***
Кирилл вообще-то догадывается, что ему здесь рады не будут. Но он должен же убедиться. Больше хочет, чем должен, но кому какая разница. На Серёжу Кирилл смотрит сначала издалека. Прямо с самого порога офиса. Он честно ценит, что Разумовский разрешил Марго пускать его внутрь. Даже несмотря на явное нежелание его видеть. Терпение довольно быстро заканчивается и приходится подойти ближе. Гречкин ищет любые признаки, но глухо. По всем фронтам глухо. Серёжа на внешние раздражители реагировать отказывается. Сидит в позе, от которой даже у Кирилла спина фантомной болью отдаётся, и что-то печатает. Ну, наверное печатает. Гречкин понятия не имеет, чем именно он занимается. — Я думал, он вернётся, — так что заговаривать приходится тоже Кириллу. Он грустно вздыхает. Садится на уже привычное кресло, смотрит на Серёжу пристально, так чтобы тот даже не надеялся проигнорировать. Чёртов Разумовский ему в любом случае разговор должен. Так что Кирилл вовсе не навязывается, вот ни капельки. — Увы и ах, — судя по эмоциональности, с которой Серёжа едва не сворачивает на пол клавиатуру, он тоже ожидал. — И что нам в таком случае остаётся? — Кирилл знает, что это не его дело. Точнее, сам он считает его вполне своим, но предполагает, что Серёжа вполне может не согласиться. — Ничего, — Разумовский зарывается рукой в волосы, потом чертыхается и по-быстрому переплетает хвост. — У меня больше нет никаких вариантов. Я даже медитировать пытался, — он фыркает, как будто бы сказал что-то смешное. Кирилл, между прочим, не согласен. Он не считает медитацию чем-то глупым. — Оставлю всё как есть, — он улыбается, заставив Кирилла отшатнуться. — А как же «никогда нельзя сдаваться»? — Гречкин пытается оставаться позитивным. Должен же хоть кто-то. — Не мои слова, — и всё-таки теперь Серёжа выглядит чуть более весёлым. — Тогда ничего не изменится, — Кирилл кивает задумчиво. Он почти готов смириться. Он ведь почти с самого начала знал, что Птица был всего лишь миражом, не тем, кто мог существовать отдельно. Осознание не должно было расстраивать. Призраком с придурью, но всё же первым, кому Кирилл оказался нужен… — Ты же не только об этом пришёл сюда спросить? — Серёжа тоже расстроен. Он хочет уйти обратно в работу, туда, где не останется мыслей о том, что делает больно. — Не совсем, — он пожимает плечами. Потому что по большей части именно за этим он и пришёл. — Ты обещал поговорить со мной, — Кирилл не уверен, что им это поможет. Разумовский не выглядит настроенным на разговор, и Кирилл ждёт, что его сейчас просто пошлют. До лучших, так скажем, времён. — С вашим появлением я слишком мало внимания уделяю работе, — это похоже на жалобу. — С нашим появлением ты вообще можешь работать? — Кирилл напоминает ему о слишком активной фазе прятания головы в песок. — И ты никак не мог упустить это из виду, — Серёжа в ответ только глаза закатывает. — Не-а, иначе ты так и продолжил бы плести небылицы, — Кирилл напрягается, готовый бежать, если его слова покажутся оскорбительными, но Разумовский в ответ только смеётся. — Становишься храбрее? — Кирилл говорит себе, что это вовсе не упрёк. Что упрёк Серёжа даже не попытался бы закамуфлировать. — Должен же я как-то почувствовать себя здесь как дома? — самое главное, наверно то, что Кирилл не врёт. Он вправду изо всех сил пытается вписаться. И всё это: улыбки, такт и хорошие манеры — нихрена не он. И если с Олегом это кажется важным, то Серёже он вроде ни черта и не должен. — Я рад, что ты стараешься, — Разумовский улыбается натянуто, разворачивается наконец-то к нему вместе с креслом. Разговаривать не хочет, но собирается, и это главное. Кириллу уже почти плевать, навязывается он или нет. Он хочет быть счастливым, каким бы примитивно пошлым не казалось это желание. — А уж я-то как, — он всё ещё внимательно за Серёжей наблюдает, но тот явно решил, что доёбки не стоят его внимания. А может быть, просто догадывается, что Кирилл таким образом настраивает себя на нужный лад. Не зря же люди ненавидят серьёзные разговоры. — Ты собираешься остаться? — а вот на этот вопрос слегка обижается уже Кирилл. Он что, зря всё это время танцы с бубном изображал? Зря пытался придумать хоть какой-то способ, при котором их развесёлая жизнь будет похожа на ситком, а не на трагедию? — Да не в том смысле, — Серёжа закатывает глаза, прерывая затянувшуюся в разговоре паузу. — Я не спрашиваю про ближайшее время. Я просто предлагаю тебе на секунду подумать чуть больше, чем на пару месяцев. Сможешь ли ты так жить? — Как? — Кирилл не собирается дуться. Он не маленький ребёнок. И плевать, что вот уж от Серёжи он не ожидал попыток его отговорить. Тому ведь было выгодно иметь его под боком. Разумовский сам ему день назад об этом говорил, разве не так? — Так, — каким образом Серёжа оказывается рядом, Кирилл не отслеживает. Просто он внезапно оказывается в крепких, ограничивающих объятиях. Вывернуться даже не пытается. Как-то нет настроения играть в сопротивление. Страха нет, даже когда Кирилл задумывается. Не-а, сейчас Серёжа вполне стабилен, даже не зол. Вот если произойдет что-то, из-за чего Разумовский сорвётся, тогда придётся прятаться. Кирилл приглушённо хихикает. Потому что сразу же вспоминает об Олеге, который прятаться даже не подумает. И что будет с Кириллом, когда он разом потеряет их обоих? Он малодушно задумывается о Птице, которая, может быть, именно тогда вновь покажет свою пернатую задницу. Но увы, жизнью Олега ради этой версии Кирилл рискнуть не готов. Разумовский отпускает его внезапно. Смотрит задумчиво, так что раздумывать уже некогда. — Мне не нужно время, — он пожимает плечами, теперь уже самостоятельно нарушая чужое личное пространство. Кирилл вжимается в Серёжу так плотно, как будто бы пытается стать с ним одним целым. — Я пойму, если не слишком тебе нравлюсь, — Кирилл же не хотел это произносить. Не хотел давать Серёже даже призрачный шанс вышвырнуть его полюбовно. — Но не думаю, что это так, — Серёжа не возражает. — Тогда почему ты хочешь от меня избавиться? — он ведь знает, что Разумовский говорил не об этом. Знает и всё равно нуждается в подтверждении. Даже если все подтверждения он уже услышал. На деле, Кирилл понятия не имеет, когда сможет поверить по-настоящему. Серёжа в ответ фыркает, прижимает его к себе, вновь проявляя инициативу в их маленьком противостоянии. — Я тебе уже об этом говорил, — говорит с мягким укором, как будто бы детёныша неразумного отчитывает. — Ты мне нужен, нам нужен, — последнее уточнение Серёжа даёт с едва заметной улыбкой. — Как клей. От изящности сравнения Кирилла тянет поморщиться. Но он только утыкается Серёже куда-то в плечо. Конечно, он и сам не то чтобы пылает к Разумовскому чистой и искренней любовью, но и слышать от него о своей чисто практической пользе неприятно. Особенно не в первый раз. — Перестань, — это уже звучит строго. — Именно поэтому я и предлагаю тебе подумать, — Кирилл сдержанно фыркает, ещё раз демонстрируя своё отношение к чужим охуительным идеям. — А я ещё раз предлагаю принимать мои решения всерьёз, — он уже удумался. И тогда, когда внезапно оказался вырван из привычного контекста, предоставленного ему жизнью, и тогда, когда привязался к пернатому идиоту, который понятия не имел, что одних людей невозможно заменить другими. И тогда, когда встретил бывшего мертвеца, и тогда, когда обрёл свою свободу обратно, и это ничего, вот ни капельки ему не дало. Возможно, если бы он был другим человеком, всё сложилось бы по-другому. Вот только Кирилл был Кириллом, и призрачная возможность остаться в этом доме, вместе с этими людьми, там, где ему было тепло, почему-то казалась охренительно правильным выбором. Он не был идиотом, чтобы верить в «долго и счастливо». Но Кириллу было достаточно того времени, которое ему готовы были дать. — Я принимаю, — Серёжа тяжело вздыхает. — Олегу будет больно, если ты уйдёшь, — делится доверительно, пробуждая в Кирилле желание свернуть ему шею. — Я в курсе, — даже в голосе проскальзывает закатывание глаз, но Кириллу почти плевать. Он очень хочет донести свою мысль. — И мне не нравится, что тебе есть куда идти, — Кирилл настороженно хмыкает. Он знал, что от Серёжи можно было бы ожидать и не таких высказываний, но всё же предполагал, что тот будет держать их при себе. Хищники ведь предпочитают не пугать добычу раньше времени? — Понятия не имею, что должен тебе на это ответить, — и всё Кирилл даже не думает о том, чтобы дёрнуться или попытаться отстраниться. В каком-то плане он понимает, как угораздило Олега. Только в отличие от Олега, выбор у него действительно есть. — Ничего не должен. Ну разве что преисполниться тем, какое же я чудище, и сбежать, поджав хвост, — Кирилл знает, что на это не надо обижаться. Чёрт, Серёжа сейчас не говорит, о том, что он трус. — То есть опять пытаешься меня запугать, — Кирилл очень старается звучать укоризненно. Типа, вот я же тебе доверял, а ты опять. — Пытаюсь, чтобы ты окончательно осознал, во что ввязываешься, — Серёжа остаётся совершенно спокойным. Кирилла продолжает это выбешивать. Они оба осознают, что ходят по кругу. — Ну, я вроде как осознал, ещё когда очнулся, посаженным на цепь, — он всё же от Серёжи отстраняется, только чтобы увидеть реакцию на свои слова. — А вот это сделал не я, — почему-то Кириллу кажется, что Серёжа вообще не причисляет это к серьёзным проступкам. Может быть, тоже считает, что Кириллу было полезно проветрить мозги. Сменить, так скажем, обстановку. — И всё же. — И всё же, — Серёжа передразнивает, но вновь переходит на серьёзный тон. — Я не пытаюсь заставить тебя выбирать прямо сейчас, просто прежде чем мы поговорим о нас, я хочу, чтобы ты понял, что у тебя есть выбор. Мы сможем отпустить тебя, чтобы ты не решил, и когда бы ты это ни решил, — а вот в этом Кирилл сомневается. Но он ценит то, что Серёжа хотя бы попытается. Даже с Олегом ведь почти получилось. Если бы тот ещё не ухитрился поддельно помереть. — Если я передумаю, ты об этом узнаешь первым, — Кирилл аж ладонь к груди прикладывает, лишь бы получилось более убедительно. Серёжа небольно стукает его по затылку. — А теперь не могли бы мы всё-таки перейти к более животрепещущим темам. Например, к той, почему со мной нельзя обращаться также, как с Олегом, — Кирилл правда старается не показать мимолётную обиду, проснувшуюся в тот момент, когда Серёжа сказал об этом. — Могли бы, — Серёжа задумчиво кивает. — О чём ты тогда подумал? Вопрос внезапный совсем, Кириллу по коже неприятным холодком отдаётся. Он знает, что не хочет отвечать. Он знает, что придётся. Придётся, если он всё-таки решил поговорить. Если решил, чёрт бы его побрал, довериться. — О том, что ты меня прогонишь. Я сделал что-то, что тебе не понравилось и… — он вытягивает отчаяние по ниточкам, всё отдаёт Серёже, думая только о том, насколько просто слова могут всё разрушить. — И я просто не знаю, — он затыкается потеряно, благодарно прижимается к руке Серёжи, когда тот тянется, чтобы погладить. — Поэтому я так и сказал. Совсем не обязательно вести себя с вами обоими по одинаковому шаблону. Олегу в кайф, если я грубый, ему в кайф, когда ему стыдно или страшно. Он знает прекрасно, что это не по-настоящему, — Кирилл послушно кивает. Он не особо уверен, что его это успокаивает. — Я могу справится, — он всё-таки пытается. Серёжа затыкает ему рот ладонью. — На кой? — уточняет почти нежно. — Если можно выяснить, с чего кроет именно тебя? Зачем идти проторенной дорожкой? Серёжа мечтательно улыбается и вот теперь Кирилл почти верит, что эти исследования Разумовскому в кайф. Ему не нужно ломать Кирилла под себя, Серёже для этого Олега хватает. — И как мы собираемся это выяснять? — Кирилл думает, позволено ли ему вернуть руку Серёжи на свои волосы. Это чертовски приятно, а ещё успокаивает. — При помощи научного подхода, естественно — Серёжа улыбается, возвращается к поглаживаниям сам. Кирилл прикрывает глаза. На такое предложение он, пожалуй, может согласиться, почти не раздумывая. Его всё ещё задевает то, что Серёжа выделяет его в другую категорию, но Кирилл ведь понимает, насколько это глупо.***
Олег наконец-то выглядит оклемавшимся. Он варит, по всей видимости, суп, и даже не вздрагивает, когда Кирилл подходит ближе. — Привет, — они здоровались уже, но это почему-то всё равно вылетает изо рта. Это просто слово, с которого проще всего начать диалог. Вроде «как дела» или «как тебе погода на улице». — Привет, — Олег не оборачивается даже, продолжая нарезать морковку. Он не выглядит обиженным или брошенным, но Кирилл всё равно чувствует себя виноватым. Разве можно было так сбегать? — Мне нужно было проветрить голову, — чёрт, как же он устал от разговоров. Почему всё само по себе не может исправиться? Что он делает не так? — Я понимаю, — Олег высыпает морковь в кастрюлю, наконец-то разворачивается. — Не грузись, — советует. — Мне тоже не стоило на тебя давить, — Кирилл вскидывается, но тут же заставляет себя выдохнуть. Повторять утренние разборки кажется делом неблагодарным. Тем более, с тем, кто готовит еду. — Давил там я, — слова выходят неожиданно спокойными, можно даже собой гордится. — Опять не разобравшись в ситуации. Опять же, в его словах нет смысла, Кирилл ничего не может ими исправить, но чувствует себя иррационально спокойнее. — Ты стараешься, — Олег пожимает плечами, возвращается к кастрюле, помешивая содержимое. Кирилл предполагает, что пришёл под конец процесса, так что заставляет не чувствовать себя виноватым ещё и за это. — Я тоже не должен был тебя в штыки воспринимать, — кастрюля закрывается крышкой, Олег выставляет таймер. — Но психанул. И посмотри, к чему это привело, — он фыркает, качает головой. — Большую часть времени, которого мы знакомы, я веду себя как еблан, а ты воспринимаешь это как должное, — Кирилл не понимает, как Олег может быть серьёзным, когда говорит об этом. — И знаешь, в связи с этим у вопрос с тем, у кого из нас действительно проблемы с самооценкой остаётся открытым, — он напоминает Кириллу об одном из утренних обвинений. — Может быть, — у Кирилла ещё есть аргументы, но его задолбало выяснять отношения. Он просто хочет, чтобы доварился суп. Вот так вот меняются приоритеты, если ты забыл пообедать, и уже привык, что кормят тебя по расписанию. — Но обязательно ли нам что-то с этим делать… — продолжает он задумчиво. — Типо я не доёбываю тебя, ты не доёбываешь меня, но мы нормально воспринимаем друг от друга заботу? — Олег зависает. У него на лице появляется задумчиво-смешное выражение, так что оставаться серьёзным и дальше довольно сложно. — Ты думаешь, это сработает? — кажется, Волков тоже больше не хочет спорить. — Понятия не имею, — Кирилл пожимает плечами. — Но мы можем попробовать, — Олег в ответ кивает. — Вообще, мне нравится, — он признаётся. Кирилл улыбается. Подходит ближе, обнимает, но осторожно, чтобы не сделать больно. Олег, который клянётся, что на нём всё заживает как на собаке, не особо-то его и убеждает. Кирилл вообще не понимает, как тот собирается совмещать Серёжу и обязанности главы безопасности. Олег обнимает в ответ, прижимается ближе, закрывает глаза. По всей видимости, он всё-таки не отправился досыпать, как его посылали, а вскочил сразу же заниматься общественно-полезными делами. Кирилл фыркает почти насмешливо. Он не понимает, зачем лишний раз дёргаться в выходные. Можно было бы, конечно, поехать напиться, повеселиться, в конце-то концов. Кирилл удивляется, когда не чувствует почти ничего, думая об этом. А ведь мог бы, вряд ли Олег или Серёжа стали бы его останавливать. Устроил бы официальное возвращение заблудшего героя. Не хочется.***
Кирилл всё чаще задумывается, может ли хотя бы Олег Серёжу от компьютера оторвать? Не прибегая к таким методам как умирание. Потому что чёртов Разумовский, обещавший появиться в спальне час назад, никуда не торопится. А у Кирилла, между прочим, завтра понедельник. Ему вставать хрен знает во сколько, и лучше не быть бы разваренным овощем. А что, если Серёжа вообще о нём забыл? Олег, которого его нервное шатание по комнате, ещё минут двадцать назад достало, заткнул уши наушниками, уткнувшись в планшет. Почему-то Кирилл очень сомневался, что он там сериал смотрит. И вот, когда Гречкин решает всё-таки забить на всё и лечь баиньки, происходит топот. Серьёзно, Кириллу его даже через дверь слышно, и врывается Серёжа. По всей видимости, реально забыл, а вспомнил немного поздновато. — Я в душ, — реально поздновато, если к себе не заходил. Кирилл понятия не имеет, как на это реагировать. Олег отрываться от планшета явно не собирается. Даже обидно. Вот сейчас бы совет не помешал. В итоге Кирилл просто сидит и ждёт. А что ему остаётся? Спуститься на кухню, доесть суп? Так он уже думал над этим, но решил, что слишком лень. Тем более, предполагал, что там обязательно с кем-нибудь столкнётся. Разговаривать не хотелось. И так придётся с Серёжей, если тот удосужится не утопиться в ванной. — Я попросил Марго мне не мешать, — Серёжа распускает волосы, цепляя резинку на запястье. — Она и не стала. А я забыл поставить будильник, — Кирилл кивает. Бессмысленно удивляться тому, что Разумовский потерял счёт времени. В конце концов, теперь он здесь. Олег всё ещё не обращает на них внимание. — Я думал, что ты не придёшь, — Кирилл не хотел это говорить, но он обещал быть честным, а ещё правда хочет, чтобы Серёжа его понял. — Я мог бы, — довольно честно. Самое обидное, Кирилл прекрасно понимает, о чём он. Не специально, зачем бы ему. Нет, просто не кинуть взгляд на часы почти вовремя и всё, пиши пропало. И даже смысла на него обижаться не будет. Потому что нет смысла обижаться на то, что ни ты, ни он поменять не можете при всём желании. — Ага. Так что хорошо, что ты пришёл, — Кирилл сам себе кивает. Главное — настроиться на позитив, он не собирается проёбываться в такой малости. Серёжа смотрит в ответ непонятно. Может быть, думает, что он жалкий. Блять! Ну вот опять. Нельзя додумывать за людей, если не хочешь нажить тревожность на ровном месте. Как же было хорошо, когда Кирилл не задумывался о таких мелочах как чувства других людей. — Наушники вынимай, — Серёжа ведь даже голос не повышает, а Олег всё равно слушается. Значит, слышал весь разговор? — Зачем? — уточняет устало, куда больше их двоих на сон настроенный. Заебали бедняжечку. Кирилл беззвучно ржёт. — Чтобы работу в постель не тащил, — Серёжа тоже по большей мере шутит, но Олег планшет послушно в сторону откладывает. Смотрит ожидающе. — Ну и? — уточняет ещё через пару секунд. Ещё бы Кирилл знал, что ему отвечать. — Ну и, — Серёжа передразнивает. — Раздевайся давай. К тебе это, кстати, тоже относится. Он разворачивается к Кириллу. Который и так не особо одет. На нём только трусы с футболкой. И первым делом он почему-то избавляется именно от трусов, одновременно внимательно следя за Олегом. Была бы воля Кирилла, он бы его заживляющим кремом до самых ушей намазал. Впрочем, выглядит Волков вполне прилично. Синяки, конечно, Кирилла всё ещё смущают, как и царапины, но он крайне тупо соврёт, если не признает, что ещё и возбуждают. Такая вот двойственная ситуация. Олег возвращается в постель, всё ещё не собираясь принимать в их делах никакого участия. Кирилл думает, что он пиздит. — Останешься в футболке? — Волков смотрит насмешливо. Явно понял, из-за кого Кирилл так затупил. Приходится снимать. Серёжа смотрит жадно на них обоих, улыбается своим мыслям, но так, что у Кирилла от этой улыбки мурашки по спине пробегают. Одновременно весело и страшно. Как в этот коктейль замешивается возбуждение он даже не замечает. Но оно здесь есть, несомненно. — Итак, сперва разговоры, потом секс? — Серёжа уточняет спокойно. Кирилл вовсе не хочет запустить в него чем-нибудь. Когда футболка попадает Серёже прямо в лицо, Олег всё-таки начинает ржать. Кирилл зажимает рот ладонями. Он понятия не имеет, как Разумовский отреагирует. — А словами ответить не судьба? — отсмеявшись, вот ведь чудо, уточняет Серёжа. Футболку, вместо того, чтобы запустить обратно, аккуратно складывает и кладёт на тумбочку. — Заебался разговаривать, — Кирилл жалуется, но сейчас уже можно. Он забирается на кровать, садится Олегу на бёдра. Тот, гад, даже не морщится. — А надо, — сочувствие, звучащее в голосе Серёжи — насквозь фальшивое. Сладкое, как приторный сахарный сироп. Олег сочувственно Кирилла по плечу хлопает. Потом обнимает, заставляя лечь сверху. — А ты не охуел? — уточняет Серёжа. Садится рядом. Кирилл уже готовится отвечать, хоть и не понимает, в чём его обвиняют. — Не-а, ты его пугаешь. Я успокаиваю, — Кирилл понятия не имеет, как Олег может продолжать оставаться сонным. Он понятия не имеет, в какую на этот раз игру его втянули, но послушно прижимается к Волкову, предполагая, что вскоре всё разъяснится. — То есть тебя уже не пугаю? — Кириллу не нравится появившаяся интонация. Как у чёртовой хищной кошки, готовящейся их сожрать. Или, скорее, как у питона, тот смог бы проглотить, не разжевывая. — Я не обязан отвечать на этот вопрос, — Олег то ли нарывается, то ли реально на что-то обиделся. Хотел бы Кирилл знать. Ну вот как так-то? Только он привыкает к тому, как выглядят отношения между этими двумя, и они снова переворачивают всё с ног на голову. — Но ты хочешь на него ответить, — если бы Кирилл поднял голову, смог бы понять больше. Но он продолжает лежать, положившись на то, что Олег защитит его. Глупая идея. — Хочу, — Олег признаёт это даже слишком легко. — Но не буду. Ты же не удосуживаешься. Он реально на что-то обиделся? Блять, ну только не сейчас. Кирилл не перенесёт разборки вместо секса. Часики, между прочим, продолжают тикать, и он уже просчитывает вероятность своего завтрашнего появления на парах. Он всё ещё правда намеревается учиться. Но, кажется, его благие намерения даже слишком легко пошатнуть. — Тогда заткнись, — и даже тон вроде никак не меняется, но Кирилл чувствует, как застывает Олег под его руками, переключаясь. Он всё никак не может к этому привыкнуть. — Посмотри на меня, — судя по руке, касающейся его лопатки, на этот раз Серёжа обращается именно к Кириллу. Может быть, им стоит использовать имена, раз уж в кровати их трое. Чтобы не допускать путаницы. Серёжа, к его чести, аккуратно дёргает Кирилла за волосы, заставив отреагировать. Вставать с Олега не хочется, но приходится. Не подчиняться сейчас Серёже себе дороже. Волков его удерживать не пытается. Разве что ворчит недовольно. Разумовский целует Кирилла, тот честно пытается втянуться в процесс. — Я отойду на секундочку, — он спешно уходит в ванну. Закрывает дверь, включает воду и всё-таки начинает смеяться. В самый, блять, неподходящий момент. Это выходит настолько по-идиотски, что смеяться хочется ещё больше. Он плещет в лицо холодной водой, стирает слёзы. Самое странное наверное то, что возбуждение тоже не спешит никуда деваться, и это единственное, почему, успокоившись, он всё-таки находит в себе силы вернуться обратно в комнату. Как раз в момент, когда Серёжа запихивает планшет в шкаф. Видимо, Олег попытался отобрать его обратно. Кирилл едва обратно не сваливает. — Стоять, — Разумовский останавливает его, приняв более-менее устойчивое положение. При условии отсутствия одежды смотрится это, конечно, забавно. — Да что такое-то? — Кирилл почти всхлипывает, доходит до кровати, только чтобы уткнуться лицом в подушку. Олег сочувственно поглаживает его по заднице. И, магия, смеяться больше не хочется. Главное, чтобы в этот раз эффект продлился подольше. — Не обязательно уходить в ванную, чтобы посмеяться. Тем более, что дверь ты закрыл не до конца, — Серёжа присоединяется к ним на кровати, накрывает руку Олега своей. — Подумал, что это будет по-идиотски, — Кирилл признаётся, больше не желая никуда уходить. — По-идиотски было лишать нас своего общества, — за его спиной раздаётся звук поцелуя. Приходится расставаться с подушкой и даже переворачиваться. Вид на целующихся людей, которые принадлежат тебе, что же, Кирилл одобряет. Также он одобряет то, что, по техническим причинам, вместо его задницы под чужими руками оказался его член. — Веселее планшета? — Серёжа выглядит до смешного самодовольным, спрашивая об этом. Впрочем, судя по взгляду Олега, о новых шутках ему можно не беспокоиться. — Вполне, — даже его голос звучит по-другому, больше ни грамма ершистости. — Поцелуй Кирилла, — Серёжа гладит Олега по щеке. Слишком нежно, для себя самого. — Я больше не хочу делить его с нервным срывом. Кирилл хочет уже возмутиться, но Олег слушается. Он, в конце концов, всегда слушается. И Кирилл забывает о необходимости разговаривать. Зачем, когда вместо этого он может целоваться. — Умница, — Кирилл понятия не имеет, кому предназначается похвала. Серёжа смотрит на них обоих. Впрочем, именно Олега он заставляет оторваться. — Постарайся для меня. Разумовский говорит это, продолжая смотреть на Кирилла, за волосы подтягивая Олега поближе к его паху. Кирилл практически скулит, когда Волков облизывает его член. Это больше чем приятно. Теперь его целует Серёжа. И нет ощущения, что они куда-то торопятся или должны перейти к чему-то другому. Нет, Кирилл зависает в настоящем моменте. Он кончает, не успевая предупредить Олега. Точнее, его не отпускает Серёжа, и очень сложно разговаривать, когда в твоём рту чужой язык. Впрочем, Олег не жалуется. — Оближи, — Серёжа командует. Наблюдает за тем, как Олег вылизывает то, что сразу не оказалось у него во рту с видимым удовольствием. Впрочем, Кириллу тоже прикольно. Серёжа треплет Олега по волосам, ещё раз целует Кирилла и, кажется, собирается сворачивать лавочку. Кирилл едва успевает за плечо его ухватить. — А ты? — уточняет возмущённо. — А я? — эхом спрашивает Олег. Впрочем, он звучит скорее задумчиво. — Начинаем помаленьку, — объясняет Серёжа. На Олега смотрит строго. — А ты ложишься баиньки и планшет свой не трогаешь. Олег морщится, но возражать даже не думает. Зато как-то незаметно оказывается совсем рядом с Сережей. Скорее даже с Серёжиным стояком. Кирилл наблюдает. — Не стоит, — Серёжа отстраняется. Смотрит с сожалением. — Тебе вчера и так досталось. — То есть теперь ты за разумный подход? — Олег говорит так, как будто бы в этом есть что-то плохое. — За тот, где я не перегибаю палку, — Серёжа аккуратно отталкивает Олега. Тот хмурится. Кирилл, который не против был начать осторожненько хотя бы с Серёжей, теперь, скорее, на стороне Олега. Хотя и не думает, что его голос будет иметь хоть какое-то значение. — Ты перегнёшь, если свалишь сейчас, — зевнуть Кирилл старается как можно более незаметно. — Почему ты не можешь просто дать ему тебе отсосать? Разве он не был хорошим для тебя? — вообще-то, это нечестный приём, но Кирилл всего лишь не хочет, чтобы Олег хандрил всё ближайшее время. К тому же, если Разумовский всё-таки съебётся, это действительно будет нечестным. — Как то, был он хорошим или нет, должно влиять на мои решения? — Серёжа аж поднимает бровь. Кажется, возмущён тем, насколько Кирилл идиот. Впрочем, на это Гречкину уже плевать. Он сейчас любит весь мир, так что ему не до страха и обид. — Разве ты не хочешь о нём позаботиться? — Кирилл хлопает глазами в притворном недоумении. Гладит Олега по волосам, сталкиваясь пальцами со всё ещё держащим его Серёжей. — Он же такая лапушка, — Кирилл сознательно использует чужие слова. Чешет Олега под подбородком, как большую собаку. — Я и так дал ему то, чего он хотел, — напоминает Серёжа. Кирилл надеется, что не краснеет. Всё-таки хотя то, что Олег его хочет, это не новость, но всё ещё имеет чертовски большое значение. — Разве можно его баловать? — его голос вновь меняется. Серёжа всё-таки настроился поиграть. Неспешные шаги летят обратно в ебеня. — Почему бы и нет, — задумчиво отвечает Кирилл. Он не знает, что должен сказать, чтобы заставить Серёжу действовать. Олег скулит тихонечко, прижимается к ним обоим, но не пытается ничего сказать. Отдаёт им право решать, что с ним сейчас делать. — Он всё равно не кончит сегодня, — Кирилл пожимает плечами. С этим спорить даже не пытается. — И на что ты готов ради того, чтобы я разрешил ему отсосать мне? — Кирилл напоминает себе, что возмущаться нельзя. Что с Серёжи станется съебаться отсюда, оставив Гречкина наедине с расстроенным Олегом. Который не будет никак это показывать. — А чего ты хочешь? — судя по разом вспыхнувшим глазам, зря Кирилл это спросил. — Желание, — Серёжа затыкается, показывая, что сейчас озвучивать его не собирается. Кирилл даже не думает. В конце-то концов, чего ему бояться? — Идёт, — и вот почему-то устрашающие варианты начинают лезть ему в голову только после того, как он соглашается. — Ты знаешь, кого благодарить, — теперь Серёжа обращается к Олегу. Перестаёт удерживать его и откидывает голову Кириллу на плечо. Тот ухмыляется с каким-то непонятным чувством в груди, после того, как Олег коротко, благодарно, облизывает его пальцы и подползает ближе к Серёже. Тот его волосы так и не отпускает. Натягивает грубо, так что Кирилл слышит давящиеся звуки. Член реагирует на них вполне предсказуемо. Кирилл перемещается, так, что снова может поцеловать Серёжу. Но на этот раз поцелуй не длится особо долго. Они оба слишком увлечены Олегом. Тем, как он подчиняется рукам Серёжи, не пытаясь отстраниться. Хотя с каждым движением звуки становятся всё более страшными. Кириллу очень интересно, в какой момент Олег всё-таки попытается отстраниться, но Серёжа решает это за него. Даёт отдышаться, потом насаживает обратно. И повторяет ещё раз. У Олега слёзы текут по щекам, Кирилл стирает то, что получается пальцами. Смотрит завороженно. Серёжа, кончая, не предупреждает намеренно. Смотрит, как Олег давится. Притягивает его к себе, целуя. Олег на поцелуй не отвечает, вообще не кажется достаточно осознанным чтобы понять, что от него хотят. — Подрочи себе, — Кирилл только спустя несколько секунд понимает, что произнёс это не Серёжа. Всё-таки краснеет, но Олег не делает между ними различий. Хватается за член, проводит пальцами. Серёжа одобрительно Кириллу улыбается. Кирилл думает, может быть, в честь хорошего настроения Разумовский всё же сделает исключение. Но исключения, по всей видимости, уже закончились. Серёжа только помогает Волкову устроится на спине и наблюдает. Впрочем, Кирилл делает тоже самое. И не хочет себе признаваться, насколько же его заводит чужое отчаяние. Олег не останавливается. Он вновь начинает реветь, смотрит на них поочерёдно, но так и не решается попросить. Ни кончить, ни хотя бы прекратить. Кирилл не выдерживает. Целует Олега, гладит его грудь, выкручивает соски, вновь вызывая скулёж. Он отпускает себя. Он ждёт, что их остановит Серёжа. До последнего ждёт, даже заменяя руку Олега своей и ложась на него сверху. Он кончает ещё раз в свою руку, так и оставаясь лежать поверх Олега. Смотрит на наблюдающего за ними Серёжу. Тот улыбается. Всё ещё. Командует: — Стоп, — когда Олег вновь тянется к члену. Поочерёдно целует их двоих. Хвалит, опять же, обоих. У Кирилла краснеют даже уши. А потом, свинина такая, сваливает. Реально работать сваливает. Кирилл чертыхается. Всё-таки слезает с Олега. Оценивающе на него смотрит, думает, сколько спасателя придётся сверху намазать, чтобы душенька успокоилась. Всё равно Олег не выглядит сейчас способным сопротивляться. После душа, конечно.***
На пары, кстати, Кирилл всё-таки идёт.