После того, как Аякс ушёл, Итэру стало снова невыносимо одиноко. Почему он так сильно ждёт его возвращения? Мальчик не знает, однако, скучает же он не только по нему… Наверное. В любом случае, он хочет увидеться с Венти и Сяо, дабы убедиться, что с ними всё в порядке.
— Доброе утро, Итэр, — блондин дёргается от глубокого голоса с хрипотцой, что раньше могла слишком сильно отвлекать Итэра, но сейчас ему вообще на Чжун Ли смотреть противно, не то что слышать его баритон. — Как спалось? — ногой мужчина прикрывает дверь в палату, поскольку в руках у него поднос с завтраком, состоящим из овсянки с кусочками клубники, апельсинового сока и десерта в виде нарезанных свежих фруктов.
— Спасибо за беспокойство, — мальчику приходится притвориться, будто он рад видеть доктора. С поддельным изумлением смотрит на еду, поставленную на стол на колёсиках, и облизывается. — Спал, как убитый.
— Вот как? Что ж, отлично, — губы Чжун Ли трогает ласковая улыбка. И Итэр теперь знает, что всё это — чёртова фальшь, чтобы ослабить бдительность. — К сожалению, сегодня твой психолог занят, но, чтобы исключить неловкости в вашем с ним скором общении, стоит знать, что его зовут Дилюк.
Что?
Итэру тяжело сглотнуть слюну.
Так значит, этот ублюдок уволил Венти, нанял другого человека, и сейчас упрямо скрывает тот факт, что прошлый психолог вообще когда-либо существовал? Какого чёрта, он же обычный доктор, как тогда он добивается устранения работников больницы?
— М? Что такое? — взрослый склоняет голову к плечу, невинно улыбнувшись.
— Нет, ничего… Ничего, — пытаясь взять себя в руки и не поддаться порыву ярости, Итэр зажмуривается до ярко-красных кругов перед глазами, словно выжженных на роговице. — Спасибо за то, что предупредили заранее.
— Тебе стоит поесть. Сегодня у тебя тренировки, которые заберут много сил, — доктор элегантно присаживается на стул, и закидывает ногу на ногу. Затем, полностью обескураживая младшего, набирает ложкой кашу, что на самом деле юноша на дух не переносит, и подносит к губам мальчишечки. Раньше, когда ему приходилось есть, его тоже кормили, потому что школьнику было всё ещё сложно держать предметы в руках, однако это делала обычно медсестра. А перед ним — взрослый мужчина, да и к тому же Чжун Ли. — Давай, открой рот.
И Итэр, желая расцарапать спокойное лицо врача, покорно приоткрывает розовые губы, передёрнувшись, когда горячий палец касается подбородка, слегка надавив.
Горячая каша проникает в ротовую полость, едва обжигая чувствительный язык, и подросток морщится от сиюсекундной боли. А Чжун Ли с нотками удовольствия взирает на лицо младшего, быстро пробежавшись языком по губам.
Присутствие брюнета невероятно сильно давит на Итэра, и человек напротив прекрасно это понимает. Поэтому и действует столь неординарно — чтобы загнать мальчика в угол.
Вытерпев кормление нелюбимой кашей, на деревянную шпажку накалываются фрукты. Самые различные, и даже те, которые Итэр никогда не видел.
Клубника настойчиво толкается во вновь сжатые губы, и кислый сок брызгает на ранки, разъедая кожу. Мальчонка болезненно промычал, тут же открыв рот. Ягода оказывается на языке, и зубы начинают пережёвывать, пока Итэр не спускает взгляда с Чжун Ли.
Как далеко он зайдёт, чтобы вывести на эмоции?
Конечно, светловолосый догадался, что всё это делается с целью разозлить и понять, притворяется ли Итэр, якобы всё забыв, или же действительно амнезиак сработал.
Нельзя себя выдавать.
В противном случае по его вине, возможно, снова пострадает Чайлд, или Сяо с Венти. Ни в коем случае нельзя этого допустить.
— Кажется, теперь я понял, что Чайлд нашёл в тебе, — школьник так надолго затерялся в своих мыслях, что и не заметил, как тарелка с ягодами опустошилась, и теперь горячее дыхание Чжун Ли ощущалось на покрасневших от кислого сока губах.
Инстинкт самосохранения в этот раз не срабатывает, поскольку врач уже накрывает своими губами чужие, а также оплетает пальцами тонкие запястья, блокируя попытку вырваться.
Итэр старается не дышать.
— Дыши. — в противовес мыслям хрипло шепчут ему, отстраняясь.
Мальчик не поднимает глаз на мужчину, зная, что встретится с бесстрастным взором, который пропитает каждую часть тела непреодолимой ненавистью.
— За тобой зайдёт Ху Тао через час, — янтарноглазый с непринуждённым выражением лица поднимается со стула, забирая поднос и оставляя лишь стакан сока, который Итэр так и не выпил. — Давай сохраним это в секрете, хорошо?
— …Конечно, — и словно ему было приятно целоваться с доктором, Итэр глядит на него с наигранным обожанием, а тот, вроде, верит. А мысленно тем временем подросток проклинает Чжун Ли, кричит о своей разрушающей ненависти, и желает разорвать его. — До свиданья, господин Чжун Ли.
— К несчастью, сегодня я не смогу навестить тебя во второй раз. Уж очень много дел. —
и слава богу, облегченно выдыхает Итэр про себя. Брюнет нежно улыбается, и откланявшись, оставляет подростка одного.
— Мерзавец. — рычит тихо блондин, с отвращением вытирая влажные губы.
Возможно, стоит рассказать об этом поступке Чжун Ли Чайлду. Конечно, ничего толком не изменится от того, что он поведает, но-
Почему-то ему кажется, что он должен.
***
Плавно опускается вечер. Хотя, можно ли назвать двенадцать часов вечером?
Он бы посмеялся со своей иногда проскакивающей глупости, однако был сосредоточен на скором приходе Аякса. Мужчина не называл точное время, но раз он не пришёл раньше, значит, стоит ожидать в ближайшее время.
И мысль о том, что его Чжун Ли поймал, вводит в бесконтрольный ужас.
Что, если «Моракс» с самого начала знал о том, что Итэр всё помнит, и на самом деле это и есть его часть плана?
Прерывает не очень приятные мысли, полные тревог, стук в окно. Мальчик специально оставил приоткрытым, дабы Чайлд смог войти. Он видит, как тёмная фигура с рыжими вьющимися волосами бесшумно проскальзывает внутрь, а за ней ещё две, ненамного ниже собственной.
Блондин с облегчением улыбается. Нет. Чжун Ли не может ничего знать. И сейчас он, наверняка, у себя дома, а не подслушивает за дверью. Да… Да, так и есть.
— Привет, Итэр, — Аякс хлюпает носом, отводя взгляд. Зажигается настольная лампа, освещая лица пришедших тёплым светом. Школьник с беспокойством замечает, что у опекуна вновь глаза на мокром месте.
— Что случилось? — кровать мальчика меняет наклон, чтобы он смог сесть. Светловолосый тянет руку к руке синеглазого, желая согреть прикосновением, а тот шарахается и отдёргивает её.
— Как я понял, ему приснился кошмар, в котором он видел твою смерть, — мальчишечка совсем и забыл, что вместе с другом пришли и ещё два знакомых.
— Венти, — золотистоглазый приветливо улыбается бывшему психологу, что в ответ лишь кивнул, а затем задорно вздёрнул уголки губ в улыбке. — Сяо. — школьник складывает руки на груди, впиваясь в белокурого непроницаемым взором.
— У нас не так много времени, — в спешке бормочет Венти, нервозно оттягивая свои волосы. — …Чайлд, соберись.
— Брось, Венти, — Итэр сочувственно заламывает брови домиком, разводя руки для объятий. — Сейчас Аяксу как никогда раньше нужна поддержка. Он ведь сломается, если мы будем продолжать относиться к нему пренебрежительно, — подросток зажмуривается, ощущая, как тёплое тело рыжего ни секунды не медля прижимается к его — маленькому и тощему. — Всё хорошо, Аякс. Я здесь. — утешительно шепчет младший, трепетно поглаживая дрожащего взрослого по мягким локонам.
— Аякс, да? — Венти, озадаченно вздыхая, недовольно хмурит брови. Что-то кольнуло при виде, какими ласковыми объятьями наградил Чайлда Итэр. — Удивительно, что ты позволяешь называть себя по имени. Хотя, чему я удивляюсь, — он с ноткой грусти фыркнул. — Ты всегда относился к нему с большей теплотой, чем к нам. Даже Люмин любовью обделил, вот подлец.
— Мне всё равно, если тебя это не устраивает, — голос рыжика, на удивление, вовсе не дрожит. Наоборот — пронизан холодом и неприязнью. — Я бы тоже мог тебя во многом упрекнуть, и эти предъявы были бы более существенные, чем якобы «другое к вам отношение». — он отстранился от грудной клетки изумлённого этой перепалкой Итэра, только чтобы подавить своим тяжёлым взглядом.
— Аякс, — блондин с усталостью прикрыл глаза. Чего ему хотелось сейчас меньше всего — так это бессмысленных обвинений. — Я понимаю, что ты… Не особо им доверяешь, но пожалуйста, не отталкивай их так сразу. Вы ведь друзья. — Чайлд раздражённо цыкнул в сторону Сяо и Венти, вновь прильнув к единственному человеку, которого хотелось защищать.
— Мы не друзья, — Сяо не удержался от колкости, от злости не зная, как себя сдерживать, чтобы не ударить Аякса, что, помимо того, что кажется, стал ближе всех к Итэру, коий два года назад доверял только восемнадцатилетнему школьнику, так ещё и в любое время мог очутиться в объятьях подопечного. — И ты сам виноват в том, что стал наркоманом. Кто согласился на лечение у Чжун Ли? Ты. Кто доверял ему? Ты. И кто пострадал из-за него?
Итэр.
Сяо кусает нижнюю губу, сводя брови к переносице. Почему Итэр больше не обращает на него внимание? Почему не просит о помощи? Он что, перестал быть беспомощным? Вроде, сейчас он беспомощней больше всего, и нуждается в помощи.
А Сяо может протянуть ему руку. Если только Итэр попросит… Если примет его в объятья, точно такие же тёплые, в которых в данную секунду сжимает Чайлда, то тогда… Он будет счастлив. Да?
Сердце отвратительно сжимается, когда взор скользит по столь чувственной улыбке Итэра, обращённую рыжему
придурку мужчине. И Аякс поднимает голову, заглядывая в золотые глазки мальчика, улыбаясь точно так же.
Они что… Любят друг друга?
…Почему?
Чем Чайлд заслужил эту любовь? Тем, что постоянно крутился рядом с ним? Тем, что проводил намного больше времени с Итэром, и успел узнать его куда лучше, чем Сяо и остальные? Поэтому Итэр так им дорожит?
…Он знает ответ на свой вопрос.
Сяо всегда был эгоистичным, думая, что будет хорошим решением держать Итэра около себя, не подпуская ни к кому. Он боялся потерять его, вот поэтому вёл себя так мерзко, обманывая ложными надеждами, что Итэр любит Сяо и таким.
Конечно же нет.
Итэру нравится Чайлд. Всегда нравился, все эти шесть лет, даже несмотря на то, что с ним делал под наркотиками этот мужчина.
Сяо ненавидит Аякса.
Потому что так нечестно.
— Прекрати, — тихий голос бывшего психолога заткнул его, останавливая так и не начавшуюся ссору, которая повлекла бы за собой плачевный исход. — Сам же знаешь, что Чайлд невиновен. Кто ты такой, чтобы упрекать его за чрезвычайную доверчивость?
Ты не Итэр, — Венти, не скрывая угрозы, сузил глаза. С какой стати он встал на сторону Аякса? — И не имеешь право обвинять в том, в чём нет его вины. С таким же успехом я могу обвинить Итэра в том, что он доверился Чжун Ли. Теперь понимаешь, как ужасно глупо это звучит?
— Перестаньте вы уже, — Итэр разозлился, случайно слишком сильно вцепившись в волосы Чайлда пальцами. Тот ойкнул, тут же словив извинительный взгляд. — В любом случае, вы здесь не для того, чтобы переводить стрелки.
— …Я начну с начала, — Аякс утомлённо закрыл глаза, жмясь ближе, безмолвно прося о том, чтобы младший не переставал гладить по голове. — Шесть лет назад я забрал вас с Люмин из приюта, — он стушевался. — Не знаю, что именно сподвигло меня на это решение. Я просто захотел. Чжун Ли вообще был против, чтобы я, э… Я не знаю. Он тот ещё больной ублюдок. У него давно крыша уже поехала, и, как бы он ни пытался запудрить тебе мозги тем, что «любит меня», не стоит верить в это. Всё это враньё, которое… Сопровождает его с того момента, как познакомился со мной, — Чайлд не без удовольствия приластился к руке, поглаживающей щеку. — Мы не друзья. И даже не знакомые. Я бы назвал нас вечными врагами, помогающими друг другу только для взаимной выгоды. Я почти ничего о нём не знаю. Наверное, я знаю столько же, сколько и ты.
Сяо издал сухой смешок.
— Кого ты пытаешься обмануть? — он больше не в силах вытерпеть зрелища перед ним. Поэтому бесцеремонно схватил Чайлда за капюшон чёрного худи, отлепив от Итэра. — Не выйдет выйти сухим из воды. Не в этот раз, Чайлд. Так что перестань делать из себя жертву, все мы поняли, какой ты бедный, ищущий утешение у Итэра, да-да. — удивлённый взгляд рыжего стал острым, непримиримо враждебным, что, честно сказать, позабавил Сяо.
— Сяо, — и названный застывает от голоса, неминуемо холодного и неприязненного. Итэр хватает Аякса за запястье, сверля Сяо немигающим взглядом. — Пожалуйста, удержись от комментариев.
— Ха… — Сяо отшатывается, пронзённый острой болью внутри. Конечно, ему было очень обидно от слов некогда друга. Или любовника? Он и сам запутался.
—…Я не лгу сейчас, — роняет негромко синеглазый, садясь рядом с Итэром и прижимаясь к нему боком. Когда они успели выйти на новый уровень доверия? Сяо прекрасно помнит, что пару дней назад Итэр относился к Чайлду с плохо скрытым презрением. Так что поменялось с той поры? Всё из-за открывшейся правды и понимания, что всё это время ненавидел не того человека? — Чжун Ли не посвящал меня в свои планы. Знаю только, что в меня пихали наркотики, и что именно он взорвал наш дом. И даже если я знаю, то не смогу беспочвенно обвинить его в этом. Наша полиция действует под девизом: «обвиняешь — предъяви доказательства», и это вовсе не плохо, но иногда из-за подобного невинные люди, не имеющие доказательства, продолжают страдать от рук маньяка или педофила, например. — Итэр позволяет горячей и большой, исполосованной старыми шрамами, руке сжать его, ненавязчиво переплетая пальцы.
— У тебя куча денег, — невзначай напоминает Сяо, и остальные не совсем понимают, к чему он это сказал. — Почему бы не попробовать уломать полицейских при помощи их?
— Сяо. — Венти осуждающе дёргает его за рукав кожаной куртки.
— Представим такую ситуацию, — Чайлд счёл предложение Сяо невообразимо нелепым и смешным, потому по-дурацки широко улыбается. — Я предлагаю им взятку, и в таком случае возможно два исхода: меня либо арестуют, либо просто откажутся принимать деньги, что впрочем, равноценно. И я напомню, что Чжун Ли тоже не пальцем деланный. В случае, если его «просто так» обвинят, он имеет право нанять адвокатов, что вступятся за него на суде. И как ты, в таком случае, предложишь мне выкручиваться? Против него нет совершенно никаких доказательств, а вот у него против меня имеются. Это будет глупым и опрометчивым решением, что в итоге будет только в пользу Чжун Ли. Меня посадят, и больше не будет того, кто предоставит Итэру надёжную защиту. И вот не надо якать, типа вы сможете его уберечь, даже не начинайте, — завидев возмущение на лицах Венти и Сяо, он устало трёт переносицу, выражая своё нежелание выслушивать их речь. — Конечно, сейчас я довольно слаб, и восстановился не полностью, к тому же, зависим от наркотиков, но это не значит, что я не могу повлиять. И моя зависимость не сродне раку, она излечима. Именно поэтому я незамедлительно обратился к другому знакомому врачу в другом городе, чтобы перестраховаться.
— Только вот толку-то с этого? — голос Сяо сочится ядовитостью. Наверное, будет уже ожидаемым услышать от него нечто не очень приятное. — Ты — второй человек после Чжун Ли, который может причинить Итэру вред. Что во время ломки будешь делать? Итэр испугается и сбежит, а ты останешься доживать дни в полном одиночестве, даже если и удастся излечиться от наркозависимости. — янтарноглазый довольно хмыкнул, заметив, как на глазах Чайлд растерял остатки былой, едва собранной по частям, самоуверенности, погрустнев.
Раздаётся звонкая пощёчина. Итэр был задет комментариями Сяо, и убеждённостью в том, что мальчик поступит, как трусливая крыса, бросив Чайлда одного со своими страданиями. Рыжий не заслуживает к себе такого отношения, и, Итэр уверен, никогда не причинит ему боли даже в порыве ярости, о которой Чжун Ли говорил.
— Сейчас ты ведёшь себя мерзко, — глаза щиплет от слёз, и блондин стирает их рукой, крепко сжимая второй ладонь Аякса. Он смотрит горящим взглядом на Сяо, что держится за покрасневшую щёку, и в разочаровании поджимает дрожащие губы. — Ещё и смеешь выставлять Аякса в не лучшем свете. Прости, Сяо, конечно же я понимаю, что ты беспокоишься, но говорить о том, что я, поджав хвост, сбегу — уже слишком, не думаешь?
— Ааа… — Венти раздражённо постукивает носком туфля по полу. — Вы серьёзно сейчас собрались выяснять отношения? У нас ещё будет возможность сделать это, и не раз, а сейчас давайте приложим усилия для того, чтобы помочь вспомнить Итэру. — его слова звучат трезво и адекватно, именно потому они, наверное, и остужают умы трёх людей. — Продолжай свой рассказ, Чайлд.
— Кхм, — Аякс прочищает горло. — На самом деле, мой рассказ будет бесполезен, если ты так ничего и не вспомнишь лично, однако я больше не могу скрывать от тебя то, что ты итак должен знать, — он ласково ухмыльнулся, прищурив тёмно-синие глаза. — Может быть, для тебя это прозвучит обидно, но я с самого начала любил тебя больше, чем Люмин. Почему именно тебя? …Я не знаю, — и вспыхнувшие смущённо щёки дают всё понять без слов. — Но мне нравилось ухаживать за вами, будто я был вашим… Старшим братом? Для отца я слишком молод, — тихо засмеялся Чайлд, побуждая и Итэра издать смешок. — Вы напоминали мне моих братьев и сестру, что живут в России. Думаю, мне просто хотелось позаботиться и ощутить, что нужен кому-то. За год нашим с тобой, Итэр, отношениям, можно было лишь завидовать. Я не шучу, мне они действительно казались идеальными. У нас даже как таковых ссор не было, и всё было бы в порядке, если бы не… Не Чжун Ли. Зря я не прислушался к твоим опасениям тогда, — мужчина тяжело вздохнул, и спустя пять лет всё ещё корил себя в своей наивности и вере, что Моракс проявит себя, как доктор, более ответственно, и не станет пользоваться слабостями Чайлда. Видно, двадцати трёхлетний Аякс до последнего отказывался верить в то, что Чжун Ли лишь пользуется им. — Я бы мог просто пойти к другому доктору, а не к нему. Однако вряд ли есть какой-то смысл сейчас вспоминать об этом, это ничего не изменит.
— Постой… — Итэр остановил его взмахом руки, болезненно поморщившись. В голове всё болезненно запульсировало, а фрагменты воспоминаний стали постепенно складываться в единый пазл. Трое знакомых замерло, и Чайлд начал беспокоиться, не потеряет ли Итэр сознание, как вдруг блондин замычал, прокусив нижнюю губу, и откинулся на подушки, хватая ртом недостающий воздух.
— Эй, — они напряглись от такого странного усугубления дел, а Аякс схватил юношу за руку, поглаживая по покрывшемуся испариной лицу. — Тебе очень больно, Итэр?
— Нет… Нет, всё… Всё хорошо, — золотистоглазый выдавил слабую улыбку, что сползла, как только новая волна воспоминаний вторглась в разум. — Чёрт возьми, почему вспоминать… Так больно? — он выгнулся, услышав, как захрустела затёкшая спина, как что-то щёлкнуло внутри, словно угрожая сломать позвоночник.
— Пожалуйста, Чайлд, отойди, — голос Венти звучал приглушенно, однако в нём слышалось волнение. И Чайлд, будто бы зная, что бывший психолог собирается делать, уступает место, сверкая синими глазами с мелькающим в них переживанием. — Расслабься, Итэр. Мы уже пользовались подобным методом, помнишь? Только тогда тебе требовалось забыть, — Венти забирается на кровать, и укладывает голову мальчика на свои колени, стирая прохладной рукой пот со лба, и смахивая прилипшие прядки. — Доверься мне.
Итэр не видит причин для недоверия, раз Чайлд не протестует.
— Молодец, — он выдыхает, поняв, что мальчишка всё же решил довериться. — Теперь расслабься. Представь что-то хорошее. Что-то, что погрузит тебя в умиротворение. Можешь представить, как хорошо ты проводишь время с Чайлдом в тихом доме где-то далеко-далеко. Представь всё что угодно. Всё, что заставит тебя отвлечься.
И Итэр прислушивается к тихим словам старшего, зажмуриваясь, чтобы было проще представить.
Лицо ласкает тёплый ветер, а в нос забивается лёгкий запах моря и душистых цветов.
Итэр боязливо открывает глаза, и сразу же разрывается чистым и счастливым смехом, глядя на высокую фигуру Чайлда, протягивающего ему руку для танца.
— О, милая леди, не позволите ли мне позвать вас на вальс? — низкий голос Аякса сквозит нежностью, и взгляд насквозь пропитан искренней, нисколько не извращённой, любовью.
— Конечно, великодушный сэр, я с радостью приму ваше приглашение, — мальчик без раздумий вкладывает свою миниатюрную ладонь в крепкую, необычайно тёплую длань мужчины. — Ах…
Другая рука Аякса бережно прижимает к себе за талию, а
уверенная улыбка, озаряющая красивое лицо, внушает чувство спокойствия Итэру.
— Раз, два, три, — Чайлд начинает счёт, пока школьник, поначалу растерявшийся, едва ли не наступает ему на ноги. Однако рыжеволосый не ругается, только хихикает, в шутку называя его растеряшкой, и Итэр правда не знает, как Аякс вообще додумался до такого слова. — Да не напрягайся так, я же не хореограф, — без издёвки смеётся старший, с умилением наблюдая за тем, как мальчишка отчаянно пытается попадать в эти «раз, два, три». — А твой муж.
…Итэр только сейчас замечает блестящие на их безымянных пальцах обручальные кольца.
— Ты такой маленький, — кажется, юноша быстро приучается к движениям, потому что сейчас следует за ведущим Чайлдом более плавно и размеренно. — Хотя тебе уже двадцать.
Парню кажется, что у возлюбленного это вошло в привычку — смущать его. И, неужели ему действительно уже двадцать?
— Зато меня удобно носить с собой, — улыбается очаровательно Итэр, прижимаясь к груди синеглазого. Они всё ещё кружат в вальсе, что в принципе, уже не кажется таким сложным. — Разве тебе это не нравится?
— Даже если бы ты был высоким, то всё равно был бы горячо любим мной, — успокаивает его рыжик, прижавшись носом к тонкой шее. Молодожёны останавливаются, и любимые руки не спешат убраться с талии. — Я люблю тебя.
— Конечно, — у младшего слезятся глаза от счастья, наконец завладевшего им за долгое время. — Я тоже люблю тебя. — он обнимает его, уткнувшись носом в плечо.
— Я не хочу уходить, Аякс! — Итэр мнёт ткань белоснежного пиджака на широкой спине мужчины, и всхлипывает, всё ещё помня, что это — лишь иллюзия, и на самом деле там, в реальности, нет этого ощущения безмерного умиротворения. Сердце обливается кровью, когда он видит яркую улыбку Чайлда. Рыжеволосый не подаёт виду, что ему также больно, лишь мягко надавливает пальцем на подбородок, и блондин открывает
рот, заскулив от слишком нежного поцелуя.
— Почему ты такой ласковый, Аякс…? — Итэр не имеет сил на что-то большее, кроме жалкого хрипения. — Это убивает меня.
— Всё хорошо, — Чайлд чувствует, как белокурый упёрся лбом в его плечо. — Всё наладится, я обещаю.
Мы уедем из Японии, мы… Будем только вдвоём. Ты хочешь этого?
— Пожалуйста, — умоляюще скулит парнишка. — Забери меня скорее. Я боюсь, что потеряю тебя. Мне страшно, что ты снова станешь тем, кто будет касаться меня против моей воли. Пожалуйста, забери меня с собой.
Пожалуйста.
Пожалуйста!
Чайлд становится прозрачным прямо на его глазах. Кусочек за кусочком, он растворяется в воздухе, а Итэр, более не ощущая теплоты чужого тела, бессильно падает в песок, не видя смысла в том, чтобы плакать.
И только песнопение Венти, доносящееся до сознания, не даёт ему полностью утонуть в отчаянии.
Венти заканчивает распевание убаюкивающей колыбельной, измученно выдыхая.
— Он в порядке, — нет сил даже на то, чтобы улыбнуться. — Ты останешься с ним?
Бывший психолог поглаживает пальцами плечи заснувшего подростка, ласково сощуриваясь на то, как тот мило подёргивает носиком во сне.
— Нет, думаю, что нет, — Чайлд сокрушённо качает головой. — Он ведь вспоминает через сны, правильно? Я думаю, что когда Итэр проснётся, ему потребуется покой.
— Верно, — Венти совсем не хотел расставаться с тёплым телом Итэра, поэтому и продолжал наслаждаться тем, какое приятное чувство приносит простое касание мальчика. — Но ты придёшь к нему днём, да?
— Да, — Аякс задумчиво кивнул. — Надеюсь, мне удастся избежать встречи с Чжун Ли. Хочу пообщаться с Итэром наедине.
— Что ж, в таком случае, мы тоже пойдём, — нехотя, молодой человек встаёт с кровати, бережно укладывая голову старшеклассника на подушку. — Пошли, Сяо. Чайлду нужно, чтобы мы оставили их одних сейчас.
А Сяо не двигается с места.
— Почему ты так просто ему доверяешь? — он хмурится, сталкиваясь с рассеянным взглядом Чайлда. Того слишком сильно потряс вид мучения Итэра, когда тот вспоминал свою жизнь до комы, поэтому он не может больше поддерживать свою маску.
— Сяо, — мычит Венти, закатывая глаза. Ему надоела упрямость Сяо, и если он не перестанет, то бывший психолог будет вынужден ударить его для вправления мозгов. — Мы здесь — всего лишь второстепенные персонажи, которым суждено остаться в одиночестве. И как бы я и ты не любили Итэра, сам Итэр, — зелёноглазый кивает на блондина, что Аякс прижимает к себе, нашёптывая ласковые слова на ухо спящего. — Думаю, ты и сам знаешь, кого он выберет. Не расстраивайся, этого стоило ожидать. — взрослый горько хмыкнул, выскальзывая из окна. Он замирает на месте, вдыхая свежий ночной воздух, и слышит тихий шёпот Чайлда:
— Спасибо.
— Не думай, что я делаю это для тебя, дурак, — хрипло смеётся он, умолкая, стоит голосу чуток надломиться. Незаметно для двух людей стирает влажные следы с щёк, оборачиваясь на рыжеволосого с твёрдой улыбкой на лице. — Я просто хочу, чтобы Итэр был счастлив.
Сяо сжимает руки в кулаки, скрывая глаза за чёлкой.
— Я тоже хочу остаться. — бросает юноша.
— Я сказал нельзя, — Венти старается держать себя в руках, дёргано хватая младшего за запястье. — Нам вообще запрещено появляться в больнице. Ты ведь помнишь, нас обвинили в «покушении на убийство», будто мы собирались столкнуть Итэра с крыши. Если мы окажемся замеченными — будут проблемы. Или ты хочешь, чтобы обвинения укрепились? Я вот не хочу в тюрьму, мне всего-то двадцать пять, а тебе так вообще восемнадцать. — брюнет нервозно захихикал.
— Венти прав, — Чайлд вздохнул, не зная, как будет чувствовать себя утром, если сейчас он едва ли не плачет от безысходности. — У меня будет меньше проблем, если меня заметят. Но даже беспокоиться за моё обнаружение не нужно, — уверенно отмахнулся синеглазый. — А вы должны подходить к посещению Итэра как минимум с опаской. Однажды я-
— Ты же убивал людей, — Сяо не понимает, почему этому
придурку человеку можно остаться, а ему нет. — Так почему бы просто не прикончить ещё парочку, если нас запалят? Какая разница, ты ведь в любом случае убил куда больше, чем двух-трёх. Чего тебе стоит? — школьник всегда был чрезвычайно острым и недружелюбным, однако сейчас даже Венти, что в принципе никогда особой симпатии к Чайлду не питал, понимает, что он перешёл черту.
Разгорающийся пожар ледяного пламени в пустых глазах Аякса ничуть не пугает Сяо. Венти таких людей называет глупцами, не думающими о последствиях.
— Ты знаешь, Сяо очень… Язвителен по своей натуре, — бросается на защиту приятеля бывший психолог, заметив, как рыжик, наконец выпустив Итэра из своих объятий, поднимается, угрожающе захрустев шеей и пальцами. — Не принимай близко к сердцу, ладно? Ну хочешь, я угощу тебя высококачественным вином в качестве извинения? За мой счёт, между прочим! — оба знают, как редко Венти платит за что-то. Неважно, алкоголь это или что-либо ещё. Нет, это не значит, что у него нет денег, просто… Характер у него такой.
— Нужно следить за языком, — рвано выдохнул Аякс, возвращая свою холодность. — Если вы хотите прийти и завтра ночью, то я заеду в такое же время, как сегодня.
— Не думаю, что Сяо сможет, — бывший психолог покачал головой. — У него что-то вроде, э, как это называется…? Защиты школьного проекта, если я не путаю, — и задумчиво приложил большой палец с указательным к подбородку, потирая его, слишком сосредоточенный на своих мыслях. — Но я с удовольствием составлю тебе компанию!
Юноша с тёмно-зелёными волосами небрежно стряхнул со своего плеча руку Венти.
— Я могу и не пойти в школу, — спокойно выдал подросток. — Этот проект ни на что не влияет.
— Ну как обычно короче, ясно, — мужчина поджал губы, отведя глаза. Он много раз слышал шарманку Сяо «ни на что не влияет», а потом его чуть не отчисляли из школы, если бы не Чжун Ли, каким-то образом улаживающий конфликт. — Мы и так задержались. Оставляем Итэра на твоё попечение, Тарталья. — он подмигнул ему.
— Сколько раз я просил не называть себя так? — удручённо вопрошает Чайлд, безнадёжно вздохнув. — Идите уже.
— Пока-пока, — ослепительно улыбнулся бывший психолог, ощущая тупую боль в груди. — Ты тоже не задерживайся.
Чтобы предотвратить сопротивления Сяо, Венти хватает его за подмышки, а затем тащит за собой в темноту ночи. Его высокий силуэт растворяется во мраке, и только недовольные ворчания восемнадцатилетнего школьника могут дать понять, что они всё ещё не ушли далеко.
Аякс наконец остаётся один с Итэром.
— Я люблю тебя, — он целует костяшки худощавой руки, сочувственно глядя на обтянутое кожей тело. — Ты так исхудал. Надеюсь, ты скоро поправишься. Чем быстрее ты пройдёшь реабилитацию, тем быстрее я заберу тебя отсюда. — он, лишённый сил, рухнул рядом с рукой мальчонки, и как кот, потёрся о тонкие пальчики щекой, вдыхая вернувшийся, имеющийся только у Итэра, запах, что был таким родным и любимым.
— Знаешь, я когда-нибудь хотел свозить тебя в Россию, — признаётся он, путаясь в том, что хочет сказать. — Там мои родители и младшие братья с сестрой.
Горячие пальцы руки осторожно прикоснулись к кончику носа блондина. Сердце Аякса царапается неведомыми ногтями, стоит ему подумать, что не так давно из-за наркотиков его разум был полон всяких мерзостей и того, чего он хочет сделать с ним.
…Возможно, Чайлд на самом деле хотел поцеловать Итэра. Ладно, может быть, он хотел, чтобы Итэр дал к себе прикоснуться.
Но он не сделает этого. Только если младший сам попросит.
— Ах, что же ты со мной делаешь, — биение сердца было громким, что, он уверен, услышалось бы, если бы Итэр не спал. Мужчина охлаждает покрасневшее от стыда и переизбытка чувств лицо в мягких простынях, желая быстрее прийти в себя. — Я совсем расклеился.
…И Аякс не против стать гиперчувствительным, лишь бы Итэр был рядом.
***
— …Раз, два, три, сыы-ыр! — задорный голос Люмин, что наряжена в праздничную одежду санта-клауса, однако вместо штанов на ней была бархатисто-алая юбка, разбивает повисшую тишину.
— Сыы-ыр! — Чайлд приобнимает Итэра за плечо и наклоняется, дабы уместиться в кадр, ярко улыбаясь. Он вытягивает два пальца вверх в виде английской буквы «v», и следует вспышка камеры.
Сестра-близнец спешит посмотреть, как они получились, в следующую секунду разочарованно поджимая губы.
— Братец, так не пойдёт, — она качает головой, удаляя фотографию. — У тебя лицо, будто встретил наяву кошмар. Давай попроще, улыбнись! — тринадцатилетняя девочка нагло щипает пальцами его щёки, растягивает кожу и по-глупому смеётся, глядя на хмурое личико братишки.
Я просто пытаюсь понять, что это за воспоминание, и принимает ли уже наркотики Чайлд.
— М-м, ферефань! — Итэр возмущается, когда блондинка сжимает его щёки, и образует розовые губки рыбкой.
— Буль-буль, я ничего не слышу, — смеётся она. И только тогда, когда Аякс мягко отстраняет её руки от детского лица, Люмин вынуждена прекратить эти «пытки».
— В любом случае, нам нужно перефоткаться, — категорично вздохнула та, снова ставя фотоаппарат на таймер, и быстро подскакивает к друзьям, набрасываясь на Итэра с объятьями. Чайлд с усталостью фыркает, снова натягивая лживую улыбку.
Итэру просто приходится улыбнуться.
— Ну вот, другое дело! — золотистоглазая плюхается на диван, увлечённая разглядыванием фотографии.
— Пойдём, Итэр, — на ухо жалостливо выдыхает Чайлд, оплетая своими руками мальчишеское тело.
— Я соскучился.
Светловолосый гулко сглатывает, не имея сил сопротивляться, когда рыжий хватает его запястье и ведёт за собой наверх, вталкивая в тёмную комнату. Он закрывает её на ключ, а затем пихает мальчишку на кровать, расстёгивая на своей рубашке пуговицы.
— Эй… Эй! Я не хочу! Не надо! — не остаётся сомнений, что Аякс под наркотой. Расширенные зрачки и трясущиеся руки — вот признаки, по которым мальчонка определяет.
— Зато я хочу, — хихикает синеглазый, срывая с Итэра короткие шорты с пушистыми чулками. — Тебе тоже будет приятно, я обещаю.
— …Ты говоришь это всегда, и никогда не сдерживаешь обещания, — эти слова вылетают не по воле юноши, сейчас запертого в теле тринадцатилетнего мальчика. Кажется, он становится вроде как наблюдателем, которому только и остаётся, что слушать разговоры, да ощущать горячие руки, исследующие его тело.
— Прости, — хрипло мычит Чайлд, разворачивая к себе спиной, он вжимает его в стену, кусая за плечо. — Я всё ещё большой для тебя, хаха-ха.
Фу, как отвратительно.
— Другой Чайлд бы этого не сказал, — всхлипывает мальчик, стараясь пнуть злодея, а тот даже и не думает сдвигаться, забираясь пальцами под нижнее бельё школьника. — Ты стал таким, когда посетил Чжун Ли… Что он тебе назначил?
— Простые таблетки, милый, простые таблетки, — возбуждённо бормочет мужчина, ощупывая с нетерпением грудь мальчишечки, а другой проводит по маленькой головке члена Итэра, выбивая стон наслаждения, произведённый ненарочно. Подросток не может не возбуждаться, когда его трогают
там. Это заложено природой, однако это не значит, что мальчику нравится происходящее с моральной точки зрения. — Я чувствую себя уже лучше, разве ты не заметил?
Итэр не отвечает, роняя слёзы. Он молчит, стоит взрослому прикусить кончик уха, и только кривит губы от отвращения.
— Я люблю тебя, — может быть, эти слова правдивы. Или нет… Итэр не знает совершенно ничего ни о настоящем Чайлде, ни об этом. Вот что пугает больше всего на свете. — Ты же веришь мне, милый ребёнок?
— …Нет, — он отворачивается, чудом увильнув от поцелуя в шею. — Тот Аякс был нежным и ласковым! А ты… Я не узнаю тебя. Что с тобой произошло…?
— Ты говорил, что любишь меня, — рыжеволосый издаёт рычащий звук, прижимаясь ширинкой брюк к заду школьника. — Когда тебе было одиннадцать. Помнишь?
— Я любил не такого Аякса, — вздохнул Итэр. — Сейчас ты вызываешь у меня ненависть.
— Вот как? Ясно, — по голосу Чайлда слышно, что слова младшего его задели. — Тогда я не буду сдерживаться.
***
И снова…
Его перебрасывает в другое воспоминание.
— Меня зовут Венти, — глаза раскрываются, и Итэр поворачивается на до боли знакомый голос, созерцая мужчину, выглядящего моложе на год себя настоящего. — Я только закончил институт, и ещё не являюсь психологом, но, — он смущённо трёт шею. — Почему-то Чайлд выбрал именно меня, как психолога, который поможет тебе оправиться после… Череды изнасилований.
— Оправиться? — тихо повторяет юноша, сжимая челюсти до скрипа зубов. Шестнадцатилетний Итэр вновь предстаёт, как посторонний наблюдатель, наблюдающий за собой прошлым со стороны. Он такой сломанный, такой несчастный и потерянный. Его морально изничтожили, впрочем, ничего другого представлять и не стоило. — Вы что, смеётесь? Как, интересно, вы поможете мне забыть об этом?! — взрывается он, а брюнет прикладывает указательный палец к губам, призывая к тишине.
— Прости меня, Итэр, — горько ухмыльнулся Венти. — Я ничем не могу тебе помочь.
— Вы можете, — кажется, пятнадцатилетний Итэр задохнётся злостью. — Поспособствовать тому, чтобы посадить Чайлда.
— Чайлд невиновен в произошедшем, — двадцати четырёхлетний мужчина подошёл ближе, коснувшись пальцами скулы младшего. — Я надеюсь, что однажды кто-нибудь расскажет тебе правду. Глупо говорить, но всё же, я скажу: всё исправимо. Даже та ситуация, в которой ты оказался, поддаётся исправлению.
Итэр вздохнул. Плечи понуро опустились. Он больше не выдерживает давления этого груза, и единственное, чего ему хочется, так это…
Умереть.
— Ты хочешь всё забыть?
Голос Венти по-грустному тих.
— А что, возможно? — прошлый Итэр охрипшим голосом наигранно засмеялся, а после, устав от непродолжительного смеха, замолчал. — Да.
— С этого дня ты будешь принимать амнезиак, — он достаёт склянку рыжих таблеток из кармана песочного пальто. — И будешь забывать неприятные моменты. В твоём случае ты забудешь всё, что связывало тебя с Чайлдом.
— …Я немногое теряю, — опустошенно произнёс школьник. Венти, сняв пальто и повешав на вешалку, сел на диван, утянув голову Итэра на свои колени. — Что вы делаете?
— Забывать слишком многое при помощи таблеток больно, — отвечает будущий психолог. — И вспоминать тоже. Поэтому я облегчу твою боль. Немногим помогу, но это лучше, чем биться в агонии.
Таблетка кладётся на язык, обжигая неприятным вкусом.
Итэр покорно сглатывает, и через минуту принятия мечется, сгорая от пронизывающей боли.
— Тише, — ласково напевает Венти, охлаждая пылающую кожу холодными ладонями. — Представь что-то приятное. Что угодно.
И мальчик представляет мир, где нет Чайлда.
Где они лишь с Люмин.
Раздаётся тихая колыбельная, звучащая, как журчанье ручья приятным знойным днём. Как трель птиц, или как звуки леса, завлекающего своим пряным ароматом.
— Твоя память с этого момента будет чиста, и жизнь начнётся заново, никем незапятнанная.
Губы Венти ощущаются на его собственных, оставляя лёгкий поцелуй.
...И он ощущает, как воспоминания стираются, покидая его разум.
