Art brings us together

      Начать что-то всегда трудно. Не важно что это будет: первый шаг навстречу своей мечте, начало отношений, первая страница собственной книги или чего-то менее масштабного. Чаще всего люди задумываются — с чего начать. Первый шаг, как начало и пророк чего-то нового в жизни, должен быть правильным, твердым и уверенным.       Тэхён никогда не задумывался, когда делал шаг чему-то навстречу, только потом осознавая это, додумывая и раскручивая суровую действительность в свою сторону, но это не было чем-то масштабным, все его действия в этом ключе касались лишь его натуры и самых близких людей, которых было не так много. За восемнадцать лет своей жизни, опутанной сомнениями и самокопанием, он понял лишь одно: себя строишь лишь ты сам.       Никто не встанет у тебя на пути, если ты захочешь чего-то достичь.        Человек, с точки зрения медицины, состоит из переплетения мышц, цепи костей и суставов с набором различных органов и прилегающими к ним особенностями. Психологи же заходят немного дальше — аккуратно протискиваются куда-то на задворки сознания и грудной клетки, дергая за золотистые ниточки, что-то высчитывая, предпологая и анализируя.       Тэхён же видел в каждом человеке — как только развил свои таланты — нечто исключительное: будь то блеск в глазах или привычка перебирать пуговицы на пиджаке от волнения. В каждом человеке скрыто свое, (не)видимое и порой недосягаемое сокровище. У каждого свой набор положенных эмоций, свой выбор и мнение, которое иногда не понять. У кого-то красивые волосы — скажет кто-то, — у кого-то эстетичные руки, правильное лицо или тонкая талия. А он видел где-то глубоко бушующий океан в отсутствующем стекле глаз; яркие всплески красок на ребрах, где-то под сердцем; гниющую плоть на прахе костей под яркими масками и шуршащими обертками; липкий налет страха на обратной стороне позвоночника или золотистые нитки сокровенных желаний на роговице. Ощущал, когда смотрел на великих людей реальности, тяжкий груз их пути, слезы и истерики из-за неудач, вихри ярости и осколки чего-то раньше хрупкого у себя под коленями. А сам он был некоронованным принцем лично сожженного королевства, так и не вкусившим плод богатой жизни и тяжести короны.       Он мог разобрать человека по частям с медицинской точки зрения, но ему было по душе раскладывать людей по составляющим, исходя из эфемерных примет.       Подлавливать, замечать незримое, видимое лишь ему, но Тэхён совершенно этим не пользовался, наблюдая со стороны, отчего ему все больше казалось, что в собственной жизни он второстепенный, совершенно не подходящий на главную роль в этом спектакле персонаж. Не король, теперь даже не принц, а тень, падающая от чьего-то солнца.       Восстановить намного сложнее, чем поднести горящую спичку к карточному домику души, щедро политому бензином.       Сгоревшие в собственном отчаянии и огне, люди не подлежат восстановлению.       ... — Щенок, не смей мне перечить! Ты — никто и дети твои будут никем, только и умеешь, что хаос вокруг себя сеять и каракули свои матери под нос совать!...       ... — Мне стыдно за такого сына ...       ... — Хах, смотрите, этот ненормальный опять сидит и рисует обнаженку.              — Это, для особо непонятливых, называется искусство.       — Да мне насрать, ты и есть ненормальный, у тебя точно с головой не в порядке ...              ... — Почему мне досталось такое наказание в виде тебя? ...       ... — Ты — слабак, который ничего не достигнет! ...       ... — Играй лучше, это не музыка, а какой-то непонятный детский лепет ...       ... — Ты можешь хотя бы немного побыть нормальным? ...       Нормальный. Что значит нормальный?       Он вполне в себе, не бросается на людей, не пьет до розовых искр перед глазами, топя какое-то очередное горе от слов отца, например, или детей знакомых, а если бы и пил, то давно бы спился. Он не любит махать кулаками, как многие парни его возраста, не любит ходить по клубам в поисках той самой, от которой у пацанов стерты ладони, которая, как они часто говорили: "На кухне — хозяйственная, девственница, в кровати — проститутка, хорошо ладит с детьми и не перечит". А он стоял в стороне, и его передергивало от осознания их узкого кругозора, и в воздухе как будто начинало пахнуть прогнившей плотью, которая забивалась в ноздри наглухо, и от этого становилось дурно.       Когда Тэхён начинает думать о том, что Туен обсуждают так же, что ее хотят так же, то его кулаки от ярости сжимаются до глубоких полумесяцев на ладонях.       — Я не мечтаю об отношениях, — однажды сказала она с мягкой улыбкой, когда услышала от брата о переживаниях, и погладила его по ладони, которая сильно сжалась поверх чёрно-белых клавиш — А об этих придурках и думать не смей. Они, возможно, найдут такую жену, но та либо будет пустышкой без собственного мнения, либо сбежит от него после медового месяца, будь уверен. Ты же знаешь, что я не такая, я могу любого поставить на место. Я люблю себя и буду ждать человека, который полюбит меня больше, чем я себя. С кем я буду сама собой, а не клишированной курицей. Не волнуйся за меня, братец.       Демоны тогда ненадолго отступили, поджимая под себя обжигающие взгляд ярко-красные хвосты, склоняя голову перед светлыми глазами и нежной полуулыбкой сестры, которая продолжала гладить ладони, что уже смиренно разжались.       — Я всегда буду волноваться, ты же знаешь, — Тэхён опустил глаза на свои чуть подрагивающиеся руки под маленькими ладонями Туен и вздохнул. — Мне так жаль, что мы так не общались раньше, что были по разные стороны.       — Всему свое время, — Туен убрала руку, переместив ее в волосы брата, мягко поглаживая затылок, — Ты не виноват, что мать часто забирала меня на танцы и у меня практически не оставалось времени на тебя или даже себя. Ты не виноват, что отец по принуждению проводил с тобой время и столько тебе выговаривал. Не верь ни единому его слову. Ты самый близкий мне человек и самый лучший брат, что бы мы друг другу не говорили и что бы не чудили.       Ему тогда было семнадцать, а ей почти шестнадцать, но уже тогда она была умна не по годам.       — Ты мне веришь? — улыбка близкого человека заставляет неосознанно тянуться к свету.       — Верю, — ответная улыбка, разгоняющая внутреннюю тьму...              — Верю... — шёпот в темноту комнаты и ворох отголосков воспоминаний, которые до сих пор запрятаны в сокровенный уголок, доступ к которым посторонним запрещен. Они хранятся под стальными цепями и замками, огорожены цветной ленточкой и теперь уже покрыты пылью. Ведь если слишком часто распахивать и любоваться этим, то оно потеряет вкус, станет блеклым и вскоре будет выпущено в общую массу воспоминаний.       А оно ценно, поэтому и некасаемое.       До сих пор не король и не принц, но угли давно догорели, и на них стал закладываться фундамент чего-то нового, более совершенного.       Тэхён медленно проводит пятерней по всклокоченным волосам, пытаясь уложить их, но как обычно терпит поражение и вздыхает, садясь на кровати.       Лето медленно, но верно подходило к своему концу, что не могло не радовать. Осень уже не за горами.       Луна сменила солнце несколько часов назад, а он все прокручивает киноленту жизни у себя в голове. Что-то осталось горьким осадком на общем фоне, что-то всплывало перед глазами с нежным светом вокруг, но такого было ничтожно мало. Но было. Приятным теплом проходило по сетчатке и отдавало куда-то под ребра, но не обжигало, нет.       Что-то с течением времени забывалось, что-то блекло перед натиском реальности, а что-то оставалось вечным, нерушимым, несмотря на жизненные невзгоды. Что-то сейчас воспринимается легче, чем тогда, а что-то до сих пор колет глаза, пробуждая бурю внутри. Слова отца, упреки знакомых, крики учителей и тогда собственное бездействие — причина цепей и замков, которые пришлось на себя повесить, чтобы никто не смог добраться и затушить и так тлеющий огонек надежды. На что?       На что-то светлое в своей жизни.       Лучше бы кто-то пытался потушить пожар карточного домика, а не это.       Черт с ней, с этой короной, с титулом принца, который уже никогда, скорее всего, не вернуть, чтобы быть себе самому и судом, и властью, и Богом — черт с ним. Он бы справился и без него, выкарабкался бы из бездны, а тут уже нельзя, взяли за руку и насильно спичку к бензину поднесли. А он горел в огне, пуская слезы в надежде потушить небывалый пожар.       Сумел себя собрать, но покрылся весь копотью, провонял гарью и увяз в пепле по самую макушку — противно было к листам с клавишами своими грязными руками касаться.       Но сумел же?       Думал, вообще из этой борьбы живым не выйдет.       Усталый вздох разрезает абсолютную тишину в комнате.       Легкий беспорядок как обычно создавал его атмосферу: как обычно стояли бюсты и мандариновое дерево на столе, на полу около него валялись скомканные листы, не долетевшие до мусорки, но учебники были выстроены в ряд на высоком стеллаже, а карандаши были поставлены в стакан из-под чая — мать заставила.       Сна не было ни в одном глазу, а руки так и чесались сделать что-то: не утолит жажду своего внутреннего зверя и тогда вообще спать не пойдет.              Где-то внутри, мягко разбиваясь о грудную клетку, зародился огонёк воодушевления, который пускал по телу импульсы до покалывания подушечек пальцев.       Тэхён знал это чувство.       — Пора немного повеселиться, — сказал парень с короткой ухмылкой, вскакивая с кровати.       Так как все в комнате спали, то выбирать между музыкой и рисованием не пришлось. Взгляд сразу упал на кисточки, которые угрюмо стояли на столе в самом углу в чашке, на несколько чистых (и не очень) холстов между стеной и стеллажом, на хаотично стоящие баночки с красками, на рабочую одежду, смятую и брошенную со злости в стенку.       Расстелив посреди комнаты пленку, чтобы не забрызгать паркет, Тэхён начал рыскать по комнате в поисках ножика, чтобы вскрыть холст. Добыча нашлась под кроватью за коробкой со старыми фотографиями, постерами и письмами, которые остались у него со времен его средней школы.       Кое-как расставив все, что нужно, около старенького заляпанного мольберта, Тэхён завязал свои немного вьющиеся отросшие волосы тонкой резинкой. Передние пряди сразу же упали на глаза.       — Ну и хрен с ними, — проворчал Тэхён, сдувая их со лба и попутно прихватывая огромную серую футболку — его любимую рабочую одежду. Она доходила ему до середины бедра, и кроме боксеров на нем ничего не было.       Зудение под ребрами набирало обороты, от предвкушения следующей новой работы, новой жизни, которую сегодня ночью высвободят на свет из клетки воображения, и она выпорхнет из нее, как птица, совершая свой полет длинною в несколько часов, а потом упадет на холст, превращаясь в краску, смелые штрихи и яркие разводы.       Свои работы Тэхён хранил бережно, ставил в самый угол комнаты и рассматривал их, когда вдохновения вообще не было, тосковал по мнимым крыльям за своими плечами, по горящим глазам, когда сил было через край. Большего не надо было. Только музыка в наушниках, подаренных сестрой на прошлый день рождения, краски, потрепанные кисти, белизна нового мольберта и приятное одиночество, с пряным привкусом на губах. У его одиночества был вкус и настроение.       Остановившись около чистого холста, как будто в трансе, он положил руку на еще запечатанную прохладную поверхность, любовно оглаживая, а другой сжимал найденные на полках банки с красками.       Он тепло улыбнулся, через некоторое время отрывая руку от холста и ставя на стул голубую и оранжевую краску.       Развернувшись к двери, парень принял решение пойти проведать обстановку в квартире.       Дверь с тихим скрипом открылась под напором его аккуратных рук, а сам парень на цыпочках пробирался по коридору, отдергивая футболку ниже и постоянно оглядываясь по сторонам, с неосознанным страхом быть застуканным на месте очередного преступления.       Кухня, встречающая его приятным полумраком, была отделана в бежевым и каким-то светлым оттенком — что-то между розовым и сиреневым. В том странном цвете были все кухонные ящики, столешницы и шкафы Обои были в однотонном бежевом цвете, на подоконниках стояли многочисленные растения и декоративные китайские чайники. В воздухе витала смесь недавно приготовленных синнабонов и легкий шлейф корицы. Кухонная гарнитура подсвечивалась светодиодной лентой под верхними шкафчиками с посудой и единственным хрустальным сервизом в их доме, доставшийся от его бабушки по маминой линии, которая скончалась полтора года назад.       Тэхён на носочках подошел к тихо жужжащему холодильнику, аккуратно открывая дверцу с воровским выражением лица, доставая оттуда холодный зеленый чай в большой кружке, больше похожей на небольшую кастрюлю или "корыто", как называла мать, которую поставил туда еще утром.       Далее из навесного шкафчика он достал немного крекеров и любимых вафель с кремом, зажав одну из них в зубах и прижимая добычу к себе, так же тихо прошмыгнул обратно в свою комнату.       Поставив все добро на пол около рабочего места, Тэхён с тихим вздохом сел на мягкий табурет, достал наушники и его мир погрузился в музыку.       Она была у него вместо голоса в голове, топила сознание в отрывках фраз и нот, а внутреннее я на время оседало где-то глубоко, смиренно закрывая глаза, но спало чутко, подрываясь при каждой яркой мысли или эмоции, но через время засыпало обратно, сраженное долгими муторными размышлениями над чем-либо. Поток нескончаемых маловажных мыслей был сроду колыбельной для него.

      Иногда плата за веру состоит в том,

Что она подвергается испытаниям снова и снова.

Я продолжаю сравнивать твое прошлое с моим будущим.

Может быть, это твоя рана, но это мои швы.

      Громкий голос из наушников придает сил, заставляет вскинуть голову к мольберту, сорвать пленку и взять длинными пальцами кисть, окунуть в краску и подвести к началу.       Яркий образ из головы начал рождаться, принимать очертания, благодаря легкой руке Тэхёна, который слишком любил свое дело.       Краски хаотично смешивались на прозрачной палитре, создавая странные сочетания, а кисть мягко очерчивала появляющиеся смазанное лицо и небольшие бутоны пионов по краям.       Странный образ человеческого лица из уголков подсознания огибали любимые Тэхёновы цветы. "Как символично" — едко прибавил голос на краю подсознания, и парень представил, как образ закатывает глаза.       Тэхён тряхнул головой, продолжая тихо подпевать и вырисовывать губы на холсте, добавляя розовой краски на палитру, скручиваясь перед мольбертом в непонятную позу и постукивая пятками по полу в ритм любимой песни.       Сегодняшняя ночь наполнена не только яркими красками на холсте, но и цветными разводами где-то под ребрами.       Чашка с чаем постепенно опустошалась, вафли были съедены примерно после четырех часов сидения перед холстом, футболка заляпана кое-где белилами и голубой краской, одна из кистей заложена за ухо, а спина неприятно ныла от скрюченной позы.       Музыка перестала играть, и наушники были откинуты точным попаданием на кровать.       Устало прикрыв глаза, Тэхён откинулся назад, массируя переносицу пальцами.       Перед ним на холсте среди бутонов и всплесков небесного свода расположился молодой парень с темно-розовыми волосами, опрятно уложенными, с красивыми чёрными глазами, с мягким, но решительным взглядом, искры в котором заставляли душу вывернуться наизнанку, к аккуратным скульптурным носом и нежно-розовыми, немного тонкими губами. Длинные серебряные серьги в ушах, с жемчугом на концах, как будто бы мерно покачивались из-за порыва ветра, но застыли на картине безжизненной, но хрупкой красотой. Белоснежная рубашка с блестящими пуговками была великовата парню, и руку, которой он прикрывал левую часть лица, было практически не видно, лишь пальцы (с одним колечком на безымянном) проглядывали из-под легкой ткани. Светлые, практически не видные тени покрывали слегка прикрытые веки, а в впадинке правой ключицы лежал лепесток пиона.       Оглядев свое творение, Тэхён удовлетворённо улыбнулся, размашистым движением руки ставя свою подпись в нижнем уголке картины.       Спина неприятно прохрустелась в звонкой тишине комнаты, наполненной уже зарождающимся солнечным светом и запахом краски.       Парень встал со стула, потягиваясь с облегченным вздохом, и уставился сонным взглядом с потухающими искрами эйфории на часы, стоящие у прикроватной тумбы. Они показывали почти шесть часов утра.       "Я сегодня закончил раньше чем планировал", — подумал про себя парень и нежно провел по картине кончиками пальцев, оглаживая контур лица парня, проходясь по рубашке, исчезающей в пастельных цветах и по собственной размашистой подписи, всего по двум буквам собственных инициал.       Сил не оставалось даже на то, чтобы сложить мольберт, поэтому он лишь закрыл баночки с краской и протер влажной тряпкой кисти, ставя обратно в стакан и отбрасывая футболку на стул перед мольбертом.       Обессиленный и вымотанный морально Тэхён опустился на прохладные простыни, распуская волосы и слегка разбрасывая их по подушке. Веки налились приятной слабостью, которой парень и не думал сопротивляться, покорно опуская их и расслабляясь всем телом.       Так быстро он еще никогда не засыпал.

***

       Утро встретило ничего не понимающего парня, который по "счастливой" случайности запутался ногами в одеяле, которое он обнимал, тихими визгами сестры. Когда Тэхён продрал слипающиеся глаза, он нахмурившись смотрел на Туен, которая вертелась вокруг мольберта с неубранной картиной, мило сложив руки у лица. Она с счастливой улыбкой прыгала по заляпанной краской пленке на полу, которая спасла последнего от яростной атаки маминым сильным раствором для таких "сюрпризов" от сына.       — Ты чего орешь, придурошная? — недовольно прохрипел Тэхён, едва не упав с кровати, — Я недавно только заснул.       — Прости, — сестра перестала бегать кругами вокруг картины, но улыбка все еще светилась на ее лице. — Я хотела предложить тебе пойти по магазинам, но потом увидела то, что ты нарисовал!       — Зачем надо было так громко вопить?       — Это офигеть как красиво! Кто это? Одноклассник? Друг?       — Плод моего больного воображения. А теперь иди по своим делам, я спать хочу, — Тэхён снова завернулся в одеяло, прячась от солнечного света.       — Не бубни, как старый дед. Я зайду за тобой через несколько часов, у тебя есть время поспать, поесть, привести себя в человеческий вид и одеться, — сказала Туен, попутно закрывая шторы, чтобы брат мог нормально выспаться оставшиеся время, — Все понял?       — Да-да, а теперь иди, я спать хочу, — пробубнил Тэхён в подушку.       — А парень-то реально красавчик!       — Туен, блин!       — Все-все, ухожу, — дверь тихо закрылась за сестрой, а парень, вспоминая картину, которая сейчас одиноко стояла посреди комнаты, немного покраснел и улыбнулся, сминая под собой подушку и еще больше путаясь ногами в одеяле. От чего-то захотелось еще раз взглянуть на черные глаза парня с картины, плод его собственного воображения, но сон снова накатил волной, и Тэхён закрыл глаза, вновь и вновь поддаваясь соблазну, который каждый раз широко раскрывал свои объятья.       Когда часы показывали уже пять часов вечера, Тэхён оторвался от подушки. Одеяло валялось где-то около кровати, одна из подушек была у него под головой, а другая была зажата ногами. Пятки немного замерзли, а голова будто была набита соломой, отчего отказывала нормально функционировать. Закрытые шторы пропускали лишь небольшую полоску света, которая очерчивала заваленный разными вещами стол, затрагивала некоторые полки на стеллаже и доходила до противоположной от окна стены, что около двери была покрыта фотографиями и удачными зарисовками из скетчбуков.              Пятки коснулись пола, который на удивление оказался теплым по сравнению с ногами. Неуклюже пошатываясь и постоянно зевая, Тэхён дошел до ванной, с привычным ворчанием оглядывая отражение в зеркале.       Почему-то сегодня захотелось выглядеть по особенному, красиво что ли.       Умывшись, расчесав волосы и полностью приведя свой вид в состояние нормального человека, он слегка подкрасил глаза бежевыми и коричневыми тенями, в уши вдел небольшие серебряные кольца, взял с полки парфюм со вкусом свежей древесины и мускуса, и улыбнулся своему отражению.       Тэхён вышел из ванны посвежевшим и будто бы другим человеком.       Пройдя к небольшому шкафу, он раскрыл дверцы и начал спокойно перебирать вещи, которые собирался сегодня надеть. Выбор пал на белоснежный лонгслив с небольшим вырезом — на улице было уже далеко не тепло, — серые облегающие джинсы с прорезями на коленях и вишнево-красный бомбер с блестящими заклепками.       Когда Тэхён вышел из комнаты, уже одетый и с неизменной сумкой на плече, он незаметно прошел мимо матери, которая его не заметила, сидя к нему спиной на диване в гостиной и смотря очередное кулинарное шоу. Он дошел до кухни, но там уже сидела собранная сестра. На ней была чёрная, немного пышная юбка выше колена, заправленный свитер песочного цвета, новые белые кроссовки и небольшая коричневая сумка через плечо. Она сидела, уткнувшись в планшет, что-то активно набирая на клавиатуре и попивая любимый эспрессо из миниатюрной чашки.       Когда тихие шаги начали приближаться, она повернула голову в сторону Тэхёна и кивнула, здороваясь.       — Твой поздний завтрак в сковородке, у тебя есть семнадцать минут, после этого мы собираемся и идем на место встречи, с нами будет еще мои друзья, ты не против? — девушка вопросительно подняла бровь и выключила планшет, в упор смотря на брата.       — Сколько их хотя бы будет? — Тэхён неспешно раскладывал еду по тарелке и напевал какую-то незамысловатую мелодию, мысленно составляя стройный ряд из нот в голове, его это часто занимало или успокаивало.       — Двое, возможно трое. Так ты не против? Точно?       — Ну не отменять же встречу. Расскажи о них.       — О, ну, один мой давний знакомый, ему тоже в этом году поступать, как и тебе, в универ, блондин. Мы с ним очень хорошо общаемся, он когда-то мне помог, когда учился в старших классах, — Туен ненадолго задумалась, приложив палец к губам, а затем продолжила, — Его зовут Пак Чимин, но я пока не знаю, куда он поступает, вроде выбирает факультет. Он милый, добрый, постоянно заботиться обо мне. Второй, Ким Сокджин, с ним я знакома несколько лет, в одну танцевальную студию ходили, его иногда перед родителями прикрывала. Потом он бросил, но мы все так же иногда встречаемся и обсуждаем что-нибудь. У него странное чувство юмора, но он очень хороший и понимающий друг. Он уже закончил в этом году универ, будет теперь работать на какую-нибудь дизайнерскую компанию.       — А третий? — спросил Тэхён, когда прожевал омлет.       — Хмм... Не знаю, успеет ли он, ну да ладно. Его зовут Ким Намджун, год назад бросил учебу, его предки заставили пойти на инженера, а в итоге он ушел из дома из-за крупной ссоры с родителями, теперь развивает свою небольшую музыкальную студию вместе со своим знакомым. Он самый умный среди нас всех, тупоголовых, и очень ранимый, если узнать его поближе. Он... Он встречается с Джином уже третий год.       — Вот это было неожиданно, — проговорил Тэхён, поперхнувшись едой и вылупляя глаза на сестру, — На что они живут вообще, если он бросил учебу?       — Ну-у... Джун подрабатывает в кафе, в которое мы пойдем, возможно, к тому времени он как раз и закончит смену, — Туен пожала плечами и посмотрела на часы, проверяя время. — И Джин летом работал на мелкую компанию, но теперь ищет нормальную и постоянную работу. Как-то так.       — Ну жить можно, не критично.       — Шевели ртом, у тебя осталось четыре минуты, — проворчала Туен, поправляя косички и складывая руки в замок на коленях.       — Звучало двусмысленно, но да ладно, так уж и быть, я закрою на это глаза, — закатил глаза Тэхён и съел предпоследний помидор на тарелке.       — Ким Тэхён, я очень пунктуальный человек, поэтому жуй быстрее, иначе не знаю что с тобой сделаю, — проговорила Туен и сложила руки на груди, недовольно смотря на жующего парня.       — Ты только не кипятись, а то маму напугаешь, — подмигнул парень, хватая маленький кусок свинины в соусе палочками.

***

      Вечерний Сеул был будто бы охвачен волшебной дымкой: солнце купалось в своих лучах, в розовых, будто бы в воздушной сладкой вате, облаках и едва видном тумане, который покрывал улицы города. Людей было немного, в основном все в этот чудный выходной вечер сидели по домам, в обнимку с пледом, смотря очередную смешную дораму, заедая редкие смешки цветастым мороженым или якквой, пачкая пальцы в липком меду.       В торговом центре людей тоже было немного, лишь редкие посетители, которые от скуки решили побродить по магазинам, в поиске чего-то интересного, или группы друзей, которые негромко переговаривались между собой, девушки смеялись себе в ладошки и щеголяли в красивых нарядах и высоких каблуках.       — Господи, они что, с ума посходили все? — недовольно проворчала Туен, медленно ходя между высоких вешалок с одеждой, трогая ткань на ощупь, — На таких шпильках просто нереально ходить, особенно несколько часов и особенно по магазинам.       — Ну, наверное они хотят выглядеть выше, — с улыбкой сказал Тэхён, выбирая между кремовой блузой с объемными рукавами и красивыми полосками ткани на шее, которые по идее должны завязываться в бант, как чокер, и светло-голубой, тоже с внушительными рукавами, без завязок, но с белыми узорами на плечах ввиде завитков.       — Это же идиотизм, — проворчала девушка, выбирая из множества вешалок одну, с паркой медового цвета, слегка улыбнулась и посмотрела на брата, — Как думаешь, мне подойдет этот цвет?       — Хм-м... — Тэхён оторвался от своего выбора и посмотрел на сестру,— Попробуй ту, которая висит после отвратительно-зеленой, сравним.       Туен отложила прошлую куртку и достала после той самой, отвратительного зелёного цвета, парку цвета светлой вишни и приложила обе к себе, посмотрев в зеркало напротив вешалки.       — Оу, она действительно смотрится лучше, чем та, — с улыбкой посмотрела на брата девушка и кивнула на блузки. — Выбирай обе: они все будут шикарно смотреться на тебе, но кремовая явно будет лучше.       — Да, наверное ты права.       Побродив еще два часа по торговому центру, семейство Ким явно устало, но было довольно выбором. Туен выбрала себе еще две пары широких брюк, подходящих к ее школьному пиджаку, одну пастельную юбку, две рубашки, новые туфли на небольших каблучках и короткое коричневое пальто. Тэхён же очень трепетно выбирал одежду и играл с разнообразными красками в своем гардеробе, поэтому он для начала выбрал различную одежду для тренировок в спортзале, пару белых кроссовок, черные джинсы, еще пару нежных блузок, не считая той кремовой, два пиджака, три белых футболки, красную косуху и длинную шинель кофейного цвета.       Теперь окруженные пакетами брат и сестра поплелись в кафе.       Зайдя в помещение, они устало втянули запах свежесваренного кофе и муската. Кафе было большое и довольно светлое, с мраморным полом и большими окнами, выходящими на реку Ханган, игриво переливающуюся в лучах закатного солнца и окруженную более густым туманом, чем два часа назад. Огни на мостах и улицах светились будто маяки, а фары проезжающих машин роились, словно светлячки.       Столы были отделаны темным деревом, мягкие кресла были приятного серого цвета с высокими удобными подлокотниками. Повсюду на столах стояли маленькие круглые горшки темно-серого цвета с маленькими цветами, барная стойка подсвечивалась приятным золотистым светом, а к столам с милыми улыбками подходили официанты в светлых фартуках.       — Здесь спокойно, — прокомментировал Тэхён, занимая большой стол, и плюхнулся в кресло, растекаясь на нем словно желе.       Все пакеты были сложены на крайний стул, а уже лежащее меню раскрыто на первых страницах.       — Ты просто не представляешь, что тут творится в праздники, — усмехнулась сестра и пролистала меню до напитков.       — И не хочу даже представлять, — хмыкнул Тэхён и устало прикрыл глаза. — Предпочитаю запираться у себя в комнате в такое время, чтобы не заразиться всеобщим безумием.       К столу подошел официант с немного растрепанными серебристыми волосами, с добрыми карими глазами и несдержанной улыбкой, которая обнажала ямочки на щеках. У парня были маленькие кольца в ушах, а в кармане фартука позвякивали остальные украшения.       — Намджун, привет, — мило улыбнулась девушка, немного кланяясь.       — Привет, Туен-а, — тоже в ответ поклонился парень, доставая блокнот с ручкой и переводя взгляд на парня. — Я так понимаю, ты — Тэхён.       — Да, приятно познакомиться, Намджун-щи, — пожал Тэ протянутую горячую ладонь и склонил голову. От этого парня так и веяло ненавязчивым позитивом, затянутым в легкий шлейф спокойствия, что распространялся на окружающих его людей.       — Можешь звать меня хён, Тэхён, — слегка улыбаясь и обнажая свои ямочки, сказал Намджун и приподнял брови. — Вы что-то будете заказывать, пока ждете парней, или мне подойти, когда все подтянутся?       — Я думаю, что еду мы пока брать не будем, можешь принести для Тэхёна карамельно-мятный чай, в самой большой кружке, а для меня шоколадный моккачино, маленький, — девушка оторвала взгляд от меню и с хитрой улыбкой посмотрела Намджуну в глаза. — Ну и как там вы с Джином? У вас все хорошо?       Намджун скосил глаза на брата Туен, перебирая свободной рукой край фартука, а в другой нервно сжимая блокнот.       — Не волнуйся, я знаю о вас с Джином и совершенно нормально к этому отношусь, — спокойно разъяснил Тэхён и ободряюще улыбнулся. Он почему-то переживал за состояние парня. — Тем более я немного в шоке от того, что вы вдвоем столько делаете ради отношений. Это заслуживает восхищения. Немногие пошли бы ради своей второй половинки наперекор всем, особенно любимым родителям.       Намджун немного успокоился, и на смену беспокойства пришел легкий румянец.       — Спасибо, Тэхён-а, многие просто слишком резко реагируют на такие отношения.       — Так что? У вас все хорошо? — обеспокоенно повторила вопрос Туен. — Мы так долго не виделись из-за загруженного графика, я успела заскучать по нашей компании. Вам нужно с чем-то помочь?       — Нет, Туен-а, у нас все прекрасно, — Намджун широко улыбнулся и его глаза замерцали в свете торшеров. — Работа в студии последнее время идет в гору, хоть и не так сильно, как мы хотели бы. Но я счастлив, а все остальное придет со временем. А вы как?       — У нас все хорошо, — ответила за двоих Туен, но ее тут же прервал звонкий голос, зовущий из бара Намджуна по имени. — Ой, прости, мы что-то заболтались.       — Попозже поговорим и поближе познакомимся с твоим братом, — подмигнул им Намджун и, уходя, начал суетливо записывать что-то в блокнот.       Громкий звук оповещения с телефона Туен прервал короткую тишину, возникшую после ухода нового знакомого.       — О, они уже через минуту будут здесь. Надеюсь, Чимин надел линзы, иначе он потеряется в столиках. Итак, как тебе Джун?       — Хм-м... Он приятный, — протянул Тэхён и снова расслабился в кресле, прикрывая глаза. — С ним комфортно общаться и он не душный, как многие мои бывшие одноклассники. И я думаю, что с ним еще будет о чём поговорить.       — Намджун очень хороший человек, — немного улыбнулась сестра и подперла рукой голову, — многие думают, что он легко под всех прогибается, но нет. Его так просто не сломать, он сильный, но при близких людях он такой плюшевый. И если Намджун так легко пошел с тобой на контакт, то ты ему понравился, я в этом уверена. Ты тоже становишься плюшевым мишкой, если к тебе знать подход. И вообще вы все такие милые, когда находитесь в зоне комфорта, мне прям хочется вас всех обнять и потискать!       — А как же злющая Туен, которая не боится пугать белок? — с усмешкой спросил Тэхён и открыл один глаз.       — Это ты меня доводишь, а так я добрая и пушистая, — девушка ткнула себя пальцем в щеку и улыбнулась, делая самую смешную и милую рожицу одновременно.       Двое парней, громко переговариваясь, вошли в кафе, прерывая сестру, которая обернулась на шум и улыбнулась. Один из них — что повыше и пошире в плечах — активно жестикулировал, явно возмущаясь, а второй, прищурившись, улыбался, качая головой. Когда эта громкая парочка увидела Туен, то поспешно начала двигаться в её сторону, все еще о чем-то споря.       — Туен-а, я так рад тебя видеть! — громко поприветствовал высокий парень, приобнимая девушку за плечи.       — Я тоже, Джин-и, мы уже давно не виделись, — Туен обняла парня в ответ и еще шире улыбнулась, при виде второго. — Чимин-а, я по тебе тоже успела соскучиться между прочим!       — Ну, прости, Туен-а, у меня был новый проект на подработке, поэтому на прошедшие две недели я был занят по уши, — Чимин улыбнулся и потрепал девушку по голове, после этого обнимая её и приподнимая от пола, отчего та что-то негромко пропищала ему куда-то в плечо.       У Джина были красивые пухлые губы, серые глаза (он явно надел цветные линзы), неяркие фиолетово-розовые волосы и ослепительная улыбка, что заставляла улыбаться ему в ответ. На нем был белый вязаный свитер, который был немного большеват, и рукава наполовину прикрывали его стройные фаланги пальцев; на ногах были узкие черные брюки, белые кроссовки с черными рисунками по бокам, а на плече висела сумка, похожая на сумку Тэхёна. Чимин был ниже Джина, но с такой же заразительной и теплой улыбкой, одетый в белую футболку с синими джинсами и в мягкий на вид горчичный кардиган, который красиво смотрелся с его светлыми волосами. В его ушах блестели длинные серьги, а глаза красиво подведены легкими тенями. Они оба были настолько уютными, что у Тэхёна, до этого особо не имевшего друзей, что-то защемило в сердце от вида счастливой сестры, от ее нежных слов, от внимания в сторону друзей, явно ставших ей второй семьей — не кровной, но такой же надежной. Их глаза блестели от радости долгожданной встречи, а яркие улыбки были тому подтверждением. Парню до ужаса захотелось раствориться в воздухе, потому что концентрация положительной энергии зашкаливала, а свою радость он обычно коротал с бездушными, но такими живыми нотными листами или холстами.       — Тэхён-а! — оборвал его размышления голос сестры, которая посмотрела на него.       — А... Да, — Тэхён неловко закашлялся и встал, протягивая парням руку. — Меня зовут Ким Тэхён.       — Приятно познакомиться, я — Ким Сокджин, можно просто Джин, — он протянул руку в ответ и пожал ее. — Сестра много про тебя рассказывала.       — Пак Чимин или Чим, но можно хён, если будет угодно, — Чимин пожал руку Тэхёну. — Ты же младше меня, да?       — Да, он младше, — ответила за него сестра, когда Тэхён еще не успел и рта раскрыть, на что в её сторону прилетел возмущенный взгляд Джина, отчего все засмеялись. — Что? Так быстрее будет, иначе они оба буду думать по полгода.       Все расселись по местам (Джин с Туен на одной стороне, Чимин, Тэхён и пакеты — на другой), отодвигая кресло с пакетами подальше, чтобы не мешалось, и начали вести непринужденную, легкую беседу, обо всем и ни о чем одновременно. Джин часто вставлял шуточки, от которых у Чимина шли слезы от смеха, а по истечении двадцати минут у Тэхёна уже приятно болело лицо от улыбки, пока сестра в приступе хохота цеплялась за Чимина. Тонкая, едва видная грань между незнакомцами и хорошими знакомыми, с которыми приятно провести время, умело стиралась лёгкой рукой Джин-хёна, который в каждое свободное место между предложениями вставлял свои пять копеек, которые совсем не раздражали, а наоборот, от которых впервые за долгое время у Тэхёна появилось желание смеяться до боли в животе.       Новый приступ смеха прервал Намджун, который умело расставил напитки: для Туен ее шоколадный моккачино, для Тэхёна большую кружку чая, Джину он принес карамельный латте, а Чимину сливочный американо. На пустующее место он поставил большую кружку эспрессо, говоря при этом, что "если я не освобожусь ближайшие десять минут, то засну в проходе между столами". После этого отряхнул руки и снова взял блокнот, занеся ручку над страницами.       — Итак, всем привет, кого не видел, у меня не совсем много времени, но я скоро освобожусь, поэтому выберите, что будете есть, — Намджун устало кивнул на раскрытые книжки меню и одними глазами поздоровался с Джином, отчего тот нежно улыбнулся.       — Так, я буду Чачжанмён и "Тасик", — первым отозвался Тэхён и передал Чимину раскрытое меню, на что тот благодарно кивнул и начал его листать.       — Ну, а я... Пожалуй, Чапчхэ и Бинсу подойдут, — Туен удовлетворенно захлопнула книжку, переводя взгляд на Джуна. — Я думаю, надо еще на всех Джокбал взять.       Намджун кивнул на слова девушки, продолжая записывать все в блокнот, отчего его брови иногда хмурились.       — Ну, раз мы сегодня решили нормально поесть, в кои-то веки, — театрально возмутился Чимин, сканируя взглядом меню, — то я, пожалуй, возьму Нэнмён.       — Джун-и, возьми себе тоже что-нибудь поесть, — обратился к парню Джин, взволнованно задержав на нем взгляд. — Я буду Пибимпап, а сладкого сегодня не хочу.       — Хорошо, Джин-а, — Намджун немного распрямил ссутулившиеся от усталости плечи и оторвался от блокнота, посмотрев на ребят. — Я скоро буду, не скучайте.       Скучать в такой компании и не пришлось.       Джин, когда из поля зрения пропал уставший Намджун, снова начал рассказывать смешные истории из жизни, прерываясь для того, чтобы отпить кофе, а затем снова открывал рот, и слова вырывались из него бурным потоком. Туен медленно пила свой моккачино, иногда о чем-то тихо перебрасываясь с Чимином, отчего оба улыбались, как идиоты. Тэхён иногда вступал в шуточный спор с Джином, который, например, доказывал, что лиловый цвет больше подходит светлокожим, чем лососевый Крайола, а Чимин сидел и смотрел на них с открытым ртом, попутно гугля непонятные названия. Туен в такие моменты сидела и смеялась над их спорами, подсматривая Чимину в телефон, а потом с серьезным выражением лица анализировала и в итоге приходила к выводу, что два художника в сочетании дают адскую смесь.       Очередное разногласие по поводу светло-пурпурного и светло-фиолетового цвета, в котором Джин нещадно проигрывал, прервал Джун, который уже в повседневной одежде, состоящей из белой футболки и синих джинс, расставил всю еду и плюхнулся на единственное свободное место, тут же хватаясь за кофе и опустошая половину кружки, а после оторвался от нее с облегченным вздохом.       — Привет, Джун-и, — приобнял парня Джин, тут же переключая все свое внимание на него, подставляя тарелку с едой ближе, чтобы Намджуну было легко до нее дотягиваться. — Отдохни немного и поешь хорошо, весь день бегал.       Тот прислонился к плечу своего парня и тихо зарычал, устало прикрывая глаза. Джин освободил руки от свитера и вплел пальцы в пепельные волосы на затылке, массируя и поглаживая. Чимин и Туен тихо завели разговор, чтобы не тревожить старшего, о обществе и политике, постоянно закатывая глаза или с чего-то посмеиваясь. Иногда Тэхён тоже так же тихо отвечал на какие-нибудь вопросы, на которые один из них не мог дать ясного ответа, но больше слушал, анализировал и составлял неполный психологический портрет новых знакомых.       Они все были открытые, в каждом была своя особенность, но они гармонировали друг с другом. Чимин, как заметил Тэхён, делал упор на поддержку и понимание, нуждался в постоянном визуальном контакте и, хоть был мягким с виду — Тэ был уверен — жили маленькие черти. Но они были способны только на смешные пакости или несерьезную аферу. Джин как и казался милым, так и оказался таким на самом деле, не способным обидеть даже муху, но за свое он явно будет бороться до конца, в особенности это доказывают их отношения с Джуном. У него не было крыльев за спиной, нимба над головой или еще чего-то, но во взгляде были облака нежности к своему человеку, которые не исчезли даже после всех трудностей, которые они прошли вместе с Намджун-хёном. Сам Намджун действительно оказался самым стойким и сильным человеком, способным предоставить надежное плечо Джину, опору друзьям и не проигрывающим самому себе. Удивительно, как за два часа можно привыкнуть и окунуться в незнакомую доселе атмосферу, проникнуться и не захотеть обратно домой, в одинокую и холодную постель.       Постепенно Джун подавал признаки жизни, отрываясь от мягкого плеча Джина и хрустя шеей. Он уже более энергично потер переносицу и сложил руки на столе, внезапно переводя взгляд на Тэхёна.       — Ну, что, Тэхён, давай знакомиться, — Намджун тепло улыбнулся, и Чимин с Туен перестали переговариваться. — Поименно ты нас уже знаешь, но, я думаю, этого будет слишком мало, чтобы о нас много знать. Джин-и?       — Ну... Я недавно выпустился из дизайнерского университета, — начал Джин, отпивая кофе, - долгое время жил с родителями, но сейчас живу с Джуном. Умею вкусно готовить, по крайней мере моему парню и мне нравится, занимаюсь непрофессионально скульптурой и профессионально живописью, закончил художественную школу на отлично и немного занимался танцами. Чимин-а?       — Танцор, вообще не смыслю в кулинарии и просто душка, — Чимин закатил глаза, наигранно мило улыбаясь и продолжая, - в этом году закончил школу, подрабатываю у знакомого в компании, буду поступать в универ, но куда — пока тайна. Живу в подаренной отцом на совершеннолетие квартире с отдельной комнатой под танцевальную студию. Не умею ничего, кроме танцев и садоводства, но мне этого хватает. А теперь я хочу послушать Намджуна.       — Хм-м... Ну, я закончил школу и поступил в универ, куда захотели родители, — начал Джун, хватая палочки, — но потом понял, что это не мое, и мы разругались. Съехал, начал писать музыку, и мы с другом начали вести свой канал, стали записывать в моей квартире музыку, затем накопили денег и переехали в нормальную студию. Наша маленькая компания до сих пор развивается, нам есть куда расти. Кстати, Чимин, когда-нибудь мы предложим вам с Хосоком снять первый клип, что думаешь?       — Немного странно такое слышать, — смутился Чимин, перебирая рукава кардигана, — но я попробую. Ты же знаешь, что танцы — это дело всей моей жизни.       — Отлично, — Намджун улыбнулся и снова повернулся к Тэ, — давай, теперь твой черед, Тэхён-а.       — Кхм... Я профессионально занимался на фортепиано и немного рисую, — Тэхён нервно перебирал мелочь на дне кармана, — немного умею готовить, также ходил пару лет на танцы, но мы переехали, и мне пришлось их бросить, но я все еще иногда танцую. В этом году мне поступать в университет и я скорее всего выберу направление, связанное с хореографией. Потому что не хочу, чтобы все выставляли мои картины или игру напоказ. Это... Для меня это очень личное.       — Он немного стесняется, — с мягкой улыбкой посмотрела на него сестра. — Твои картины прекрасны, никто за мою жизнь не умел так правильно передавать эмоции, как ты, Тэхён-а. Творчество — это ты, без сомнений.       Тэхён немного стушевался, натягивая рукава бомбера на пальцы, и смущенно улыбался куда-то в пол.       — Я уверен, что это действительно так, — Джин улыбнулся и отложил палочки, — потому что Туен никогда не врет.       Внутри Тэхёна бурлило ранее неизведанное чувство, которое вязким теплом оседало где-то глубоко внутри, и оно заставляло уши краснеть. Он успел сотни раз представить, как оно растекалось по коже каждого из сидящих за этим столом и даже по-доброму позавидовал им. Наверное, это и есть дружба. Такая уютная, хрупкая и... Желанная?       — Эй, вы совсем засмущали его, — пожурил ребят Чимин и аккуратно положил свою, как оказалось, миниатюрную руку на его, немного сжимая. — То что ты хочешь спрятать свое от чужих глаз — это нормально, но только не стесняйся этого, Тэхён-а. Твои работы — часть тебя, не отказывайся от них.       Тэхён поднял глаза на нового знакомого, впервые испытывая такое смущение. Он не любил много контактировать с людьми: постоянно закупался в интернет-магазинах, делал заказы через специальные порталы, днями и месяцами отсиживаясь в комнате. Но эти люди, от которых сначала Тэхён не ожидал практически ничего, внезапно ворвались к нему внутрь, заставив испытать новый, совершенно незнакомый коктейль эмоций. Они покорили его внимание своей непринужденной атмосферой, как будто они знакомы уже давно, выбрались наконец-то отметить какое-то очередное событие вместе, выпить по чашке кофе, перебрасываясь шутками и дежурными фразами. Тэхён представил такую картину у себя в голове и неожиданно для самого себя улыбнулся, и, видимо, покраснел.       — Ва-а-ай, — протянула Туен, прикладывая ладошки к горящим щекам, — вы все такие обнимательные сейчас, что я готова расплакаться.       — Только не плачь прямо тут, солнце, — приобнял ее Сокджин и похлопал по плечу.       — Вот он я, — обратился Чимин к девушке, пока та прятала покрасневшее лицо, и широко расставил руки в стороны. — Действуй.       И Туен, обогнув стол, повисла на Чимине, зарываясь лицом в его плечо и тихо смеясь. Намджун только улыбнулся, в который раз за этот вечер, и скосил глаза на обнимающуюся парочку. Тэхён тоже прищурил глаза и посмотрел на парней, которые хитро переглянулись. Они точно что-то знают про этих двоих.       Джин оторвался на секунду от созерцания этой ванильной сцены и протянул Тэхёну свой разблокированный телефон.       — Я точно знаю, что Туен забудет скинуть мне твой номер телефона, поэтому лучше запиши сам, — тихо шепнул он ему.       Тэхён быстро записал в телефон Джина свой номер, который знал наизусть, и сохранил его в контактах под именем "Тэхён-а", с милым смайликом на конце, что делал крайне редко, но почему-то именно сейчас это приспичило сделать.       — Спасибо, — протянул гласные Джин, забирая телефон и поворачиваясь к своему парню, так же тихо проговорил. — Я тебе и Чимину потом отправлю, ты только мне напомни, о'кей?       — Хорошо, — Намджун притянул к себе Джина, когда тот запихнул обратно свой телефон, и обнял за плечи, растирая их.       Тэхён и не заметил, как сестра оторвалась от Чимина, что-то ему шепнув, и направилась обратно к своему месту, попутно потрепав брата по голове.       — Всё, — вздохнула она и взяла палочки, поднося их к еде, — мой тактильный голод удовлетворен, пора заняться другим.       Парни засмеялись, снова оживая, беря палочки и занимаясь своими блюдами, попутно разговаривая о положении какого-то нового президента, новых проектов по архитектуре, новинках поп-музыки и писателях, произведения которых читали в детстве.       — Моя мама увлекалась греческой мифологией, — сказал Намджун, пережевав лапшу и отставив палочки в сторону, чтобы ими не размахивать. — У нее было пару книжек из-за границы, которые ей привез мой дядя, и еще парочку ей отец когда-то подарил на день рождения, когда я совсем мелкий был. И она так увлеченно рассказывала про разные легенды, мифы и россказни людей, с которыми общалась, что вместо сказок я слушал только их. Поэтому я не в теме.       — Хм-м-м... Не знаю, у нас вообще сказок не было, — сказал Тэхён, смутно помнивший свое детство. — Я только помню, как сам книги читал, это в основном была фантастика.       — И родители, и мы были слишком заняты, поэтому как-то не до этого было, — Туен сморщила нос и подхватила палочками маленький кусочек мяса в соусе из тарелки Сокджина. Тот даже не возмутился, спокойно ухватил губами морковку.       — У меня мамы вообще нет, а отец рано научил меня читать, поэтому я, как и Тэхён, сам читал, — Чимин пожал плечами и поправил немного съехавший с плеча кардиган. — Но я очень любил детективы, мистику там какую-нибудь. Или приключения.       — А мне брат очень много сказок читал, — признался Джин, отставляя пустую тарелку в сторону и облизывая губы. — Например, "Заколдованный перевал" или "Волшебная кисточка", я обожал эти сказки. Целый сборник был, а я любил только несколько, до сих пор люблю.       — Ты у нас тут только такой один, счастливчик, — улыбнулся Тэхён, запивая последнюю горсть риса в тарелке чаем.       — Ну, если они есть, с ними, конечно, хорошо, но если их нет, то ничего страшного, — Сокджин пожал широкими плечами и кивнул, — вы-то хорошими людьми и без них выросли.       — Возможно, ты прав, — покачала головой Туен и одним махом допила свой кофе. — Предлагаю закругляться, погуляем немного в парке и домой, а то уже совсем поздно.       — Ты не замерзнешь в одной-то кофточке? — спросил Намджун и кивком указал на наряд девушки.       — Если и замерзну, то у меня есть вы, - с гордостью сказала Туен, а после мило улыбнулась.       — Что верно, то верно, — со смешком сказал Чимин, рукой подзывая к себе официанта.

***

      Прохладный ветерок трепал полы вишневого бомбера, хлестая по бедрам, но Тэхён, не замечая этого, неспешно брел по постепенно темнеющей улицей, в окружении парней и сестры. Джин спрятался в объятьях Намджуна и иногда, отвлеченный от разговора, тихо шептал ему что-то в шею, отчего парень смешно сморщился от теплого дыхания и прижимал к себе сильнее, кутая в свое легкое пальто. Туен шла между Тэхёном и Чимином, которые травили смешные шутки и подкалывали девушку, которая нахохлившись, грелась в крепкой хватке парней. Часть пакетов отдали в свободную руку Чимина, остальные держал сам Тэ.       — Ужас какой, обижают бедную девушку, — проворчала Туен и сильнее вжалась в брата и друга, а те прыснули со смеху. — Они еще и смеются!       Девушка сделала возмущенную мордочку и, резко остановившись, проскользнула под их руками и кинулась к Джину, который немного отошел от Намджуна, чтобы словить подругу.       — Джин-и, эти огры меня обижают, — пропела девушка и со смехом юркнула Джину под руку.       — О, мое сердце разбито! — прохныкал Тэхён, наигранно схватившись за сердце, а позади него Чимин едва сдерживал смех.       — Ты слышал, нас назвали ограми! — возмутился Чимин, подбежав к Тэхёну, повиснув у него на плече и округлив глаза под смех Намджуна. — Мы же с тобой милашки.       — Согласен, — Тэхён сложил руки на груди и остановился, обхватив Чимина за плечи, и немного отклонился назад, посмотрев на сестру. — Ты меня не любишь, систер. Все, я ухожу к Чимину.       — Вай, нашел чем пугать, — закатила глаза Туен, но все же вышла из укрытия в виде Джина, — Ну ладно, не обижайтесь, я вас люблю.       Она набрала скорость и, оттолкнувшись, прыгнула прямо на парней, которые отлипли друг от друга и, побросав пакеты, словили подругу с двух сторон, а та повисла на них, как коала.       — Мои любимые огры, — хитро прищурившись, прошептала она им на уши и засмеялась, как ведьма, откинув голову назад.       Чимин на это тихо задыхался от смеха, прижимая Туен сильнее к ним, чтобы та случайно не свалилась. Намджун с Джином стояли и улыбались в стороне, прикрывая лица, типа "Это не наши друзья, мы их не знаем".              Приятный вечер подходил к своему логическому концу, оставляя внутри яркие, непотухающие искорки веселья и беззаботности, которые Тэхён мечтал продержать в себе еще долго, пропуская их между пальцами и наслаждаясь теплым светом. Улыбка украшала молодое лицо, делая его еще привлекательней, и от нее под конец сильно болели щёки. Не верилось, что такое когда-нибудь произойдет, не верилось, что это сейчас происходит с ним. Все заботы куда-то улетучились, растворяясь в темноте, а старые шрамы позабылись, на время минимизируя боль. Хотелось прокричать на весь мир, чтобы все слышали насколько сейчас хорошо измученной одинокой душе в кругу этих людей, но Тэхён лишь лучезарно улыбался, стирая все внутренние сомнения и заглушая внутренний голос, который все ехидно твердил, что все хорошее когда-нибудь заканчивается.       Не сегодня. Не сейчас.

***

      Тихо щелкнула входная дверь, и в прихожую ввалились брат и сестра, устало съезжая по ней и бросая пакеты куда-то в сторону.       Тэхён сдул со лба челку, хрипло посмеявшись и посмотрев на сестру. Та откинула голову, прислоняясь к поверхности двери, и смотрела куда-то в пустоту, но на ее губах сверкала умиротворенная улыбка, перекрывая все вокруг. Она скосила глаза на своего брата, стукнув того по плечу.       — Тебе понравилось? Мы не были слишком шумными для тебя?.. — прошептала Туен, кладя голову брату на плечо.       — Это был самый лучший вечер в моей жизни, — счастливо улыбнулся Тэхён, чувствуя как сестра руками обвила его предплечье. — Честно, когда ты сказала про друзей, мне казалось, это будет несколько девушек, и я буду весь вечер слушать про новые коллекции теней или туфель... Даже не подозревал, что у тебя настолько... классные друзья. Я не ожидал многого от этой вылазки, но... Это было потрясающе. Я просто не могу передать это словами. Это настолько ново для меня.       Туен поудобнее пристроилась на его плече, поглаживая сквозь ткань руку брата.       — Я хотела, чтобы эти люди стали тебе близки, потому что они — моя вторая семья. И я думала: они помогут мне вытащить тебя... Из всего того дерьма, в которое тебя насильно затащили, — призналась сестра, — Чтобы помогли тебе, как когда-то помогли мне, как я помогаю им. Ты — самый дорогой человек в моей жизни, и я бы хотела, чтобы вы поближе узнали друг друга — для меня это был бы самый лучший подарок в жизни.       Под конец ее голос немного дрогнул, и Тэхён вплел руку в ее волосы, немного поглаживая.       — Всему свое время. Ты мне веришь? — повторил Тэхён слова сестры, сказанные ему когда-то давно, и слегка улыбнулся, опуская голову. Теплая патока воспоминаний немного горчила на языке, но оставалась такой же сладкой.       — Верю...