фальшь

Венти не думал, что всё закончится этим. Не хотел верить в то, что Чжун Ли способен причинить такой вред человеку, которого любит. Любовь Моракса отвратительная, гадкая, извращённая и жестокая, но откуда-то Барбатос знал, что этот гад действительно сильно любит Итэра. Чжун Ли, естественно, никогда не был хорошим. Ему нет оправдания, нет помилования. Ему много кто желает мучительной смерти, чтобы его разорвало на миллиард маленьких кусочков, чтобы бросили на растерзание обезумившим от голода волкам, чтобы вскрыли живот и вырвали все внутренности. Конечно, это заслужено, и Венти сам горел нескончаемым желанием сделать с Мораксом эти вещи. В особенности после того, что тот сделал с Итэром. Но Чжун Ли плевать на желания других людей, и никто не сможет убить его кроме него самого. И Итэра. Моракс, быть может, добровольно умрёт, не смея сопротивляться, от руки школьника, однако и это под большим вопросом. Мужчина хмыкает, сверля пустым взглядом стену. Как он мог быть таким наивным, свято веря в то, что хотя бы немного после его рискованного хода всё изменится в лучшую сторону? Люди, что живут мечтами, постоянно терпят неудачи и страдают из-за этого. …Это нечестно. Взрослый переводит тусклые глаза на электронные часы, показывающие без пятнадцати пять утра. Венти вздыхает, не зная, как залечить открытые раны внутри себя. Он сильно оплошал. Почему у него ничего не получается? Что он делает не так? Почему всё идёт так, как надо Чжун Ли? Почему, чёрт возьми, зло побеждает? Разве так должно быть? Барбатос ощущает, как ветер врывается в комнату, и волосы подаются ветерку, а лицо омывается ласковым морским бризом. Погода такая умиротворённая, но внутри него зияет дыра, не спешащая затянуться. Сколько раз ему приходилось врать? Не только Итэру, но и Чайлду и Сяо. А Люмин? Сколько раз приходилось лгать ей, когда та спрашивала о состоянии Аякса? Он не помнит. Ничего не помнит и ничего не хочет знать. — Фальшь, — тянет в забытье бывший психолог, закрывая лицо одной рукой. — Именно так ведь Моракс назвал свой план, да? Абсурд. — говорит в пустоту мужчина, до боли кусая губы. Фальшь — неотъемлемая часть их теперешней жизни. Чжун Ли это знал с самого начала, поэтому так обозвал свой план. Он встаёт со своей кровати, слыша, как в затёкшей спине всё неприятно хрустит, а тяжесть собирается в районе копчика. Подходит к портфелю, вынимая из него письма, которые запретил в тот роковой день брать Итэру. Моракс притащил их ему тогда, когда они с мальчиком разошлись. У него на лице сияла довольная отчего-то улыбка, и теперь Венти понимает, почему Моракс был таким довольным. Дрожащими пальцами достает некогда аккуратный листочек с обгоревшими уголками из конверта, сглатывая вязкую слюну. Сердце колотится, чей хозяин не знает, по какой причине ему так страшно читать письмо. На самом деле всё он прекрасно знает. Дорогой брат, я… В заднем кармане джинс вибрирует телефон, сообщая о том, что кто-то звонит ему. Барбатос не находит в себе сил злиться на звонящего так рано, не удивляясь высветившемуся имени. — Слушаю, Чайлд, — тихо произносит брюнет после затишья. Его голос хрипит. Ему без разницы. — Не можешь найти себе места, верно? Понимаю. — Я… — севшим голосом шепчет Аякс, швыркая носом. Венти сочувственно улыбается, хотя это улыбкой-то не назвать — так, нелепой пародией. Вряд ли бы кто-то смог улыбаться, находясь в поглощающем отчаянии. — Он изнасиловал его… Изнасиловал, Венти! Я не знаю, как Итэр переживёт это. Я боюсь, понимаешь? Я- — Тише, — успокаивающим тоном прерывает его изумрудноглазый. — Я заберу его и помогу немного прийти в себя. Думаю, когда ты прилетишь, ему станет легче. Я прошу, не вини себя в произошедшем. В этом нет твоей вины. — Венти привык успокаивать людей, всё-таки, какое-то время это было его работой. Но никто не может предложить ему ответную поддержку. — Венти… — Чайлд шумно выдохнул, ненадолго затихнув. — Прости меня. — Говорю же, тебе не за что извиняться. — в сотый раз повторяет Барбатос, игнорируя жжение в глазах. — Нет, — неожиданно рыжий опровергает слова знакомого, звуча гневно и одновременно раскаянно. — За то, что тогда сказал, что ненавижу тебя. Прости меня. — оба замолкают. Венти затыкается по той причине, что слишком обескуражен этим, а Чайлд, по всей видимости, снова сдерживает порыв заплакать. — …Всё в порядке, — оправившись, мямлит мужчина. — Я давно забыл об этом. — Хаха, правда? Тогда не бери в голову, — блёкло посмеялся Аякс. — Ладно. Я, вероятно, разбудил тебя. — он звучит виновато. Чем-то шуршит, будто стараясь найти удобную позу для сна. — Всё хорошо, я в любом случае не могу уснуть, — Венти вернулся в кровать, вынув из полупустой коробки тонкую сигарету. Какая эта по счёту? Четвёртая? Он мог заглушить стресс только так. Мельком брошенный взгляд на тумбу концентрируется на письме, которое мужчина не осмелился прочесть. Ему нужно больше силы воли, чтобы снова прочитать письмо Люмин, адресованное Итэру. И пока что… Позволить прочесть его брату-близнецу нельзя. Когда это всё закончится, когда Венти будет уверен, что все страдания позади, только тогда позволит Итэру познать истину. Даже Чайлд не в курсе. Только Барбатос и Чжун Ли знают о том, что Люмин написала Итэру письмо. — Чайлд, — разрушает давящую на уши тишину брюнет, удивляясь тому, насколько хрипло и обречённо прозвучал собственный голос. — Ты можешь дать мне одно обещание? — Наверное, — неопределённо отвечает старший. — Это связано с Итэром? — Венти кивает, позабыв о том, что Аякс не может видеть его движения. — Да, — бросает бескрасочно взрослый, бездумно щёлкая зажигалкой и выпуская из пальцев сигарету. — Не оставляй его. Что бы ни случилось, не оставляй его. Пожалуйста. — вновь повисает мучительная пауза, слышно лишь чирканье зажигалкой и чириканье птиц за окном. — Ты же знаешь, что я не оставлю его, — вымученно замычал Чайлд, явно разочарованный просьбой приятеля. — …Я обещаю. — спустя минуту всё же рвано выдыхает рыжеволосый. — Спасибо, Аякс. — улыбается уголками губ бывший психолог, поднимая с пола упавшую сигарету. — Твоё обещание много значит для меня. Рыжик не злится из-за того, что Венти обратился к нему по имени. — …Спасибо, что выслушал, — бормочет синеглазый. — Я постараюсь заснуть. Тебе бы тоже не помешало. — Барбатос только насмешливо фыркает. — Тогда, до послезавтра? — неловко прощается младший, оттолкнув сигару и швырнув зажигалку в дальний угол. От сигаретного дыма уже тошнит, и желания курить, как такового, нет. — Ты прилетаешь рано утром, да? …Мне кажется, что Итэр не сможет встретить тебя. Не в том состоянии он сейчас. — Я на это и не рассчитываю, — хмыкнул Чайлд. — Я отругаю его, если он пренебрежёт своим здоровьем только для того, чтобы увидеться со мной. — Конечно, — неверящим тоном произнёс Венти. — Ладно, довольно разговоров. Я напишу тебе, когда заберу Итэра от Моракса. — знакомый угукнул, а затем их разговор прервался короткими телефонными гудками, и Барбатос наконец остался в тишине, вдумчиво всматриваясь в свои разноцветные носки. Он не из тех людей, кто запаривается над своим внешним видом. Терпеть не может официальную одежду, и никогда, даже в школьные времена, мужчина не носил строгую форму, что требовалась уставом школы, а учителя слишком устали гоняться за ним, поэтому сдались, махнув рукой. Школьные времена, да? Брюнет прикрыл глаза, расслабляясь от нового порыва тёплого ветра. В свои шестнадцать он выглядел куда хрупче, чем сейчас. Был более женственным, а две длинные пряди, выбивающиеся из чёлки, были заплетены в косы, чем делали его более схожим с девицей. Но физическая сила явно превосходила женские, а комплекция тела также сильно отличалось от девичьей. Всё же, против природы не попрёшь, и его плечи были шире, а талию сложно было назвать изящной. Его часто принимали за девушку, однажды даже умудрились подкатить, но так как Барбатос умел постоять за себя, вмазал тому нахалу по лицу, сломав нос. После того случая он решил, что нужно что-то делать со своей внешностью, и спустя два года, к своему восемнадцатилетию, был совершенно не похож на себя прошлого. Подрос на пятнадцать сантиметров, немного подстригся, и стал одним из самых популярных парней в школе. Это было так глупо. Он переворачивается на бок, недовольно хмурясь от невозможности заснуть из-за нахлынувших не самых приятных воспоминаний. Когда-то давно, когда Венти стукнуло семнадцать, Моракс приказал ему сопровождать себя в Россию. Подросток недоумевал, на кой чёрт этому ублюдку понадобилось туда, однако вопросов не задавал, не желая разговаривать с Чжун Ли лишний раз. И, как выяснилось потом, лучше бы он нагрузил его вопросами, потому что то, что произошло в России, до сих пор снится ему в ночных кошмарах. — В России совсем не холодно. — пренебрежительно ведёт плечом юноша, сходя с трапа самолёта и волоча за собой чемодан. Они приземлились в Санкт-Петербурге, и пусть по улице гулял промозглый ветер, а ледяные струи ливня забирались под кожу, здесь не было того мороза, которым пугали люди. Зато лица встречающихся по пути людей были кислыми, мрачными и враждебно-холодными, словно каждый мог укусить за хотя бы одно обращение к ним. Венти невольно поморщился от недружелюбного взгляда прохожего, чью сумку он случайно задел носком ботинка. — Зимы в Санкт-Петербурге тоже довольно тёплые, — подмечает Чжун Ли, виновато улыбнувшись девушке, в которую врезался. Она грубо отпихнула его локтём, с омерзением взглянув на него. Раздражённо фыркнув, шатенка скрылась за углом, будто и не ощущая прожигающего взгляда Моракса. Венти победоносно ухмыльнулся, мысленно поблагодарив ту девчушку, что сразу же не пала к ногам Моракса, как это обычно происходило. — Как мне известно, зимой температура редко опускается ниже десяти градусов, а также- — Ой, заткнись. — небрежно отмахнулся от ненавистного человека подросток, ускорив свой шаг. Они оказались в тёплом помещении, где, по всей видимости, люди ожидали прилёта своих друзей и родственников. На жёстком сиденье сидел рыжеволосый юноша, ёрзающий на месте и что-то бормочущий себе под нос. Венти и подумать не мог, что этот парнишка, такой неловкий и одетый в глупую яркую одежду, окажется тем самым знакомым Чжун Ли. — Привет, — здоровается с рыжиком напущенным добродушным голосом янтарноглазый, опустив свою руку на плечо синеглазого. Брюнет хмурит брови, до него только спустя минуту дошло, что Моракс начал говорить на русском. Какого чёрта? — Долго тут сидишь? — А! Господин Чжун Ли! — юноша соскакивает со своего места, сверкая радостным лицом и сияющими глазами. Рыжий тоже говорит на русском, заставляя Венти почувствовать себя третьим лишним. — Нет-нет, всё в порядке! Сам только от пар освободился, и… — рыжик осёкся, обратив внимание на подростка. Парень вопросительно наклоняет голову в бок, демонстрируя россыпь едва заметных бледных веснушек на тонкой переносице и счастливый блеск в тёмных зенках. — Ох, вы приехали со своим другом? — ему потребовалось немного времени, прежде чем понять, что перед ним не девушка, а парень. — Это Венти. Он младше тебя на четыре года, — учтиво улыбается Чжун Ли, прикрывая глаза. — Можешь, пожалуйста, говорить на английском? Он не знает русского. — А, вот как, — растерянно моргает рыжий, растянув губы в подобии на приветственную улыбку, стушевавшись под тяжёлым взглядом изумрудноглазого. Венти не знает, можно ли этому обворожительному незнакомцу доверять, раз он знаком с Чжун Ли. — Кхм-кхм, — прокашливается он, послушно заговорив на своём скудном английском, и «р» ему не удавалось произносить правильно, поэтому слышались его заикания и некоторые неправильные произношения слов довольно смешно: — Моё имя Аякс! Но я привык больше к тому, что меня называют Чайлдом, а по имени зовут только близкие люди. — представляется Аякс. Юноша мягко улыбнулся, и Венти, разбирающийся в эмоциях людей, понимает, что рыжик не фальшивит. — Венти. Приятно познакомиться. — натягивает повседневную ухмылку брюнет, пожимая гиперактивному студенту института руку. Это была первая встреча Венти с Чайлдом. В то время Чайлд был невинным, незапятнанным, а самое главное — не сломанным. Все его эмоции были настоящими, и выглядел он живым, наслаждающимся каждой проведенной секундой своей жизни. Да, уже тогда ему сопутствовала самоуверенность и дерзость, однако Аякс мог отбросить их в сторону, когда ситуация требовала серьёзности. Барбатос не заметил, как привязался к рыжему, не заметил, как стал переживать за то, что с ним что-то сделает Чжун Ли. Когда он понял, что теперь считает Чайлда другом, принял решение во что бы то ни стало защитить его. Но ничего не получилось. Венти пытался намекать Аяксу разными способами: то подкинет что-то сомнительное, принадлежащее Мораксу, то начнёт говорить завуалированными фразами, молясь на то, чтобы синеглазый оказался смышлёным, и бежал прочь из крепкой хватки своего нового друга. Однако Чайлд был невероятно глупым. Он лишь непонимающе улыбался даже тогда, когда Венти, полностью отчаявшийся, прижал его к стене, встряхнув за плечи и заявил напрямую о том, что Чжун Ли хочет сломать рыжика. …И спустя два месяца пребывания в России, Моракс сделал то, о чём Барбатос говорил. — Я спасу твою семью, Чайлд, — хладнокровно чеканит янтарноглазый, глядя с удовольствием на объятый огнём дом, в котором проживала семья Аякса. — Спасу только в том случае, если ты согласишься выполнять мои приказы и уедешь в Японию. — рыжий свирепо взревел, пока Чжун Ли со скучающим видом оттолкнул горящую балку в сторону, играясь с зажигалкой и бензином. Он дразнит, поднося зажигалку к бензину, разлитому по асфальту к ведущему к дому, хищно скалясь. Венти, стоящий за спиной Моракса, не выносит этого пропитанного ненавистью взгляда Аякса, устремлённого на него. — Ладно! Я согласен! Согласен! Пожалуйста, не причиняй им вреда! — голос рыжего срывается на жалостливый хрип. Чжун Ли сдерживает своё обещание, и пожар тушится, а когда огонь потухает, рыжеволосый бросается вглубь дома. Барбатос несётся за ним, находя Аякса в комнате Тевкра, где его младший брат потерял сознание. — Чайлд, я… — черноволосый запинается, стараясь найти объяснение, которое бы звучало не абсурдным. — Пошёл прочь, — рычащий звук вырывается из глотки юноши, что вот-вот заплачет. Тевкр, потерявший сознание, изо всех сил прижимается к груди старшего, а его перепачканное сажей личико прячется за накинутой на тело ветровкой. — Я сказал пошёл прочь! Убирайся! Я ненавижу тебя! — Венти шарахается, подавляя желание схватиться за ноющее сердце. Слова рыжика отдаются в нём режущей болью, но изумрудноглазый не может умолять выслушать его. Всё же, это бесполезно, и если Чайлд действительно не хочет иметь с ним больше ничего общего, значит, сделает всё, чтобы так оно и было. «Прости меня» так и не было озвучен ни в тот день, ни в последующий. Чайлд сломался. И Венти больше никогда не видел того задорного блеска в тёмно-синих глазах. Они стали мёртвыми, безжизненными, как и сам Аякс. Он больше не проявлял сочувствия, не проявлял настоящих эмоций. По крайней мере, в компании с Барбатосом рыжий всегда лгал, нисколько не стыдясь своего вранья. Маска притворства вросла ему в лицо, и спустя ещё год Чайлд стал врать даже самому себе. Бывший психолог видел, как тот саморазрушается. Видел, но ничего не предпринимал. Почему? Потому что он трус. Никогда не решался вмешиваться, не пытался что-то изменить. Неужели у него не было мотивации? Не было стремления изничтожить Моракса? Но ведь Венти больше всех на свете мечтал отомстить ему, так почему ничего для этого не делал? Потому что не было Итэра. Возможно… Венти никогда не ценил свою жизнь до знакомства с ним. Раньше, за что бы взрослый не брался — всегда терпел поражение, и сразу же сдавался, не видя смысла в том, чтобы преодолеть трудности. Он терпеть себя не мог. Но, когда этот солнечный мальчик ворвался в его жизнь, всё встало вверх дном. Жизнь перевернулась, а тогда ещё подросток наполнился неусмиримым желанием жить и бороться изо всех сил. Ему не разрешалось подходить близко к Итэру, посему приходилось наблюдать за ним со стороны. А так хотелось временами подбежать к нему и сжать в тёплых объятьях, укрыв от всех бед. И всё же, Чжун Ли начинал строить свой план задолго до встречи с мальчишкой, а стоило Чайлду и Мораксу пересечься с очаровательными близнецами — обоим крыши снесло. Если Аяксу её снесло в хорошем смысле, и у него появилась наконец мотивация волочить своё существование, то Моракс как с цепи сорвался, загоревшись желанием присвоить очаровательного мальчишку из детского дома себе. Однако Чайлд не позволил ему забрать Итэра, и, вероятно, из-за такого «предательства» со стороны ранее беспрекословно подчиняющегося рыжика, Чжун Ли решил отомстить. Думал, если начнёт пичкать наркотиками, то сломит его, а после, перестав давать дозу, сделал бы его чёртовым зависимым наркоманом, страдающим вспышками агрессии. Вследствие чего из-за него бы пострадал Итэр, и прибежал бы за помощью к Мораксу, который бы, естественно, принял его с распростёртыми объятиями. Но всё пошло не так, как он планировал. Из-за этого «доктор», который на самом-то деле доктором не являлся, взбесился, запаниковал, и сделал то, что сделал. Это значит то, что они близки к тому, чтобы загнать его в угол. — Только не ломайся, Итэр, — осипшим голосом умоляет Венти. — Мы поможем тебе справиться с этой болью. Прошу, продержись ещё чуть-чуть. Скоро этому бесконечному страданию придёт конец.

***

Итэр поднимает пустые глаза на дверь, что бесшумно отворилась. На косяк плечом опирается Чжун Ли, глядя на него с долей вины и сострадания. Собирается протянуть руки, однако мальчишка, зашуганно всхлипнув, отползает от него и прижимается спиной к стене, закрывая руками пострадавшее лицо. — Н-не трогай, я… Пожалуйста, не подхо-ходи… — такое ощущение, что он стал заикой, хотя после того, что с ним сделали, это вполне возможно. Златовласый видит, как Моракс, устало вздохнув, кладёт свернутую бумажку на край кровати, а затем, не смея тревожить, уходит. Входная дверь хлопает, и подросток может совсем чуть-чуть расслабиться. Дрожащие руки опасливо разворачивают записку, потухшие глаза бегло пробегаются по тексту, спустя пару секунд мальчик с облегчением выдыхает, выпуская из ладоней обрывок бумаги. Венти заберёт тебя к себе через полчаса. Вот, что там было написано. Мальчик поджимает губы, тут же передёрнувшись от боли, что напомнила о разбитой нижней губе. Ощущения были такими острыми и отвратными, и думать ни о чём, кроме них, не получалось. Хрипло заскулил, стараясь не тревожить рваную рану, по случайности прикоснувшись пальцами к расквашенному носу. Переносица была рассечена, и чёрная корочка запёкшейся крови неприятно стягивала кожу. Больной ублюдок, не мог быть сдержаннее? Итэр скатывается с кровати, пытаясь подняться, но локти разъезжаются, челюсть стукается о пол. Мальчик взвыл от прошивающей лицо и тело боли, смаргивая слёзы. Дышать через нос чертовски больно, но и через рот тоже. Поэтому он страдает вдвойне, содрогаясь в беззвучных рыданиях и учащённо дыша. Чувствует, как запёкшаяся рана на губе открывается, а кровь обильно сочится из неё, скользит по подбородку, испачкав чистый до этого пол. Кто-нибудь, вызовите скорую. Он чувствует, как медленно умирает. Не только физически, но и морально. Лишь чрезвычайно сильный человек сможет сразу же оправиться после изнасилования. Итэр не такой. Слабый и жалкий. Пожалуй, в этом Чжун Ли прав. Блондин не знает, сколько так пролежал, борясь с пожираемой болью. Не знает, как ещё не отключился, если мучения, испытываемые им, невыносимы. Чьи-то прохладные руки плавно поднимают его — продрогшего из-за открытого окна в комнате и сломленного, ласково прижимая к себе. — Прости, Итэр, — тихо шепчет Венти, вплетаясь в всклокоченные волосы мальчишки своими пальцами. — Я не знал, что он зайдёт так далеко. — Итэр смотрит сквозь него мутным взором, иногда его дыханье прерывается, заставляя бывшего психолога насторожиться и подумать, что школьник действительно сейчас умрёт от нетерпимой боли. — Ве-венти, — судорожно зовёт парнишка, кривясь от рези в нижней губе. Так больно, подросток знает, что с минуты на минуту потеряет сознание, не в силах вынести это страдание. — Прости м-меня… Я н-не справился… — брюнет, наверное, горько улыбается, оглаживая своими ладонями лицо, осторожно стирает кровь из-под носа и с подбородка, подарив на несколько секунд умиротворение. — Ты прекрасно знаешь, что тебе не за что извиняться, — всё также тихо успокаивает мужчина, бережно одевая младшего в тёплую одежду, дабы тот не простыл. Итэр хнычет, что-то в бреду шепчет, морщась от новой волны боли, царапая плечи взрослого дрожащими пальцами, тяжело дыша. Внизу всё так горит, не давая мальчонке позабыть о том, что с ним сотворили вчера. Хочется заплакать снова, но сил так мало, что даже на слёзы их не хватает. — Во всём виноват только Моракс. — Он сказал, что моя сестра виновата в произошедшем больше него, — болезненно выстанывает Итэр, видя, как размытый силует Венти застывает, а чужое сердце участило свой ритм. — Это же неправда, да? — со слабой надеждой спрашивает юноша. Бывший психолог долго молчит, а затем, испытывая тяжёлое чувство вины, обнадёживает маленького друга: — Конечно неправда. Ты знаешь, что Моракс всегда фальшивит. Специально, чтобы запутать ещё больше. Никогда не верь в его слова, Итэр. Прошу тебя. — его голос звучит так умоляюще и отчаянно, что Итэр не может посметь проигнорировать просьбу приятеля. Венти выходит из злосчастной квартиры с мальчишечкой на руках, даже не думая забирать вещи, подаренные Чжун Ли. Они ни к чему, да и вообще, для Итэра, кажется, всё потеряло смысл. — Поспи, — советует ему мягко мужчина, поглаживая по спине. — До моей квартиры ехать долго, а тебе сейчас нужен покой. Если хочешь, я дам тебе обезболивающее. — лифт быстро добирается до первого этажа, друзья спешно выбираются из кабины и покидают многоэтажное здание. Венти всё равно на то, что его провожает женщина на ресепшене подозрительным взглядом, явно настороженная увиденным. Ну конечно, не каждый день доводится посмотреть на мальчика с расквашенным лицом и мужчину, который никогда здесь на её памяти не появлялся. Однако, видимо, она решает не придавать им значения, быстро потеряв интерес. Или же, допустим, Моракс предупредил её заранее, что сюда придёт Венти, чтобы забрать мальчика. Бывший психолог открывает заднюю дверь авто, трепетно укладывая мальчишечку с болезненным румянцем на сиденье, в последний раз проводя рукой по вспотевшему лбу, на секунду дав возможность отвлечься от навязчивой боли. — Без обезболивающего не уснёшь, да? — изумрудноглазый мрачно хмыкнул, сев за руль и потянувшись к бардачку. Нащупывает рукой упаковку таблеток, а затем, удостоверившись в том, что это действительно обезболивающее, протягивает таблетку с бутылкой воды юноше. Тот едва ли может поднять руку и схватить воду с пилюлей, судорожно вкидывая лекарство в рот. Немного горьковатый вкус тут же заглушается приятно холодной жидкостью, и Итэр, сглотнув, бессильно рухнул обратно на сиденье. — Я вызову на дом врача, чтобы он осмотрел тебя, — брюнет взволнованно облизывает губы, поглядывая через зеркало заднего вида на школьника, никак не находящего себе удобную позу для сна. — Чайлд прилетает послезавтра утром. Ты сможешь остаться дома, если будешь чувствовать себя хуже. — Не… Нет, — твёрдо, насколько это было вообще возможно в нынешнем состоянии мальчишки, отказывается он, сморщившись от пульсирующей боли в висках. Придётся какое-то время ещё помучиться, пока обезболивающее не начнёт действовать. — Я ведь… Так долго ждал Чайлда. Я хочу увидеться с ним. — слышится безнадёжный вздох Венти, но взрослый ничего не говорит на упрямство младшего, посчитав, что сейчас лучше оставить его в покое. — Давай доживём до послезавтра и там уже посмотрим по твоему состоянию, — предложил альтернативу мужчина, сужая глаза, что слипались из-за недосыпа. Поспать так и не удалось. Отвратительно. — Ну всё, хватит болтовни! Отдыхай. — Итэр вяло запротивился, но спустя пять минут уже спал, видя не самые хорошие сны, судя по его частому напуганному бормотанию в дрёме. Барбатос понуро опускает плечи, ощущая тяжесть в груди. Так больно смотреть на страдающего любимого человека и не иметь возможности помочь ему. Не может же он по щелчку пальца излечить его, правильно? Понадобится много времени для восстановления Итэра. Всё же, изнасилование — чрезвычайно ужасное и шокирующее событие, никто не сможет быть бодрым после такого. Он останавливается около аптеки, чтобы купить побольше лекарств и бинтов, ибо этого понадобится в ближайшее время очень много. Напоследок мягко ерошит блондинистые волосы, ласково улыбнувшись, и покидает машину, войдя в магазин, скривившись от острого запаха медикаментов. — Мм, здраствуйте, — мычит Венти, привлекая внимание фармацевта, беззаботно болтавшей по телефону. Ему бы тоже хотелось не знать забот, живя в своё удовольствие, а не страдая от сжирающего чувства вины. — Мне нужно, ох… Какие препараты вы можете посоветовать при травмах? Она сосредотачивается тотчас, даже не попрощавшись со своим собеседником, откладывает телефон в сторону и серьёзно смотрит на него. — Смотря какие травмы. — У моего… Младшего брата разбиты нос и губа, — заметив ошарашенность в чужих глазах, мужчина спешит успокоить: — Не поделил что-то с одноклассником, вот и подрался. — его слова её ничуть не утешают. — Вы уверены, что ему не сломали нос? Если есть перелом, то нужно незамедлительно звонить в скорую. Самостоятельно лечить не получится. — Барбатос подавляет раздражение от такой чрезвычайной заботливости фармацевта. Они видят друг друга в первый раз, зачем она лезет не в своё дело? — Я бы сразу понял, если бы он был сломан, — терпеливо отвечает взрослый, спёрто выдыхая. — Это просто ушиб. Не более того. Поверьте, я знаю, как выглядит сломанный нос. — потому что я часто ломал людям носы, добавляет про себя. — Ах, ушиб, — светловолосая тут же перестаёт расспрашивать, кивнув и сведя брови над переносицей. — В таком случае вам нужна стерильная повязка и холодный лёд. Для разбитой губы подойдёт перекись водорода. Но всё же, я рекомендую обратиться вам к врачу. — Венти не отвечает, расплачиваясь за лекарства, покидает аптеку и возвращается в машину. — Ох, ты проснулся? Снова что-то беспокоит? — в нём играет тревога, ибо кажется, Итэру становится лишь хуже. Тот болезненно мычит, судорожно дыша и ёрзая. Барбатос хмурится, прикасаясь ладонью ко лбу, покрытому испариной, тут же отдёргивая её. Он такой горячий, словно вода из вскипевшего чайника. — Потерпи ещё чуть-чуть. Я попрошу врача приехать немедленно. — взрослый кидает коробки с препаратами на соседнее свободное кресло, заводя авто и выруливая на трассу. Итэр даже не может ничего произнести, издавая лишь хриплые вздохи и страдальческие ахи. Брюнет отстраняет одну руку от руля, нащупывая смартфон и набирая врача. Они договорились на двенадцать часов дня, однако, раз мальчишке поплохело, нужно что-то предпринять. — Здравствуйте! — здоровается он, нервозно кусая губы. — Не могли бы вы приехать через пятнадцать минут? Моему знакомому стало хуже, я боюсь, что это окажется чем-то серьёзным. — Я прошу прощения- Венти моментально перебивает человека в возрасте отчаянной фразой: — Я заплачу втрое больше. Пожалуйста, я вас очень прошу, приедьте через пятнадцать минут. — пожилой мужчина явно колеблется, поскольку замолк. — …Ладно. — всё же, когда речь идёт о увеличившейся оплате, сложно устоять. — Спасибо! — лихорадочно благодарит Барбатос, и отбрасывает телефон в сторону, мельком поглядывая на мучающегося от боли Итэра. — Ещё совсем немного, Итэр. Скоро полегчает.

***

Врач покидает жилище бывшего психолога, сообщив о том, что мальчику просто нужно больше отдыха, а также ухода за собой. Назначил нужное обезболивающие и мази, которые помогут ранам скорее затянуться, и показал, как правильно накладывать и менять стерильную повязку, хотя Венти был осведомлён, как это делается. Мужчина открывает окно, впуская в комнату приятную прохладу. Сегодня не очень жарко, что, определённо, можно назвать удачей, ибо часто в летние деньки стояла знойная жара, и даже океан поблизости не спасал от неё. Он собирается оставить Итэра в одиночестве, чтобы тот отдохнул, но потные и горячие ладошки хватают за майку, а после мальчик руками оплетает поперёк живота. — Не уходи… — в бреду шепчет подросток, жмясь ближе. — Люмин… — Итэр, — выдохнул Венти, ощущая, как острая боль пронзает его сердце. Мальчишка бредит, видя вместо него свою сестру, и это осознание доставляет неимоверные страдания. — Я не Люмин. — Пожалуйста, останься со мной, — жалостливо скулит паренёк, кажется, не слыша слова старшего. — Не покидай меня снова. — мужчина проклинает себя за свою мягкотелость, решая остаться с ним. Ложится рядом на кровать, пока Итэр прижимается к нему, утыкаясь горящим лицом в грудь и хрипло дышит, напоминания о том, что просто болен, вот почему ведёт себя так опрометчиво. у Барбатоса бешено колотится сердце, а щёки окрашиваются незаметным румянцем. Это чувство внутри сложно охарактеризовать. Горько-сладкое. И больно, и приятно одновременно. Он просто знает, что Итэр никогда не ответит на его чувства взаимностью. Это так больно, но в то же время тепло тела такое согревающее и уютное, что изумрудноглазый готов наплевать на то, что будет вечно страдать от безответных чувств. Лишь бы это тепло не ускользнуло от него. Лишь бы тело мальчишки рядом не остыло. Ему не нужно ничего больше. Главное, чтобы мальчик был жив, чтобы был счастлив. Он может найти счастье с Чайлдом или Сяо, но точно не с ним. Венти здесь… Всего лишь актёр массовки. …И бывший психолог никогда не поймёт, что давно перестал являться им.

***

Эти дни тянутся мучительно медленно. Венти тогда ушёл до того, как Итэр очнулся, так что мальчик даже не знал, что спутал в бреду бывшего психолога со своей сестрой. Каким-то образом, мальчишке удалось прожить эти два дня, однако мрачные мысли и боль в носу никуда не делись. Постоянно сопровождали его, что бы он ни делал. При чтении книги ему не удавалось сконцентрироваться на тексте, не справляясь с этой дырой внутри. Как назло, обложка книги была красочной, на ней нарисован широко улыбающийся супергерой, что спасал каждого человека в этом прогнившем мире. А где его супергерой? Кто спасёт их всех? …Хаха. Никто их не спасёт. Они обречены умереть. — Итэр, — тихо зовёт Венти, касаясь кончиками пальцев хрупкого плеча. Школьник с безразличием смотрит на него, ожидая услышать продолжение фразы. Бывший психолог опускает взгляд, переплетая свои ноги. Они сидят в аэропорту около часа, ожидая прибытия самолёта, в котором находился Чайлд. Итэр не выглядит взбудораженным и ничуть осчастливленным. Внутри него бушует пустота и отчаянье. Это всё, что он испытывает. — Ничего не говори, — голос у старшеклассника тусклый, едва слышимый, потерявший надежду на спасенье. — Я со всем справлюсь. — не справлюсь, поправляет в голове себя юноша. Барбатос молчит. Среди людей мелькает знакомая рыжая шевелюра, и вскоре её обладатель протискивается сквозь людей, направляясь к двоице твёрдой походкой. — Я, — Чайлд выглядит разбитым, ужасно измученным, но делает вид, что с ним всё в порядке. — Прости меня. — его тёмно-синие глаза заблестели, и взрослый мягко дёрнул мальчишку к себе, сгребая в чувственные объятья. Итэр не обнимает в ответ. — Всё в порядке, — повторяет одну и ту же фразу паренёк, глядя в пустоту. — В этом нет… — замолкает, собираясь с силами, хотя они покинули его два дня назад. — В этом нет ничего. Какой смысл жить, Чайлд? Я не понимаю, — глаза заполняются противной влагой, а из горла рвётся звонкий всхлип. — Я больше не хочу сражаться, — хрипит снова блондин, оседая на холодный пол. Рыжему приходится опуститься на корточки вместе с ним, встревоженно заглядывая в золотистые глаза. — Я так сильно устал. Я ничего не хочу. Я ничего не чувствую. Разве это можно назвать жизнью? Это просто… Бесцельное существование. — Итэр, — ошарашенно шепчет Аякс, переводя взгляд мёртвых глаз на Венти. Тот отворачивается, сжимая руки в кулаки. — Ты так просто сдашься? Товарищ, посмотри на меня, — ладони Чайлда, казавшиеся до одури мягкими, нежно вздёргивают подбородок младшего, стирая тоненькие ручейки слёз с лица. — Я знаю, что сейчас тебе очень больно и тяжело, но тебе не стоит забывать о том, что мы всегда рядом. Мы дорожим тобой, Итэр. Пусть мир настигнет катастрофа, мы будем вместе. Я знаю, что твоя сестра очень гордится тобой за твою стойкость духа, — рыжеволосый трепетно потирается щекой о щёку мальчика, льнёт ближе, аккуратно, словно переживая, что Итэр в его руках просто рассыплется, подобно хрусталю, прижимает к своему тёплому телу. Опускает конечности на поясницу всхлипнувшего ученика старшей школы, лаская её бережными поглаживаниями. — Ты очень сильный. Пожалуйста, не отчаивайся! Я же знаю, что в тебе всё ещё есть, пусть и слабая, воля к сражению! Вспомни, какие страдания причинил Моракс, и иди дальше. А мы поможем позабыть об этой боли. — Аякс облегчённо улыбается, заметив в глубине глаз вновь разгорающийся огонёк ненависти. — Кажется, твои слова на него подействовали, — фыркает Венти, подперев рукой щёку. После слов старшего ему самому значительно полегчало, и он не знал, почему опекуну Итэра удалось немного поубавить боль. — С возвращением, Чайлд. — ухмыляется взрослый, лицезрея, как тот поднимает старшеклассника на руки, не переставая прижимать к себе. Они оба соскучились друг по другу, и вероятно, им потребуется поговорить с глазу на глаз. — Да, — он уверенно улыбается. — Я вернулся.