***
Кирилл понятия не имеет, что ему делать. Вроде выбор очевиден — выйти за дверь и действительно послать к чёрту, заодно проверить, уйдёт ли Волков, если приказать достаточно грозно. Кирилл тупо смотрит на следы ногтей на своих ладонях. Всё дело в том, что он всё ещё не хочет, чтобы Волков уходил. Кирилл почти смог убедить себя в обратном, почти переступил через себя. У него получилось бы съебаться из этого чёртового города и начать жизнь заново. Может быть, всё бы так и было, если бы он не наткнулся на Олега на выходе из номера. Кирилл истерично хихикает, новая лучшая жизнь не представляется от слова совсем. Но Волк остался под его дверью. И он, блять, просто терпеливо ждал там его решения. Кирилл собирался выкинуть это из головы хотя бы на какое-то время. Он имел право обижаться, а Волк имел право морозить жопу. Гречкин не являлся ничьей нянькой, тем более, что в коридоре был ковёр. И да, Кирилл обратил на это внимание. Кирилл прилагает все силы, чтобы подумать над собственной дальнейшей судьбой. Даже если он собирается пока перекантоваться в отеле, нужно забрать вещи из квартиры Игоря. И, наверное, отдать ключи Диме. У того и дубликат есть, Кирилл даже не удивился, узнав об этом. Когда Кирилл собирается с силами, Волков всё ещё там. Откуда-то даже ноут достал. Гречкин на секунду задаётся вопросом, как его отсюда ещё не выгнали, но он ведь и так прекрасно знает ответ. Кирилл понятия не имеет, должен ли он предупреждать Волка о том, что на этот раз сваливает надолго, но в конце концов опять проходит мимо. Его так и не останавливают. Вот разве Волков не телохранителем работает? Откуда у него вообще нашлось время, чтобы посидеть под чужой дверью? Но теперь, кстати, Олег хотя бы не просто на полу сидит, под ним диванная подушка, которую Кирилл замечает краем глаза. И он ведь знает, что Волков не стал бы ей озабочиваться, не в этом случае. А значит, во всём этом фарсе принимал участие и непосредственно Серёжа. Кириллу совсем не становится интересно, трахаются ли они? Смогли ли разобраться с камнем, который Кирилл подбросил в их огород? Он вновь садится за руль. Ему чертовски страшно, так что пару минут он даже двигаться не может, и вместе с этим он чувствует себя почти свободным. Кирилл заводит мотор, делая глубокие вдохи через нос, он даже успевает проехать пару кварталов, прежде чем его наконец накрывает окончательно. Кирилл кое-как паркуется, прежде чем сползти по сиденью и разреветься. Он уверен, что чувствует жар, он знает, что его машина горит прямо сейчас, но не может ничего сделать. Только в ужасе застыть и ждать, пока до него доберётся огонь. С мрачноватым удовлетворением Кирилл думает, что так и должно всё для него закончиться. Он заключил сделку с дьяволом, когда выжил в прошлый раз. Грохот крови в ушах практически оглушает, и Кирилл всё-таки теряет сознание.***
Приходит в себя Кирилл всё в той же машине. В целой. Он знает, что больше никогда не сможет завести мотор. Это выставляет его чокнутым идиотом, но он выходит из машины и медленно идёт в сторону отеля, просто потому, что до него сейчас ближе, чем до квартиры. Он добредает до отеля спустя полчаса и заходит в лифт, нажимая на нужный этаж. Волков всё ещё под дверью, и это до странного успокаивает. Кирилл упрямо самому себе напоминает, что должно вообще-то пугать. В этот раз Олег на него смотрит. Видимо, выглядит Кирилл реально херово. Он думает, на сколько его хватит. Сколько Волк сможет позволить себе сидеть под его дверью. Как скоро он понадобится Разумовскому и вынужден будет уйти. Дверь за собой Кирилл захлопывает, пожалуй, излишне резко. Он не собирается поддаваться внезапному приступу жалости к себе. Проходит сразу в ванну. Ванная здесь, конечно, с Игоревским монстром не сравнится, но Кириллу плевать. Он включает тёплую, скорее даже горячую воду и стягивает с себя шмотки. Смывает с себя грязь, споласкивает ванную и только потом затыкает слив, садясь на пока почти сухое дно. Закрывает глаза, чувствуя, как набирается вода. Когда её становится достаточно, ложится на спину, ныряя с головой. Наружу, конечно, торчат колени, но это уже не суть важно. У Кирилла накопилось слишком много эмоций, и он, блять, просто не знает, куда их девать. Хочется открыть рот и вздохнуть, хочется покончить со всем прямо здесь и сейчас, и Кирилл резко выныривает, жадно глотая воздух. Он перебирает кучу идей разной степени паршивости, прежде чем встаёт и тянется к шкафчику над раковиной, едва не падая за борт. Пол отделан кафелевой плиткой, так что падение вышло бы эпичным. Вполне возможно, даже последним. Кирилл фыркает, достаёт из шкафчика маникюрные ножницы. Он понятия не имеет, откуда они здесь, и тщательно моет их под краном. С мылом. Садится обратно в воду, осматривает свои руки. Идея, конечно, идиотская, но Кирилл всё-таки пробует. Проводит по тыльной стороне ладони почти без нажима. Не остаётся даже следа. Логично, хоть и обидно. Вспоминается почему-то хрустящая на зубах морковка. Может быть, потому что морковка куда твёрже человеческой кожи, а значит, дело всего лишь в желании. И усилии. Кириллу хочется закрыть глаза, но он внимательно смотрит на ножницы. Он не хочет причинить себе действительный вред. Только не сейчас. Сейчас он просто надеется, что с болью уйдёт хотя бы часть эмоций, надеется, что хоть так получится навести порядок в собственных мыслях. На этот раз он проводит куда сильнее. На запястье остаётся тонкая, медленно набухающая царапина. Этого всё ещё мало, и он проводит ещё пару раз. На этот раз выступает кровь, Кирилл следит за тем, как она капает в воду. Это до странного приятно, хочется повторить. Хочется чиркать по коже ещё и ещё, до тех пор, пока странное сладостное чувство, собирающееся внутри в тёплый, согревающий шар, не взорвётся и не оставит Кирилла пустым. От эмоций, от чувств и от гадкого разъедающего страха. Кирилл откидывает ножницы на коврик. Мотает головой, опускает руку в воду, надавливая на царапины. Наконец-то закрывает глаза, позволяя себе расслабиться. Страх вроде как отступает, сматывает щупальца где-то на краю сознания, позволяя Кириллу просто лежать в тёплой воде. Боль в руке заземляет, заставляет осознавать окружающую действительность. Кирилл сосредотачивается на ней, проводит поверху ногтями. Он засыпает прямо в ванной, неудобно поджав под себя ноги.***
Просыпается Кирилл от холода. Ещё пару минут вспоминает, на каком он свете, потом начинает материться. Внимательно осматривает свои руки, убеждается, что остались только тонкие царапины, и выдыхает. Блядство, ну почему же он такой дебил-то? Кирилл вынимает из ванной пробку, включает тёплую воду, оставаясь сидеть под душем. Мозги прочистились достаточно, чтобы он почувствовал себя более-менее спокойным, но лучше от этого не становится. Кое-как согревшись, он всё-таки моется и вылезает, вытираясь полотенцем. Пытается выяснить, сколько времени он проспал, но телефон полностью разряжен, а обычные часы почему-то отсутствуют. На улице темно, так что, предположительно, всё ещё ночь. Он укладывается в кровать, собираясь доспать положенное время, но сон так и не приходит. Кирилл ворочается по кровати, пытаясь найти удобное положение, но это ничем не помогает. Он думает, и думает, и думает. Мысли про Волка и огонь смешиваются, компонуются во что-то единое, отчего к горлу подступает тошнота. Кирилл видит Олега, охваченного пламенем. По какой-то невероятной причине Волк ещё жив, корчится и кричит. Кирилл бежит к нему, но никак не может приблизиться. В какой-то момент Олег перестаёт бороться, обмякает на полу, позволив огню сожрать себя. У Кирилла не получается издать ни звука, он пытается, прикладывает все свои силы, чтобы сделать хоть что-то, но вместо этого лишь наблюдает, как пирует огонь, оставляя после себя беззащитные кости. Кирилл просыпается второй раз рывком, вытирая слёзы. Он знает, что совершает глупость, но ему нужно убедиться. Он доходит до двери, чувствуя, как ноет всё тело, и распахивает её. Почему-то кажется, что Волкова не будет на месте. Последствия сна всё ещё гуляют под кожей, заставляя Кирилла двигаться слишком порывисто, так что он едва не сваливается на Волкова. Тот выглядит вымотавшимся. Большой хищный зверь, сидящий в засаде. Кирилл смеётся, он одновременно рад и в ужасе, потому что не может больше оставаться наедине с собственными мыслями. Он всё ещё хотел бы, чтобы Волков не возвращался, чтобы тот оставил хоть один грёбанный шанс быть в относительном порядке. Вместо этого он вернулся, и занавес рухнул, погребя Кирилла под тем, что он так долго и упорно прятал. — Пошли, — его голос звучит хрипло и сорвано, заставив Кирилла сомневаться, что он действительно молчал во время кошмара. Олег не пересправшивает, встаёт и заходит в комнату, захватив ноутбук. Кирилл понятия не имеет, что делать теперь. Он не знает, как заставить себя поверить, что Волков больше не уйдёт. Он даже не знает, действительно ли этого больше не повторится. Ему страшно и плохо, потому что его разбили на куски, и он понятия не имеет, в каком порядке собирать осколки. Олег опускается на колени. Он не смотрит на Кирилла, и, кажется, готов продолжить сидеть так всё время мира. За что Кирилл его ненавидит, так именно за это чёртово чувство уверенности. — Я тебя ненавижу, — сообщает в пространство, устало опускаясь на кровать. Олег ничего не отвечает. — Да блять, прекращай уже изображать мебель. Злость слишком легко приходит на смену усталости и апатии. Кириллу хочется хоть как-то отыграться, сделать Волкову так же больно, как тот сделал ему, но Гречкин всё ещё пытается сдержаться. — Я заслуживаю, чтобы ты меня ненавидел, — Олег так и не поднимает глаза. Кирилл понятия не имеет, чем отвечать на такое. Он даже не знает, говорит ли Волков это на полном серьёзе или просто пытается его задобрить. — Так, может быть, ты объяснишь, почему решил игнорировать меня на протяжении целого месяца, а потом устроил чёртов спектакль? — Кирилл не дал ему объяснить этого в прошлый раз, но тогда он всё ещё надеялся, что сможет вычеркнуть обоих ублюдков из своей и без того идиотской жизни. — Я говорил тебе то, что кто-то слил твоему отцу информацию о том, что Серый — Чумной доктор. Это действительно произошло, разве что слили информацию другому человеку, который очень хотел ей воспользоваться. С этим мы справились, но так и не вычислили, кто настолько сильно хочет нам подгадить, — Олег всё-таки поднимает на него глаза, в них то, что Кирилл не очень-то хотел бы видеть. В них уверенность в собственной правоте, вот же блять. Гречкин ведь знал, что было плохой идеей впускать Волка сюда. — Тогда почему ты здесь? — Кирилл способен понять всё это дерьмо с «я должен был защитить тебя», но тогда ведь Волков не должен был вернуться и сейчас, так ведь? Не то чтобы Кирилл изначально был согласен с подобной концепцией. У него не было нужды в том, чтобы его воспринимали как маленького ребёнка и отсаживали за детский стол всякий раз, когда Волку это кажется единственно верным решением. — Или именно поэтому ты меня изначально послал? — Кирилл невольно морщится, вспомнив собственные грандиозные планы. — Нет, — Олег дёргается, явно хочет дотронуться, но сдерживает себя. — Этого я не подстраивал. Кирилл кивает, он не должен верить, но очень хочется. Почему-то кажется проще пережить ситуацию, где тебе сначала сделали очень больно, а потом не стали извиняться, чтобы обезопасить, чем где тебя решили обезопасить и из-за этого сделали больно. — Тогда почему ты пришёл? Ты же всё ещё понятия не имеешь, кто заказчик? — Кириллу нужны были эти ответы. Может быть, тогда он сможет посмотреть на ситуацию с месячным молчанием под другим углом? — Мне прислали твои фотки, — Олег пожимает плечами, а Кирилл, кажется, совсем теряет нить разговора. Он почти не соображает и снова начинает замерзать. — О чём ты говоришь? — наверное, сейчас заводить этот разговор было ошибкой. Он нужен был Кириллу не для того, чтобы добавить себе ещё страхов. — Они пришли по почте. Что совсем странно, по обычной. Мне стоило подумать над тем, чтобы не появляться с тобой на людях, — слышать подобное вообще-то обидно, но Кирилл не подаёт виду. Он знает, что сейчас Олег говорит о желании защитить его, а не о том, что он его стыдится. — Самым простым решением было бы схватить тебя и силой запихнуть обратно в башню, — Олег улыбается, блять, он улыбается. К сожалению, Кириллу эта мысль тоже не кажется особенно плохой. — Но ты решил по-другому? Привлёк на свою сторону Юлю. Кстати, как ты уговорил её сотрудничать? — Кириллу действительно интересно, он ещё не знает, как относиться к предательству человека, который по факту не был ничего ему должен. — Заинтересовал. Это она предложила помирить тебя с отцом. Вообще-то, предполагалось, что ты останешься под его защитой, он отправит тебя учиться за границу и с тобой ничего не случится, — на самом деле, Кирилл не особенно понимает, что заставляет Олега думать, что до него не добрались бы и за границей, но вместо этого он лишь задаёт вопрос. — То есть вы решили от меня избавиться? — Кирилл вспоминает, сколько раз он сам хотел уже съебать отсюда и начать жизнь с самого начала. — Да, если бы от этого зависела твоя безопасность. — И когда ты понял, что я не собираюсь возвращаться, то… — То я испугался, — а вот такого ответа Кирилл не ожидает. Не то чтобы он считал, что Олег не может бояться, но всё-таки… Возможно, где-то в глубине души именно так он и считал. После всех тех разов, когда Олег появлялся перед ним разобранным на части. Боже, с Кириллом же явно было что-то не так. — И поехал за мной. Сколько собирался там сидеть? — Кирилл думает, стоит ли вслух называть Волкова идиотом. — Пока не убедился бы, что ты в безопасности. Я понятия не имею, кому понадобилась голова Серёжи. Ещё меньше я представляю, кому понадобилась твоя. — Кому из многих? — Типа того, — Олег качает головой. — Дай мне защитить тебя. Кирилл понятия не имеет, что ответить. Узнать о том, что кто-то хочет убить тебя только для того, чтобы добраться до кого-то другого совершенно не воодушевляет. — У меня универ меньше чем через неделю. — Хотя бы эту неделю, — Кирилл чувствует, что ему не договаривают большую часть информации. Если Волков утверждает, что ему хватит всего четырёх дней, он должен знать больше, чем говорит. И только Кириллу решать, будет ли он довольствоваться полученным. Кирилл всё ещё уверен в том, что совершает ошибку. Но это ведь уже привычное для него состояние, не так ли? Так что он кивает Олегу на ковёр, благо здесь он выглядит чище и мягче, чем в коридоре, и кидает в него покрывалом. Это больше порыв, проверка, на что ещё Волк может пойти, кроме посиделок на коленках. Он не разочаровывает, послушно укладывается, явно не собираясь идти в душ, Кирилл думает, что он не собирается спать. Не тогда, когда они в отеле. Сам Гречкин ложится обратно, закрывает глаза, предполагая, что снова не сможет заснуть, и в итоге просыпается, наконец-то проведя ночь без кошмаров.***
Олег отвозит его в башню. Кириллу становится плохо ещё по пути в машине, но значительно успокаивает то, что он не будет за рулём. В итоге запаха гари он так и не чувствует. В башне ему отводят гостевую комнату, и Кирилл едва успевает заткнуть себя, прежде чем задать вопрос, за который будет стыдно. Олег обещает съездить за его вещами, и только тут Кирилл окончательно понимает, на что он согласился. Он не сможет никуда выходить отсюда на протяжении четырёх дней. Кирилл смотрит на ногу, но цепи, логично, там не оказывается. На самом деле он свободен. Кирилл понятия не имеет, чем можно заняться. В итоге он просит Марго включить фильм на её выбор и полдня проводит за пересматриванием советской классики. Впрочем, парочку фильмов он видит впервые. Потом в дверь стучат. Кирилл знает, кто бы это мог быть, но всё-таки открывает. — Привет, — ну да, он не ошибся. Серёжа Разумовский собственной персоной. Кирилл только рукой в сторону кресел указывает, мол, проходи дорогой гость, не стесняйся. — Зачем ты пришёл? — хотя бы с ним Кирилл решает не ходить вокруг да около. Хоть от кого-то ему нужны внятные ответы. — Поговорить, — да неужели, блять. Кирилл медленно выдыхает, хотя очень хочется кинуть в Разумовского чем-нибудь тяжёлым. И желательно попасть. — Так говори, — Кирилл задолбался, вот окончательно. Он правда очень хочет узнать Серёжин взгляд на ситуацию. — Олег сказал, что я должен извиниться, — Серёжа всё-таки садится в кресло, смотрит прямо на Кирилла. Чего в его взгляде нет, так это сожаления. Гречкин, впрочем, и не ожидает ничего подобного. Он всего лишь хочет, чтобы они что-нибудь опять решили. И чтобы на этот раз решение не провалилось через пять секунд после его принятия. — А ты считаешь, что нет? — и всё-таки Кириллу хотелось бы услышать, какие ещё инструкции давал Волк. Становится чуть спокойнее. Заботился всё-таки, не хотел, чтобы Серёженька ляпнул что-то, Кириллу не понравившееся. — Не вижу смысла. Я не хотел, чтобы ты уходил, — Разумовский пожимает плечами и всё-таки признаёт. — Но ты ничего не сделал, чтобы меня вернуть. — А ты бы меня послушал? С Олегом мы не разговаривали, — Серёжа задумывается. — На протяжении довольно долгого времени. Разумовский недовольно кривится, из чего Кирилл делает вывод, что они так ни к чему и не пришли. — Раз уж ты здесь, ты мог бы помочь мне всё исправить, — Кирилл от подобного заявления аж слюной давится. Он-то, блять, конечно эксперт. У этих двоих плетение отношений куда сложнее, чем пресловутый Гордиев узел. И не то чтобы Гречкин горел желанием его развязывать. — Не-а, — он качает головой, кивает в сторону телевизора. — Посмотришь со мной «Бриллиантовую руку»? Серёжа кивает. Он уже высказался и явно не видит смысла уговаривать, лишь устраивается поудобнее и даже смеётся в нужных местах. Кириллу спокойно. Он знает, что рядом с ним не Птица и, если честно, жалеет об этом, несмотря на то, что чёртов идиот сломал в нём что-то важное. Серёжа другой. Большую часть времени создаётся ощущение, что ему нужен только Олег. В этом-то, собственно, и есть их проблема. Чёрт, Кирилл не собирается задумываться над тем, как решить её. Это было бы идиотизмом с его стороны. А потом Разумовский засыпает в своём кресле. И Кирилл смотрит уже не на фильм, а только на него. Становится интересно, чтобы случилось, если бы обе субличности перестали наконец-то ебать себе мозги и собрались в одну. Не то чтобы Кирилл думает, что это зависит от них. Он знает, что всё сложнее и не имеет никакого понятия, почему Олег всё ещё не отвёл их за ручку к психиатру. Которого, возможно, в конце пришлось бы убить, но всё же. Серёжа выглядит спокойным. Не отстранённым, а тёплым и расслабленным, и Кирилл ненавидит то, что не может просто купить первый билет как угодно далеко отсюда и всё забыть. Так было бы лучше, он знает. Но он просто не может.