The Strength in Vulnerability

Суга постепенно просыпался. Он начал потеть сквозь тонкую ткань майки, потому что кровать была слишком теплой. Простыни казались другими, пахли как-то иначе, а свет падал не с той стороны. Он поерзал на матрасе, а затем вздрогнул, когда что-то сбоку пошевелилось. Оу. Точно. Он ночевал не дома. Ойкава все еще спал, свернувшись калачиком рядом, в беспорядке одеял; волосы были приглажены со стороны подушки. Суга никогда раньше не замечал, какие длинные у парня ресницы, и как мило они отбрасывали крошечные тени на щеки в солнечных лучах. Он наблюдал, как грудь Ойкавы поднимается и опускается, а исчезающие красные отметины, усеявшие его ключицы, слегка двигались, когда он дышал. Небольшое напоминание о том, чем они занимались прошлой ночью – Суга представил, что найдет что-то соответствующее и на себе. Он встал и сбросил одежду – старую футболку Ойкавы, на которой большими зелеными буквами спереди было написано «I Want To Believe». В ванной он задержался у зеркала, потирая плечи. Не ошибся насчет отметок, но явно недооценил: выглядело так, словно его ударили кулаком в горло. Суга задумался, сойдет ли ему с рук водолазка на работе, или Сатоко все поймет. Похоже, особо выбора не было По возвращении Ойкава уже не спал, нежась в слабых утренних лучах. – Суга-чан, – пробормотал он хриплым ото сна голосом. – Вернись. Мне холодно. – Лжец. У тебя здесь как в парилке, – Суга все равно забрался в постель и позволил притянуть себя обратно в объятия. Длинные, нежные пальцы принялись рисовать узоры на его предплечье, словно стараясь невидимой линией соединить все родинки между собой. – Доброе утро, – теплое дыхание Ойкавы коснулось кожи. – Доброе. – Тебе сегодня нужно на работу? – он уткнулся носом в ложбинку между лопатками Суги. – Нет, я свободен до завтрашнего полудня. Надеешься, что я останусь? – Может быть. Суга перевернулся. – Я могу, – улыбаясь, сказал он и протянул руку, чтобы запустить пальцы в мягкие темные волосы, играя с ними. Ойкава зевнул и придвинулся ближе. Их носы соприкоснулись, затем губы, и Суга почувствовал, как его тело откликнулось, – сладкое покалывание постепенно собиралось внизу живота. Его рука скользнула по мощной влажной спине к бедру, затем еще ниже. Ойкава хитро ухмыльнулся и одним быстрым движением переместился на верхнюю позицию, вдавливаясь в чужой таз. – И тебе доброе утро, Бодрячок-кун. Суга хихикнул, разминая чертовски идеальную задницу шатена через боксеры. – Ты уже говорил. – Во второй раз это означало кое-что другое, – Ойкава наклонил голову, припадая губами к шее и заполняя отметинами несколько пока что чистых участков кожи. Суга проклял свою генетику за то, что та сделала ее такой тонкой, в то время как он был слишком слаб перед подобными способами выражения чувств. Он откинул голову, подставляясь поцелуям, и блаженно застонал. Ободренный, Ойкава прошелся по его груди, покусывая и посасывая кожу. – У тебя есть презервативы? Ойкава поднял глаза, вскинув одну бровь. – За кого ты меня принимаешь, Суга-чан? Любитель? Я никогда не бываю не готов к сексу. – Конечно нет, я искренне извиняюсь за оскорбление. – А ведь правда стоит, ты глубоко ранил меня, – Ойкава ухмыльнулся и порылся в прикроватной тумбочке, все еще держа чужие бедра. Он бросил тюбик и маленький серебряный пакетик на кровать. – Вот так. Доволен? – Еще нет. – Суга-чан, ты дьявол по утрам, ты знаешь это? – Ну, ты все время такой, поэтому, думаю, мы квиты, – Суга приподнялся на локте, чтобы положить руку на влажную шею Ойкавы и притянуть его для поцелуя. – С точки зрения, скажем так, подачи и ловли, – очень тихо сказал Ойкава, – у тебя есть предпочтения? Потому что я хорош в любом случае. Суга не удержался от смеха. – Я бы не назвал тебя парнем, использующим бейсбольные метафоры. Может быть, волейбольные. – Я могу обозначить это пасом и приемом, если хочешь. – Нет, боже, нет, так еще хуже. Я займусь ловлей, если ты не против. – Оу, значит ты хочешь получить мой спайк? Суга поднял руки, чтобы спрятать лицо. – Пожалуйста, нет, я беру свои слова обратно, я сожалею, что вообще что-то сказал. Ойкава хихикнул, весьма гордый своими остротами, и накинулся на Сугу, запутавшись пальцами в серебристых волосах, пока тот не выглянул из-за своих ладоней. «Привет», – тихо сказал он, когда их глаза встретились, – «помнишь, я говорил тебе, что ты самый красивый?» – Смутно. Возможно, тебе придется сделать это снова. Ойкава поцеловал его в лоб. – Сугавара Коши, ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. Суга дерзко улыбнулся ему. – Прекраснее тебя? – Точно. Сугавара Коши, ты второе по значимости п… – по затылку прилетело подушкой, – в смысле, Суга-чан! И сразу после того, как я сделал тебе комплимент! – Ты сам сказал, что по утрам я веду себя по-дьявольски, – Суга развел бедра в сторону, просовывая руку за пояс чужого нижнего белья, и обхватил нежную кожу, за что был вознагражден резким выдохом. Подушечка большого пальца обвела чувствительную область прямо под головкой, и член Ойкавы дернулся в руке. – Ох, блять, Суга-чан. Забудь о сексе, просто сделай это. – Ну уж нет, – сказал Суга, все еще мягко потирая то же самое место, – слишком поздно. Ты вселил в меня надежду. – Ммм, – Ойкава зажмурился, чертыхнувшись, – хорошо, сними белье. Он открыл лубрикант и начал не торопясь смазывать свои пальцы, глядя Суге прямо в глаза – глубоко внутри заиграло предвкушение. Очень осторожно, не разрывая зрительного контакта, он приподнял чужое колено и отвел его в сторону. Прикосновение было слишком долгожданным; дыхание перехватило, когда пальцы с нажимом скользнули по входу. Ойкава упивался процессом, пристально наблюдая, как Суга плавится от удовольствия, закрыв глаза и сведя брови к переносице. Он мог бы быть вполне контролируемым во время секса, если бы захотел. Это требовало некоторых усилий, но он и раньше испытывал оргазм в тишине, нарушаемой лишь собственным дыханием. Дать себе возможность быть услышанным, дать возможность Ойкаве понять, как сильно он наслаждается происходящим, было уязвимо. Он еще не до конца доверял парню, но хотел, действительно хотел. Это была улица с двусторонним движением, и поступать здесь надо максимально осторожно, но после вчерашней ночи Ойкава заслужил каплю доверия. Суга позволил себе ахнуть, высоко и неуверенно, когда палец скользнул внутрь. Глаза Ойкавы были на нем повсюду, оценивая, наслаждаясь реакцией и ища большего. Суга прижался к его плечам, кожа к коже. Его дразнили так сильно, но этого все еще было недостаточно. – Еще, – тяжело прошептал парень, прильнув ближе. Ойкава поцеловал его грубо и небрежно, вводя второй палец и вжимаясь в бедра; его твердый член терся самым восхитительным образом. Пульсирующее горячим шаром в животе давление заставило Сугу застонать, когда по его простате прошлись подушечками пальцев, и Боже милостивый, это было запредельно хорошо. Он прикусил язык Ойкавы сильнее, чем намеревался, но тому, похоже, это пришлось по душе, и ответ на поцелуй последовал с новой силой. Любое подобие нежности было отброшено: возможно, в качестве провокации на новые укусы, а возможно, потому что обоим уже не терпелось. Суга терзал зубами нижнюю губу шатена, вызвав восхитительную легкую дрожь по его телу. Пальцы внутри согнулись и стали двигаться с быстрее, пока рука не была перехвачена. – Уже? – голос был низким и грубым от предвкушения. – Несдержанно, Бодрячок-кун. – Притворщик. Суга схватил подушку и подложил ее под бедра, пока Ойкава, ухмыляясь, раскатывал презерватив по своему раскрасневшемуся тяжелому члену: его плечи и щеки порозовели от возбуждения, и что-то в этой крошечной детали было невыносимо эротичным. Глаза блуждали по прекрасно сложенному телу, отмечая легкую россыпь волос на груди ниже ключиц, родинку на нижнем ребре и тени, отбрасываемые выступающими мышцами. Раньше Суга не позволял себе думать о том, что Ойкава красив – мнение об этом человеке было слишком глубоко скрыто под слоями обиды и презрения. Но здесь, сейчас – лишенный как фальши, так и одежды – парень, устроившись между его бедер, навис сверху, а после совсем бесстыдно застонал, когда наконец вошел внутрь. Суга резко вдохнул и задержал дыхание, словно время остановилось. Ойкава склонил голову, его мягкие каштановые волосы закрывали их лица. Мир сжался до пространства между их губами. Солнечный свет внезапно стал слишком ярким, и Суга закрыл глаза, осторожно поддавшись вперед для поцелуя. Губы шевельнулись, и тела последовали за ними; сначала медленно, мучительно медленно, потом постепенно наращивая темп. Пульс подскочил, кровь закипела, когда Ойкава зажмурил глаза и, не нарушая ритма, и прошептал «Суга» ему в щеку. «Не надо. Не начинай называть меня так, не сейчас. Это уже слишком» Суга отчаянно впился ему в губы, и с невыносимой интимностью Ойкава поцеловал в ответ. Давление вокруг росло, воздуха категорически не хватало, но молодые люди не отстранялись друг от друга. С ростом скорости тело начало молить об освобождении; ногти впились в чужую спину, когда оргазм, сопровождаемый сдавленным криком, накрыл горячей волной. Ойкава продолжал трахать, грубо, настойчиво, пока его красивое лицо не напряглось на пике наслаждения. В полубессознательном состоянии, переходя от грубого расслабления к мягкому блаженству, Суга наблюдал, как тот делает последние толчки и падает сверху, в липкое месиво на животе. Горячее дыхание обдавало шею. – Пиздец, – произнес Ойкава на выдохе. – Нам это точно удалось.

х

– Маттсун! – Ойкава прощебетал в трубку, – с днем рождения, мой милый цыпленок! Матсукава усмехнулся своим глубоким, обезоруживающим голосом. – Доброе утро, Ойкава. – Пожалуйста, скажи, что я первый в этом году. – Извини, моя бабушка тебя опередила. Я разговаривал с ней по телефону около пяти минут назад. Но ты первый из друзей, поздравляю. Ойкава надул губы. – Серьезно, я слышу, как ты дуешься. Боже, неужели он настолько предсказуем? – Маттсун, как ты смеешь! Я не дулся, – он прикрыл трубку рукой, чтобы не было слышно, как Сугавара хихикает на заднем плане, забавляясь очевидной ложью. – Хорошо, я прошу прощения за оскорбление твоего достоинства. Ойкава скрестил руки на груди, прижимая телефон к уху. – Так Макки уже приготовил тебе завтрак в постель? – Нет, он еще спит. – Что?! Как ему не стыдно. Сегодня День Матсукавы, который бывает только раз в год, а он позволяет себе спать! – Я обязательно передам твое негодование, когда он проснется. – Дай-ка ему телефон, я его разбужу. – Ойкава, нет. – Да брось, я не скажу ничего обличительного. Ты мне не доверяешь? Сугавара издал резкий громкий хрюк, проходя мимо и направляясь наполнить свою кружку кофе. Ойкава попытался ударить его, но промахнулся. – Это Ивазуми? – Нет, это не Ива-чан. – Значит, кто-то другой? Он остался на ночь? – в голосе Матсукавы звучало любопытство. Или, может быть, он просто захотел сменить тему. – Ты с кем-то встречаешься? – В некотором смысле. – И как это понимать? – Маттсун. – Если расскажешь, тебе не придется ничего покупать мне на день рождения. – Ну, слишком поздно, я уже приготовил подарок. – Прошу! Посвяти меня в подробности своей личной жизни. Только один раз, в мой день рождения… пожалуйста? Ойкава вздохнул. – Одну секунду, – он прижал телефон к груди и взглянул на Сугавару. – Он спрашивает о нас. Это…? Тот пренебрежительно махнул рукой. – Все в порядке, мне нечего скрывать, – он снова обошел Ойкаву и направился к дивану. – Это Матсукава из Аобы Джосай, верно? – Именно, – он снова поднес телефон к уху. – Хорошо, хорошо. – Нуу…? – недвусмысленно протянул Маттсун. Агрх, неужели все его друзья должны быть такими ужасно грубыми? – Ты помнишь Сугавару, сеттера из школы Карасуно? – Тот злой ребенок, с которым ты ходил в среднюю школу? Господи, Ойкава, твои стандарты падают. – Что? Нет! Другой. Я называл его Бодрячок-куном. – Все еще называешь, – вставил Сугавара со своего места на подлокотнике дивана. Ойкава показал ему язык, прежде чем снова переключить внимание на телефон. – Кстати, что не так с Тобио-чаном? – Этот паренек был странным. Ты когда-нибудь видел, чтобы он улыбался? Мне несколько дней снились кошмары. – Он оскорбляет моих кохаев? – брови Суги озабоченно нахмурились. – О боже, ребята, я не могу вести два разговора одновременно. Маттсун, оставь Тобио в покое, или я буду тем, кто столкнется с гневом Суги-чана. – Ты сам поднял тему. – Нет, я этого не делал! – Ойкава потер висок. – В любом случае, мы можем вернуться к причине, по которой я звонил тебе в первую очередь? Это не должно было касаться моей личной жизни. – Еще один вопрос, последний, обещаю. Вы двое встречаетесь? Ойкава поджал губы. – Хороший вопрос. Суга-чан, мы встречаемся? – Могу я ответить на это, когда ты не разговариваешь по телефону? – Ммм, вполне справедливо. Так, вернемся к празднику, – Ойкава встал и насыпал себе немного сахара в кофейную кружку. – У меня есть для тебя домашнее задание. – О боже, это касается Макки? – Конечно это касается Макки, – он добавил кофе к сахару и размешал. – Что бы там ни было, я этого не сделаю. – Перестань, Маттсун, ты зря потратишь день рождения, если не получишь хотя бы пять оргазмов, – на заднем плане Суга издал странный сдавленный звук. Ойкава подмигнул в его сторону. – Я повешу трубку, не испытывай меня. – Дай мне один шанс поговорить с ним. – Подчеркну еще раз: нет, черт возьми, нет, с огнем тысячи солнц, нет, через мой труп, я буду преследовать тебя как полтергейст, лишь бы ты не разговаривал с Макки. Ойкава услышал другой голос на заднем плане, затем громкий шлепок (скорее всего упавшего телефона). Еще несколько приглушенных звуков, а затем линия пискнула, и звонок оборвался. Он тяжело вздохнул и плюхнулся к Суге на диван с кружкой в руке. – Бедный, бедный Маттсун. Он должен позволить кому-то помочь ему, даже если это буду не я. – Он влюблен, не так ли? – Ага. Суга подул на свой кофе. – Отстой. Ойкава рассмеялся и наклонился к нему. – Надеюсь, это не твой взгляд на всю любовь. – Хах, нет, лишь на безответную ее часть. – Ох, это не так. Отсюда и мои попытки немного помочь, но Маттсун так упрям в сердечных делах. – Ты уверен, что это взаимно? – Ну, не совсем так, но я был свидетелем некоторых крайне нелепых намеков со стороны Макки. Даже Ива-чан все понял, а он такой же проницательный, как мешок с кирпичами. В любом случае, это была первая часть поздравительных звонков, теперь вторая. Ойкава просмотрел свои контакты и набрал номер. Грубый, сварливый голос ответил на звонок. – Что. – Злой-пес-чан, нельзя так отвечать на чужие телефонные звонки. – Подожди, – наступила тишина, за которой последовало какое-то неразборчивое ворчание, которое, вероятно, было попыткой Кьетани говорить по-человечески. – Ойкава? – наконец послышался сонный, но цивилизованный голос Яхабы. – С днем рождения наследника моего трона! Кьетани вел себя хорошо сегодня в присутствии членов королевской семьи? Яхаба усмехнулся. – Похоже на то, хотя ты должен знать, что он сейчас довольно впечатляюще закатывает глаза, и я думаю, что это адресовано тебе. – Это вполне в его стиле. Есть какие-нибудь планы на этот прекрасный весенний день? – Все еще зима. И ты уже спрашивал меня об этом два дня назад. Ойкава махнул рукой в воздухе. – Формальности. Пожалуйста, скажи мне, что он приглашает тебя куда-нибудь сегодня вечером. – О да, у нас свидание. Это единственный день в году, когда я могу заставить Кентаро надеть костюм, и я не собираюсь тратить его впусту… хэй! Ах, прекрати это! – он начал хихикать на другом конце телефонной линии. В момент отвлеченности Ойкава воспользовался возможностью, чтобы поцеловать Сугавару в живот через собственную одолженную рубашку. Суга заерзал, поднимая кружку с кофе, чтобы ничего не пролить. – Прости, – сказал Яхаба, слегка задыхаясь. – Да, мы собираемся поужинать. Мне пришлось заказать столик и все такое. – Твой бывший сенпай очень горд, юноша. Моя команда так быстро растет, – он шмыгнул носом в трубку для драматического эффекта. – Как трагично. Думаю, что выгляжу старше, нежели чувствую себя. Я что теперь, официально взрослый? – Яхаба, дорогой, как мудрый и ученый представитель старшего поколения, я… – Мы с тобой одного возраста, на сегодняшний день. – Как я уже сказал, мои огромные запасы жизненного опыта могут открыть тебе секрет взрослой жизни. Ты готов, дитя мое? Яхаба вздохнул. – Я готов. Даруй мне свою мудрость, сенпай. – Спасибо, – Ойкава прочистил горло, – когда ты продолжишь путешествие в свои двадцать с небольшим лет, то узнаешь величайшую тайну из всех: никакой тайны нет. Ты будешь спотыкаться до конца своих дней, продумывая путь по ходу дела и притворяясь, что твоя жизнь – это связное повествование, а не набор сшитых вместе фрагментов. Но можешь, по крайней мере, утешить себя сознанием того, что ты не единственный слепо блуждаешь в темноте. – Полезно, – сказал Яхаба после паузы, в его голосе звучало сомнение. – О, закатывание глаз возвращается. Ойкава покачал головой, обменявшись понимающей улыбкой с Сугой. – Ты оценишь мои слова, когда придет время. В любом случае, позволяю тебе вернуться к Злому Псу и его глазным спазмам. Я предложу медицинскую помощь, если это не пройдет в ближайшие несколько минут, – он отмахнулся от внезапного обеспокоенного взгляда Сугавары, прошептав «шучу». – Спасибо, – сказал Яхаба, – Увидимся в понедельник, о мудрый и великодушный сенпай. Ойкава улыбнулся и повесил трубку. Он всегда питал особую слабость к Яхабе. И хотя Кьетани внешне казался ужасным парнем, было очевидно, насколько сильно они помогли друг другу вырасти за последние несколько лет. – Это все, или ты планируешь обзвонить половину Мияги этим утром? – На сегодня все. Дни рождения Aoba Johsai VBC, как правило, проходят парами. Есть Маттсун и Яхаба, Ватари и Куними, Киндаичи и Ива-чан… мы часто устраиваем двойные праздники. А еще мой день рождения, к сожалению, проходит без пары, но я все равно стою двух вечеринок. – Безусловно, – Сугавара осторожно потянул себя за прядь волос. – Кстати о вечеринках, не хочешь как-нибудь зайти и повидаться с Даичи и Куроо? Я довольно часто приглашаю их на ужин, ты должен присоединиться к нам на днях. – Чтобы они могли познакомиться с твоим парнем? – Ойкава хитро ухмыльнулся. – Это то, что ты пытаешься сказать? – Да, об этом… – Суга выдержал пристальный взгляд. – Мы правда? Встречаемся? Я хотел бы знать. – Я спросил тебя первым, Суга-чан. Сугавара улыбнулся в свою кружку. – Ладно. Я бы не возражал, будь это так. – Ты не возражаешь или хочешь встречаться со мной? – Ты можешь быть слегка прямолинейным, Ойкава, ты это знаешь? – Я человек многих талантов. – И это один из тех талантов, которые вытягивают признания из других людей? – В твоих устах это звучит так зловеще. Сугавара посмотрел ему прямо в глаза. – Я хочу встречаться с тобой. А ты? – Видишь, это было не так уж трудно, правда? – Ответь на вопрос, – лицо Суги исказили морщины неудовлетворения. Ойкава сделал глоток кофе. Нужно больше сахара. – На мой взгляд, ты слишком хорошо играешь в эту игру. Сугавара ничего не сказал, все еще ожидая ответа. – Очень хорошо, значит мы встречаемся. – Мы встречаемся или ты хочешь встречаться со мной? – О, ради всего святого… – Я хочу услышать, как ты это скажешь. – Я передумал, я не хочу встречаться с тобой. Ты – чистое зло. – Итак, я слышал, как ты говоришь, что хочешь быть вместе, – сказал Сугавара, осторожно ставя свою кружку, а затем кружку Ойкавы на кофейный столик. – Это было давным-давно, я был молод и глуп, я увидел свет. Подожди, что ты делаешь, Суга-чааааан! – Ойкава взвизгнул, когда его принялись щекотать со всей мстительной силой, на которую хватило духа.