фальшь

Пробуждение далось Итэру также неприятно, как и то, как он засыпал. Он раздражённо фыркнул, поднявшись с подушки и разминая затёкшие плечи, желал выгнать из них тяжесть. Пошевелил пальцами, которыми в самом деле было очень сложно шевелить после вчерашних упражнений, которые должны были развить моторику рук. Конечно, прогресс какой-никакой был, но всё же, наутро все конечности болят. Однако мальчик не перестанет стараться. Он прекрасно понимает, что чем быстрее восстановится — тем быстрее его выпишут. И тогда Чжун Ли больше не потревожит. Никогда. Правильно? Блондин злится из-за нехорошего предчувствия, захлестнувшего его целиком. Юноша встряхивает головой, морщась от звона в ушах, и мутным взором обводит комнату, не находя ни Чайлда, ни Венти, ни Сяо. Они ушли? Или их заметили? Нет, это уж навряд ли. Если бы их заметили, то тогда бы Моракс рассказал об этом. Естественно, не обошлось бы без его любимых запугиваний, куда же без них. Воспоминания, приснившиеся ему, оставались такими же расплывчатыми, и стоило ли говорить, что Итэр толком ничего и не понял? Нет, конечно, теперь он знает о том, что амнезиак начал пить в пятнадцать, однако- Что это даёт? Подросток бессильно хмурится, откидываясь обратно на подушку. Лучше не думать об этом с самого утра, иначе головная боль на весь оставшийся день обеспечена. — Итэр, — звучит со стороны открывшейся двери. Золотистоглазый смотрит на человека с умело скрытой враждебностью, а затем прячет лицо в простынях, слишком измученный своими мыслями. — Кто-то приходил к тебе ночью? Паренёк замирает. Школьник не двигается, а сердце тем временем решило, что будет хорошей идеей пуститься в пляс. С него скатывается холодный пот, когда слышит, как Чжун Ли мягкой поступью подходит к кровати, опускаясь перед ней на корточки. Взгляд янтарных глаз прикован лишь к нему, мужчина будто не моргает совсем. Изучает поведение пациента досконально, пожирает и хочет проломать его, но и Итэр не так прост, как кажется. — Нет, господин Чжун Ли, — оторвавшись от простыней, светловолосый простодушно улыбается, словно и не догадывается, о чём идёт речь. — А что такое? Чжун Ли едва успевает смыть с лица удивление, вновь подделывая спокойствие. — Ничего, — качает он головой. — На камерах были замечены три мужские фигуры, вот я и подумал, вдруг к тебе гости наведались. — и хмыкает, поняв, что Итэра таким трюком, как моральное давление, не взять. Белокурый не подаёт вида, хотя испуг завладел им, как только доктор зашёл. — Я не знаю, — отвечает младший, пожав плечами. — Может быть, вам показалось. — Показалось? — тихо засмеялся брюнет, прищуривая янтарные глаза. Мальчик ощущает, как тело пронизывает угнетение, и возможно, он скоро не сможет притворяться. — Было бы очень хорошо. — горячая рука взрослого ползёт по молочному бедру школьника, забираясь под рубашку. — Что вы делаете…? — шёпотом спрашивает Итэр, распахнув глазёнки. Какого чёрта? Какого чёрта? Чего Чжун Ли этим хочет добиться? — Я? Ничего, — врач загадочно улыбается. — Расслабься. Да как я могу расслабиться, когда меня щупает собственный врач, ненавидящий меня и желающий прикончить?! — Простите, я не хочу, чтобы меня касались, — вежливо мямлит мальчишка, отталкивая руку старшего. Тот лишь хрипло хмыкает, изучает взглядом, но прижимается только ближе, оглаживая рукой уже тонкую шею пациента. — Эй… Это похоже на домогательство. Я не хочу. — мысленно Итэр бьёт тревогу, желает сбежать прочь, однако реальность отрезвляет прежде, чем он бы совершил столь глупый поступок. — Но тебе понравилось, когда я тебя поцеловал. Не так ли, мой дорогой пациент? — Чжун Ли оставляет мягкий, вовсе безвинный поцелуй на скуле юноши, сквозь прикрытые веки хищно глядя на то, какое личико школьник состроит на этот раз. Но мальчик остаётся непроницаем. — Я был ошарашен вашим действием, но вы действительно правы, — Итэр сглатывает, опустив голову. — В какой-то степени мне понравилось. Враньё. Всё это сплошное враньё. Однако… Если вдруг, притворяясь влюблённым в Чжун Ли, ему удастся ослабить бдительность, втереться в доверие, влюбить в себя, а затем вонзить нож в спину? Это будет заслуженным, поскольку доктор поступил с ним точно также, и сейчас делает вид, что всё в порядке. Ха-хаха. Итэр слишком наивен, раз верит, что Чжун Ли вот так просто поведётся. Но всё же, попытаться, возможно, стоит. — …Вы хотите переспать со мной, господин Чжун Ли? — бинго. Подросток видит, что мужчина напротив не ожидал такого, видит, как растерялся и смутился, отводя взгляд. Что же это? В любом случае, раз сработало — нужно немедленно воспользоваться. — Но… Нам стоит узнать друг друга получше… Да и я не имею опыта в таких делах. — блондин с фальшивой смущённостью прячет лицо в ладонях, накручивая на палец златую прядь длинных волос. — Конечно, Итэр, — брюнет вновь наклоняется чрезмерно близко к нему, почти что касаясь сухими губами губ младшего, однако раздавшийся хлопок двери о стену побуждает взрослого дёрнуться от неожиданности, забормотав невнятные ругательства.  — Какого хера ты, блять, делаешь, больной ублюдок? — Итэр тушуется под разъярённым, пусть не обращённым на него, взором Аякса, у которого лицо перекосило от переполняющей ненависти. — И я рад тебя видеть, Чайлд, — непринуждённо улыбается врач, поднимаясь с корточек. — Что же. Я вынужден оставить тебя снова. Да и, кажется, сейчас Чайлд желает разорвать меня. Увидимся вечером, милый пациент. — Чжун Ли целует прядь паренька, боковым зрением замечая, как дёрнулся Чайлд, сжимая руки в кулаки. — Спокойно. Я ничего не делал с твоим маленьким другом, — размеренно сообщил сотрудник больницы, подняв руки вверх. Он не выглядят удивлённым или злым, оказавшись вжатым в стену и схваченным за грудки. Аякс грубо встряхивает его, утробно рычит, желая ударить некогда приятеля, но тот останавливает хладнокровным взглядом. — Не нужно драться. Ты же не хочешь, чтобы Итэр заплакал? — Ах ты мудак, — на пониженных тонах шипит синеглазый, демонстрируя ледяную ярость, кою он, к сожалению, не может выместить на нём. — Ты так отвратителен. — Чжун Ли на это заявление удовлетворённо хмыкнул, будто оскорбление было для него вкупе с похвалой, поправляя воротник смятой рубашки. — Итак, у вас есть возможность насладиться друг другом, — врач отталкивает от себя рыжего, ухмыльнувшись Итэру успокаивающей ухмылкой. — Я оставляю вас. Однако не забудь, что ровно в двенадцать тебе снова придётся посетить процедуры. — К-конечно, господин Чжун Ли, — белокурый испуганно вжимается в подушку, желая исчезнуть, слиться со стенкой, только бы ничего этого не слышать и не видеть. — До свидания. — рыжеволосый человек провожает врача враждебным взглядом, но вся злость стирается, стоит тому покинуть палату и отойти на приличное расстояние. — Прости, Итэр, — Чайлд виновато зажмуривается, оседая на колени рядом с кроватью. — Мне очень жаль, что… Ты видел меня таким. — он тихо выдыхает, ощущая мальчишечью руку в своих волосах. — Не извиняйся. Ты здесь не виновен, — обрывает его школьник, грустно улыбнувшись. Кажется, всё становится только хуже, и… Никогда те беззаботные дни, когда Чайлд ещё не пичкался наркотиками, не вернутся. Такое чувство, что Люмин покинет его, так и не проснувшись. — Хей. Посмотри на меня. Ты заболел? Я ещё ночью заметил, как ты бледен. Аякс на глазах рассыпается в прах. Мужчина и так, что было прекрасно видно, держался из последних сил, а сейчас маска трескается, разбивается, и рыжий вновь становится несчастным, поломанным. — Ломка, Итэр, — севшим голосом бормочет опекун, скрывая заблестевшие глаза под чёлкой. — У меня была ломка. Итэр чувствует, как в горле собирается отвратный ком. Парнишка не плачет, и это является тем, чем он гордится, потому что разрыдаться хочется невероятно сильно. На что мальчик надеялся? На то, что ломка обойдёт Аякса стороной? Пора бы откинуть сладкие мечтания прочь. Бог их не любит. — Я бесполезен, — на лице Чайлда вырисовывается пустая улыбка. — Ничего теперь не могу. Это похоже на бессмысленное существование. Почему я не могу просто… Просто не ранить тебя? Мне так больно, Итэр. Мне кажется, я медленно умираю. — Аякс хрипло смеётся, а слёзы так и не решаются сорваться с уголков глаз. Словно у него нет сил даже на то, чтобы плакать. — Я не люблю жаловаться, не люблю делиться своими проблемами, но сейчас… Я думаю… Это лучше, чем молча терпеть боль. — Аякс, — Итэр не понимает, почему мужчина вмиг стал таким депрессивным, как будто подменили. Это… Из-за отсутствия наркотиков в организме? Чжун Ли омерзителен, заставляя страдать человека, которого якобы любит. А может это и не любовь вовсе? Может, лишь отговорка? Может, на самом деле он ненавидит Чайлда, вот поэтому так его мучает? Итэр не знает. Ничего не знает. — Аякс, я… — Молчи, — вымученно усмехается рыжик. — Я принял решение. Мне придётся уехать в другой город, чтобы избавиться от зависимости. …Что? — Аякс, — умоляюще шепчет школьник, беспомощно цепляясь пальцами за ткань одежды старшего. Синеглазый продолжает улыбаться, игнорируя отчаянье в золотистых глазах. — Аякс, пожалуйста, не уезжай! Я ведь… — Прости, — мягко отрывает конечность друга от своей рубашки, поднимаясь с колен. — Это то, что спасёт меня. Не будь эгоистичным, я просто пытаюсь исправить свои ошибки. Не удерживай меня на месте. — Чайлд так мгновенно оправился, вселяя в Итэра понимание, что рыжий невероятно силён духом, потому что не позволяет грусти одолеть его. А Итэр… Слабак. — Чайлд! — всхлипывает юноша, обнимая замеревшего мужчину со спины. Не хочет отпускать, не хочет прощаться, не хочет, не хочет, не хочет, не хочет, не хочет! Почему Аякс не понимает? — Пожалуйста, не уходи! Прошу, останься здесь! — Итэр, — он непреклонно расцепляет ладошки младшего, отняв от своего тела. — Я ведь попросил забыть об эгоизме. Пожалуйста, пойми меня. Я пришёл попрощаться. — опекун оборачивается на него, и улыбается по-доброму, от уха до уха, словно ситуация, в которой они находятся — очень хорошая. — Почему ты говоришь так, будто мы больше не увидимся? — потухшим голосом вопрошает Итэр, взирая на приятеля безжизненным взглядом. — Потому что я не знаю, вернусь или нет, — он снова вздохнул. — Если я избавлюсь от наркозависимости — приеду, если нет, то… Ты больше никогда не увидишь меня. — Это что, шутка такая…? — издаёт хриплое хихиканье мальчишка, затем коротко смеётся, а после, вовсе обезумев, заходится громким хохотом. — Хахаха! Смешно! Чайлд, не надо пугать меня этим, я же- — Это не шутка. И холодный тон тому подтверждение. — Ха… — руки Итэра безвольно повисают, и он поникает, сверля стеклянным взглядом пол. — Ты бросил меня. Ясно. Я понял. — Ты когда-нибудь, — Чайлд разворачивается к нему всем корпусом туловища, давая возможность лицезреть своё несчастное лицо. — Перестанешь думать только о себе? Я пытаюсь сделать лучше для нас, Итэр! Я не хочу уезжать, и мне также больно, мне хочется умереть, однако я пересилил собственный эгоизм! Так почему ты продолжаешь быть эгоистом? — слова Чайлда ранят. И паренёк не понимает, почему они вдруг так отдалились друг от друга. Потому что Итэр не понимает его? Возможно, он действительно думает лишь о себе. — Ты не остаёшься один, — напоминает Аякс, остановившись около двери. — О тебе позаботится Венти. Ему можно доверять, — и снова опекун натягивает свою фирменную улыбочку, от которой уже тошнит. — Прощай. Он уходит. Итэр не плачет. Итэру не больно.

***

— Ах, какой же Чайлд всё-таки наглец, — слышится ворчание Венти, что попадает внутрь через приоткрытое окно. — Уйти, написав только одно сообщение? Ну так не делается. Ох, — он замирает, видя заплаканное лицо Итэра. Мужчина сочувственно заламывает тёмные брови домиком. — Тебе больно, я могу понять, насколько, — взрослый присаживается рядом, похлопав по спине. — Неприятно, когда близкий человек покидает. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что Чайлду не оставалось ничего другого, кроме как сделать это. Он поступил правильно, и наверное, я зауважал его за стойкость. Вряд ли бы я так смог, — вздыхает бывший психолог огорчённо, слыша всхлип мальчонки. — Ты был бы несчастен, если бы жил с человеком, страдающим от наркозависимости. Всё могло бы закончиться очень печальным исходом, если бы Чайлд не переломил ход событий, — и Венти замолчал, растягивая дрожащие губы в кривой ухмылке. — Я действительно… Стал доверять ему немного больше, — изумрудноглазый ненавязчиво сжал ладошку младшего, а тот не сопротивлялся, жмясь ближе к тёплому плечу. — В самом деле, Чайлд всегда был очень сильным. Его никогда ничто не ломало, и даже тот факт, что Чжун Ли пичкал наркотиками… Не до конца проломил его силу духа, — школьник молчал, с замиранием слушая рассказ Венти. — Пожалуйста, не думай, что он бросил тебя, или что-то такое. Не из таких он людей, поверь, я знаю, о чём говорю. Чайлд пытается уберечь тебя от самого себя же, преодолевая эгоизм и нежелание прощаться с человеком, которого очень любит. Наверное, это называется искренней любовью, — невесело посмеялся брюнет, с оттенком радости уловив краем глаза слабую улыбку приятеля. — Ты не остался один. Я, да и Сяо, поможем тебе залатать раны. И когда Чайлд вернётся, ты поймёшь, что твои и его страдания были не зря. — Но как скоро он вернётся…? — Итэр не знает, задан этот вопрос был себе или старшему, однако тот всё равно даёт ответ: — Честно, я не знаю, — неловко хихикает мужчина. — Он выключил телефон, я не могу до него дозвониться. Но я уверен, Чайлд не заставит тебя долго ждать. Ты должен знать, что он справится. Ты ведь веришь мне, хм? — бывший психолог выгибает правую бровь, заглядывая в покрасневшие глаза подростка. Школьник фыркает и отворачивается. — Ладно, можешь не давать мне ответа, — Венти больше не пристаёт к блондину, беззаботно отмахнувшись. — Кстати, Чжун Ли видел по камерам, что мы пришли к тебе тогда, да? — юноша смотрит на него с плохо скрытым изумлением, а брюнет чувствует себя несколько смущённо. — Не смотри на меня так! Твой новый психолог — Дилюк, является моим хорошим знакомым, он и передал мне об этом. А сегодня камеры отключены, и знаешь, благодаря кому? Тому же Дилюку. Тебе стоит поблагодарить его после! — он тихо смеётся, видно, гордящийся заслугой, что, вроде, ему и не принадлежит. — Это конечно прекрасно, но не будет ли у него проблем? — в смятении Итэр кусает нижнюю губу. — Будет неправильно, если из-за этого и его уволят. — Не переживай, — спешно успокаивает мальчика мужчина. — Меня уволили только потому, что сочли подозрительными наши с Сяо действия. А Дилюка не поймали, потому и переживать не о чем. — как всё продумано-то, думается подростку. — Ты можешь спеть мне? Сегодня я не очень хочу слушать рассказы о нашей с Чайлдом и Люмин жизни до потери памяти. — юноша отстраняется от тёплого плеча мужчины, укладываясь обратно в постель. Бывший психолог незаметно кивает, пересаживаясь с кровати на стул. — Меня редко кто просит о подобном, но, — он постукивает пальцами по своему колену, словно отбивая некий ритм. — Раз ты хочешь, то я спою тебе колыбельную. — Да, — Итэр устало закрывает глава, натягивая одеяло до носа. — То что надо. — и пока голос Венти доносится до края сознания, подростку стремительно легчает. Златовласый не ощущает ту зияющую пропасть в груди, будто сердце вырвали, не ощущает щемящую тоску, однако почему-то слёзы всё равно катятся по переносице, капая на подушку. — Чайлд вернётся, — прерывается Венти, ласково встряхнув за плечо. — И всё будет хорошо. Вот только будет ли так на самом деле? — Я устал, Венти. — выдохнул мальчишка, комкая простынь. Как долго будет продолжаться это всё? — Я знаю, — отвечают ему. — Поэтому тебе нужно отдохнуть хотя бы во сне, — и снова к его плечу притрагиваются, Венти наклоняется ближе, а тёплое дыхание покрывает кожу на щеке мурашками. — Пусть сновиденья будут чисты от мрачных волнений, — поёт старший, растягивая буквы. — Да позабудет ребёнок о боли в груди. Белокурому, возможно, чудится, но тело очищается, наполняясь приятным звучанием, и тихим гулом ветра за окном. На время он становится свободным от своих бед.

***

— Бра-братец, ну не плачь, нас обязательно кто-нибудь заберёт! — пытается успокоить плачущего брата Люмин, импульсивно размахивая руками в воздухе. — У нас ещё целых восемь лет! До совершеннолетия точно в приюте не проторчим! Наверное… — в конце она звучит уже не так уверенно, как раньше, сконфуженно пряча глаза. — Ну же, давай лучше прогуляемся! Сегодня хорошая погода. — блондинка берёт мальчика за запястье, а тот, вытирая влагу с лица, плетётся за ней, однако Люмин врезается в чьё-то взрослое тело, а Итэр, не удержав равновесие, упал вслед за сестрой. — Ох, простите, моя вина. Вы не ушиблись? — раздаётся низкий голос незнакомца. Упираясь руками в колени, мужчина сгибается пополам, заглядывая в глаза родственников ласковым взглядом. — Надо же, близнецы. Какие милые дети. — васильковые глаза, кажущиеся мёртвыми, задерживаются на брате-близнеце. — Чайлд, — ещё один голос раздаётся рядом. Из-за плеча рыжего человека выглянул брюнет, безразлично взметнувший густые брови ко лбу. — …Действительно, какие чудные. — Как вас зовут, товарищи? Моё имя Чайлд, мне двадцать три, а это, — рыжик уже хочет представить своего приятеля, но черноволосый мужчина качает головой, желая представиться самостоятельно. — Чжун Ли. Мне двадцать шесть. — он складывает руки на груди, заострив внимание на Итэре. Оба взрослых смотрят исключительно на него, и… Это пугает. Они медленно поднимаются с пола, глядя на двух мужчин снизу вверх. Вероятно, только мальчику здесь не по себе от голодных взоров. — Меня зовут Люмин, моего брата же — Итэр. Нам десять, — и сестрёнка совсем не замечает странного настроя, открываясь сразу же, показывая все свои слабости незнакомцам. — Правда же, мой брат очень мил? Прям девочка, куда ни глянь! — она, словно издеваясь над златовласым, впутывает пухлые пальцы в его волосы, и пропускает, игриво хихикая. — Люмин. — осуждающе шикает на неё мальчишка, выдёргивая свои волосы из проворных рук. — Ладно-ладно, прости, — виновато ухмыляется девчушка, вскоре вернувшись к разглядыванию двух красивых людей. — А вы пара? Просто вместе в детский дом пришли, это странно. — как обычно, Люмин прямолинейна. — Хаа-а? Нет-нет, какой кошмар, — Чайлд с отвращением кривится, а Чжун Ли издаёт скупой смешок. — Мы и не друзья даже. Знакомые? Не знаю. Что-то между врагами и знакомыми, вот. Просто, вообще, мы выполняем задание кое-какое, выдалась свободная минутка, я решил зайти. А ему скучно стало, увязался за мной. — рыжеволосый с пренебрежением тычет в своего знакомого пальцем, и тот строит смешное страдальческое выражение, безнадёжно вздыхая. — Ты говоришь так, словно детский дом — это какое-то место для развлечений. Если ты не собираешься забирать ребёнка, то проваливай, — категорично фыркает Итэр, сложив руки на груди. Ему не нравится то, что Чайлд так легкомысленно приходит в детский дом, показывая себя не самым хорошим человеком. — Оо, нет-нет, ты не понял! Я действительно хочу взять ребёнка из детского дома, — Чайлд ахает, выглядя ужаленным раздражением младшего. Ну либо просто притворяется. — Просто ещё не знаю, тут все такие прелестные, а вы прям загляденье. — он облизывается, как насытившийся лакомством лис, хитро щуря глаза. — Вам стоит приглядываться получше, — улыбается Люмин, никак не отреагировав на оскал новых знакомых. — Ну, думаю, нам пора идти! У нас столько дел! Она машет им рукой, а затем бросилась бежать, заливисто смеясь на гневные выкрики Итэра, которого держит за руку. Мальчишка ощущает эти огненно-изучающие взгляды на своей спине. Эти люди внушают ощущения опасности. Вдруг они… Нет. Думать об этом не стоит. «Мысли материальны», говорила им мать перед своей смертью. Поэтому Итэр никогда не желал представлять самый плохой финал. — Люмин! — выкрикивает брат, когда они добегают до парка. Так далеко им не разрешала заходить воспитательница, однако в данный момент, честно, его это волнует в последнюю очередь. — Ты ведь тоже заметила, да? — стирает с щеки каплю пота, глядя на тяжело дышащую сестру. — Да, — девочка отворачивается, наслаждаясь прохладным порывом ветра. — У меня нехорошее предчувствие, братец. Очень нехорошее. Давай постараемся не попадаться им на глаза. — к облегчению близнеца, Люмин всё прекрасно понимала, однако делала вид, что её не пугают те подозрительные личности. — …Это разумно, — шепчет он, опустившись на землю. Итэр прислоняется к толстому дереву спиной с одной стороны, а сестрёнка с другой. — Будем надеяться, что они прекратят навещать детский дом. …Они не перестали. Чайлд преподносил им роскошные подарки, какие-то сладости из-за границы, выглядящие по обёртке очень дорого, плюшевые игрушки и остальные дурацкие вещи, дабы усыпить бдительность. Близнецы оставались начеку. Чжун Ли дарил им самые разные наряды, и любой мог с лёгкостью сказать, что у мужчины есть вкус. — Смотри, Итэр, это космос, — Чайлд с ним слишком сюсюкается. Итэр осведомлён был ещё лет в пять, как выглядит космос, а эти ласки рыжего уже сродни издевательству. Мало того, что ему приходится сидеть на коленях взрослого мужчины, так ещё и ощущать руки, гладящие его живот. Ну чем не мерзость? Синеглазый переворачивает страницу книги с пёстрыми картинками, натыкаясь глазами на нечто интересное. — А это — отношения любящих друг друга людей. Знаешь, какими вещами занимаются возлюбленные? — этого Итэр в силу возраста не знал, да и не горел желанием узнавать. — Сексом. Чайлд тоже очень любит Итэра. — мурлыканье исторглось из глотки рыжего, побуждая младшего захотеть слезть с колен. Он ощущает, как какая-то твёрдая штука упирается в поясницу, и мальчишка понятия не имеет что это, однако слышит довольный вздох взрослого. — Тебе нравится проводить время со мной? …Итэр боится сказать «нет». В следующий раз он остаётся с Чжун Ли. — Ужасно. Где ты так разодрал колено? — голос мужчины сочится беспокойством, что по какой-то причине вовсе не приятно младшекласснику. Пальцы в перчатке оглаживают острую коленку, а потом внезапно тёплые губы целуют кровоточащие ранки. — Я волнуюсь за моего мальчика. — Итэр протестующе мычит, жмурясь, стоит языку пройтись по ранам, слизывая кровь. — Зачем вы облизали мою ногу…? — с дискомфортом пищит школьник, дёргая конечностью в попытке вытащить её из крепкой хватки пальцев. Тот только улыбается. Почему-то Чжун Ли и Чайлд уделяют внимание лишь ему одному. К Люмин они относятся как-то холодно, а та, впрочем, этому и рада. Но конечно, ей не нравится, что брат окружён такой заботой. Близняшка, в отличие от братика, знала, что может значить подобное внимание, и была очень обеспокоена. Однажды она случайно подслушала разговор этих двух мужчин. И когда с ужасом рассказывала Итэру об этом, то тот не поверил, да и вообще ни слова не понял из её речи. — Говорю же, ты им нравишься! — шептала с парализовавшим на лице страхом девчушка, интенсивно тряса мальчишечку за плечи. — Нравишься! Итэр, как девушка! Они хотят… Заняться с тобой сексом! Это ужасно, те вещи… Что они хотят сделать с тобой… Просто отвратительны… — Люмин замолкает, ощущая, как за спиной вырастает тень высокого человека. — О чём вы тут говорите, товарищи? — Чайлд приобнимает девочку, что выглядит перепуганной, за плечи, и мрачно улыбается. — Какой-то секрет, хм? Блондинка вынуждает себя затравленно улыбнуться, хотя трясущееся тело выдаёт её. Итэр сам напрягается, переводя взгляд с близняшки на рыжеволосого. — Никаких секретов, Чайлд! — восклицает та, выдавливая неестественный смех. — Я просто… Напоминала, что сегодня мы придём в наше тайное убежище. — Убежище, да? — синеглазый с подозрением щурится, не моргая будто вообще. — Что же. Хорошо… Однако сейчас мне всё равно нужно забрать Итэра, Чжун Ли хочет свозить его на мультфильм. А мы пройдёмся с тобой по магазинам, не против? — он нагло ерошит блондинистые волосы сестры мальчика, а ему улыбается невинно, словно не в курсе причины их напряжённости. — Я… — Люмин теряется, понуро опустив голову. С отчаяньем оглядывается на брата в надежде, что тот поймёт, а мальчишка может и пытался, но всё в разуме путалось в клубок шерстяных ниток. — Буду признательна вам, Чайлд. — обречённо шепчет девчушка, более не обращая внимания на Итэра. — Оо, прекрасно! Итэр-чан, тебе нужно переодеться, а то будет странно, если ты выйдешь в пижаме, да? — рыжик облизывается, желая прожечь в младшекласснике дыру пожирающим взором. — Я помогу тебе с этим. — они оставляют Люмин позади. Близняшка даже не смотрит на них, однако кажется, что ею правит беспомощность. Итэр взволнованно кусает губы, когда большая рука, сжимающая собственную, заводит в маленькую комнатку, в которой висит куча разной одежды других детей из детского дома, и мужчина сажает его на стул. — …Что такое секс, Чайлд? — тихо спрашивает мальчонка, болтая ногами в воздухе, пока старший ищет дорогую, специально купленную для ребёнка, одежду. — Ты сказал, что сексом занимаются люди, которые любят друг друга. Могу я заняться им с Люмин? Синеглазый замер с майкой в руках, но вскоре, улыбнувшись, громко рассмеялся. — Ха-а! Ты не так понял, этим… Не занимаются родственники, — рыжик откладывает одежду в сторону, сев рядом с Итэром. Рука бежит по бедру школьника, а тот, предотвращая дальнейшие касания, сжимает ноги вместе. Они не настолько близки. — Впрочем, тебе рано о таком знать. Забудь о том, что я сказал тебе тогда, хорошо? — Чайлд послушно убирает ладонь, более не решаясь нарушить личное пространство ребёнка. — Хорошо, — блондин не особо-то и хотел узнавать значение этого слова, потому легко соглашается. — Почему ты продолжаешь навещать нас? Уже месяц прошёл, а ты до сих пор никого из детей не выбрал. Странно. — бубнит под нос Итэр, разрешая снять с себя пижаму. Руки рыжеволосого кажутся холодными и горячими одновременно, когда касаются обнажённой груди мальчонки. Это не нравится мальчишечке, он обиженно смотрит на Чайлда, у которого взгляд опасный, вынуждающий думать, что Итэр какой-то очень дорогой, но привлекательный товар в магазине, коий всеми желаем. От подобного чувства хочется поскорее избавиться, но пока Чайлд уделяет ему слишком много внимания, он продолжит чувствовать себя напуганно. — Потому что я присматриваюсь, — хрипло отвечает мужчина, всё же отстранив конечности от маленького тела. — Все дети по-своему очаровательны, довольно сложно выбрать. Я же навещаю не только тебя с Люмин. — звучит не очень правдоподобно, словно Чайлд ищет самому себе оправдание. Младшеклассник выгибает бровь, с облегчением осознав, что его успешно переодели. — Но ты уделяешь мне очень много времени. — приглушённо произносит мальчик, пихнув в обувь свои ножки. Чайлд учтиво завязывает на маленьких ботинках шнурки, оставаясь таким же безмятежным даже после замечания младшего. — Хм, я правда уделяю тебе много внимания? — взрослый выпрямился, задумчиво приложив большой и указательный пальцы к подбородку. — Возможно, ты прав. Мне стоит проводить время и с Люмин. — вздохнув, он повторно взял мальчишку за руку, выводя из тесного помещения. Сестра-близнец была готова, и её внешний вид заставил подумать, что они из разных слоёв общества, поскольку одежда, в которую она одета, очень дорогая, качественная и стильная, в то время как Итэр одет совершенно обычно, нисколько не вычурно. Он не любит хвастаться вещами, купленными не за свой счёт. — Вы готовы? Прекрасно, — рядом с Люмин стоит Чжун Ли, поглядывающий на наручные часы. По одежде он сочетается с ней, ибо оттенки чёрные, за исключением карамельного цвета рубашек. Итэр же подходит по стилю Чайлду — такой же небрежный и яркий. — Наш сеанс скоро начнётся. — Ах, простите, если заставали ждать, — тянет рыжий, солнечно улыбаясь. — Позаботься о товарище и не доводи его до слёз. А то я обижусь. — брюнет только хмыкает, вырывая Итэра из рук Чайлда. — Не стесняйся просить меня обо всём, что пожелаешь, — мурлычет Чжун Ли, проводя пальцами по детской щеке. — Считай это небольшим подарком. — Итэр жмёт плечами, однако не говорит, что не сдались ему никакие подарки от этих людей, он просто хочет уединения. — В кои-то веки господин Чжун Ли не забыл деньги, — Чайлд, выглядя недовольным компанией Люмин, напоминает другу о его постоянном забывании денег, и также многократных просьбах заплатить за него. Пусть янтарноглазый потом возвращал долг, это всё равно помнилось Чайлдом, и он не упускал возможности подшутить над знакомым. — На землю метеорит упал, не иначе, — ухмыляется тот на раздражённый взгляд Чжун Ли, находя крайне забавным такую реакцию. — Остынь. Я ведь говорю правду. — Пойдём, Итэр. — мужчина игнорирует подколы рыжеволосого, протягивая мальчику руку. Тот неуверенно хватает её, безмолвно прощаясь с Люмин. Та, что видно по лицу, не хочет оставаться с Чайлдом, однако другого выбора у неё нет.

***

Итэр теряется в пространстве, стоит ему резко открыть глаза. Воспоминание, может, и приснилось ему, однако запутало всё только больше. Чжун Ли не казался ему ненавидящим, и относился к мальчику он… Чрезвычайно заботливо. Стал бы он носиться с человеком, которого ненавидит? Итэр очень сомневается. Быть может, Чжун Ли специально тогда запутал его, заставив подумать о том, что презирает его? Всё может быть. Может быть и так, как думает юноша, а может быть совсем по-другому. Подросток шумно выдыхает, бессильно откидываясь на подушку и хмурясь. Ему нужно больше времени, чтобы разобраться в происходящем. Теперь и Чайлд кажется человеком мутным, ибо поведение в воспоминании вызывает подозрение. — Ты спал до полудня, — звучит озадаченный голос врача. Итэру приходится неловко улыбнуться, не выдавая испуга. Как же долго этот Чжун Ли сидел возле него? Думать об этом жутко. — Удивительно. Белокурый окидывает усталым взором взрослого, сталкиваясь с ответным изучающим. Он, подперев рукой щёку, щурится, а уголки губ приподнимаются в ласковой улыбке. — У тебя волосы распушились, — Чжун Ли плавным взмахом руки смахивает с золотистой чёлки перья из подушки, наблюдая за тем, как тот морщит нос, самостоятельно приводя волосы в порядок. — Ты поздно лёг? — интересуется буднично сотрудник больницы, склоняя голову к плечу. — Ох, нет, — мычит Итэр, замечая стоящий на столе поднос с завтраком… Или уже обедом? — Я просто… Устал. Все эти упражнения на руки, ноги, и особенно массаж тела сильно изматывают. Но зато мне становится лучше, так что я не жалуюсь. — он вновь улыбается, на этот раз воодушевлённо, так как паренёк искренне рад за свои успехи. Теперь хотя бы стоять не так проблематично, а держать в руках миску тёплого супа и вовсе не кажется чем-то сложным. — Вот как, — с пониманием кивает Чжун Ли. Мужчина берёт планшет, щёлкает шариковой ручкой, записывая ровным почерком на листок сведения о состоянии пациента. — За эту неделю ты хорошо продвинулся. Через несколько недель я смогу выписать тебя. Временно поживёшь у меня, раз Чайлд отсутствует. — к мальчишке придвигается стол, и Чжун Ли довольно ухмыляется, видя, как сильно Итэр не ожидал увидеть в виде еды не противную кашу, а фруктовый салат с мягким, возможно, не вредным для него сейчас печеньем. — Подождите. — парнишка замирает с ложкой у губ, переводя опустошённый взгляд на старшего. — Чайлд отсутствует…? Он знает о том, что Чайлд уехал в другой город с целью излечиться? Итэр сглатывает тяжёлый ком, откладывая ложку в сторону, чтобы случайно не выронить её из дрожащих рук. — Ну да, — Чжун Ли в недоумении заглядывает в испуганные глаза, выгнув брови дугой. — Он уехал в командировку. — А, — с души будто камень свалился. Нет. Он не знает. Вероятно, Чайлд спланировал свой отъезд заранее, прикрывшись якобы командировкой. А Аякс умеет мыслить на два шага вперёд… Главное, чтобы всё это оказалось не зря. — Не знаете, сколько его не будет? — откуда ему знать, если даже сам Чайлд не знает? ругает себя мысленно Итэр, однако он счёл это нужным спросить, чтобы не вызывать подозрений у Чжун Ли. — М-м, нет, — качает взрослый головой. — Он ничего не говорил мне об этом. Но наверное, как обычно, через месяц вернётся, если не задержится. Странно, что Чайлд не сказал тебе об этом сам. Поссорились, что ли? — озабоченно вздыхает Чжун Ли, внимательно глядя, как ложка с фруктовым салатом отправляется в рот мальчика. — Нет, — Итэр смущается под таким детальным разглядыванием, испытывая дискомфорт. — Господин Чжун Ли, я бы хотел усилить нагрузки. Я так хочу выйти на улицу! Понимаете? — под удивлённым взглядом доктора он понимает, что возможно, сказал лишнее. — Ты мог просто попросить меня о том, чтобы вывести на улицу, — кажется, Чжун Ли обиделся. — Тебе не запрещены прогулки под моим присмотром. Если хочешь, мы можем прогуляться после того, как поешь. — и снова «Моракс» хочет всё контролировать, проносится в голове. Итэру не нравится, что этот человек хочет отсрочить восстановление мальчика, лишь бы задержать его в больнице. Юноше ещё и придётся жить с ним после выписки, отвратительно. Очень уж жаль, что нет возможности попросить Венти приютить его ненадолго, так как тогда Чжун Ли догадается, что Итэр ничего не забыл, и пиши пропало. — Предложение, конечно, приятное, — начинает мальчонка, отводя глаза. — Но я бы всё равно хотел сделать упражнения более длительными и сложными. Чжун Ли молчит. — Будь по-твоему, — спустя долгую минуту врач сдаётся, огорчённо фыркнув. — Смотри не пожалей о своём решении. Тебе ведь и без усложнённых упражнений было тяжело. — как будто Итэр вот так просто поменяет своё решение. Даже под эмоциональным давлением он не сломается. Нужно брать пример с Чайлда, что и вправду проявил себя мужественно. — Всё будет в порядке, — заверительно улыбается Итэр. — Спасибо за понимание. — он вернулся к поглощению еды, выдохнув спокойно лишь тогда, когда Чжун Ли собрался уходить. — Думаю, ты уже знаешь, что Ху Тао зайдёт за тобой. Так как утренние процедуры ты пропустил, следующее занятие через два часа. Я могу принести тебе книги, если тебе нечем заняться. — он мягко улыбается, останавливаясь около двери. — Да, было бы неплохо, — отвечает согласием мальчик. Всё же, чтение куда лучше, чем бесцельное втыкание в стену. — Я не помню, какие мне нравятся книги, так что доверяю вашему вкусу. — Постараюсь найти что-нибудь интересное. — Чжун Ли машет рукой, в следующее мгновенье скрывшись за дверью. — Ах, ну и нервотрёпка же. — выдохнул юноша, отодвигая опустевшие тарелки в сторону. Это похоже на замкнутый круг, из которого никогда не выберешься.