фальшь

Итэр на удивление легко просыпается, без труда сев и изумлённо проморгавшись. — О? Проснулся-таки. — его внимание привлёк тот самый голос, который он слышал рано утром. Взору предстал молодой человек, награждённый привлекательной внешностью и аристократичной бледностью кожи. В изумрудных глазах тлеют огоньки озорства, а мягкий прищур невольно вводит в состояние покоя. У него детские черты лица, но взрослое тело с широкими, гордо разведёнными плечами и худыми руками с длинными пальцами. Растрёпанные иссиня-чёрные волосы с бирюзовыми концами вовсе не выглядят отталкивающе и не создают впечатление того, что мужчина, сидящий около него, не следящий за собой недотёпа. Одет он просто: чёрная водолазка, высокое горло которой натянуто чуть ли не на подбородок, кофейного цвета кардиган, и тёмные джинсы с кожаным ремнём в петельках. Обувь являет собой потёртые, некогда лакированные туфли с маленьким каблуком. Ещё в глаза бросаются наручные часы на левом запястье брюнета, которые, признаться честно, выглядят искусственными. — Д-доброе утро, — захрипел мальчик, тут же вздрогнув от неожиданности: неужели возможность говорить к нему вернулась? — …Доктор Венти, правильно? Венти просиял лицом, раскрыв рот в восторженной белозубой улыбке. — Так ты узнал! — с облегчением выдохнул мужчина. — Ты чувствуешь себя лучше? Я размял твои конечности, пока ты спал. Подросток благодарно кивнул, кротко ухмыльнувшись. Значит, ему удалось подняться и пошевелить руками и туловищем только благодаря психологу. — Спасибо, — Итэр поморщился от режущей боли в горле. Всё ещё требовалось утолить жажду. — Мне бы хотелось воды. — от неловкости мальчонка даже не знал, куда ему стоит смотреть, потому робко потупил взгляд. — Сейчас-сейчас, — суетливо забормотал Венти, поднявшись со стула и мгновенно оказавшись около кулера, наливает прохладной воды в кристально-чистый стакан. — Вот, прошу. — мужчина заискивающе улыбнулся, протянув наполненный до краёв сосуд. Итэр никогда бы не подумал, что может наслаждаться нейтральным вкусом воды так, как наслаждался в данный момент. Это было усладой сродне с вкушением самого-самого сладкого нектарина и слизывания липкого сока с фаланг пальцев. — Ещё. — хрипло потребовал юноша, стирая тыльной стороной ладони струйку прозрачной жидкости, капнувшей с острого подбородка. Венти ничего не сказал на такой приказной тон, лишь ласково улыбнулся, и послушно налил ещё. Итэр, ожидаемо, осушил стакан в считанные секунды. — Что ж, — психолог наблюдал за тем, как златовласый, довольно облизнув влажные губы, свалился обратно в подушку. — Как в целом себя ощущаешь? Может, что-то беспокоит? Блондин прикрыл медовые глаза, испустив вздох. — Головная боль не отпускает, — признался мальчонка, пожалев об упоминании своего недуга, поскольку в висках вновь болезненно запульсировало. — В принципе, это всё. Как бы и слабость есть, но- Он замолчал, силясь слепить слоги в слова, а слова в предложение. — …Не думаю, что это надолго. Да и не столь значительно, как мне кажется… — неуверенно промычал паренёк. — Итэр, — обратив внимание на старшего, младший заметил, что лицо лишилось весёлых ноток, уступив место серьёзности. — Не стоит обесценивать проблемы со здоровьем. Слабость слабостью, однако это может свидетельствовать о наличии ещё незапущенных болезней. Парнишка напрягся, смяв пальцами бархатное одеяло. Кажется, Венти понял, что переборщил, потому постарался разрядить обстановку своим смехом. — Прости-прости, я слишком уж пристрастился к запугиванию пациентов, — с лёгкой разочарованностью протянул мужчина. — Тебе ничего не грозит. Всё в порядке. — мягкая рука темноволосого коснулась щеки Итэра, убрав парочку длинных прядок за ухо. — Так, — вдруг сотрудник больницы метнулся в другую часть палаты, прикатив к постели инвалидную коляску. — Раз ты окончательно проснулся, я свожу тебя в ванную. Сделаешь свои дела и… Мне стоит помыть тебя? — Венти! — золотистоглазый в смущении втянул голову в плечи, широко раскрыв свои глазёнки. Он выглядит так, словно перепуганный котёнок. — Ну а что, — пробубнил психолог с игривой ухмылкой. — Ты не в состоянии сделать этого сам, а весь персонал больницы — это взрослые женщины и мужчины. Так что лучше? Чтобы тебя помыл я, чистый и невинный Венти, или какой-то старый мужик, у которого чёрт знает что на уме? Итэр сверкает пунцовыми щеками и прелестно сдвинутыми к переносице бровями. — Откуда мне знать, может ты такой же извращенец, каким выставляешь весь мужской медперсонал! — возмущенно огрызнулся юноша, закусив нижнюю губу. Венти надулся, наверное, слова младшего его задели. — Если бы я был извращенцем, то я бы обязательно воспользовался твоим состоянием и сделал с тобой что-нибудь, — мужчина фыркнул, сложив руки на груди. — Но я никогда бы не поступил так. Итэр пожал плечами, признавая своё поражение. — Так что, — осознав, что подросток больше не собирается упираться, Венти мгновенно поднял его с кровати на руки, а после бережно усадил в кресло. — Позволь мне о тебе позаботиться. Мальчик пронзил взрослого опасливым взором, но решил смолчать. До ванной комнаты, предназначенной для пациентов, они проделали путь в тишине. После брюнет, зайдя в помещение с мальчонкой на руках, посадил его на край ванны, неспешно стягивая одежду. Сначала расстегнул черные пуговицы на тонкой рубашке, а затем, избегая глядеть на полупрозрачную кожу младшего, снял и свободные штаны. — Кхм, — Итэр поджал пальцы ног, ёжась от вонзившегося в его тело холода. — Доктор Венти, я бы предпочёл… Снять нижнее бельё самостоятельно. — отвёл глаза, стыдясь смотреть в прищуренные зенки мужчины. Ткань расстёгнутой рубашечки соскользнула с плеч, открыв вид на остро выступающие ключицы и рёбра. Подросток беспокойно выдохнул, заломив брови домиком, спустя пару мгновений сжал губы в тонкую полоску. Психолог, видимо, даже не собирался отворачиваться, продолжая изучать лицо пациента задумчивым взглядом. — Доктор Венти, — повторил он уже более настойчиво. — Мне не очень нравится, когда на меня так пристально смотрят. Пожалуйста, отвернитесь. — А, — выплыл из наваждения зеленоглазый. — Хорошо, раз тебя это смущает. — просто соглашается Венти, в ту же секунду повернувшись к мальчику спиной. Юноша смущенно подцепил пальцами резинку тёмных боксеров, бесшумно потянув вниз. Они плавно съехали по лодыжкам, и Итэр, избавив себя от последнего элемента одежды в виде рубашки, почувствовал себя беспомощным. Венти догадался, что парнишка закончил, потому и развернулся, не смотря ниже паха пациента, дабы не вгонять его в краску. Золотистые волосы, к изумлению паренька, не были заплетены в косу, и стоило только попытаться распутать пальцами узелки, из горла исторглось болезненное хныканье. — Осторожнее. — мужчина сочувственно улыбнулся. Аккуратно посадил Итэра в ванну, замечая то, как тот морщится от неприятного контраста температур, посему спешит переключить воду на душ. — Я чувствую себя калекой, — вздохнул мальчишка. — Совсем ничего делать один не могу. — Ну что же ты так пессимистично, — Венти намыливает волосы младшего, ласково массируя кожу головы. — Твоя «инвалидность» с тобой не навсегда. Через неделю сможешь передвигаться сам. — утешает он, смывая пену с пшеничных прядей тёплой водой. — Хочется в это верить. — буркнул мальчик, зажмурившись от ощущения мягкой мочалки, пропитанной гелем, что нежно скользила по юному телу, смывая противный запах медикаментов и бинтов. Спустя некоторое время Итэр наконец одевается, недовольно нахмурившись по той причине, что его вновь посадили в инвалидное кресло. — Кстати, моя голова больше не забинтована… — констатирует факты мальчик, прикоснувшись пальцами ко лбу, который и вправду не обмотан тугими бинтами. — Рана затянулась, потому ни к чему накладывать бинты снова, — пояснил психолог. — Но шрам, к сожалению, остался. Венти даёт возможность рассмотреть себя в зеркало над раковиной, и Итэр естественно пользуется ею, приподнимая чёлку ладонью с целью увидеть тот самый шрам. Он в действительности есть на виске, однако почти незаметен, больше похож на царапину от кота. Брюнет подаёт ему зубную пасту вместе с щеткой, а подросток, оторвав взгляд от собственного отражения, принялся за умывание. И когда утренние процедуры завершились, в глотке после чистки зубов скопился неприятный ком, а корень языка жгло от невероятно ядерного мятного вкуса. — Теперь позволь мне позаботиться о твоих волосах, — взрослый расслабленно улыбнулся, ласково сжимая длинные пряди в своих ладонях, заметив, как младший вздрогнул от того, что капля воды неприятно охладило бедро. — Не хочу, чтобы ты ненароком простыл, поэтому нужно их высушить. — А, — кивает понимающе Итэра, шмыгнув похолодевшим вмиг носом. — Буду благодарен. Психолог, взяв с настенной полки фен, воткнул вилку в розетку и включил, опаляя кожу лица горячим воздухом. У мальчишки в инвалидном кресле слипаются глаза, и он их прикрывает, склонив голову к плечу. Ненавязчивый шум прибора с негромким напеванием старшего действительно оказывают на него воздействие колыбельной. То, как нежно длинные, но столь изящные пальцы мужчины ерошат развеваемые сухим, чуть колким потоком пара его волосы, заставляет сердце трепетно замереть, взволнованно царапнуть подлокотники длинными ногтями. Ему нравится принимать чужую заботу. Юноша забылся в этой мимолётной безмятежности, не услышав, как гул фена стихает, а Венти кладёт его обратно, а вскоре ползёт руками по лицу пациента. Итэр поднимает голову, не сразу возвращаясь в реальность, слишком распалённый жаром в ванной комнате. Только когда большой палец дотрагивается до нижней губы, мальчишка дёргается, недовольно нахмурившись. — Ох, прости, — извинительно вздыхает брюнет, вероятно, коря себя за такие нахальные прикосновения. — Вернёмся в палату? Блондин, ощущая, как недавнее спокойствие растворилось в нём, даруя место дурацкой обеспокоенности, ответил незаметным кивком. Между ними будто образуется неловкость, ну или так кажется только подростку, потому что, судя по тому, как беззаботен Венти, неловкости он явно не чувствует. Когда они оказываются в комнате, то у обоих глаза от неприятного удивления раскрываются. Однако врач-психолог намного быстрее оправляется от сковавшего изумления, как-то ощетинившись. — Вы должны были предупредить, что придёте так рано, — раздражённо фыркнул он, поднимая Итэра на руки и укладывая на многофункциональную кровать. — Чжун Ли, я в вас разочарован. Названный насмешливо вздёргивает бровь, собираясь сказать что-то в ответ, однако в разговор встревает до безумия счастливый Чайлд. Точнее, он даже не говорил ничего — только бросился обнимать мальчишку, сжимая в объятиях так сильно, что у мальчишки кости захрустели. — Эй, ты отпусти мальчика-то! — брюнет, не ожидавший такого со стороны рыжего, оттащил его за воротник рубашки. — Совсем с ума сошёл? Он недавно очнулся, подумай о нём немного! Светловолосый наконец смог вдохнуть, но подавился слюной, посему закашлялся. Злобно уставившись на виновника боли в конечностях от чрезвычайно крепких объятий, синеглазый лишь поднял руки в безобидном жесте. — Хм. Чайлду стоит иногда думать не только о себе, — сделал логичное умозаключение парень, являющийся Итэру чуть ли не сверстником. Пациент не знал имени этого юноши, как бы внимательно не разглядывал школьную форму. Хотя, был ли в этом смысл? Он же всё равно ничего не помнил. — Ох, — кажется, паренёк с тёмно-зелёными волосами и несколькими светлыми прядками, а также яркими рыжими глазами заметил пристальное разглядывание со стороны. — Меня зовут Сяо. До твоей травмы мы учились в одной школе, однако я старше тебя на два года. — …Ясно, — ничего не ясно, хотелось закричать на самом деле. Итэр устало массировал виски, морщась от неимоверной головной боли. Белокурый обвёл тусклыми глазами всех собравшихся. Теперь он знал имена всех: рыжеволосый мужчина с расстёгнутыми верхними пуговицами алой рубашки, странными перчатками на руках именовался Чайлдом, и что-то младшему подсказывало, что это псевдоним, поскольку знал, что с английского прозвище взрослого переводится как «ребёнок». Стал бы кто-то действительно так его называть всерьёз? …А кстати, Чайлд же, вроде, был опекуном? Это звучит глупо. Следующим знакомым стал лечащий врач, которому пока что Итэр доверял больше всех. Чжун Ли, как могло показаться с первого взгляда, был человеком серьёзным и отстранённым, но время, проведённое в компании с ним, показало, что вовсе он не такой холодный, коим хотел предстать. Следующим знакомым стал Венти — ещё один человек, которому Итэр стал доверять. Психолог довольно мил, когда проявляет беспокойство и заботу о нём. И последний человек, о котором мальчик ничего не знает, поскольку видит впервые после комы. Сяо выглядит равнодушным, несколько раздражительным, впрочем, Итэру нет никакого до него дела. — Итэр, — первым подал голос Чайлд, находившийся ближе остальных к нему. Неужто так сильно беспокоился, что сейчас приходится сдерживаться, дабы вновь не обнять? С одной стороны это мило, но с другой похоже на странный вид помешательства. — Может, ты хочешь остаться один? Ты выглядишь так плохо, и это меня сильно тревожит. — рыжик хрипло вздохнул, не сдержав порыв, потянул большую ладонь к щеке. И Итэр бы правда не стал сопротивляться, если бы тот погладил по щеке, однако конечность мужчины остановила чужая рука, сжимая нахальное запястье. — Все мы знаем, с каким трепетом ты относишься к Итэру, Чайлд, — улыбается Венти, милостиво прищурившись. Воздух вокруг него потрескивает от гнева, что звучит в голосе брюнета, и всё же, опекуна это не пугает. — Однако не стоит так часто касаться его. Вдруг ты педофил, ха? Рыжеволосый отвечает такой же милой ухмылкой. — Кхм, — Чжун Ли прокашливается, напоминая, что они тут вообще-то не одни, и им бы стоило устроить свои разборки в другом месте. — Не обращай внимание на этих придурков, Итэр. Юноша смущенно угукнул, опустив взгляд. Подросток ощущает себя не в своей тарелке под этими изучающими взглядами знакомых, поэтому пальцы на ногах сами поджимаются. — Точно ли всё в порядке? — вновь беспокоится Чайлд, отцепивший пальцы Венти от своей руки. — Да всё в норме, — отмахивается Итэр, передёрнув плечами. — М… Я хотел бы поговорить с Сяо наедине. — когда парень слышит своё имя, то удивлённо взметает брови ко лбу, сверля паренька нечитаемым взглядом.  — Прости, мы не можем выполнить твою просьбу. Холодный бас Чжун Ли разбивает вдребезги надежды мальчишки расспросить Сяо о произошедшем до комы. — Что? Но почему? — недоуменно спрашивает школьник, с зарождающимся отчаяньем заглянув в глаза Чайлда, безмолвно умоляя переубедить врача. Тот, тяжело вздохнув, виновато отводит взгляд. Стоит рыжему от него отвернуться, как в мальчонке угасает последняя искра надежды на то, что ему удастся поговорить с Сяо без этих мужчин. — Видишь ли, Итэр, — мягко начинает Венти, грустно улыбнувшись. — Сяо знает намного больше, чем все мы. И это то, что тебе знать нельзя. — блондин впивается в психолога заблестевшими от несправедливости глазёнками, и его тонкие губы предательски задрожали. Увиденное отпечатывается в памяти зелёноглазого яркой вспышкой, и он клянётся, если бы было возможно, если бы здесь не было подавляющих Чайлда и Чжун Ли, то тогда бы он без утайки всё ему поведал. — Это нечестно, — голос мальчишечки дрогнул. Несчастный подросток звонко всхлипнул, вытирая катившиеся градом слёзы с истощённого личика. — Вы так отвратительны! Почему я не могу знать о своём прошлом?! Я ощущаю себя неправильным и пустым, зная, что большая часть жизни безнадёжна забыта! Вы скрываете от меня существование той похожей девочки, и я уверен, она была моей сестрой! Я будто… В ваших руках я чувствую себя безвольным существом, которое можно разве что потискать, погладить, покормить! Я не какое-то там животное… — силы иссякли, и Итэр, попытавшись подняться, почти свалился на пол, если бы не вовремя подставленные руки Чжун Ли, что поймали его. — Это для твоего же блага, — ласково урчит янтарноглазый, растянув губы в ухмылке. — Чем меньше ты знаешь, тем больше вероятность, что ты не свихнёшься. — вернув на кровать, сотрудник больницы гладит по волосам, с долей наслаждения вдохнув запах вишнёвого шампуня. — Господин Чжун Ли верно говорит, — шепчет Чайлд сзади, прижимаясь к нему так близко, и это то, что Итэра не на шутку пугает. — Мы хотим для тебя только лучшего. Вдруг рыжему прилетает по затылку. С губ растерявшегося синеглазого слетает болезненное «ой», а после разворачивается к тому, кто ударил его, пронзая полыхающим яростью взором. — Итэр не девица лёгкого поведения, к которой можно было бы так прижиматься, Чайлд, — выдерживает ненавистный взгляд приятеля Сяо, вскоре слабо улыбнувшись Итэру. — Ты прости, но я действительно не могу тебе рассказать. Златовласый облегченно выдохнул, стоило и руке брюнета, и жару тела опекуна исчезнуть. — Это всё равно нечестно. — шепчет мальчик, недовольно хмурясь, ощущая, как функциональная кровать меняет наклон, чтобы он смог сесть. Паренёк же не калека, почему же всё делают за него?! — Честно это или нет роли не играет, — отрезал рыжеволосый. Хладнокровие в мёртвенно-синих глазах не растопилось даже тогда, когда Итэр окинул его обречённым взглядом. — Мы делаем то, что должны. Просто прими тот факт, что всё делается для того, чтобы тебя защитить. Венти пренебрежительно усмехнулся. — Единственное, что делаешь здесь ты — так это дрочишь на него. — прорычал тихо психолог. Так тихо, дабы услышал только Чайлд.  — Я всё понимаю, но это уже переходит границы дозволенного, — кажется, всё же Чжун Ли услышал, раз разгневался, встав со стула. Мужчина угрожающе расправил плечи под недопонимающие взоры остальных, а потом, схватив двух идиотов, как сам выражался мысленно, за запястья, повёл к выходу, вышвырнув за дверь. — Подумайте над своим поведением, и только потом возвращайтесь. — Но я ведь ничего не сделал! — обиженно воскликнул Чайлд, однако перед его носом тут же захлопнулась дверь, сотрясая стены. — Так, — врач вернулся на своё место, раздраженно щипая себя за переносицу. — Надеюсь, эти идиоты не настолько тупы, чтобы начать обвинять друг друга в- — Это твоя вина! — слышится по-смешному высокий голос Чайлда, а затем рычащий крик Венти: — Да что ты! А кто, блять, дрочит по ночам, представляя на месте руки тело мальчика?! Итэр покрывается румянцем от услышанного, кусая губы. Ему мерзко слышать нечто подобное, и только тёплая рука Сяо, поглаживающая по спине, не позволяет расплакаться. — О, ради всего святого, пусть их пришибёт дверью, — закатывает глаза мужчина, снова открывая дверь. По болезненному вскрику, видимо, досталось Чайлду. — Ребята, здесь вам не притон, а больница, — низко шипит взрослый, возвышаясь над застывшими мужчинами, сцепившимися и собирающимися ударить кулаками друг друга по смазливым лицам. — И не забывайте, что Итэру ох как неприятно слышать ваши очень интересные разговоры. Когда до их распалённых злостью умов доходит, насколько сильно они могли ранить юношу, то сразу становятся послушными, с виноватыми лицами поднимаясь с недавно помытого пола, который мог испачкаться чайлдовской и кровью Венти. — Утихомирились? Вы можете вернуться, но если ещё раз такое повторится, то уже вас ударю я. Вам прекрасно известно, как страшен я в гневе, — тяжелый взгляд Чжун Ли вынуждает их нервозно сглотнуть. — Чайлд и Венти приносят тебе свои извинения за свою некомпетентность, — доктор давит на затылки двух нарушителей покоя, заставляя их склонить головы в знак извинений. — Вы, — Итэр кривит нос при взгляде на Чайлда. Мнение о нём опустилось ниже плинтуса, однако ему охотно хочется верить, что всё это было просто плохой шуткой. — …Вы действительно идиоты. — Прости, — рыжик сжимает руки в кулаки, не поднимая головы до сих пор. — Не бери в голову слова Венти, хорошо? Он любит выводить меня из себя. — Я попробую забыть, — мальчик отвернулся от рыжеволосого, краем глаза замечая, как сильно вздрогнул Чайлд. — Но в следующий раз вы должны учитывать, что не всем людям нравятся такие шутки. Это так отвратительно. — Да, — мужчина возвращается на своё место, поникнув по той причине, что расстроил дорогого человека. — Прости ещё раз. Итэр не говорит, как его бесит слышать множественные извинения. И не важно, Чайлд это или кто-либо другой. Нужно не просто извиняться, но и что-то делать, чтобы действительно человек поверил в искренность извинений. — Я думаю, на сейчас хватит с Итэра общения, — Чжун Ли, понявший, что мальчишка не в духе, решил тут же спровадить гостей. — Он даже не завтракал ещё. К тому же, он должен скоро посетить необходимые процедуры, а также психолога, — взгляд остановился на Венти. — Итэр освободится на весь оставшийся день в два часа, вот тогда можете вернуться снова. В любом случае, Чайлду нужно на работу, а Сяо в школу. — Я не вижу смысла в посещении этого места, — фыркнул школьник и сложил руки на груди. — Я ничему не научился за все эти годы, так какой с неё толк? — Может, это от того, что ты не пробовал начать учиться? — язвительно подметил Чайлд, закидывая на плечо сумку. — Тебе стоило брать пример с Итэра. — Хватит боготворить его, — Сяо раздражённо скривился, явно недовольный тем, что ему вновь ставят пример того, каким он должен быть. — Будто Итэру подобное приятно. И вообще, сам-то чем лучше? Приехал из какой-то России, непонятно с каким образованием, так ещё и первое время разговаривал на японском кое-как. Только благодаря Чжун Ли ты ещё не загнулся. — Сяо, — доктор одёрнул парнишку, нахмурив тёмные брови. — Не стоит говорить такого. Чайлд быстро адаптировался к жизни в Японии, и достиг всего сам. И, у него не «какое-то там», как ты говоришь, образование, а высшее. Он выпустился из лучшего петербургского института, прославившийся своим умом, и поэтому ему и предложили хорошую работу в Японии. — С каких пор ты заделался поклонником Чайлда? — ядовито хмыкнул Венти, разъярённый переобуванием врача. — Или что, влюбился в него? Чжун Ли выглядел оскорблённым таким вопросом, собираясь уже нагрубить в ответ, но воспрепятствовала этому рука Чайлда, которая и остановила его. — Довольно споров. Итэру не нравится слушать это, — и рыжий был прав. Школьник сначала пытался понять, о чём они вообще говорят, а потом потерял связь с реальностью, озабоченный усиленной головной болью. — Я вернусь ближе к трём. Надеюсь, к тому времени тебе станет лучше. Похлопав по хрупкому плечу, рыжик на прощанье улыбнулся, скрывшись за дверью. — Сяо, у тебя уроки уже как пятнадцать минут идут, — оповещает подростка Венти, взглянув на наручные часы. —…Увидимся вечером. — скупо прощается с блондином нелюдимый парень, и больше ни разу не смотрит в его сторону, убираясь прочь из палаты. — Ну и ну, — качает головой Чжун Ли, ощущая, как собственное хорошее настроение неумолимо растворяется. — Может быть, стоит позволять им видеться с тобой по отдельности? Постоянно ссорятся из-за пустяков. Впрочем, Венти это тоже касается. Психолог молчит, понимая, к чему мужчина клонит. — Венти и Сяо могут приходить к тебе в… Например, в два часа дня, — спустя минуту озвучивает свою идею янтарноглазый. — А Чайлд и я, хм… В четыре? Двух часов для разговора, в принципе, будет достаточно. — М… — Итэр задумчиво прикрывает глаза, рассуждая, что же лучше: выслушивать постоянные ссоры всех четырёх, или спокойно разговаривать лишь с двумя людьми. Пускай Чайлд и пугает, но рядом будет Чжун Ли, так что не страшно. — Это неплохая затея. Да и я буду меньше уставать. — хотелось улыбнуться с целью выразить одобрение, но усталость была такой сильной, что не удалось. — Я не согласен, — Венти осуждающе смотрит на доктора. — Почему я не могу приходить с Чайлдом? Может, я занят в два часа дня. — Я ведь просто привёл пример, — спокойно улыбается взрослый. — И, знаешь ли, тебя с Чайлдом оставлять весьма плохое решение. Вы подерётесь, и доведёте Итэра до слёз. Я не хочу, чтобы ему стало хуже. Венти помрачнел, и из глотки вырвалось клокочущее рычанье. — Не хочешь, чтобы были свидетели, да? Итэр недоуменно моргает, вовсе не понимая, о чём они говорят. Какие свидетели и свидетели чего? — Догадался, значит, — хмыкнул Чжун Ли. Даже если Венти «догадался», он всё равно спокоен. — Давай поговорим об этом позже. Итэр согласился, и твои слова в этом случае не имеют вес. А теперь, будь добр, оставь нас наедине. Психолог обозлился, беспомощно глядя на школьника, яро не желая оставлять их. Но доктор уже выталкивает его из помещения, закрыв дверь. Приходится в этот раз отступить, и уйти в свой кабинет, терзая себя мыслями, что поступает неправильно. — Ты наверняка хочешь узнать, почему у нас такие шаткие отношения, правда? — брюнет, тихо вздохнув, осторожно присаживается на край кровати. Итэр молча кивает, желая услышать историю знакомства доктора и с Чайлдом, и с Сяо, и с Венти. — Они всегда такими были. Мы знакомы больше восьми лет, и наверное, ты хочешь сказать, что столь долгая дружба должна была сгладить все углы, однако это… Совсем не дружественные отношения. Замечая удивление на миловидном лице, Чжун Ли не сдерживает хриплого смеха. — Звучит абсурдно, да? Я тоже так считаю. Но это действительно так. С Чайлдом нас связывает разве что чувство долга. Однажды он спас меня, а я, в свою очередь, помог ему освоиться в Японии и первое время помогал. Венти… С Венти всё так мутно, и вряд ли он будет рад, если я расскажу тебе, чем же он промышлял до того, как чуть не попал в тюрьму. — Венти чуть не посадили…? — с ужасом переспрашивает школьник, сминая пальцами простынь. — Ты только не бойся его! Это не полностью вина Венти, скорее, его просто подставил один идиот. А вот он сидит за решеткой по сей день, хотя с тех событий прошло больше четырёх лет. — тут же оживляется доктор, поняв, что Итэр немного напугался рассказа о психологе. — С Сяо всё проще: я нашёл его на улице, когда ему было десять, и решил, что стану приглядывать за ним. — …Ваш рассказ наоборот вселяет в меня чувство, что вы должны быть очень дружны с ними, — подаёт голос Итэр. — Могу я предположить, что произошло что-то ужасное? — Ты угадал, — засмеялся он. — Шесть лет назад всё кануло в лету, и… Мне очень жаль, что я не могу рассказать тебе об этом. — Это напрямую связано со мной? Чжун Ли осёкся, неловко поджав губы и переплёл свои пальцы между собой. Было видно, как он мнётся, не желая задеть мальчика. — …Можно сказать, что так. Но не стоит винить себя в этом. Твоей вины здесь, — врач перевёл дыхание. — почти нет. Подросток хмыкнул. — Я понял. Спасибо, что открылись мне хотя бы чуть-чуть, — Итэр улыбнулся обезоруживающей улыбкой. — Возможно, когда-нибудь, они сами откроются мне. — Обязательно, — взрослый коснулся ладонью щеки младшего, трепетно поглаживая. — А до того момента тебе не нужно беспокоиться.

***

Как и было предложено Чжун Ли, в два часа дня приходят только двое: это Сяо, кажется, опять чем-то раздражённый, и Венти, обеспокоенно покусывающий губы. — Привет, — вторично здоровается психолог, придвигая стул к кровати. Сяо следует его примеру. — Ты уже обедал? Итэр кивнул. Внезапно школьник притягивает опешившего юношу к себе за воротник рубашки, и едва слышно шепчет прямо в ухо, опаляя морозным дыханием: — Я буду ждать тебя в десять часов вечера на крыше. Ты же хотел поговорить со мной? Блондин переводит опасливый взгляд на Венти, а тот в свою очередь подмигивает, сам прижимаясь к его уху с другой стороны, и также тихо шепчет: — Я тоже буду там и заберу тебя в пол десятого. Но тебе стоит приложить все усилия сегодня в четыре часа дня, чтобы Чжун Ли и Чайлд ничего не заподозрили. Тебе-то они ничего не сделают, а вот мы пострадаем. — Хорошо… Я постараюсь, — пробормотал на грани слышимости белокурый, и только тогда двоица отодвинулась на приличное расстояние. — Кхм, — Сяо, видимо, только сейчас осознав, как со стороны выглядели их с врачом-психологом действия, заметно краснеет. — Так, говоришь, очень скучаешь по школе? Понятно, — повышает он голос, словно это обращено не к Итэру, а к кому-то за дверью. Да ну. Неужели… Кто-то вправду подслушивает их разговор? На вопрошающий, полный испуга взгляд светловолосого оба кивают, меняясь в лицах. — Ну, вообще, я раньше преподавал в начальной школе, — захихикал Венти, совершенно не выдавая своей нервозности. — Поэтому могу временно быть твоим учителем! — взрослый снова подмигивает, умоляя поддержать эту игру. — О, это было бы здорово, — подделывает радость в голосе мальчонка, ловя на себе одобрительные взоры Сяо и Венти. Кажется, опасность миновала, раз они расслабились.— Ну, я думаю, что мне даже придётся вспоминать таблицу умножения, ха… У приятелей расширяются глаза, а уголки губ дрожат в попытке сдержать смех. — Ахахаха, да не настолько ты всё забыл! — не выдерживает Венти, а Сяо лишь изредка посмеивается, прикрывая улыбку кулаком. — Ну, чего в этом такого смешного, — дуется Итэр, выглядя так очаровательно, что янтарноглазый не удерживается, щипая юношу за щеку. — Ай-яй! Ай, ну больно же! — Дурашка, — ласково обзывается Венти, обессиленно падая лицом на кровать. — Хочется курить, ах. — Венти, — Сяо бьёт его по затылку, а после извинительно наклоняет голову, прося прощение у Итэра. — Давай без твоих чёртовых заскоков. — Да я же не собирался здесь курить! — возмущается старший, мгновенно получая щелбан по лбу, когда отрывает голову от простыней. — Ай… Ты такой жестокий, Сяо! — Нечего ныть, — фыркает школьник, замирая, стоило услышать смех Итэра. — Что… Что смешного? Щеки юноши покрываются румянцем, потому что этот ангельский голосок проникает в уши и остаётся в памяти. Кажется, Венти чувствует себя также. — Нет-нет, я смеюсь потому, — мальчонка стирает слёзы с уголков глаз. — Что вы очень забавные, ребята. Вы мне нравитесь. — Нра… Нравитесь? — Сяо стушевался, да затих, глядя куда угодно, но только не в золотистые глаза. Венти выпрямился, светясь то ли от счастья, то ли просто потому, что является безмозглым идиотом. — Ты нам тоже нравишься. — серьёзно произносит психолог. Итэру поначалу кажется, что тот говорит не о дружеской симпатии, а о чём-то большем, однако быстро выбрасывает эти мысли из головы. Часы пробили десять часов вечера. Венти так и не пришёл. Неужели его поймали? За окном разворачивается не самая приятная погода: слышны раскаты грома, а над океаном, видным из окон больницы, сгущаются тучи. В некоторых просветах небо зелёного цвета, в некоторых тёмно-серое. Это признаки шторма, о котором Венти говорил в первую их встречу? Ослепительная вспышка молнии на миг озаряет комнату, и Итэр замечает, что на подоконнике сидит некто рыжеволосый, скучающе глядя в панорамное окошко. Внутри обрывается надежда на то, что он всё же узнает правду. — С Венти и Сяо всё в порядке, — тихо шепчет Чайлд. — Одного просто отстранили от работы на неделю, а второму запретили появляться здесь тоже около семи дней. — Ты знал! — шокировано ахает Итэр, отползая к спинке кровати, когда тот поднимается, забираясь на неё. — Знал, — он хватает его за щиколотку, надавливая маленькой ножкой на ширинку. Школьник ощущает, как тёплая плоть дёргается в ожидании прикосновений. — Именно поэтому и рассказал об этом Чжун Ли. Ради твоего блага. Мальчишка выдыхает, пронзённый понимаем. Подслушивал Чайлд, а не Чжун Ли. Хотя какая разница? — Действительно ли ты меня любишь? — ему даже не страшно, когда рука проникает под одежду, оглаживая живот. — Я тебя не понимаю. — Не нужно понимать меня, — он тыкается лбом в его плечо. — Нужно просто знать, что я люблю тебя. А раз люблю, то и в обиду не дам. — Твоя любовь надумана, — спокойно молвит Итэр. — Это эгоистично, знаешь? Ты называешь это любовью, говоришь, что хочешь уберечь, но я не верю. И не поверю в твою дурацкую влюбленность, пока ты не позволишь вспомнить прошлое. — Я подумаю над этим. Может быть, — бурчит он, попутно расстёгивая пуговицы на чужой рубашке. — …Только если ты подрочишь мне. Итэр от омерзения кривится, однако давит пальцами ног на ширинку, вытягивая низкий стон. — Да, да, вот так, — мычит Чайлд, убирая руку от ноги мальчишки, вплетаясь в разметавшиеся по кровати златые волосы. — Ты невероятен. — Заткнись, — с осознанием того, что он делает, приходит и горький ком, застрявший в глотке. Подросток издаёт всхлип, смаргивая непрошеные слёзы. — Я не хочу слышать этого от тебя. — Ха… — хрипло тянет тот, отрываясь от плеча юноши, рассматривает личико. — Почему же ты не кричишь, детка? Тебе ведь не нравится. — Потому что всем всё равно, что ты со мной делаешь. А Чжун Ли, мне так кажется, будет не против тоже сделать это со мной, — голосок дрожит, готовый сорваться на всхлип. — Сделай это быстрее, прошу. — Я никому не дам сделать это с тобой. Только у меня есть такие привилегии. — Я тебе не принадлежу. И спокойно могу сообщить в полицию, если ты вдруг забыл, — рычит мальчишка, сильно надавливая на пах, желая принести боль. А Чайлд только хихикает возбужденно, и трётся, пачкая слюной ткань рубашки подростка. — Фу, да ты чёртов мазохист, которому нравится дрочка ногами. Ты такой мерзкий. — Детка, мне будет очень интересно послушать, как ты будешь доказывать полиции, что я до тебя домогался. К тому же, я являюсь предпринимателем крупной фирмы. Все ещё думаешь, что меня так просто сдать копам? О, ты такой невинный ребёнок. — он ласкает языком чувствительную шею Итэра, однако не заходит дальше обычных полизываний. Видно, всё же беспокоится за возможные проблемы, которые возникнут, если оставит укусы. — …В таком случае, это первый и последний раз, когда я делаю нечто подобное. — обречённо вздохнул школьник, передёрнувшись от омерзения, стоит ширинке расстегнуться, освободить дрожащим рукам член от нижнего белья и коснуться влажной головкой пятки мальчика. — Да-да, как скажешь, — облизнулся Чайлд, зарываясь носом в макушку подростка. — Но я все ещё не понимаю, почему ты такой покорный. — Будто от того, что я позову на помощь, что-то изменится, — слишком пессимистично рассуждает мальчонка. — Вряд ли сейчас поблизости есть кто-то из медперсонала. Да даже если кто-то и есть, за это время ты успеешь сбежать. Ты, вероятно, через окно в мою палату и пробрался. И, если ты сбежишь, то я ничего не смогу доказать, а Чжун Ли, защищая твою репутацию, скажет, что мне привиделось. И знаешь, другие работники больницы поверят ему, потому что у меня травма головы, при которой возможны галлюцинации. Хорошее же ты время подобрал для осуществления своих грязных желаний, Чайлд. — в заключение Итэр фыркнул, проводя носочком по истекающей смазкой головке. — А ты умён. — Я невероятно глуп, потому что сейчас дрочу тебе ногами, — невесело хохотнул мальчонка, слыша сверху стон при надавливании большим пальцем на уретру. — Даже звучит, как нонсенс. — Не волнуйся, — развратно улыбается рыжий. — Я дам тебе всё, что ты пожелаешь в качестве извинения. — Ты не дашь мне правды, — качает мальчишечка головой, ощущая, как член становится больше и твердеет, вызывая отвращение. — Зачем мне твои деньги? Я не шлюха. — Я не воспринимаю тебя, как шлюху, — оскорбленно шипит на ухо Чайлд. — Если бы ты для меня ничего не значил, то я бы просто трахнул тебя. — О, как же мне повезло! — с иронией восклицает он. — Мерзавец, ты действительно отвратителен. Что же ты можешь предоставить мне, кроме денег? Свободу? Правду? Нет, ведь ты любишь держать всё под контролем, это же так круто! Пиздец ты еблан конечно. — Ну перестань, — виновато прошелестел мужчина, толкаясь в ножку, облачённую в мягкий белый носок, головкой. — Я же так люблю тебя. Разве любовь может быть ужасной? — Это не любовь, — повторяет Итэр, сам не зная, почему слёзы беспрерывно стекают на подушку. — Это просто влечение. — он задыхается стоном, потому что Чайлд, желая заткнуть болтливого мальчишку, мажет шершавым языком по шее. — Признай, это лучше, чем изнасилование, верно? — наверное, здравомыслящий Чайлд никогда бы этого не сказал, но возбуждение вскружило ему голову, заставляя думать исключительно о том, как, наверное, узко в юношеской заднице. — Но твой вид заставляет только и думать о том, чтобы вставить тебе. — Извращенец, — шипит сквозь плотно стиснутые зубы мальчик, не сдерживая надрывистого стона, когда язык переходит на сверхчувствительное место за ухом, оставляя там влажный след. — Ты действительно закончил крутой российский институт? Слабо верится, ибо сейчас ты представляешь из себя тупую амёбу с клишированными фразами. Мангу с геями, что ли, перечитал? — Твой язык всё так же крайне остр, — ухмыляется Чайлд, меняя позиции. Он сажает Итэра сверху, и склизкий орган трётся о тонкую руку блондина, пуская по спине отвратные мурашки. — Отсоси мне. — Пошёл на хуй, — рычит мальчишка, ударив по руке старшего, лёгшей поверх мягкого бедра. — Желательно Чжун Ли. Он же неровно к тебе дышит, ха? Так почему бы не лечь под него? — Ты так это видишь? Хахаха, он любит другого человека, — хрипло рассмеялся синеглазый, в предвкушении облизнув губы. — И он не в моём вкусе. — Да плевать, ты тоже не в моём вкусе, — воротит нос от него Итэр, собираясь слезть, но руки удерживают за бёдра крепко. — Но почему-то тебя это не волнует. — А кто тебе нравится? — Да никто мне не нравится! — вскрикивает мальчонка, тут же болезненно замычав от конечности, зажавшей рот в грубой форме. — Ну тогда отсоси мне. Я не могу ждать. — и изнывающий член, одиноко потирающийся о бледную руку Итэра тому подтверждение. — Я сказал нет. — Ты не понял, — рычит Чайлд, дёрнув за запястье и надавив на затылок. — Это не просьба. Приказ. — Да пошёл ты, — ему приходится лицезреть толстый член мужчины, а красная головка, сочащаяся предъэякулятом, побуждает почти сплюнуть от омерзения. Однако тогда бы, скорее всего, он бы получил от рыжего мерзавца. — Фу… Как девушкам не мерзко отсасывать хер? Противно же. — рвотный позыв даже подкатывает от одного лишь вида вен на стволе. Вовсе не эстетично. — Займись делом. — рыжеволосый теряет терпение. С раздражённым вздохом Итэр касается головки кончиком языка, а Чайлд приподнимается на локтях, сглатывая вязкую слюну. Глаза его светятся в темноте синим пламенем, прожигая в неторопливом мальчишке дырку. — Фу, — кажется, его с минуты на минуту стошнит, коль ещё раз дотронется до детородного органа язычком. — Я не могу. — Потерпишь. — звучит холодно в ответ, и рука давит грубо на затылок, прижимая сжатыми губами к головке. — Мудак. — всхлипывает Итэр, ощущая, как его заполоняет отчаянье. Всё же это так отвратительно — отсасывать кому-то, когда не то что не любишь, даже ненавидишь. — Я убью тебя однажды. — слёзы неприятно обжигают переносицу, когда белокурый, склонив голову к плечу, проводит языком по стволу, но к головке прикасаться хочет меньше всего. — Смелое заявление, — конечно же, рыжик не испугался угрозы. — Возьми в рот. Он больше не пытается грубить. Страх прошивает вплоть до пальцев рук, и златовласый, беспокоясь за то, что будет, если не возьмёт, поспешно заглатывает. Глаза заполнились новой порцией слёз, стоило члену коснуться его языка. А Чайлду нравится: он низко стонет, откидывая голову, постоянно сглатывает слюну. Как псина, маявшаяся от жары. — Так узко, — пот скатывается по скуле рыжеволосого, впитываясь в ткань расстёгнутой наполовину рубашки. — Видел бы ты себя сейчас со стороны, детка. Я бы прикончил тебя. Итэра тошнит. Тошнит ещё больше, когда другая рука, свободная от его волос, забирается под штаны, ползя под нижнее бельё. — Не трогай! — взмолился он и оторвался от возбуждения, осознав, что тот обводит пальцами колечко мышц. — Ты же обещал! — Обещал, — повторяет заплетающимся языком Чайлд, моргнув. Взгляд мужчины затянут дымкой сильного вожделения. Кажется, он сейчас даже не слышит школьника. — Но я так хочу… — По… — до него доходит, что взрослый задумал с самого начала. — Помо-Мфх…! Крик, оборванный на середине, заглушается вновь рукой. — Не смей кричать, — зловещее рычание исторгается из грудной клетки синеглазого. — Я трахну тебя. Итэр хочет укусить старшего за ребро ладони, а тот ловко предотвращает это тем, что, опрокинув обратно на кровать, вдавливает лицом в матрас. — Да ладно тебе, — посмеивается он. — Один раз. — Нет… Не надо! — захлёбывается в слезах, когда с него стягивают штаны с нижним бельём. — Я тебя умоляю, что угодно, но не это! Чайлд останавливается. — Что угодно, говоришь? — довольно причмокивает губами мужчина, прищуриваясь. — Ладно. Тогда ты выйдешь за меня? Подросток ощущает себя разбитым. И униженным, потому что судорожно соглашается, лишь бы он не насиловал его. — Я люблю тебя, — хрипло признаётся рыжик, переворачивая на спину. Между бёдер оказывается член мужчины, что уткнулся в грудь, сдерживая рык. — Хочу от тебя детей. — Перестань, — слабым голосом просит мальчишка, выгибаясь от огненных поцелуев в шею. — Это мерзко. Рыжеволосый не отвечает, толкаясь членом и стонет, зажмуриваясь от потрясающих ощущений. — Нх, — всхлипывает белокурый, закрывая лицо, не желая, чтобы он видел противных слёз. Чайлду, кажется, всё равно — он сейчас помешен на своём возбуждении, которое не уйдёт даже тогда, когда кончит. — Я люблю тебя. Я люблютебяялюблютебялюблюлюблюлюблю. …Итэр хочет разрыдаться. Синеглазый оставил его одного со спермой на животе. Помимо того, что мальчика чуть не трахнули, он ещё и стал будущей «женой» Чайлда. Как отвратительно.