* * *
Арсений сегодня целый день занимается своим обыденным делом — думает. Как правило, анализирует свои разговоры с Антоном, которые вызывают особый трепет, что ли. Арсу точно нравится наравне ходить с парнем, вдыхая свежий воздух, смотря на рассвет… Он даже не знает, зачем это делает, ведь маловероятно, что Антону становится лучше. Но, по мнению Арса, делать что-либо правильнее, чем бездействовать. Попов боится признаться в этом даже себе, но он не имеет ни малейшего представления, как помочь подопечному. Вообще, как можно спасать человека неизвестно от чего? Вот и Арсений не знает. Остаётся только контролировать словесный поток не самых приятных учительниц, подкладывать на дороге «по неаккуратности потерянные кем-то» деньги и следить за шастуньей жизнедеятельностью. Да, это конечно не меняет всё координально, но делает жизнь приятнее. Совсем чуть-чуть. А если совета попросить? У ангелов, конечно. Но тут тоже есть небольшая проблемка: из близких небесных друзей у Арсения есть только Паша. А он, мягко говоря, не умеет давать дельные советы. Или не хочет, ибо, как Воля сам говорит: «Своё на земле я уже отжил, больше в это окунаться я не хочу». Парадокс в том, что его работа вынуждает разбираться с документами земных. И, на удивление, своя должность устраивает Пашу полностью. «Пилиньк», — оповещает о пришедшем сообщении телефон Попова, который тот сам создал пару дней назад. Кто мог написать, если Арсений ни единой душе не давал свой номер? Кроме Матвиенко, ведь ему он сам звонил. Но маловероятно, что Серый будет написывать сообщения, тот же вновь заснул только под утро. Значит, это просто спам, что-то наподобие «авиасейлс — поиск дешёвых авиабилетов». Летать он, конечно, и без самолётов может, но проверить стоит. Неизвестный Если что, я всегда готова помочь, облачко)) Ага, значит на небесах работает интернет. Чудно. А если серьёзно, то безусловно понятно — это сообщение от Полины. «Готова» даёт ясное представление, что это девушка, да и кто ж ещё может его облачком называть. Смс приходит настолько вовремя, что по коже Арсения невольно пробегает туча мурашек. Подобные стечения обстоятельств немного пугают и заставляют задаться вопросом: «А действительно ли это просто совпадение?» Но жизнь каждый раз преподносит новые повороты, которые далеко не всегда можно было представить даже в самых странных своих фантазиях. И иногда они не имеют чёткого объяснения. По крайней мере, на первый взгляд. Так что нужно просто использовать возможность, пока она не улетела от тебя на белоснежных крыльях. Именно поэтому Арс, не теряя времени, летит за этой возможностью сам. Расправляет белые крылья за спиной, делает пару лёгких взмахов: сначала с прямой спиной, чтобы подняться вверх, а уже над землёй наклоняет корпус и движется в сторону своей родненькой небесной канцелярии. Правда, в процессе полёта, ветер один раз слишком резко меняет направление. Арсений на несколько секунд теряет управление, чуть не падая вниз. Но равновесие удерживает. Случайно. Всё-таки, он ещё не до конца привык к тому, что может летать. В голове почему-то всплывают строчки Лазарева: «влюблённые летать должны», из-за чего Попов глупо улыбается. Сам себе он напоминает, что влюблён никогда и не был. Разве что в жизнь или скорее в существование… В общем, сложно это всё. Да и летит он в одиночку, а не как в каноне песни — «вдвоём над землёй». Ну ничего, зато крылья за спиной Арс чувствует на все сто.* * *
Оказывается Арсений около канцелярии быстро, даже не успевает устать. Он впопыхах достаёт телефон и набирает сообщение Полине, что содержит ёмкое: «Ты сейчас где?», а сам усмехается тому, что на небесах реально ловит интернет. И ещё он надеется, что не нарушает исправность навигации самолётов или чего-то такого, а то мало ли. Ответ ему приходит быстро: Полинушка Я в своём рабочем погребе, жду)) Ангел сразу понимает, про какое место она говорит. Руководствуется примерно такой логикой: «Если это погреб, значит он должен находиться внизу. А что есть в мире ниже, чем тот кабинет, где волшебные браслетики регенерируются?» И да, Арсений успел записать её номер телефона. По поводу «Полинушки» даже оправданий не будет, этой девушке слишком подходит подобная вариация имени и всё тут. Стук в дверь. Отдалённые шаги, что с каждой секундой становятся всё ближе и ближе. В общем, всё как в прошлый раз, но приближается она значительно быстрее, словно бежит по лестнице. Когда дверь открывается с громким звуком удара об стену, Полина прыгает на Арсения, сгребая того в обнимашки и сильно сжимает его кости. Настолько сильно, что он издаёт кряхтящий звук, обычно свойственный старым вещам, совсем не ожидая такой бурной реакции. — Поль, я конечно тоже очень рад, но может отпустишь?.. — Ой, прости-прости-прости! — пролепетала девушка, резко отлипнув от Арса. — Да, я правда о-о-очень рада, что ты пришёл, — она заводит руки за спину и одаривает его улыбкой, что буквально светится всеми возможными эмоциями. Удивительный она ангелочек, конечно. — То, что мы знакомы от силы пару дней — это так, мелочи? — без наезда спрашивает Попов и по-доброму усмехается. — Пару дней, зато каких! — Полина восторженно хлопает в ладоши. Арсений же складывает руки на груди, смотря своими светло-голубыми глазками сверху вниз. Его взгляд молча говорит: «Да ты что, солнце? Прям и всё?» — Да ну тебя, всё ты знаешь… — она смешно дуёт губки, схватывает Арса за ткань футболки и тащит его в свой, так называемый, погреб. В это мгновение брюнет чуть не падает, но вовремя схватывается за стены, избегая столкновения с твёрдым полом. Они добегают в чистый кабинет очень скоро. У обоих большая отдышка, но Поля скрывает это более умело, да и приходит в себя почти сразу. Видно, что подготовка у неё присутствует, но только откуда? — На самом деле, я последние пару дней только работой и занимаюсь. Эти ежегодные проверки — просто невыносимо… — она падает на кресло с колёсиками, что стоит возле небольшого стола, где, видимо, проходит её отдых. — Я так соскучилась по людям, что просто кошмар! — По ангелам, — на автомате поправляет её Арсений и получает такой злобный взгляд, а-ля: «Ещё раз перебьёшь — тебе крышка, ядерная». Тот моментально по-странному машет, показывая, что будет молчать. Полина продолжает: — Так вот, даже если бы ко мне сейчас пришёл Юрий Семёнович, с которым у меня достаточно натянутые отношения, я бы кинулась обнимать его, будто собачка, которая давно не видела своего хозяина. А чтоб ты понимал, он — мой бывший педагог по теории вероятности и математической статистике. Это даже звучит страшно, а сессию сдавать… До сих пор не понимаю, какими заслугами у меня четыре, — девушка задумчиво прикусывает нижнюю губу, полностью откидываясь на спинку стула. Такое доверие, как у них — то бишь у Поли и стула — ещё поискать нужно. — Арсюш? — она резко поворачивает голову на мужчину, который облокотился на стену напротив. — М-м? — мычит тот в ответ и выжидающе смотрит в гранитные глаза девушки. — А с чем тебе помогать-то? Просто мы всё обо мне, да обо мне… — Помогать? А, помога-ать… — Арсений не знает с чего лучше начать, поэтому немного тянет время, чтобы сформировать мысль. — В общем, помнишь, ты мне браслет давала? — получив уверенный кивок, он продолжает: — Он на Антона Шастуна был. Это мой, м-м, — небольшая пауза, — опекаемый. И вот так сложилось, что у него уровень жизни равняется одному проценту. А я должен его каким-то волшебным образом поднять. Естественно, я понятия не имею как. Да, прекрасно понимаю, что сначала нужно узнать истоки, да и ситуацию его жизни на данный момент. Но не могу же я просто подойти к Антону и такой: «А я твой ангел-хранитель, спасать тебя хочу, расскажи мне свою душещипательную историю, и мы найдём выход, точно найдём!» Речь неплохая конечно, но я в ней на наркозависимого похож. А ещё, когда я пытаюсь говорить с этим парнем, то язык проглатываю и загадочно молчу, пропади я пропадом. А Антон он… Ну, не заслужил ничего плохого! Хоть я и не знаю всей картины, только немного про его мать, которая, по всей видимости, не просыхает. Понимаешь, она ранним утром уже может сидеть с рюмкой водки, при чём, судя по состоянию, далеко не первой рюмкой! Вот, а ещё… Я запутался, — он тяжело выдыхает и поднимает полный надежды взгляд на крутящуюся в кресле Полину. Она успела откуда-то достать карандаш и положить его в рот, словно сейчас должна родиться гениальная мысль. — А может нахуй всё? Арсений на это лишь растерянно хлопает глазами. Серьёзно, это последнее, что он мог от неё ожидать. — Ну, я в том смысле, что нахуй здравый смысл. Без него не будет волнения, не будет сомнений, не будет навязчивых мыслей, а-ля «я не могу ему помочь, бла-бла-бла», — Поля сопровождает эти слова жестом, будто у неё на руке находится перчаточная кукла. — Арс, ты не поверишь, но людям помогает простое нахождение кого-то рядом. Не нужно прыгать выше себя, чтобы сделать его жизнь идеальной, это ничего не решит. Твоему Антоше сейчас нужен просто-напросто друг… Ну, или близкий человек, которому можно довериться, — она немного хихикает, ведь в этого «близкого человека» вложила «нечто большее, чем просто друг», как хотела сказать изначально. Но подумала, что Арсению ещё рано об этом думать. И так много информации в его мозг поступает. — В общем, будь с ним, потихоньку начинай разговоры… Не знаю, от простуды лечи, давай ему заботу и всё в этом ключе, — девушка делает громкий вдох и, улыбнувшись, добавляет: — Всё, я выговорилась. — А… Думаю, в этом есть смысл, — задумчиво тянет ангел. — Конечно есть! Мои ж советы, облачко, — её губы снова растягиваются в яркой улыбке, оголяя ровные зубы с маленькой щербинкой между передними резцами. Она вот, правда, прям светится. — Тогда… я полетел давать заботу? — то ли спрашивает, то ли говорит Попов, пытаясь найти ответ в глазах подруги. Та уверенно кивает. Видимо, выбора нет, поэтому он поворачивается к двери, собираясь с мыслями, чтобы уйти. — Удачи! — на последок выкрикивает Полина, а он не может не повернуться к ней вполоборота, заглядывая в гранит её глаз. Та, заметив взгляд на себе, делает прощальный жест: он схож с приветствием польского легионера тысяча девятьсот шестнадцатого года — он здоровается двумя пальцами (средним и указательным). Это, конечно, не значит, что у Поли есть польские корни, да и с армией она никак не связана, но этот жест использует часто. Сама не зная почему, ещё при жизни к нему прикипела. Некоторые даже называли это «фирменным полинушкиным жестом»… Да, хорошие времена были. Арсений, махнув в ответ более традиционным путём, уходит с её поля зрения. Отдаётся лишь приглушённый звук ботинок, что стучат по лестнице, когда тот поднимается. Слышится хлопок двери. Полина вновь с головой окунается в работу, перепроверяя данные на компьютере с теми, что находятся на бумаге. Она с отчаянием глядит на три толстенные стопки, понимая, что день будет длинным.* * *
Попов спокойно летит над такими, по ощущениям, мягкими облаками, в просветах которых виднеется оживлённый город. Ангел преодолевает уже половину пути, как вдруг его браслет издаёт пару пискливых звуков, оповещая о чём-то. Честно признаться, Арсений даже не представлял, что такие функции в нём есть. Он заглядывает в маленький экран и громко ругается, когда видит надпись «Пульс: 194 удара в минуту». «Боже, боже, боже, боже! — заевшей пластинкой проносится у Арсения в голове, пока он непослушными руками тыкает на местоположение Антона. — Он дома, всё хорошо… Да какое хорошо, у него пульс под двести!» Сейчас он проклинает себя за то, что так халатно относился к учёбе. Знания из пар о медицинской помощи были бы очень в тему. Ведь всё, что Арс помнит из этого раздела — норма человека примерно от шестидесяти до ста, но ни как не сто девяносто четыре. Это заставляет волноваться всё больше и больше. Он только набирает скорость, чтобы быстрее оказаться рядом с Тошей и убедиться, что всё хорошо. Сейчас Арсений настолько в стрессе, что даже не исправляет себе это «Тоша», ведь, господи, какая разница? Он долетает очень быстро, даже без происшествий. Хоть в его голове всё и идёт (простите, летит) максимально медленно, словно кто-то специально тянет время. Он делает щелчок пальцами, тем самым превращаясь в обычного человека. Практически. Арсений, перепрыгивая через ступеньки, бежит по лестнице на такой, как кажется, далекий четвёртый этаж. Дверь оказывается открыта. Нараспашку. Так скажем, день открытых дверей, заходите-проходите, не стесняйтесь. Сказано — сделано, заходит-проходит, не стесняется. Даже можно сказать вбегает-забегает, но сейчас настолько до лампочки, что эту самую нескладно мигающую лампочку Арсений не замечает. Для него существует только парень, загнанный в угол своей комнаты, словно маленький безобидный зверёк. Он руками — до белых костяшек — сжимает свои колени, а сам весь трусится, иногда громко всхлипывает и как-то неровно дышит, будто и вовсе не умеет этого. В сердце ёкает от одного вида парня. Арс на автомате подбегает к нему и падает на колени, тем самым выравнивая высоту. Когда парень оказывается ближе, становятся слышны какие-то несвязные бормотания, которые ему так и не удаётся разобрать. Арсений аккуратно касается его плеча, а тот резко замолкает, быстро вытирая с лица дорожки слёз. А затем уставляется в голубые глаза напротив. Шасту кажется, что это галлюцинация, плод его больного воображения. Он бы удивился тому, что перед ним стоит Арсений; смутился тому, что сосед видит его в таком виде, но силы уже на исходе. Эти эмоции его ещё догонят, а сейчас в голове исключительно страх, а в глазах несказанная просьба — «помоги». Ангел читает этот взгляд молниеносно, быстро анализируя ситуацию. Так, у Антона паническая атака. Причём достаточно сильная. — Вставай. — Ч-что? — Вставай говорю, — повторяет Арсений уж слишком уверенным голосом. Шастун ему доверяет, просто не может по-другому. Сейчас Арс — последняя надежда. Поэтому парень хватается за неё, насколько это возможно, поэтому слепо следует голосу, поэтому встаёт. — Молодец, Тош. А теперь, приседай. Давай, вместе со мной. Ставим ноги на ширине плеч, держим корпус ровно и сгибаем ноги в коленках… — Антон послушно выполняет просьбу, одновременно с Арсением осуществляя приседания, но продолжает трястись всем телом. — Да, вот так. Теперь сделай глубокий вдох, — он сам набирает в лёгкие побольше воздуха, а на выдохе добавляет: — Выдох. — И снова: — Вдох. Выдох. Вдох… Арсений направляет дыхание Антона, хоть парень иногда и сбивается, начиная прерывисто вдыхать воздух. Но мужской голос, что по ощущениям звучит со всех сторон, успокаивает. Поэтому когда тот хочет быстро сбегать за водой, Шаст его останавливает. Он не справится без него сейчас, несмотря на то, что этот факт вызывает целый спектр негативных эмоций. Нет, дело не в Арсе, как бы заезжено это ни звучало. Антон просто-напросто привык справляться со всем сам, какое бы ни было дерьмо. Часто справляться не получается, но это не значит, что он идёт к кому-то за помощью. Он просто живёт с этим, а затем привыкает. Противно видеть собственную мать? Утренняя прогулка тоже круто. Избили странные типы, пытаясь раздобыть денег? Водой раны промыть и как новенький. Питаешься только дошираком? Супер, зато не голодаешь. Панические атаки, что являются как снег на голову? Пф, да с кем не бывает. Только насчёт последнего иногда возникают некоторые трудности. Например, не всегда они проходят через полчаса из-за дыхательных упражнений. В первое время — да, это работало. Но с каждым разом они становятся всё сильнее и сильнее, а что самое страшное — чаще. Ещё они, правда, возникают слишком спонтанно. Бывало даже без ведомых на то причин. Вот, допустим, сидит такой Антон на физике, оценки за тест говорят. У него тройка, оказывается, что для него вполне неплохой результат. Честно, он тогда даже списывать не пытался — наставил случайных букв и сдал самым первым. А вот после тройки что-то херово становится, как-то слишком жарко. И сердце начинает колотиться, как бешеное. Он дрожащим из-за чего-то голосом выйти просит, а затем быстро ретируется в туалет, облокачиваясь руками на раковину. Дыхание сбивается то ли из-за бега, то ли из-за подступающей паники. И он такой весь красный стоит над этой раковиной, пытается выбить это всё холодной водой, но не помогает. Антон эту воду в ладони набирает и прямо из крана пьёт, ибо в горле слишком пересыхает. Но единственное, что меняется — растёт страх. Парень даже начинает просить у кого-то свыше остановить это, ведь он больше не может. Слишком плохо, слишком страшно, слишком ново, просто слишком. И кто-то свыше, видимо, всё же слышит. Или удача на его стороне — это совершенно не важно. В туалет заходит какая-то девушка, очевидно, учащаяся, которая осталась в воспоминаниях размытым пятном. Она, увидев парня в таком состоянии, оперативно достаёт из портфеля какие-то таблетки и силой впихивает в Антона, при этом что-то шепча, но, честно говоря, парень её не слышит. Хотя, тот и так сопротивляться не смог бы. А после таблеток отпускает. Только девушка как-то быстро пропадает, а он ни спасибо не сказал, ни имени не спросил, ни лица её не запомнил. Только осознал, что всё это время находился в женском туалете. Да, это был прямо не день, а сказка.* * *
Два парня на А» сидят по разные края кровати Шастуна. И молчат. Первый, — владелец кровати — потому что пытается уложить в голове случившееся и понять, как теперь обнулить репутацию психички, которую, по его мнению, только что получил. Второй же, потому что хочет дать время первому. »…потихоньку начинай разговоры». Потихоньку. Начинай. И какое в этой фразе ключевое слово-то? Можно звонок другу, попался уж слишком сложный вопрос. Ладно, всё равно в стиле Поли будет то, что в итоге нужно было зацепиться именно за «разговоры» или фразу в целом. Да и это не важно. У него же рядом сидит подросток, который сейчас может второй раз попасть в это состояние, а там уже не до разговоров будет. — Шаст? — тихо отзывается Арсений, и, получив вопросительное мычание в ответ, спрашивает: — Ты как? Арс не сможет не согласиться, что вопрос максимально банальный и картонный. Но его фантазия, особенно сейчас, оставляет желать лучшего. Зато хоть какое-то начало положено. — Тебе соврать или сказать правду? — хмыкает парень, не замечая как переходит на «ты». Ситуация для официального стиля сейчас не та. — Я, пожалуй, предпочту правду. — Тогда херово, — просто отвечает Антон. Квартира на некоторые время снова погружается в молчание. — Но благодаря тебе намного лучше, спасибо. И… Прости за сопли, — намного тише говорит он, а его уши едва заметно краснеют. — Не беспокойся по этому поводу. А можно вопрос? — Арс от волнения закусывает щёку и короткими ногтями царапает свои чёрные джинсы. — Валяй. — Какая причина? — Причина чего? — притворяется дурачком Антон, надеясь хоть немного уйти от ответа. — Панической атаки. — Я… я не могу тебе сказать. Извини, — в конце фразы Антон переходит на шёпот. И так происходит всегда, когда тот извиняется. Странно это. — Я понимаю, мне не стоило спрашивать. Арсений оборачивается к подопечному, перестав съедать стену взглядом, и замечает, что того до сих пор трусит. Только уже не столько из-за страха, сколько из-за… холода? Точно, он же в одной тонкой футболке! Да и в квартире почему-то намного прохладнее, чем на улице, где, прошу отметить, вообще лето продолжается. Можно было саркастично сказать: «Добро пожаловать в осенний Воронеж!», но обычно всё как раз таки наоборот — уже летом начинает холодать и ощущается запах осени. А сейчас, наверное, это лето решило вернуть себе всё то законное время, что накопилось начиная с 1586 года. Арс осматривается и находит глазами старый шерстяной плед, мирно лежащий на стуле. Он оперативно берёт его и накрывает плечи Шастуна. Антон расплывается в полуулыбке, сильнее закутываясь в плед. — Может чаю? — неожиданно даже для самого себя предлагает ангел. — Я слышал, что он согревает… — Я бы с радостью, но у меня нет чая. М-м, закончился вот совсем недавно, — врёт. Это видно всем, каждому, и даже сам Антон себе не верит. А Арсений не обращает внимания. — Тогда давай я к Серёже сбегаю, у него точно есть. То есть к себе… Так, в общем, я быстро! — вскрикивает Попов, а сам мчится со всех ног на этаж выше. Быстрым движением открывает дверь, забегает на кухню и встречается с удивленным взглядом Матвиенко, который секунду назад спокойно поедал сваренные им же спагетти. — Ты куда так спешишь? — интересуется хвостатый, всё ещё находясь в шоке и с очень округлившимися глазами. — Где твой чай? — активно копошась в навесных шкафчиках, спрашивает Арсений. — Э-эм, шкаф самый крайний к окну, вторая полка. А зачем тебе это? — Антона нужно отогреть, — спокойно бросает он. Понимая, как двусмысленно это звучит, спешит объясниться: — Он замёрз там, а чай согревает, вот я и… — Ой, да беги ты уже! Как его правильно приготовить знаешь хоть? — Кого? — тот сводит брови, образуя вертикальную морщину. — Да чай, блин, дурак! Арсений резко останавливается, задумчиво смотря на стену, и одними губами шепчет: «нет». Серёжа цокает, но всё же вкратце рассказывает ему немудрёный способ заварки чая. А затем выставляет Попова за порог, напоследок спрашивая: — Антон же тот, который Шастун? — Ага, а что? — Так и знал… — загадочно протягивает Серёжа, улыбаясь. — Всё, иди давай, Шастуны не жду-ут! Времени нет даже для того, чтоб дружески послать этого армянина, так что ангел бежит сломя ноги, чудом не уронив упаковку чая.* * *
Через некоторое время Антон и Арсений молча пьют приготовленный вторым напиток. Как вдруг Шаст разрезает эту уже обыденную тишину: — Фотографии. — Что? — в недоумении хлопает ресницами Арс. — Ты спрашивал причину. Я нашёл свои старые фотографии.