***
— Вы слышали, в особняке Дреяров будет съезд всех влиятельных людей страны? Говорят, что там будет невеста Лаксуса! Они объявят о помолвке! Кана с жадностью вслушивается в эти разговоры. Она обязана туда как-то попасть, ведь это ее единственный шанс рассказать о своих чувствах. Ведь потом будет нельзя. Он женится на той, которую ему подобрал дед, и Альберона не сможет больше видеть его в любимом баре. И, кажется, она знает, что делать…***
Здесь легко затеряться и заплутать среди звезд, кипарисов я статуй античных Здесь во всем есть гармония, мера и такт Все волшебно, изящно и так романтично…
Кана не решается войти. Сердце стучит как бешеное, и поджилки трясутся. Руки вспотели от волнения, и дыхание сбилось. Она не может держать себя в руках, но должна. Должна вытерпеть все эти взгляды, что точно будут направленны на нее. Должна вытерпеть этот холод в его серых глазах, которым он точно ее наградит. Она должна это сделать. Чтобы напоить свою гордость. «Давай, Кана, ты никогда не была трусихой!» — говорит Альберона сама себе и берет побольше воздуха в легкие. Резко выдохнув, она гордо поднимает подбородок и выходит из тени сада. Она видит эти удивленные взгляды. Она видит это смятение на их лицах и насмешку. Но она пришла сюда не ради этих богатых людей, возомнивших себя королями мира. Она идет к своей цели. Вернее, идет за своим сердцем, а голос разума она давно не слышит. На ней слишком яркое розовое короткое платье и нелепые перья. Слишком яркий макияж и кричащие аксессуары. От нее так и несет за версту дешевыми духами. Но ей так и нужно. Она играет свою собственную роль в своей собственной больной клоунаде. Кана останавливается посреди зала перед Лаксусом. Он смотрит на нее непонимающим взглядом, а девушка почти не дышит. Она спиной ощущает надменные взгляды гостей особняка Дреяров. Но ей не нужны они. Ей нужен он — причина ее нездорового сна и больных фантазий. Ох, как она хочет прямо сейчас впиться в эти чуть приоткрытые губы поцелуем! Ох, как ей хочется положить руки на широкую грудь, облаченную в белую рубашку! Провести ладонью по плечам, скинув ненужный пиджак. Касаться подушечками пальцев его шикарного тела. Но Кана лишь выдыхает ему прямо в губы и, почти не касаясь, проводит пальцем по странному шраму в виде молнии на его правом глазу. Внутри все кричит, рвется, разрушается. Она старается унять дрожь и обходит его. Поднимается на сцену и становится посередине. Выуживает откуда-то из складок своего наряда маленькую колонку и ставит в сторону. Колени у Альбероны подкашиваются, но она твердо решила сделать то, что хочет. «Если уж начала этот цирк, то продолжай, Альберона!» — проносится мысль в голове. Тишину, повисшую с приходом девушку, прорывают звуки стриптиза. Кана резко взмахивает своими каштановыми волосами и выпрямляется во весь рост. Пряди падают ей на лицо, закрывая покрасневшие щеки. Но отступать некуда, и она продолжает танцевать этот глупый стриптиз и вести эту дурацкую игру. Она внимательно следит за Лаксусом, а тот не может оторвать от нее взгляда, полного… восхищения? Нет, ей это лишь кажется. Этот танец слишком откровенный. Этот танец слишком личный и предназначен для одного человека. Альберона ступает уже босиком по холодному полу. Ее движения резкие, немного неумелые, но полные страсти. Она начинает раздеваться, чуть ли не разрывая этот маскарадный костюм, в которой сама же по своей воле вырядилась. Все это кажется глупым, но не ей. Она улыбается, пусть ей и больно. Ведь стриптиз исполняют с улыбкой, да, Лаксус? Кана старается удержать все эмоции. Кана старается не заплакать под этим пристальным взглядом, в котором она видит лишь насмешку, не замечая ничего больше. Кана никогда не была слабой и сейчас она не посмеет оступиться. Она будет играть свою нелепую роль простой девушки из бара. А у простых девушек не бывает серьезных чувств. Вроде не бывает…Постараюсь не выглядеть слишком ранимой, постараюсь не выглядеть слишком серьёзной, и под этим нелепым «клоунским» гримом ни за что не увидеть тебе мои слёзы…