Пути, которые мы выбираем

Не придя в салун, Себастиан почти сразу об этом пожалел. Но обида на Сэма все еще кипела внутри него, поэтому, переборов желание сорваться, пока еще не поздно, и побежать в салун, Себастиан упрямо остался сидеть за компьютером, следя за тем, как сменяются цифры в правом нижнем углу монитора. «Три часа дня — в это время я обычно выхожу из дома, чтобы пойти на нашу пятничную встречу». «Половина четвертого — Сэм и Эбигейл уже в салуне, ждут меня». «Четыре часа — Сэм, наверное, все ей рассказал. Я не хочу видеться с Сэмом, но Эбигейл здесь совсем не при чем. Поймет ли она меня? Обиделась ли она на меня? Как на затею Сэма отреагирует она?» «Пять часов. Я не знаю, что они там без меня делают. Обсуждают меня? Играют в бильярд? Хоть на этот раз Сэм победит… хотя не факт». Подумав так, Себастиан усмехнулся и понял, что совершенно не сосредоточен на работе. Он не мог с головой уйти в написание кода. Мысли его крутились вокруг Сэма и Эбигейл. Вокруг Сэма. И снова вокруг Сэма. «Половина седьмого… Почему мы почти никогда не берем ничего у Гаса? Сэм любит пиццу, а для Эбигейл можно взять какой-нибудь десерт. И необязательно пить. Как он вообще посмел сказать, что я не могу поддержать тему ЗОЖ?! Я в своей жизни пил всего пару раз, этого оказалось достаточно, чтобы понять, что я не люблю алкоголь. Ну, курю, правда, ну и что…» «Восемь. А все-таки сходил он к Алексу или нет? Как же раздражает. Я не хочу об этом думать». «Еще только половина девятого?.. Да о чем вообще можно говорить с Алексом?!» «Девять… В это время мы уже расходились. В начале десятого я уже был дома. Как сейчас. Как в прошлую пятницу. И позапрошлую. И неделю до этого… Как же ты меня бесишь, Сэм!!!» Поняв, что сегодня от него уже не будет никакого толка, Себастиан раздраженно выключил компьютер. И понял, что кусает губы. Это была первая пятничная встреча в салуне, пропущенная за четыре года. Кроме тех дней, когда по пятницам был дождь, но когда такое случалось, они собирались у него и играли в «Хроники Соляриона», так что все равно виделись. Тяжело вздохнув, Себастиан выбрался из подвала под искусственное освещение коридорного бра, дошел до холодильника, осмотрел его, но так ничего и не взял. Робин звала его на обед и ужин, но он к ней не вышел. Она бы точно спросила, почему он сегодня никуда не пошел, а он совершенно не собирался об этом рассказывать. Поэтому он через дверь крикнул «У меня много работы, мам!» и продолжил гипнотизировать циферблат монитора и размышлять о ссоре с Сэмом. И на кой черт ему сдался этот Алекс? У Сэма есть он. И Эбигейл. И Винсент, и мама, и бесконечные распри с мэром… Себастиан улыбнулся, подумав об этом, закрыл освещающий полки холодильник, и кухня погрузилась в темноту. В ту ночь он спал плохо, а с утра заставил себя предпринять попытку обо всем забыть. Вчера в салуне присутствовала и Эбигейл, и выяснять отношения с Сэмом было неудобно. Но сегодня они должны были обо всем поговорить. Возможно, он извинится за то, что не пришел вчера. Но он не изменит свое отношение касательно Алекса. Не может Сэм решать за него, с кем ему общаться и дружить. Экстраверту Сэму стало мало двух друзей? Пусть хоть со всем городом подружится, но втягивать в это него он не имеет права. Даже мысль о том, как Сэм налаживает отношения с Льюисом, не принесла ему радости, хотя он старательно представил Сэма с прилизанными и расчесанными на прямой пробор волосами, скорбно говорящего «Да, уважаемый мэр, я был не прав, но теперь я исправился, и я больше никогда не буду сыпать в общий суп на Луау неочищенную рыбу и скакать на скейтборде по цветочным кадкам». Но по пути к дому Сэма его раздражение только увеличилось. С какой такой радости он должен за что-то извиняться? Это Сэм во всем виноват. И вообще — он не обязан приходить в салун, если он не хочет. У него могут быть на то важные причины. И вообще «не хочу» — это уже достойная причина. «Ничего не буду ему говорить, — решил Себастиан, когда заросшая травой тропинка сменилась мощеной дорогой, демонстрируя, что он приближается в к центру их провинциального городка, — встану за синтезатор и заговорю о музыке. И ни слова о вчерашнем. А если он сам начнет спрашивать…». Мысли Себастиана оборвались, а сердце екнуло. Он остановился. И повернул голову в сторону источника звука. Ему послышался голос Сэма. Он слишком долго его слышал, чтобы спутать с чьим-то другим. Они много общались, они пели вместе! Голос Сэма доносился со стороны дома Алекса. Постояв несколько секунд, Себастиан чеканным шагом направился туда. Ему не нужно было убеждаться в том, что Сэм у Алекса, он не мог ошибиться. Но в том, чтобы увидеть все своими глазами, была болезненная необходимость. Дойдя до здания магазина Пьера, являющегося домом его дочери Эбигейл, Себастиан понял, что дальше идти смысла нет. Шагнув в тень, он привалился к стене магазина и несколько минут наблюдал за двумя фигурами, перебрасывающимися мячом. Свои чувства он описать не мог. Слова «боль и ярость» отражали происходящее в его душе лишь отдаленно. Голова была пустой, и своего лица в эти мгновения он видеть не мог, но ощущал его чужеродной маской. Сэм его не видел, он находился далеко и был повернут к нему спиной, его желтые волосы в прическе рок-музыканта, так бросающейся в глаза в провинциальном Пеликане, ярким пятном скакали перед взглядом Себастиана. На Алекса Себастиан не смотрел. Через неопределенное количество секунд, он отвел от Сэма взгляд и, на ходу закуривая, пошел обратно к своему дому. На обратном пути ни одна мысль в голове так и не сформировалась, зато он осознал, что выкурил все остающиеся в пачке сигареты. И раздраженно смял пачку в руке, переступая через порог. То, что, входя в дом, ты сразу оказывался в помещении мастерской, Себастиана очень раздражало. Почему нельзя было построить для мастерской отдельное здание? А не объединять дом и магазин? Впрочем, у Эбигейл была такая же ситуация. Даже хуже — пройдя насквозь здание магазина, можно было попасть в храм. А вплотную к дому, игнорируя понятие строительной безопасности, стояло здание медклиники. Конкретно сегодня наличие в его доме плотницкого магазина раздражало его особенно. Едва войдя в дом, Себастиан встретился взглядом с мамой, стоящей за прилавком. — Себби? — Не сейчас, мам. Это прозвучало куда спокойнее, чем он думал. Изнутри его разрывало злобой, но внешне он оставался хладнокровным. Себастиан подумал, что однажды привычка не демонстрировать свои чувства выйдет ему боком. Но пока что она спасала его от многого. Он не хотел ни с кем откровенничать, и даже маме он не был способен сказать, что у него на душе. Больше всего он доверял Сэму и Эбигейл. За четыре года общения с Сэмом, с тех пор, как он закончил школу в городе и приехал с семьей в Стардью, он стал для него по-настоящему дорог. И с Эбигейл они подружились тоже благодаря Сэму, хоть и жили с ней в Стардью с самого рождения. Именно Сэм подружился с ними обоими и уверенно создал их компанию. Себастиан помнил, как сперва закрытая девочка стала понемногу раскрываться перед ними и превратилась в дорогую сердцу подругу. А Сэм ему понравился сразу. Себастиан почувствовал, как щиплет глаза, и предпринял попытку уйти в свою комнату, но Робин выскочила из-за прилавка и подбежала к нему. — Себби, дорогой… Что бы ни случилось, все пройдет. Он был безмерно благодарен ей за то, что она сказала именно это. За то, что она не спросила, что случилось. Робин обняла его и прижала к себе, и он ткнулся в нее, как ребенок, и стоял так несколько секунд, вдыхая запах свежего дерева, ставший ее парфюмом, и осознавая, что он выше мамы на целую голову. — Я люблю тебя, — с чувством сказала Робин, и он выдавил искренне: «Я тебя тоже. Очень», почувствовав стыд за свой хриплый шепот. Робин отпустила его, и он поспешно ушел в свою комнату. Просто минутная слабость. Ничего не случилось, все нормально. Все нормально. Он включил компьютер и открыл Eclipse. Несколько минут бездумно всматривался в незаконченный код, пытаясь понять, что к чему, и искренне не понимая, почему все расплывается перед глазами. Плакать в своей комнате из-за оборвавшейся дружбы с Сэмом было унизительно, и он пообещал себе, что это первый и последний раз. То, что их дружба закончена, он понял из того, что Сэм променял их репетицию на игру с Алексом. Это было их время, их суббота. И пускай даже он сам пропустил их пятничную встречу… он не хотел думать о Сэме, он не хотел думать о Сэме больше никогда. И прекрасно понимал, что не сможет. Чувства, что вспыхнули в нем, больше всего напоминали ревность. Себастиан понимал, что не может привязать Сэма к себе. И, возможно, открытый Алекс подходит ему больше, чем он, предпочитающий безвылазно сидеть в своей комнате или прогуливающийся по долине в одиночестве. Но Сэм выбрал его. Себастиан был так рад и горд, что среди всех жителей долины Сэм решил подружиться с ним. Они познакомились в первый же день, как Сэм перебрался в город, и с тех пор не прерывали общение. Теперь же Себастиану казалось, что это не более чем случайность, то, что Сэм решил дружить с ним. Он встретил его раньше Алекса, вот и все. А теперь понял, с кем ему интереснее. Себастиан подумал о том, как изменятся его отношения с Эбигейл. Судя по всему, он прекратит общение и с ней. Они всегда были втроем, он, Сэм и она. А теперь же, когда у Сэма новый друг… Себастиану никогда не казалось, что Эбигейл проводила время с ними ради кого-то одного из них. Их всегда было трое, они были компанией. Мысль о том, что теперь Эбигейл и Сэм остались вдвоем, его добила. Если раньше он не думал об этом, то теперь осознал, что если Эбигейл все-таки и выбирала среди них, пускай даже неосознанно, присматривалась к ним, то теперь у Сэма куда больше шансов. «А если он начет общаться с Хэйли…» — тоскливо подумал Себастиан, но додумать мысль не смог. Просто не хотелось думать о жизни Сэма и Эбигейл без него. Себастиан понимал, что все не могло продолжаться так вечно, но его полностью устраивали последние четыре года, и он не был готов к тому, что его размеренная жизнь с репетициями и пятничным бильярдом сменится абсолютным одиночеством. У него никого больше не было, кроме Сэма и Эбигейл. Но бегать за Сэмом и ныть, прося его вернуть все, как было, он не будет точно. Утерев лицо салфеткой, Себастиан скомкал ее и выкинул в мусорное ведро. Сходил на кухню и стал есть в одиночестве, воспользовавшись тем, что мама была в мастерской, а Деметриус и Мару проводили время в лаборатории. «Не дом, а клуб по интересам, — с болезненной язвительностью подумал он. — Мама — плотник, отчим — ученый, сестра подрабатывает в медклинике, я программирую. Компания творческих личностей. Только вот семьей я нас не ощущаю». Ему мгновенно стало стыдно, и он подумал, что очень любит маму. Дальше мысль не пошла, и, поев, Себастиан вернулся в комнату.