Кому: Ива-чан <3 > Савамуре я не нравлюсь, я это чувствую От: Ива-чан <3 > Что ты сделал Кому: Ива-чан <3 > Ничего, клянусь! (T T) От: Ива-чан <3 > Тогда перестань писать мне и исправь это, придурок
Он недовольно прищурился, глядя в экран. Ива-чан ничем не мог помочь, совсем ничем.х
Ивазуми печатал новые оскорбления, когда крошечная маршмэллоу прилетела ему прямо в лоб. Он поймал ее прежде, чем она успела исчезнуть в подушках дивана, и уставился на Юи. – Для чего это было? – Прекрати переписываться, ты пропускаешь часть с фестралами, – она указала пультом на экран телевизора. – Ты даже не можешь их видеть. – Да, но они там. Следовательно, это все еще часть с фестралами. Ивазуми взял огромную горсть зефира из миски Юи, прежде чем она успела возразить, и бросил одну в нее. Девушка взвизгнула от смеха и попыталась увернуться, но сладость застряла в волосах. – Теперь доволен? Ива снял конфету с ее головы и сунул себе в рот. – Это было очень важное сообщение. Ойкава сумел рассердить по крайней мере одного человека сегодня вечером, находясь в квартире меньше десяти минут. Юи поставила миску и прижалась к парню. – Это неудивительно. Где он? – На встрече с друзьями Сугавары. Ты ведь знаешь Сугавару, верно? – Подожди, с кем встречается Ойкава? Сугавара Коши? Ты это несерьезно. – Ага, – сказал Иваизуми с полным ртом зефира. – И он сегодня видится с друзьями Суги? Даичи в том числе? – Даичи как раз тот, кого ему удалось разозлить. Девушка звонко рассмеялась. – Ну, – сказала она, хватая чужой телефон, – ты не можешь позволить ему все испортить, фестралы подождут. – Расслабься, я не дам ему облажаться. Думаю, Сугавара ему подходит. – Суга хорош для любого, – сказала Юи как ни в чем не бывало. – В конце концов, он настоящий ангел. – Если это так, то что, во имя всего святого, он делает с Ойкавой? Можно было и получше найти. Юи хихикнула. – Знаешь что? Мне кажется, я понимаю. Ойкава странный, но веселый, а Суге нужно веселье. Они будут хорошей парой. – Я надеюсь, что ты права, потому что Ойкава сильно влюбляется в него. – В самом деле? Как ты это понял? – Нервничает. Он никогда не нервничал перед свиданиями. Обычно он ожидает, что к концу ночи на него будут пускать слюни, – он вздохнул и усадил Юи к себе на колени. – Это либо закончится очень хорошо, либо очень плохо. – Давай надеяться на лучшее. А теперь, пожалуйста, не могли бы мы вернуться к фестралам?х
Разговор за ужином в основном вращался вокруг двух тем: магистерская диссертация Акааши, которую он должен был защитить через месяц, и отчет о недавней поездке Куроо в отделение неотложной помощи, рассказанный для Бокуто. Широко раскрыв глаза и с волосами, торчащими выше обычного, Бо ловил каждое слово, в то время как Сугавара исправлял утрирования, а Савамура, защищаясь, придвинулся ближе к своему жениху. Ойкава аккуратно отвел разговор в сторону. В этом было свое искусство; каждый раз, когда ему задавали вопрос, он отвечал кратко и неопределенно, а затем задавал другой, ответный. Суга стал замечать это только спустя некоторое время и к концу ужина бросал косой взгляд всякий раз, когда тот уклонялся. Но ему пришлось отлучиться помыть посуду, и к тому времени тема перешла к старым махинациям в тренировочном лагере. – Бо, ты помнишь войну розыгрышей? – сказал Куроо, развалившись на диване. – Оооо, это звучит интересно, – втянулся Ойкава. Брюнет ухмыльнулся. – Мы сразу отрезали конский хвост Горы. В середине тренировки. Он не замечал этого целых пять минут. – Он понятия не имел, кто это сделал, – добавил Бокуто. – А потом Ямамото нацепил его на ужин, – ребята захохотали. Савамура застонал. – Вы все попадете в ад, – сказал он, обхватив голову руками. Куроо наклонился, чтобы притворно прошептать Ойкаве на ухо. – Он просто боится, что мы проболтаемся, как сильно он тогда пострадал. – Если ты любишь меня, то не расскажешь про этот позор. – Даичи, – промурлыкал Куроо, – мой очаровательный, наивный вороненок. Именно потому, что я люблю тебя, я должен это сделать. – История, история, история! – скандировал Бокуто, наклоняясь вперед в своем кресле. – Бро, ты был там! – Да, но ты так хорошо рассказываешь! – Ох, спасибо, Бокуто, – Куроо сложил пальцы и вздохнул, когда Савамура убежал в безопасное место на кухне. – Итак, все началось с горсти монет достоинством в 5 и 10 иен, которые я выиграл у Фукунаги в покер, – парни придвинулись немного ближе, пока он погружался в свои воспоминания. – Это все хорошо и замечательно, но что я буду делать, например, с 600 иенами? На это можно купить всего около двух бутылок содовой. Или… – Куроо сделал эффектную паузу, его вездесущая ухмылка стала шире, – сорок тампонов из автомата в женской ванной. – О боже мой. – О да. И угадай, куда они попали. Ойкава улыбнулся. – Спортивная сумка Савамуры? – Именно так, спортивная сумка Савамуры, которую он начал открывать перед всеми в главном спортзале. Это было похоже на извержение тампонов. Азумане действительно упал в обморок. – Это блестяще. – Это только начало, – сказал Бокуто, – щас самое интересное. Куроо поднял палец к потолку. – И так началась великая тампонация летнего тренировочного лагеря. – Они были повсюду. – Его шкафчик, его обувь, его наволочка… – Куроо загибал пальцы, – он ходил около двадцати минут с гигиенической салфеткой, приклеенной сзади к рубашке, прежде чем Суга нашел ее. Ойкава жевал губу, жадно прислушиваясь и стараясь не рассмеяться. Если бы только у него были подобные навыки розыгрыша во времена старшей школы, даже Маттсун и Макки не переплюнули бы. – Грандиозный финал, – сказал Куроо, – был идеей Бо, – он погладил Бокуто по голове, приглаживая волосы назад, после чего тому пришлось прихорашиваться. – Мы, кхм, достали форму Даичи и банку томатной пасты. – О нет. – О да. Бокуто уже извивался в предвкушении. – И мы… как бы поделикатнее выразиться. Мы стратегически нанесли пасту на его шорты. А потом повесили их снаружи на веревку для одежды. Вместе с его капитанской майкой, на случай если кому-то понадобятся разъяснения. Глаза Ойкавы были широко раскрыты. – Нет! – Да! – из Бокуто наконец вырвался звонкий заразительный смех. Куроо ласково притянул друга к себе и взъерошил его волосы, злобно ухмыляясь. – Ты мертв для меня, Куроо, – крикнул Савамура из кухни. Суга вышел в гостиную, вытирая руки кухонным полотенцем. – Тем не менее, мы отомстили. Ойкава схватил его за бедра и усадил к себе на колени. Было тепло и комфортно, поэтому парень без колебаний расслабился в объятиях. – Ты сделал это? – спросил Ойкава, обнимая Сугу за талию. – Он сделал это, – сказал Куроо. – И я должен признать, что это было очень простое, но очень элегантное решение. – Что именно? Глаза Сугавары были полны веселья. – Я рассказал женской команде Шинзен. – И, боже, они поквитались, – Куроо уставился вдаль. – У меня все еще возникают флэшбэки. – Волейболисты удивительно сильны, – добавил Бокуто, слегка дрожа. – Это была твоя собственная вина, Куроо, – сказал Суга, самодовольно скрестив руки на груди. Брюнет вздохнул. – Я знаю. Я был таким незрелым. – Ты все еще незрелый. – Меньше, чем раньше. Я медленно, но верно исправляюсь. Это долгий и извилистый путь к святости. – Уже безопасно выходить? – Савамура высунул голову из кухни. Откуда-то из-за его спины послышалось хихиканье Акааши. – Я не потрахаюсь сегодня вечером, не так ли, – с разведенными руками сказал Куроо, ни к кому конкретно не обращаясь. Ойкава улыбнулся и зарылся носом в волосы Суги.х
Позже тем же вечером, выйдя покурить, Ойкава оказался на балконе наедине с Савамурой. Его лицо не выражало никаких эмоций, он спокойно смотрел на движущиеся огни далекого шоссе и отказался от предложенной сигареты. – Спасибо, но нет. Думаю, Куроо убил бы меня. – Как хочешь, – ответил Ойкава, убирая коробку в карман. – Итак, это та часть, где ты произносишь целую речь вроде «тебе лучше не причинять вреда Сугаваре, или я пригоню пикап с винтовкой в багажнике»? – Прямолинейно, – глаза Даичи стали немного шире. – И жестоко, могу добавить. Я бы выразился немного более тонко, но да, – он поиграл со своим обручальным кольцом. Казалось, он постоянно возился с ним. Должно быть, украшение все еще довольно новое. – Я не могу дождаться, когда Сугавара услышит то же самое от Ива-чана, – сказал Ойкава с явным сарказмом. Это заставило Савамуру усмехнуться. – Мне хотелось бы думать, что я могу сам позаботиться о своей личной жизни. – Ты намекаешь на мою гиперопеку? – вызов в голосе вернулся, но, по крайней мере, в нем не было никакой враждебности. – Я намекаю, что Ива-чан чрезмерно заботлив. С тобой решение еще не вынесено. – Что ж, спасибо, что воздержался от своих суждений, – Савамура облокотился на перила, мягкий ветер играл с воротником его рубашки. – Я делаю это только потому, что он мой лучший друг, и я берегу его. Ойкава облизнул губы. – Он мне тоже небезразличен, ты же знаешь. – Ну, я думаю, это хорошее начало. Хотя я буду приглядывать за тобой. – Могу принять твое предварительное одобрение. Я намерен оставаться здесь достаточно долго, чтобы доказать, что достоин любви Суги-чана. Савамура обернулся. – В самом деле? Ты сказал ему об этом? – Я сделаю это, когда придет время. Давай не будем торопить события, Савамура-чан. Даичи поджал губы. – Ты знаешь, в «–чан» нет необходимости. Для любого из нас. Суга предпочитает просто «Суга». – Это прозвище, данное из любви, – он хитро улыбнулся, – ты не можешь возражать. – Раньше ты не был ласковым. Блядь. Ну начинается. – Ты и прав, и не прав, – сказал Ойкава, выпрямляя спину. – На самом деле я не испытывал неприязни к Суге-чану в старшей школе, как бы тебе ни было трудно в это поверить. Савамура приподнял бровь. – Да, довольно сложно. Просвети меня. – Очень хорошо, – он выбросил окурок с балкона и проигнорировал недовольное выражение лица сбоку. – Суга-чан был соперником. Как Ушивака, но, может быть, менее очевидно. С моей точки зрения, он существовал для того, чтобы победить меня или быть побежденным. – Ты не помогаешь себе, Ойкава. – Тогда ты не понимаешь соперничества так, как я, – пальцы играли с пуговицей на собственной рубашке. Захотелось снова закурить. – Волейбол был… моей целью. Ты знаешь. Двенадцать лет моей жизни были посвящены победе. Но ты не сможешь победить, если у тебя нет кого-то, с кем можно состязаться, не так ли? – Значит, тебе нужен был Суга. Ойкава усмехнулся. – Нужен – это сильное слово. Мне предстояло победить и другие команды. Но твоя определенно произвела впечатление, и Суга-чан заинтересовал меня. Он позволял мне больше, чем когда-либо позволял Ушивака. Больше похоже на битву умов, нежели на брутфорс взглядами, и мне нравилось разрабатывать стратегию. – Тогда почему он ненавидел тебя? – в голосе прозвучало неподдельное любопытство. – Я играл по своим собственным правилам, полагаю. Победа слаще, когда она становится личной, поэтому я сделал ее таковой. Я не думаю, что это то, что имел в виду Суга-чан. – Нет, я не могу себе этого представить. – Ты беспокоишься, что ничего не изменилось, – это было сформулировано не как вопрос, потому что ответ лежал на поверхности. – Прошло восемь лет. Савамура покачал головой. – Люди не меняются так быстро, по моему опыту. – Да, если их не вынудят, – сказал Ойкава, и Даичи на мгновение опустил взгляд на его колено: он знал, какое именно, он видел скобу еще в средней школе. – Я здесь не потому, что хочу победить его, – он пристально посмотрел в глаза напротив. – Теперь мы в одной команде, он и я. Савамура помолчал мгновение, прежде чем на его лице появилась легкая улыбка. – Ты и твои волейбольные метафоры. Ойкава усмехнулся. – Я еще не сталкивался в своей жизни с ситуацией, которую нельзя описать с помощью волейбольных метафор. Можешь бросить мне вызов в этом вопросе. – Я в этом не сомневаюсь, – со смехом ответил Даичи. Они оба повернулись, чтобы еще раз выглянуть через перила. Ойкава почувствовал в груди что-то, похожее на то чувство, которое он испытал, когда Ивазуми показал одну из своих редких улыбок. Он был рад, что со всеми подружился, это было приятнее, чем соперничество. А Ойкава никогда не умел налаживать дружеские отношения со своими конкурентами. – Может быть, я поспешил с выводами. Суга просто один из тех людей, он… он такой важный. И я не имею в виду себя, хотя, очевидно, он важен для меня. Я имею в виду, что в целом он из тех, кто просто приносит в мир что-то, что мы должны защищать любой ценой. Я не знаю, как описать это лучше, – он вздохнул, – давным-давно я перестал пытаться сказать ему, как сильно я им восхищаюсь, потому что он, похоже, никогда не хотел этого слышать. Но Суга тот, кто часами сидит с неизлечимым пациентом, совершенно незнакомым человеком. И тоже не из принципа, он просто делает такие вещи. Это даже не требует долгих раздумий, он идет на жертвы, не задумываясь о себе. Я, честно говоря, волнуюсь, когда еду с ним в метро, потому что, если бы кто-то упал, он был бы из тех людей, кто прыгнет под движущийся поезд, лишь бы спасти. Это, я не знаю, это редкость для человека. И это мешает ему защищать себя, поэтому иногда я чувствую, что мне нужно сделать это для него. Рот Ойкавы сжался в тонкую линию. – Я понимаю, – очень тихо произнес он. Савамура провел рукой по своим коротким густым волосам. – Я не хочу сказать, что ты одно из его благотворительных дел. Думаю, это не так, просто хочу убедиться, что ты видишь его так же, как и я. – Я полагаю, что вижу. – Приятно слышать, – напряжение в голосе немного спало. – Как считаешь, нам стоит вернуться внутрь? – Пора. Савамура похлопал Ойкаву по плечу, для чего ему пришлось немного приподняться. – Сколько ты хочешь поставить на то, что Бокуто заснул на коленях у Акааши? Ойкава посмотрел на часы. – Еще нет и десяти! – Да, ну, это для тебя. Мы включим какую-нибудь музыку, чтобы заглушить храп. Вместе они направились обратно в тепло и свет, чтобы присоединиться к . Остаток ночи прошел без происшествий, хотя Ойкава, возможно, был просто немного отвлечен. Он остался у Суги, когда все ушли. Попытки заснуть ранним утром рушились от слов Савамуры, громко звенящих в голове, поразивших что-то безымянное в глубине сознания. Я не хочу сказать, что ты одно из его благотворительных дел. Думаю, это не так.