Сон в осеннюю ночь, или Ускользающий сон злодея [том 1-2]

      Чистое голубое небо, жаркое палящее солнце, духота и полная камней ухабистая дорога – Седьмой в жизни не догадывался, что такие тривиальные вещи могут заставить страдать. Путешествуя в открытой повозке, запряженной старым буйволом, он наконец-то в должной степени ощутил, что значит попасть в отсталый век.       Первые четыре года, находясь на Лань Хэпин, Седьмой развлекал себя всеми возможными способами. Всегда было нечто новое, заставляющее забывать о компьютере, телефоне, интернете, как и о машинах, ведь необходимость в передвижении на дальние дистанции возникала редко. Отсутствие кондиционера также не тревожило – здесь он сам был сродни этому чуду творения современного мира.       Сейчас же дела обстояли иначе. Использование ледяного корня пребывало под запретом, вынуждая терпеть палящую жару, а перелёт вызывал страх, поэтому и приходилось отбивать ягодицы в старой неудобной телеге. Скрепя сердце Седьмой пытался себя отвлечь, терпя невзгоды. В руках покоилась потрёпанная книжица по ботанике низших трав.       Они уже второй день ехали к деревне Хуалинь, расположенной на пути к цели. Подпрыгнув на очередной кочке, Ли Сяолун хныкнул, после чего жалобно заныл:       — Сяомин, я больше не могу. Если кочки ещё можно терпеть, то жару больше не выдержу. Используй свою морозную Ци на моё тело.       «Она вредна для тебя, терпи, скоро прибудем в деревню».       — Ты это говорила несколько часов назад. Ещё немного – и я умру от жары раньше, чем мы доберёмся.       «Двуногий, почему ты такой бесполезный? Видят Небеса – таких, как ты, больше не существует в этом мире».       По шипению сложно было определить интонацию, но Седьмой чётко понимал, что в данный момент змеюка недовольно ворчит. Через пару секунд он ощутил на своей коже морозное явление, длившееся меньше минуты, но и этого оказалось достаточно, чтобы следующий час чувствовать себя живым. Затем он вновь начал ныть…       Добрались до деревни к вечеру. Ли Сяолун заранее договорился остаться в доме возничего, чтобы не тратить время и силы на поиски ночлега. Вот только его опять ударила реальность, впервые заставив проникнуться, что значит настоящий древний деревенский дом. Его хижина на Северной Лань Хэпин, домик старосты в деревне Та Ся и даже скромная таверна в Пинъяо теперь представлялись райскими местами обитания. Сооружение под названием «дом», представленное возничим, больше походило на шалаш для карликов.       Если говорить о росте заклинателей, то у мужчин он был около ста семидесяти пяти сантиметров, к коим Ли Сяолун и относился, а у женщин – порядка ста шестидесяти пяти. Седьмой считал это среднестатистическим ростом, к которому привык, проживая ещё в своём мире. И здесь, бо́льшую часть времени проводя среди заклинателей, он редко видел кого-то ниже, а вот выше – достаточно часто, успев позабыть, что китайцы – народ в основном невысокий, их рост обычно останавливается на ста шестидесяти пяти сантиметрах. Неудивительно, что дома и дверные проёмы смертных строились низкими.       Жилище перед глазами Ли Сяолуна едва достигало двух метров в высоту, а при входе он вынужденно пригнул голову, чтобы не отбить лоб. Внутри лучше не стало – будь он выше на несколько сантиметров, пришлось бы и там ходить полусогнутым. Боясь за что-то зацепиться макушкой, он интуитивно косился вверх, не зная об опасности под ногами. Спустя пару шагов его ступня провалилась в некую ямку, заставив опустить глаза. В этом подобии дома отсутствовал фундамент, и доски выкладывались на голую землю. В хижине стояла мрачная, давящая атмосфера: два окошка размером с форточку прикрыты бумагой, мебель отсутствовала, а вместо кровати – пучок соломы.       Гость поджал губы, мысленно пребывая в трансе. Немного придя в себя, серьёзно задумался: есть ли вообще разница в том, чтобы ночевать тут или на улице? Маленькая, назначенная ему комнатенка отделялась от основного помещения лишь узким проходом и прикрывалась вручную подобием двери, напоминая время, когда он впервые увидел место проживания Яо Юншэна. Попросив, чтобы возница его не беспокоил, Седьмой прикрыл проход плетёной «дверью», после чего забился в угол, усевшись на клок соломы. К такому жизнь его точно не готовила… Пахло землёй и сыростью, благо температура в каморке оказалась достаточно низкой, благоприятно влияя на состояние тела, – возможно, только по этой причине он сразу же не сбежал.       Ли Сяолуну понадобилось достаточно много времени, чтобы принять правду, после чего настал момент смирения. «В следующий раз нужно будет серьёзнее отнестись к выбору ночлега». Откинув мысли о новом горьком опыте, он серьёзно задумался о дальнейшем методе путешествия. Ему больше не хотелось ощущать своими ягодицами все прелести дороги, но и отправляться пешком в столь жаркую погоду тоже невозможно. Теперь Седьмой ясно понимал, насколько важна для заклинателей техника полёта на мече. Увы, подобное осознание не помогало в борьбе с фобией, и от этого он становился ещё более несчастным.       Когда он воспринимал этот мир как сон, его не мучили глупые вопросы, а проведённое здесь время Седьмой всегда считал частью отпуска, намереваясь однажды проснуться в знакомой комнате. Разрушив собственное заблуждение, он испытал бурю эмоций, самой неконтролируемой из которых стал страх. Теперь при всём желании оставаться таким же безрассудным, как и раньше, он боялся абсолютно всего. Возвращаясь мыслями в прошлое, Седьмой начинал подозревать, что отчасти понимает остальных переселенцев: изначально лишь он один жил собственным заблуждением, другие наверняка сразу же сообразили, что происходит, и их желание преследовать сюжет вполне обоснованно. По крайней мере, они знали, чего ожидать, в отличие от него, который постоянно бежал вперёд не оглядываясь, а когда всё же решил остановиться, оказалось слишком поздно – его занесло так далеко, что больше невозможно вернуться на изначальный маршрут, остаётся лишь двигаться в неизведанное будущее, где в конце пути его ждёт свет или же непроглядная тьма. Он покинул секту, с протагонистом связан сложными взаимоотношениями, а с соплеменниками даже не знаком и не знает, что те из себя представляют. Выбора не остаётся, кроме как следовать изначально установленному плану. Шанс на светлое будущее имеется только один – покинуть континент, но до этого ещё далеко. Прежде чем осуществить задуманное, необходимо запечатать звериную сущность, обитающую в его новом теле. Если этого не сделать, тогда нет смысла бежать, а Седьмой страшнее смерти или неизбежности сюжета считал потерю собственного Я. Обретя цель, он почувствовал себя легче, и страх перестал душить.       Ли Сяолун повернул голову, вглядываясь в очертание спящей у него на плече змеи, – товарищ, конечно, странный, но приносящий успокоение. Хоть он и привык к одиночеству, всё же сейчас находился на пределе своих нервов. Когда совершенно всё чужое, сложно оставаться в здравии, такие времена не каждому дано пережить отшельником, при этом не сломавшись. Под слабыми прохладными объятиями он наконец-то смог мирно уснуть…

***

      В имперской столице Шань Цэ Цинь существовало множество кланов, главы которых принесли присягу верности нынешнему императору. Но насколько бы они верны ни были, всегда найдутся недовольные устоявшимися тенденциями.       В прошлом году правителю стукнуло семьдесят девять лет, и здоровье неумолимо начало покидать воинственного старца. В империи Цзи началась борьба за власть. Девять принцев и двенадцать принцесс утратили спокойствие в борьбе за выживание, принося во дворец кровавый запах. Постепенно тревога перешла на город. Кланы, верные нынешнему правителю, стали делиться на фракции, поддерживая своих кровных родственников во дворце или делая ставки на более вероятного победителя. Лишь немногие оставались в стороне, сохраняя нейтралитет.       В столь неспокойные для империи Цзи времена в столицу забрела случайная гостья. Ли Цзиньхуа грациозной походкой плыла по оживлённой улице, пытаясь придумать, чем бы себя занять. Прошло уже больше пяти лет, как душа в теле сменилась, перестроив изначальную оболочку до неузнаваемости. Восьмая очень быстро приспособилась к новой жизни, а всё благодаря обрывочной памяти её предшественницы. Ей достались все воспоминания о выученных ранее знаниях, техниках и мире, да вот только она не осознавала в полной мере, кем является.       Впервые открыв глаза в новой вселенной, девушка, окруженная группой детишек, в страхе закричала. Нет, не подумайте, она не из пугливых, просто дети выглядели больше как мужчины, вот фантазия и разыгралась, сразу же вырисовывая не самую радужную картинку… Впрочем, её быстро успокоили и уверили в безопасности. Чуть позже она обрела представление о мире и своих возможностях, а вот кого из себя представляла её предыдущая личность, понять не смогла. Из новых знакомых был ещё странный дядюшка-монах и старец, представившийся Павшим Доктором. Девушка с трудом вспомнила своё имя, правда, ей порекомендовали не представляться им в будущем – теперь её зовут Ли Ци.       У Восьмой сложилось впечатление, что старец и монах знали о ней больше, чем показывали, но выудить из них информацию не получилось, зато последовало ещё одно предостережение: не копать глубоко о прошлом и скрывать лицо. Причин она так и не поняла, однако догадалась о своей необычности. Впрочем, окружающие обращались с девушкой неплохо, а жизнь её предшественницы к ней лично не относилась, поэтому она быстро выкинула из головы ненужные размышления и пустилась в путешествие с монахом-наставником. Странствуя, Восьмая многому научилась, а найдя Радужный Гриб, спасла Павшего Доктора от смерти, чем заслужила его признание и благодарность.       Недавно до неё донесли забавную весть: оказывается, в этом мире существует близкий для Ли Цзиньхуа человек – кровный брат. Девушка совершенно не понимала, почему вдруг дядюшка-монах решил рассказать ей о прошлом, – разве он не придерживался настроя молчать, как и раньше? К новости она отнеслась весьма скептически: старец, монах и детишки были для неё большей семьёй, нежели непонятно где пропадавший столько лет неизвестный «брат». Им незачем встречаться, Восьмая не нуждается в родственниках, а сестра «брата» уже отправилась на тот свет.       Осознание того, что попала в книгу, к ней также не приходило. По сути, Восьмая совсем не любила жанр сянься и тем более никогда не читала гаремы. Может, когда-то её глаза мельком и пробежались по строчкам новеллы «Этому герою в любом случае суждено почернеть», но как бы она сумела теперь вспомнить и уж тем более найти схожести? Даже название собственной секты Поднебесный Юйлун вызывало у неё лёгкое смущение, а про свою роль старейшины Южной Лань Хэпин она даже не догадывалась и, конечно же, совершенно не могла представить, что предшественница давно вырыла ей могильную яму, неустанно третируя главного героя.       Получая неведомое ранее удовольствие от путешествий, девушка верила, что именно она главная героиня, и никак не могла понять, где же прячется её герой и когда он явит себя? Последние годы встречалось довольно много красавчиков, однако никто не цеплял Восьмую, у которой сложилось стойкое убеждение, что все они не подходят ей.       Идя вверх по улице, девушка обратила внимание на группу людей, собравшуюся у высокого массивного здания. Её любопытная натура не позволила проследовать мимо, заставив, как и всех зевак, подойти ближе.       — Ой, а что тут происходит? — обратилась она к ближайшему мужчине, пытаясь рассмотреть происходящее сквозь толпу.       — Опять кто-то спорит. Надеюсь, до драки не дойдёт.       — Я слышал, что на этот раз столкнулись заклинатели, — подал голос другой, после чего началась болтовня.       — Из какого они клана?       — По узорам на ханьфу можно сказать: они не местные. Наверное, из секты.       — Мне кажется, я знаю узор на одежде девушки. Разве пурпурные облака не символ школы с Пика Призрачное Облако?       — Неужели из секты Поднебесный Юйлун? Тогда кто её противник?       — На подоле вышиты цветы гортензии – подозреваю, Цветочный Пик из секты Святой Павильон.       — Ох, тогда нам лучше поспешить разойтись. Если сцепились Поднебесный Юйлун и Святой Павильон, жди беды. Хорошо бы обошлось без жертв!       Ли Цзиньхуа вскинула брови: эти два названия ей знакомы. Решив улучшить обзор, она обошла толпу, взлетела на крышу ближайшего здания и села на её край – с этого ракурса открывался хороший вид. Две симпатичные девушки стояли в центре толпы, образовавшей круг диаметром в три чжана. Присмотревшись, Восьмая увидела, как молодые дамы оголили клинки, направляя острия мечей друг на друга. Ли Цзиньхуа прикинула, стоит ли ей вмешаться? Мужчины говорили здравые вещи: если два заклинателя схлестнутся среди толпы, то обязательно будут жертвы среди обычных людей. Восьмая, считая себя праведным человеком, не желала видеть кровь невинных и уже было привстала, но вдруг послышался тяжёлый топот вместе с лязгом доспехов. Не успев показать себя, она недовольно фыркнула и села обратно – кажется, её помощь не понадобится.       Стража растолкала толпу, пробираясь внутрь.       — Вы находитесь на территории имперской столицы, прекратите доставлять неприятности! — послышалось грозное предупреждение.       Но разве заклинатели когда-нибудь слушались смертных? Обе воительницы, продолжая свой диалог, даже не отвели взглядов, всем видом показывая пренебрежение к стражам порядка. Ли Цзиньхуа нахмурилась: как законопослушная гражданка, она не ожидала подобного неуважения блюстителей закона. Готовая ринуться в бой за правое дело, вновь вскочила, властно выпячивая вперёд плоскую грудь. Но стоило ей сделать шаг, как пришлось остановиться. Из здания вышла красивая леди в пурпурных одеяниях. Глаза многих мужчин сразу же приклеились к пышной груди, Ли Цзиньхуа тоже не стала исключением. Быстро сдувшись и осев на крышу, она сглотнула ком ревнивой зависти.       Стоило даме с пышными формами сказать несколько слов, как ситуация быстро урегулировалась. Спустя какие-то секунды зеваки начали расходиться, а заклинательницы скрылись из вида, остались только стражи. Поняв, что показать себя не получится, Ли Цзиньхуа спрыгнула и скрылась в толпе.       На другой стороне здания дама в пурпурном одеянии отчитывала свою ученицу:       — Юй Линьлинь! Разве тебя не предупреждали быть незаметной? Почему ты опять создаёшь проблемы?       — Учитель, но они посмели оскорбить нашу секту. Эти ублюдки из Святого Павильона совершенно не знают приличия!       — Заткнись! Кто научил тебя столь вульгарным словам? Если хочешь помочь секте и отстоять её честь, иди и соблазни пятого принца! А если не можешь даже смертного переманить на свою сторону, то лучше не показывай лица!       — Учитель, я не стану этого делать! Мало того, что он бесталанный смертный, так ещё и отвратительный! Я лучше породнюсь со школой Лань Хэпин, нежели опущусь до пятого принца!       — Ты испытываешь моё терпение. Знай, оно отнюдь не безгранично! Мне всё равно, как ты это сделаешь, но стань незаменимой в глазах пятого принца. Все остальные уже добились прогресса, только ты доставляешь проблемы. Бездарная, неблагодарная девчонка! Если не принесёшь результатов в ближайшее время, видят Небеса, отрекусь от тебя! Твоими же словами: лучше возьму в ученики бездаря из Северной Лань Хэпин, нежели продолжу терпеть твои выходки!       Сюй Айминь, хлопнув рукой по бедру, в гневе скрылась из вида, заставляя Юй Линьлинь скрипеть зубами. Она, дочь многоуважаемой дворянской семьи, никогда не проходила через такие унижения. В этот момент девушка поклялась добиться небывалых высот в секте, после чего заставить лаоши преклонить голову в смирении!       Тем временем ученица Цветочного Пика вернулась с докладом.       — Старейшина Сун Юаньюань, как вы и предполагали, в имперской столице присутствует лорд Поднебесной Юйлун Сюй Айминь.       — Молодец, можешь быть свободна.       Девушка покинула просторную светлую комнату, тихо прикрыв двери.       — Как я и предполагала, Поднебесная Юйлун не сможет оставаться в стороне, когда в Шань Цэ Цинь меняется власть. Су Ань, вернись в семью в качестве молодой госпожи. Раз они решили сделать ставку на пятого принца, мы поддержим третьего.       — Учитель, разве не лучше стать на сторону наследного принца? Почему третий?       — С ним слишком сложно сладить. Такие люди хороши в качестве союзников, но не годятся на роль марионетки. В Поднебесной Юйлун тоже понимают эту проблему, поэтому выбрали поддержку пятого принца. Из всех вариантов их решение наилучшее, но с возможностями Святого Павильона третий принц превзойдёт своих братьев и сестёр.       — Стоит ли мне соблазнить третьего принца?       — Хм, попытайся, только не переусердствуй. Сюй Айминь обязательно заметит наши действия, постарайся отсрочить этот момент. Сейчас важно переманить полезные кланы на свою сторону. Как только получим поддержку, мнение третьего принца будет не столь важно – он согласится на любые условия, лишь бы обрести опору. А теперь иди, я свяжусь с тобой позже.       — Да, учитель, — Су Ань поклонилась, после чего скрылась за развевающимися на ветру шторами.       Сун Юаньюань, оставшись одна, потрепала перья в веере, а затем, сдерживая злобу, сжала их. «Секта Поднебесный Юйлун, что бы вы ни пытались провернуть, эта леди не позволит вашим планам обрести успех!»

***

      Ли Цзиньхуа не имела никакого представления о том, что её секта затевает. Девушка ещё долгое время прогуливалась по улицам, посещая сувенирные лавки, а ближе к вечеру зашла в довольно приятный ресторанчик на ужин. Двухэтажное бежево-зелёное здание располагалось близко к стенам императорского двора, открывая вид на широкую площадь, где беспрерывно носились слуги, волоча за собой паланкины.       Ли Цзиньхуа расположилась на втором этаже близ окна – с этого места хорошо просматривалась улица и зал ресторана. Заказав бутыль цветочного вина, фруктовое ассорти, ванильный пирог на десерт, она решила отужинать большой миской лапши. Цена за столь скромную трапезу в этом месте могла легко разорить среднестатистическую семью простолюдинов, но для неё оказалась каплей в море. Как только принесли горячее, Восьмая сняла с лица вуаль, собираясь сполна насладиться вкусом, но не успела закинуть в рот первую порцию, как почувствовала на себе чужой взгляд. Девушка нахмурилась, оставаясь спокойной. Имея опыт сокрытия, она давно научилась находить правильные места и слепые углы, чтобы люди не видели её лица. Прикрыв рукавом нос, Ли Цзиньхуа медленно повернула голову. На другой стороне второго этажа, в двадцати джанах, у окна сидел юноша, медленно попивая вино и глядя в её сторону. Восьмая прищурилась, намереваясь рассмотреть подлеца, посмевшего следить за ней.       Молодой человек, облачённый в белый ханьфу с бирюзовыми вставками, был высок, широкоплеч и строен. Длинные смоляные волосы подобраны на затылке нефритовой короной, лицо с волевым подбородком имело героические черты: густые угольные брови – точёные, выразительные; пронизывающие глаза – яркие, слегка раскосые – темнее ночи; нос ровный, прямой; сжатые требовательные губы бледного пурпурно-розового цвета – тонкие и соблазнительные. Ли Цзиньхуа чуть не присвистнула от лицезрения столь резкой красоты! Острый взгляд юноши заставил её поёжиться, вслед за этим она быстро отвернулась, скрывая лицо под вуалью. Желание есть отпало…       Восьмая не знала, почему не заметила присутствия такого неординарного юноши, но узнавать не хотелось. Она должна сейчас же убраться отсюда! Выложив на стол несколько золотых монет, девушка быстро спустилась по лестнице – как только окажется на улице, сразу воспользуется Ци, чтобы скрыться в тенях переулков. Каково же было удивление гостьи, когда у выхода кто-то схватил её за руку! Широко распахнув глаза, она обернулась, вблизи лицезрея прекрасного молодого человека.       — Что вы делаете? — колокольчиком прозвенел вопрос.       — Леди, прошу прощения за грубость, ваша фамилия случайно не Ли?       Восьмая хлопнула ресницами, её продолжали удивлять сегодняшние события. Хотелось спросить, знакомы ли они, но она тотчас взяла себя в руки. Монах со старцем запрещали разглашать своё имя, предостерегая от опасностей, однако за пять лет ничего страшного не случилось, поэтому она немного помедлила и всё же решила отрицать:       — Нет. Господин, ваш метод знакомства немного неприличен. Отпустите руку, эта леди спешит.       Юноша острым взглядом уставился на чёрную вуаль, будто желая содрать её. У него было твердое ощущение, что ошибки никакой нет, вместе с тем он не знал, как стоит представиться, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию.       — Не собираетесь отпускать?       Девушка склонила голову. Решать вопросы напором не было её привычкой, да и парень уж очень красивый. В любое другое время она не против пофлиртовать, вот только он увидел её лицо, а также знал фамилию. Будь это друг или враг, Восьмая не могла себе позволить связаться с ним, ведь ни к чему хорошему ворошение прошлого не приведёт.       — Я… позвольте объяснить…       — Молодой господин, моя фамилия не Ли. Пожалуйста, не тратьте своё и моё время.       — Прошу, выслушайте меня.       На неё опустился умоляющий взгляд. Резкая перемена во внешности парня, изначально напоминающего свободного горного ястреба, а теперь уличную побитую собаку, заставила Восьмую сжалиться.       — Хорошо, я вас выслушаю, только не сегодня. Через три дня, в полдень, у восточного входа – там есть маленькая неприметная закусочная. Не опаздывайте, молодой господин, эта леди не любит ждать, — гостья подмигнула, после чего ловко выдернула ручку и исчезла за группой мимоидущих людей.       Незнакомец сжал пальцы, будто пытаясь сдержать единственную возможность, затем, покидая помещение, вернул свой серьёзный величавый облик.

***

      Под стрекотание насекомых Седьмой, открыв глаза, сразу не понял, где находится. В панике подскочил на ноги, рисуя в голове ужасные фантазии, готовый начать сражение за свою свободу в этой мрачной каморке, похожей на темницу! Впрочем, вялое шипение с плеча заставило его притормозить.       «Ты чего, человек?»       — Нас поймали? заточили? кто?       «Признайся, совсем из ума выжил? Иначе как объяснить твои странные поступки и вопросы?»       Ли Сяолун нахмурился, осматриваясь по сторонам. Когда в памяти всплыл вчерашний день, он расслабился и смущённо потёр маску.       — Кошмар. Мне просто приснился кошмар. Забудь всё, что видела.       В ответ последовало тихое сопение, оповещающее, что Сяомин не собирается просыпаться в ближайшее время.       Седьмой не хотел оставаться в тёмной убогой комнатушке, поэтому поспешил выйти наружу. Солнце ещё только начинало показывать первые лучи, но по улице уже ходили особо ранние жители. Он пристроился у ближайшего дерева, совершенно не обращая внимания на влагу от утренней росы. Оторвав травинку, медленно начал пожёвывать её, всматриваясь в постепенно светлеющую небесную гладь. Вот так спокойно лежать, наслаждаться свежим дуновением ветерка и любоваться природой – казалось, лучшего не пожелаешь. Ли Сяолун задумался над возможностью такого будущего, после чего незаметно для себя задремал…       В следующий раз открыл глаза в полдень, когда температура уже резко поднялась. В это время жители деревни возвращались с полей, прячась от дневного летнего зноя в своих жилищах. Мастера никто не беспокоил, будто вовсе его не замечали. Он вновь взглянул на небесную гладь, в этот раз прищуриваясь, и пожалел, что не отправился в путь раньше, пока ещё было достаточно прохладно. Теперь придётся терпеть обжигающие солнечные лучи! Немного подумав о предстоящих муках, Седьмой принял решение не спешить. В путь не обязательно выдвигаться днём, можно ведь и вечером, тем более ближайший пункт назначения находится в неделе пути, если, конечно, не пересилить себя и не отправиться в дорогу по воздуху.       Вскоре проснулась Сяомин. Он по привычке накормил её, после чего извлёк из сумки на плече коробку.       «Детки мои. Им слишком жарко, нужно быстрее добраться до северных гор».       Ли Сяолун снял крышку, с презрением взглянув на ядовитое создание.       — Жарко, говоришь? Да они чувствуют себя в большем комфорте, нежели этот мастер.       Внутренняя часть коробки была полностью усыпана дроблёным льдом, от которого исходили нити белого пара.       «Жалкий двуногий совершенно ничего не понимает. Есть разница между природным и звериным духовным льдом. Они должны родиться естественным путём».       — Где уж мне понять, о великий, неповторимый драконий потомок! — выплюнул желчью Седьмой, после этого вернул коробку в сумку, продолжив валяться на траве.       Сейчас идея уйти вечером казалась ещё соблазнительнее…