, как ни смотря на то, что от дочерей они не получали весточки, родители были уверены, что в обители лорда они живут припеваючи. Отбор был невероятно серьёзным, и не каждая могла быть принята на работу. Но бывало так, что женщина могла отправиться в деревню и взять любую понравившуюся ей девушку в замок. В такие моменты люди видели с ней извозчика в чёрном. Почему он сопровождал женщину в такие моменты, никто не знал, да и не хотел спрашивать. В последний раз их видели пять лет назад со слов Луизы. Елена никогда не могла понять, в чём же причина странного найма прислуги. Ужасающая догадка пришла ей на ум, сразу же после недавнего кошмара, где чудовище в чёрной накидке трапезничало ею, погружая зубы в мягкую шею, разрывая мясо, и поглощая тёплую кровь. Они наверняка ели служанок. Извозчик привозил им «товар» в виде чужаков, но видимо случались осечки, и тогда приходилось выбирать жертву из жительниц их маленькой деревни. Или же служанок тоже могли убить из-за ошибок, и тогда приходилось как можно скорее набирать новый персонал. Не каждая девчонка мечтала служить в замке. Ведь из него не возвращаются, а семью бросать никому не хочется. Приглядевшись Лупу поняла, что они с отцом уже в церкви. Сейчас двое жителей помолятся покровителям, возложат «дары»... тогда наступит их очередь. Девочка сглотнула. Как она теперь сможет молиться им, после увиденного? Страх всё ещё сковывал её кости, впиваясь в мышцы, но куда сильнее всего была тоска и удушающее чувство одиночества. Никому и слова нельзя сказать, предупредить. Теперь она также, как и Алина, несёт на своих хрупких плечах тяжеленный груз, правду о лордах. Голубые глаза зацепились за портреты. Как она раньше не замечала? Бледное мрачное лицо Альсины Димитреску. Её высокомерный и холодный взгляд. Чёрная одежда Донны Беневиенто, скрывающее лицо. Холодный, лишённый всякого тепла силуэт на фоне мрачного пейзажа. Елена не чувствовала от этой девушки злобы и жажды крови, как от госпожи Димитреску, но опасность, странное чувство горечи, всё же опадало на языке, очерчивая зубы грязью. Зато Сальватор Моро страшен снаружи, как чудовище из баек, не нужна никакая метафора. Корона, обрамлявшее его голову, созданная из костей животных с раннего детства навевала ужас, но теперь Лупу была уже не уверена, а не из людей ли она создана. К нему тоже отправляли работников, которые так же не возвращались домой. Потому что работа слишком опасная, многие умирали там. Или их убивали... И фотография последнего лорда. Карл Хайзенберг. Его можно было назвать самым человечным из всех лордов, да и он никого не хотел видеть на своей фабрике, а значит никто там не умирал, по крайней мере ей хотелось верить в эту теорию. Девочка уже подумала положить подарок ему, но оковы недоверия сжали её тонкие руки, заставляя вцепиться в свой дар. Странная фотография, будто бы он не хочет находиться здесь, хочет отвернуться от жителей, словно он их презирает. Неожиданно, казалось бы «человечная» оболочка лорда испугала её до боли в животе. Леди Димитреску тоже выглядит человечной, но это не помешало ей устраивать в её замке кровавые игры с чужаками. А то, что они устраивались под её руководством, было очевидно. Скрыть кричащих и истекающих кровью чужаков от всевидящего взора лорда довольно сложно. Особенно у него дома. Елена почувствовала, как отец садится на пол. Отпустила колени следом. Хлипкая грусть тянула её на дно болота, из которого нет выхода. Она в ловушке. Алина права, лорды помыкают ими. Но... может, надежда всё же есть? Глаза девочки уставились на центральный потрет, больше походивший на икону. Маска напоминавшее птицу, обрамляло лицо женщины, но всё ещё можно было увидеть у той бледный цвет лица, голубые глаза и бледно-золотистый цвет волос, скрывающийся под чёрным капюшоном, сливающимся с цветом вороновых крыльях. Матерь Миранда спасала их. Подарила им веру. Показывала чудеса. Всегда защищала их. Так говорили взрослые. Лупу всегда им безоговорочно верила, но впервые усомнившись в вере, она намеревалась вновь её обрести. Возможно, Матерь Миранда защищает их не только от внешнего мира, но и от лордов? Возможно, они бы давно их пожрали, но Матерь задобрила их, подарив тем самым многим жителям надежду умереть в тихой старости? Возможно, возможно, возможно. У Елены не было ответа, но от чего-то ей хотелось верить в свои предположения. Потому что она ещё ребёнок, которому нужна защита. Потому что вера в неприкосновенность Матери Миранды позволит ей и дальше жить в деревне, как ни в чём не бывало. Потому что Матерь Миранда так похожа на мать Елены, ушедшую в мир иной слишком рано, чтобы подарить достаточно любви и ласки своей дочери. Её прекрасный образ помутнел, оставляя после себя лишь гнилую оболочку, но всё же девочка угадывала схожие черты. В тёмные ночи она размышляла о богохульных мыслях. Мечтала, что Матерь Миранда и есть её настоящая мать, оставившая их с отцом из-за долга. Глупые мечты, но на то это и мечты. Они необязательно должны сбываться. Маленький человечек из соломы оказался перед портретом Матери Миранды. Она больше всех получала подарков в виде кушанья, кукол, одежды. Все любили её. И Елена должна любить. И верить в неё. Хотя как прежде уже невозможно.***
Затрещавшая половица выдернула девушку из раздумий. Капелька пота соскользнула по лицу, голова, как у куклы едва повернулась в сторону, краем глаза замечая фигуру. Раздавшийся женский яростный крик отрезвил Лупу, отскочившую в сторону. Краем глаза она успела заметила тесак, врезавшийся прямо в то место, где она только что была. Холодное оружие легко могло прорубить ей голову и тогда её мозги бы вытекли наружу. Стоило Лупу представить картину, как её мясо подаётся в сервированном блюдце хозяевам дома, её затошнило. Нападавшая резко обернулась, сверкая глазами сильнее, чем её орудие для убийства. Елена почувствовала горькое разочарование. Перед ней стояла женщина в возрасте, всё ещё красивая, как зрелое манящее яблоко. Длинные, русые, чуть кучерявые волосы спадали вниз по плечам, обрамляя бледное лицо. Тонкие губы скривились, холодные льдинки глаз метали огни. На роскошно богатом синем платье, с витиеватыми узорами и чёрном жемчугом, обнаружилась маленькая брошка с гербом Димитреску, прямо возле сердца. Главная камеристка. Встретить ещё одного живого человека было чудом для девушки, но осунувшаяся от злобы женщина вселяла только ужас. - Как посмела ты – шипящая змея надвинулась в сторону Елены, поднимая в руке тесак. Оружие не сочеталось с образом, которое производила незнакомка. – Проникнуть в великий дом Димитреску, поганая крыса? Желание бежать куда глаза глядят покинуло Елену так же неожиданно, как смена сезонов. Холодная зима обернулась жарким летом. Вспыхнувшее пламя гнева невозможно было потушить от столь обвинительных слов такой красивой и такой жестокой женщины. Загадочный замок будто бы окутывал своих подданных, отравляя души. Как бы не было красиво это место, всё здесь гнило заживо. - Я хотя бы не прислуживаю чудовищам! – тихий голос девушки нарастал бурей, принимая решительную строгость. Обвинение в сторону камеристки приятно оседало на устах, хваля вздумавшую дерзить Лупу. Долгое время послушная дочь и прихожанка, лишь иногда нарушавшая правила Матери Миранды, озарилась злобой на самых приближённых к ней людях. Услышав оскорбление в адрес госпожи, опешившая камеристка набросилась на Елену с тесаком, рыча, как раненное животное. Выставив винтовку как оружие, и почувствовав удар по ней, Лупу из-за всех сил навалилась на неё, опрокидывая женщину на пол. Больно ударившись головой о холодный пол, камеристка выдохнула и замерла, потеряв сознание. Ранее безумное выражение лица, портившее красивое лицо исчезло, оставив после себя спокойствие спящего. Елена прицелилась женщине в голову. Винтовка задрожала в руках и как бы девушка не пыталась справиться с оружием, ничего не получалось. Горькая усмешка скрасила лицо девушки. Совсем недавно она стреляла в собственного отца... но он был на пути к превращению, успев растерзать плоть Луизы мачете, и как животное вцепиться зубами в горло Роксанны. Воспоминания были слишком свежи, чтобы забыть. Тут же, обычная женщина, не чудовище. Возможно из-за того, что она ещё не успела навредить ей, Лупу не рассматривала её как угрозу. Винтовка опустилась, девушка обиженно поджала губы, злясь на себя за свою слабость, за доброту. Её камеристка бы сразу зарезала, прежде чем с радостным видом отправиться к госпоже. Напомнивший о себе страх, подтолкнул девушку к выходу из кухни. Наставшая тишина больно давила на мозги, оседая в подсознании. Казалось, она всю жизнь теперь вынуждена была бояться всего на свете. Мрачная, не освящённая столовая блестела серебром и благоухающими цветами, в то время как оставшаяся позади кухня была покрыта гранатной кровью жертв, чьи жизни Димитреску не рассматривали, как нечто важное, будто они были мухами, которых можно легко прихлопнуть и забыть. Истина была такова, что настоящими вредителями, мерзкими комарами были благородные хозяева положения, построившие сверкающий фасад, но не в силах скрыть ужасы подземелий. Открыв ворота в сад, Елена почувствовала приятный морозный воздух, щекотавший её щёки. Выстроенная в центре белая беседка, усыпанная белоснежными хлопьями, окружённая кустами цветов притягивала к себе взгляд, лживо обещая уют и спокойствие. Почему-то возникло ощущение, что здесь Димитреску редко бывали, предпочитая более роскошные помещения. Правды об этом доме и его историю она не знала, и не хотела знать. Знакомые стоны чудовища из подвалов обратили на себя взор голубых глаз. Девушка только покачала головой, пользуясь замедленными движениями монстров. Не самые интеллигентные постояльцы сада. Возникшая на пути перекошенное лицо, сверкающее зубами, не на шутку испугало девушку. - Достали! – приложившаяся со всей силы винтовка отбросила чудовище на спину, пока взбалмошная девица трусцой бежала в первую попавшуюся дверь, минуя таких же тварей на своём пути. Страх шёл рука об руку с гневом, придавая сил на побег. – Сожрите что-нибудь другое! Тепло дома радостно встретило заплутавшую девушку, так не вписывающуюся в атмосферу замка. Ноги неслись дальше, пока она не оказалась в донельзя подозрительно знакомой комнате. Елена цеплялась глазами за знакомые перила, тёмную расцветку мебели, задёрнутые шторы, придававшие и без того комнате пугающий вид, напоминавшей больше склеп. Старое фортепиано, открывшее ящик с детскими кошмарами насмехалось над беспомощностью девушки, погрязшей в воспоминаниях, так яростно захлестнувших её мозг. Стоит ей закрыть глаза, и события минувших дней повторятся с поразительной точностью. Только вот она не будет в безопасности снаружи взирать на эту картину. Возникший перед глазами двойной рой мух облил ледяной водой, оставляя после себя мурашки на спине, пока удовлетворённое такой реакцией женское хихиканье не раздалось следом за насекомыми. Серпы заблестели, чьё лезвие так соблазнительно облизывали возникшие из ниоткуда губы, а следом не появились две девы в чёрном. – Какая мышь к нам забрела. Не терпится попасть в пасть кошек? - томный голос хищницы раздался почти над самым ухом, пока другой хихикающий вторил ему, под звон копошащихся мух. Лупу только и могла, что вцепиться в винтовку дрожащими пальцами, моля Чёрного Бога защитить её, но увы, он молчал, оставив её на съедение зверям и их забавам. Теперь на месте чужачки оказалась сама Елена.