***
Сегодня способность не помогла. Светлое каре растрепалось примерно тогда, когда парня вырубили и повалили на низкий неудобный диван, и теперь пряди волос лезли в лицо. Поправить их было невозможно - голова болела от каждого движения, руки были плотно стянуты за спиной. Миссия обернулась фееричным провалом. Подавать признаки того, что он в сознании, нельзя. Нужно просто дождаться помощи, потому что он предупреждал о своих опасениях босса, а босс не отнесётся к этому равнодушно... - Проснулась-таки наша актриска? - видимо, слишком шумный вздох привлёк внимание напавшего. - Птичка попала в ловушку и не сможет выбраться без своих игрушек? Оружие Липпманна покоилось грудой металлолома на кофейном столике. Его гордость - рядом с ними, такая же сломленная и осквернённая. - Маленькая девочка не ожидала нападения, да? - насмешливо хрипит мужчина, и получает недоумённый взгляд светлых глаз. Девочка? Нет, конечно, сценические образы Липпманна были разнообразными, однако всерьёз считать, что он девушка - по меньшей мере глупо! Но этот человек, видимо, весьма глуп. Потому что продолжает называть актера в женском роде и тянет загребущие лапы к его груди и бёдрам. Чёрт. Ладонь на груди Липпманн ещё как-то терпит, а вот грязную лапу на своём бедре, столь близко к паху, стерпеть не может и резким движением колена отталкивает потенциального насильника. "Недостаточно", - понимает, когда тот лишь болезненно шипит, а потом вообще обеими руками разводит его ноги, удерживая их. Свободные джинсы - костюмы, конечно, красиво, но непрактично для подобной миссии - расстёгивают, недовольно рыча о затянутом ремне и пуговицах. Рывком стягивают со стройных гладких ног... Нападающий выглядит ошеломлённо. Липпманн позволяет себе нервный смешок, на что получает яростно-беспомощный взгляд. Конечно, этот гад думал, что сможет унизить и растоптать популярную актрису, изнасиловав её. А это оказалась вовсе не девушка. Тонкую улыбку с губ актёра стирает грубое прикосновение к бёдрам. - Злорадствуешь, мразь? - рычит мужчина. - Но на девку ты уж слишком похож, так что... Чёрт. Попался же "ценитель красоты", у которого встанет на всех, кто похож на девушку. Парня перевернули на живот, заставили встать на колени и уткнуться лицом в диванную подушку. Следующие полчаса минимум Липпманн запомнит надолго...***
Что говорить, боль была ужасной. Его почти не смазали и лишь кое-как растянули. От каждого чужого движения во всём теле лавой растекалась боль, заставляя беззвучно ронять слёзы и молиться, чтобы всё это закончилось. Одновременно хотелось и нет, чтобы кто-то его спас. Липпманн понимал, что если его спасут чужие ему люди, то поползут слухи, которые подорвут репутацию. Если же спасут близкие... То парень просто не сможет смотреть им в глаза. Будет стыдно за то, что его увидели таким истерзанным, уязвлённым... Кажется, блондин почти потерял сознание от боли, поскольку едва ли понял, когда чужие толчки прекратились. Лязгнул металл, и парень через силу заставил себя обернуться и посмотреть, что произошло. Короткий испуганный всхлип сорвался с искусанных губ. Нет-нет-нет, только не это! Он не должен был видеть этого... Айсмен тем временем легко откинул труп с проткнутым сердцем и срезал ножом путы с чужих тонких запястий, не говоря ни слова о ситуации. "Точно будут синяки", - недовольно отметил Липпманн, уже отчаявшись услышать от спасителя хоть что-то. - Сильно болит? Актёр вздрогнул, когда над ухом раздался чужой хриплый голос. - Немного... - неуверенно шепчет он, прикрывая глаза. - Он тебя порвал. - Чёрт. Это плохо. Съёмки... - Никаких съёмок. Минимум две недели. Тебе тоже нужен отдых. - чётко, раздельно говорит Айсмен, снимая с себя пальто, чтобы укутать в него парня, который своё пальто сегодня не надевал. Видя, что Липпманн собирается возражать, добавил: - Это не обсуждается, босс уже разрешил. Блондин тихо вздохнул и зажмурился: от каждого неосторожного движения всё тело накрывала волна боли, начинаясь в низу живота и заканчиваясь в ноющих от каждого лишнего шума висках. От резкой смены положения в пространстве - он даже не заметил, как Айсмен поднял его на руки, скрывая собственным пальто стройное истерзанное тело - зрение помутилось, снова заслезились глаза. Темноволосый с тихим недовольным ворчанием стёр мокрую, чёрную от туши дорожку с чужой щеки. Такого Липпманна - неидеального, уставшего, со смазанным макияжем - он видел не впервые. Обычно этот вид блондина вызывал умиление, но сейчас в груди царила глухая ревность и желание убить человека, посмевшего осквернить тело актёра, ещё пару сотен раз. Не зря Флаги за глаза сравнивали Айсмена со сторожевым псом. Молодой человек имел привычку ревностно оберегать то, что считал своим, и в этом мог сравниться с самим боссом и его усилиями в защите Мафии и всей Йокогамы. Сейчас же Айсмен готов был защищать до последнего только одного человека, ставшего его "хозяином" со стороны морали. Потом молодой мужчина обязательно найдет, как выпустить свой гнев. Сейчас он лишь целует безсознательного Липпманна в скулу, тихо хмыкает, когда ощущает на губах вкус какой-то косметической гадости, и идёт к припаркованной машине. Завтра они ещё раз обсудят это, завтра Айсмен будет исполнять все просьбы ещё слабого блондина, завтра он вместо парня отчитается перед боссом насчёт миссии-фальшивки. Но это завтра. А сегодня главное дать Липпманну спокойствие и чувство защищённости. Потому что Айсмену не всё равно.