***
Осень подступила незаметно, украшая недавно зеленеющую листву ярким нарядом. Солнце уже меньше показывалось на глаза, сутки стали короче, а небо заволокло тонким слоем блеклых облаков, которые подсознательно вводили людей в осеннюю хандру. Яркие наряды людей сменились на темные пальто и пуховики, лица, которые теперь намного реже улыбались, были затянуты легкими шарфами. Все хотели обратно лето и отпуск, но не Тэхён. Он — в своем ярко голубом пальто, с развивающимися чернявыми кудряшками, в белоснежной футболке и таких же широких штанах, — заставлял людей оборачиваться, смотреть на его непривычный образ и качать головой. Но, в общем-то, парню было плевать, что о нем думают и как смотрят. Он наслаждался недалеким путем до университета, в который все-таки поступил, и ему действительно волнительно было первый раз переступать порог заведения, в котором будет учиться последующие несколько лет. Сумка, в которой находились тетради и специальная форма для практики, неприятно оттягивала плечо. А на душе было легко. Он хотел начать свою новую страницу жизни со светлой головой, без отягощающих мыслей, которые год за годом тянули его на дно, без постоянно преследующей боли. Тэхён хотел научиться жить заново, а смена среды обучения должна ему помочь. У него появились силы двигаться вперед, тренироваться в танцевальной студии до ноющей боли в ногах, буквально до упаду. Он готов переступить порог новой жизни. Вдалеке начал виднеться небольшой купол самой высокой аудитории университета, небольшие колонны у входа, толпящиеся около него первые студенты, их гул и вопли охранника, который просил всех построиться в ровную очередь и по одному проходить через турникет. Тэхён передернул плечами и перебежал дорогу, которая вела к университету, приближаясь к толпе галдящих учеников. Медленно проталкиваясь через людскую массу, стараясь удержать сумку на плече, он приближался к забитому входу, где около турникета вдобавок к охраннику стояла недовольная вахтерша, размахивающая руками и пытающаяся остановить поток учащихся, который никак не уменьшался. Кое-как протолкавшись в холл, Тэхён выдохнул нервно и немного раздраженно, потому что ему не нравилось. Ему не нравятся большие скопления людей, в которых он как мелкая незаметная букашка, которую могут легко придавить, наступить, не заметив чужих бессмысленных трепыханий, до которых никому нет дела. Просто пройдут мимо, равнодушно смотря на мучения, сетуя на неудачу оказаться под ботинком. Он останется один, в большой толпе, с переломанным хребтом и раскрошившимся под подошвами и чужими взглядами сердцем. Никто не подойдет, не поднимет бережно, не спрячет от липкого ощущения одиночества, не склеит мелкую крошку сердца и не наклеит цветные пластыри на ссадины после падения вниз. У бездны человеческого сознания должно же быть дно, конец, логическое завершение? Не может же это продолжаться вечно? Из мыслей его вернул парень, задев плечом так, что сумка слетела и тяжело упала на кафель, но этого не было слышно за гвалтом, поэтому никто не обратил на него внимания, продолжая заниматься своими делами. Тяжело вздохнув и нахмурившись, Тэхён поднял ее с пола и огляделся. В просторном светлом холле стояло несколько диванчиков, что уже были заняты ребятами со старших курсов, которые, весело переговариваясь, лениво снимали верхнюю одежду и спешили в гардероб занять вешалки и крючки. Некоторые уже поднимались по широкой белой лестнице в просторный коридор с множеством дверей. От нахлынувших эмоций и совершенного незнания строения университета, у Тэхёна закружилась голова, захотелось вдруг развернуться, убежать домой и спрятаться под теплым пуховым одеялом, чтобы сердце не сбивалось с ритма. Но отступать было некуда и некогда. Ощущать под тяжестью одеяла медленно разлагающуюся плоть от собственного яда не намного лучше, чем потеряться в университете в первый же учебный день. Чисто теоретически он знал, куда нужно идти, но количество входов и выходов заставляло теряться и от волнения теребить ниточку, торчащую из нижней строчки на футболке. Тэхён заозирался по сторонам, пытаясь найти таких же потерявшихся первокурсников, но людей было слишком много, чтобы понять, кто на каком факультете учится. Вдруг Тэхён ощутил как на него с разбегу наваливается чье-то тело, как руки обвивают его шею, а ухо режет высокий писк. Тэхён разворачивается с нечитаемым выражением лица, поправляя лямку сумки и за несколько секунд составляя список возможных кандидатов на роль "прыгуна", но какого же было его удивление, когда он увидел Чимина, который искрился словно салют в новогоднюю ночь, и не смог остаться равнодушным, тоже растягивая губы в счастливой улыбке и отпуская всё волнение, которое сковывало его до встречи с другом. Теплые обьятья — лучшее лекарство от недугов, а если это объятия Пак Чимина собственной персоной, то можно считать, что жизнь не прошла даром. Чимин, как не странно, появился в самый нужный момент, отвлекая от назойливых мыслей и заставляя переключить настроение в сугубо положительную сторону. — Привет, Чимин-хён! - — счастливо восклицает Тэхён, сверкая прямоугольной улыбкой и поправляя сумку. — Ты что тут делаешь? — Оу-у... Ну, собственно, это и был мой сюрприз, — неловко поправляет волосы за ухо Чимин и краснеет. — Услышал как-то от Туен, в какой университет ты поступаешь, и еще до нашей встречи решил, что я не буду говорить в какой поступаю сам, чтобы это было неожиданностью для всех. — Меня-то ты удивил, а вот Джина никто уже не сможет, — хмыкнул Тэхён и пристроился под боком у нежно улыбнувшегося парня. — Я так соскучился по всем вам, хён! — Я знаю, мы тоже вообще-то скучали по вам, мелкие, — потрепав младшего по волосам, Чимин огляделся по сторонам. — А сейчас нам нужно в 202 аудиторию, чтобы нас ввели в курс дела, а потом в 409 — на знакомство с нашим главным демоном и ночным кошмаром — тренером!***
— Здравствуйте, меня зовут Канг Ичхоль, я ваш главный преподаватель, который будет непосредственно заниматься с вами хореографией, оттачивать ваше мастерство, а все остальное будут делать остальные. Также у меня есть помощник, Чон Хосок, который будет чаще, чем я, бывать на занятиях и преподавать вам отдельные виды танцев, работать с вами над разбором главных элементов, ошибок и так далее. Вместе с сессиями в январе вас ждет главный зачет по нашему предмету, то есть вы должны будете представить полноценный танец, — профессор Канг уверенно закончил предложение и сделал паузу, поправив футболку, — Я очень надеюсь на то, что вы будете пахать, а не откладывать все дела в дальний ящик. На этом у меня все, дальше продолжит профессор Чон. Тонкий, но подкаченный мужчина средних лет поправил спадающую на глаза темную челку и еще раз обвел усталым взглядом длинную шеренгу новеньких студентов. На самом деле Канг Ичхоль хоть и был дисциплинированным и требовал максимума от своих подопечных, но у него были мягкие кофейные глаза, очень зоркие и постоянно немного сощуренные. Послышался хлопок двери и второй преподаватель, явно моложе Канга, оторвался от зеркальной стены и встал напротив студентов, которые уже мысленно прикидывали его возраст. Чимин рядом с Тэхёном слегка дернулся, но потом, взяв себя в руки, качнулся обратно в строй. — Что ж, на самом деле профессор Канг уже все сказал, но все же хотелось бы добавить что-то от себя. Я не так давно сам был студентом и не буду скрывать, что в первый год вам будет очень сложно, — Хосок обвел их взглядом и его глаза как-то странно блеснули, — вам будет больно, обидно, будет казаться, что вы не сможете после пятичасовой тренировки волочить за собой ноги, и это будет так, пока я не поставлю вам заключительную тренировку на семь часов перед сессией и вы поймете, что ад — это курорт с горячим качком ввиде Сатаны, а я буду главным дьяволом в вашей жизни после декана. Все в строю напряглись, что было видно в отражении огромной зеркальной стены и по ухмылке Хосока, которая растеклась по его лицу. — Но если смотреть с позитивной точки зрения, то я попытаюсь сделать все, чтобы вы смогли нормально выпуститься, неплохо сдать хотя бы этот предмет и поспособствовать тому, чтобы профессор Канг не станцевал тектоник на ваших костях, — заключил Чон, начав ходить вдоль студентов, — наши тренировки будут в конце вашего учебного дня: сначала они будут короткие, чтобы ваши мышцы привыкли к такому темпу, а потом станут длиннее. Некоторые из вас, возможно, во время учебы станут трейни в какой-то компании, а там вы будете пахать в три раза больше. Итак, на занятиях иметь при себе спортивную форму, воду, инвентарь для дополнительной растяжки, аптечку и все остальное, что вам может понадобиться. Завтра у нас выделена всего лишь одна пара на хореографию, поэтому быть готовым и заранее разогретыми. Я думаю, что на этом мы можем закончить. Все свободны. Чон еще раз скользнул своим цепким взглядом по студентам, которые тут же ломанулись к противоположной стене, чтобы забрать свои вещи и как можно быстрее попасть домой. Чимин почему-то тормознул в строю, обратив свой взгляд к Чону, но Тэхён потянул его за подол футболки к стене за вещами. Они быстро собрали свои пожитки в сумки, и, даже не переодевшись, похватали свою верхнюю одежду и выбежали на улицу, весело подставляя свои лица только-только выглянувшему из-за туч солнцу, которое подняло настроение Тэхёна до максимальной точки. — Я думаю, нам нужно всем вместе собраться на этой неделе и отметить наше поступление в универ, — проговорил Чимин, смотря на солнце сощуренными глазами, — а то я скоро зачахну, как старый дед. — Джин вроде предлагал собраться у него, — улыбнулся Тэхён и повернулся к Паку, — А Туен будет вечно ворчащей бабулькой, а? — Это ты на что намекаешь, мелкий? — обратил на него внимание Чимин, приподнимая бровь. — Да так, — протянул Тэхён, и в следующую секунду ему пришлось уворачиваться от друга, который покраснел как рак, и решил, что искупать смущающего донсена в ближайшей луже — лучшее решение. И они побежали вперед по улице, прочь от университета, огибая недовольно ворчащих прохожих. Сзади несся разгневанный Чимин, который обещал открутить другу руки за такие намеки, а перед ним, распугивая людей, бежал Тэхён, громко смеясь, в одной руке придерживая сумку, которая громко хлопала по бедру, а в другой держал свое голубое пальто. И Тэхён знал, вспоминая свой первый день в университете, что у него будет широкая улыбка и в глазах будет плескаться только любовь к своей жизни и к людям, что сделали эту жизнь такой удивительной.***
Собраться решили на следующий же день, после тренировки Чимина и Тэхёна, которые должны были быстро добраться до дома Джина и Намджуна в соседнем от университета квартале, чтобы успеть помыться, переодеться, а потом помочь Намджуну с закусками к алкоголю. Но сначала нужно пережить первую тренировку. Пак раскрывает двери тренировочного зала, встречаясь глазами с шумно галдящими старшекурсниками, которые, прислонившись к стене, стирали льющийся со лбов пот широкими полотенцами и тяжело дышали. — Я еще раз повторяю: в прошлом году вы смогли перескочить на следующий курс, но с этого дня никаких поблажек, — стреляет в сторону студентов черными глазами Хосок, складывая руки на груди, — Никаких. Разговоры становятся тише, взгляд многих падает на пол, они же нервно теребили мокрые полотенца в руках и закусывали губы. Некоторые наоборот стояли, облокотившись на стенку и безразлично пили воду. А остальные вообще сидели около своих сумок и, откинувшись головой назад, на стену, прикрывали глаза, не вслушиваясь особо в слова профессора-тренера. Но все одинаково уставшие, сломанные безумным танцем их жизни. — Все, идите отсюда, сюда сейчас первокурсники придут, — проворчал Чон и помахал на них руками, будто бы они были назойливыми мухами. Он сел по-турецки на плоскую подушку около зеркальной стены и достал телефон, листая ленту в какой-то социальной сети. Все усталые взгляды обратились на нескольких первокурсников, включая Чимина и Тэхёна, которые топтались в дверях и ждали освобождения зала, чтобы разогреть мышцы. — О, свежее мясо, — прохрипел белобрысый парень в белой футболке, который, прислонившись к стене, перекатывал в руках бутылку с водой, переводя взгляд на некоторых сжавшихся новичков. Они непонимающе жались к товарищам и искали поддержку в Хосоке, который, не обращая ни на кого внимания, увлеченно читал что-то в телефоне. Половина старших через силу посмеялись, отвлекаясь от ломоты в теле и одобрительно хлопая беловолосого паренька по плечу, а остальные начали медленно собирать вещи, направляясь к выходу. Вперед вышел Чимин, привлекая внимание тихо гоготавшей группе парней, и сложил руки на груди, ехидно наклоняя голову. — Верно, старикашка, вам пришла достойная замена, — подмигнул парень, закрывая на всякий случай собой Тэхёна, который тут же выглянул из-за него и уложил голову ему на плечо, коротко улыбаясь. За ними тихо посмеивались их одногруппники, уже не ища поддержку от профессора и не зажимаясь под изучающими взглядами старших ребят. Поняли, что Пак остр на язык и не даст себя в обиду в случае нелепых шуток. Понял и Чон Хосок, коротко ухмыльнувшись и подняв глаза на бойкого мальчишку. — А ты не промах, мелкий, — прошел мимо них один парень из компании старших, подмигивая и подбрасывая вверх тяжелую сумку, в следующее мгновение скрываясь за поворотом. Помещение медленно, но верно покидали ребята со старших курсов, тихо переговариваясь, а девушки в хвосте тихо смеялись и перешептывались, прикрывая широкие улыбки миниатюрными ладошками. Вскоре стало совсем тихо, лишь слышались громкие разговоры из коридора и практически беззвучный ритм, отбиваемый Хосоком по полу. Чимин и Тэхён, усевшись прямо на пол около стены, облокотились на свои сумки и мысленно начали готовиться к первой тренировке, после которой, как патока на душу, должна случиться долгожданная встреча друзей и абстрагирование от внешнего мира. Это было единственным, что грело сердце двух парней. — Ты молодец, — прошептал Тэхён и прикрыл глаза. — Когда живешь с младшим братом и не такое научишься делать, — хмыкнул Чимин и прохрустел пальцами, заглянув в зеркало на противоположной стене. — У меня младшая сестра, — усмехнулся младший и раскрыл глаза, в которых помимо глупой шоколадной пустоты зажегся маленький огонек, — и каждая наша стычка — это просто цирк. Недавно она пыталась меня уговорить поучаствовать в фотосессии с юбками, помимо той, которые с костюмами. — И? — со смехом проговорил Чимин, — Ты согласился? — На костюмы-то да, а вот на юбки меня что-то не тянет, — прыснул Тэхён и отряхнул невидимые пылинки с белоснежной футболки. — А что так? Это было бы весело, — Пак окончательно развеселился и начал истерично бить ладошкой по своему колену. — Я похоже знаю, что загадаю тебе пьяный! — Не-е-е-е-е-ет, — завыл младший и спрятал горящие щеки в плече друга, — Я слишком стар для этого дерьма! Пак сложился пополам и его глаза превратились в милые полумесяцы, из которых чуть ли не лились слезы от смеха. От этого начал угарать уже Тэхён. Их неожиданное веселье прервал громкий голос, и они вмиг посмотрели в его сторону, замечая, что в зал зашли все их одногруппники. — Построились быстро в шеренгу, мелкие, начинаем тренировку! Ворота Ада раскрылись перед их лицами, облизав кожу лица холодными языками страха. Пора запасаться дополнительными жизнями.***
Осенний вечер поистине прекрасный. Душа рвется в такие моменты куда-то в высь, к неизведанному, в поисках умиротворения и личного счастья, о которых так долго мечтала, видела во снах, о которых молилась в темные удушливые ночи. Она так много о них грезила, что забыла о настоящем, о том что ее окружает. Она так много может рассказать о своей мечте, но молчит, не хочет рушить ее, не хочет опорочить мысли о ней. Молчит и Тэхён. Холит мечту, лелеет о ней все свои мысли, сортируя и храня как самую редкую драгоценность, за семью замками. О большем и не смеет просить. Прохладный сентябрьский ветер мягко колышет мокрые пряди, вырывая из мыслей, заставляя сильнее закутаться в мягкий свитер и напоследок мягко улыбнуться солнцу, которое вот-вот готово скрыться за горизонтом уступая место звездам. Усталость уже давно поселилась в Тэхёне, заклеймила каждую клеточку тела, но сегодня с приходом звезд ей придется уступить место веселью, так как они собираются отпустить себя. Собираются стереть границы, отдаться моменту, растворяясь во времени и рюмках соджу. Ни о чем не жалеть. Любить, крошить сдержанность, топить ее в вине. Сегодня им можно все. — Можно все... — смакует на языке фразу, расплываясь в улыбке и разворачивается, ступая обратно в комнату. Из дальней двери перестает доноситься шум воды, а затем она открывается и выходит распаренный Пак, одетый в домашние черные штаны и большую голубую футболку. Он придирчиво разглядывает теплый свитер Тэхёна, а потом удовлетворительно кивает, зачесывая такие же мокрые волосы пятерней назад. — Тебе точно не будет жарко в свитере, Тэ? — учтиво спросил Чимин, растягиваясь на кровати и поджимает под себя подушку. — Мне обычно холодно, — бормочет Ким и садится на кровать рядом с Чимином. — Но если что, у меня есть футболка или друзья с одеждой. — Точно. — Я так устал, ужас, — выдыхает устало Тэ и ложится прямо на спину Чимина, поудобнее устраиваясь. — И это только начало... Дальше будет тяжелее. — А я еще мечтал стать трейни, — хмыкнул старший и уткнулся носом в подушку. — Такой наивный. Не успел Тэхён даже рта раскрыть, как дверь раскрылась и из-за нее показалась голова Джина, как обычно с мягкой улыбкой и растрепанными цветными волосами. — Там Намджун хочет меня убить, я ему чуть тесто не угробил под токпокки, — виновато проблеял Сокджин, — он вас зовет. Парни тихо рассмеялись и встали с кровати, немного покачиваясь и морщась от неприятных ощущений. Но ничто не испортит им вечер. Первое, что они ощутили, когда вошли на кухню — это разнообразные ароматы горячих закусок, среди которых Джун лавировал, как истинный волшебник. Он бегает от плиты, на которой что-то кипит в кастрюле и шипит на сковороде, к духовке, от духовки к столу, на котором уже расставлены некоторые тарелки с едой. В этот раз Намджун руководит на "поле боя", а не Джин, потому что у последнего сегодня все валится из рук. — Так, — решительно поворачивается Намджун к ребятам, упирая руки в боки, — вы просто сейчас берете тарелки и несете их в гостиную на маленький столик. Чимин, а ты бери рюмки, стаканы и пакет с алкоголем. Трое кивают и быстро, но аккуратно доставляют все в целости и сохранности, расставляя тарелки, рюмки и столовые приборы на столе. Когда Намджун уже собирается выключать бедные токпокки, которые чуть не угробил Джин в начале вечера, то в дверь несколько раз звонят. Дверь вызвался открыть Тэхён, и на пороге он увидел свою сестру и незнакомого парня с выбеленными волосами. Туен в этот раз сверкала ярче солнца, что не так давно скрылось за горизонтом, а вот блондин стоял с хитрой ухмылкой и звенел на всю лестничную клетку бутылками в пакете. — Может впустишь нас? — подает голос незнакомец, пока сестра Тэхёна стоит и пускает смешки в сторону затупившего брата. Ни в коем случае не унижает, просто привыкла к такому поведению при чужих людях. — Ой, да, извините, — густо краснеет Тэхён и отходит в сторону, пропуская гостей, и закрывает дверь на ключ. У чужака лисий прищур ореховых глаз, в которых прячется бескрайняя обжигающая пустыня, небольшие морщинки около глаз от частой улыбки, бледные щеки и поразительные пухлые губы, почему-то искусанные в кровь. Опасно обворожительный. Затянет в свои зыбучие пески и не выберешься. Теплые объятия сестры вырывают из странных мыслей, мягкие руки водят по напряженной спине Тэхёна, который в небольшом ступоре стоит перед новым человеком. Привыкла давно уже, до самого конца будет с братом. Неожиданно из-за поворота на кухню выходит Намджун с Джином, которые, мягко улыбаясь, приветствуют новоприбывшего. Джин бросается с обнимашками на белобрысого, который широко улыбнулся, показывая десны, и собрал джинову футболку на спине в кулак, утыкаясь ему в плечо, глубоко вдыхая. Тяжело отстранившись от Сокджина и устало улыбнувшись одними глазами, он перевел взгляд на Намджуна, который тут же подошел, протягивая руку для пожатия. — Юнги, давно ты сюда не приходил, — поджал губы Джун, пожимая бледную протянутую руку, а другой убирая серебристые волосы назад. — Ты же знаешь, я практически ночую в нашей студии, — прохрипел Юнги и поморщился, скривив раненные губы. — У меня скоро жопа будет в форме кресла. — Я же вам говорил не работать так много, — проворчал Джин, забирая пакет с бутылками из бледных рук. — Я Джуна оттуда гоню по ночам и тебя тоже надо что ли? — Я обязательно буду уходить пораньше, но сначала нужно закончить с новым альбомом, — усмехнулся блондин, проходя дальше по коридору, в сторону кухни. — Ты же знаешь как для нас это важно, Джин-и. Туен отошла назад, выпуская брата из объятий и беря за руку, ведя в гостиную, откуда успел выскочить Чимин, с разбега налетая на Юнги и облепляя всеми конечностями. Остальные стояли в проходе в гостиную, тихо посмеиваясь и наблюдая за милой картиной. Чимин повис на щупловатом Юнги и, закинув на него все руки и ноги, тихо пищал на ухо о том что, чёрт возьми, скучал. — Да начнется пьянка! — завопил счастливо Чимин спустя минуту, все еще повиснув на своей потенциальной жертве и подняв одну руку вверх, а все остальные взорвались хохотом, в том числе и Юнги, который покачивался под весом Пака. Тэхён, Туен, Намджун и Джин подняли стопки вверх, сталкиваясь ими и разбрызгивая часть соджу на стол, пока Юнги кряхтел, пытаясь сбросить с себя тушку веселого Чимина. — Он что, уже выпил? — проворчал блондин, потирая спину. — Я не вышел тебя встречать, естественно — выпил, — заулыбался Пак, а потом сложил губы уточкой и пальцами показал количество выпитого. — Немного. Я не могу трезвый смотреть на ваши унылые лица и в зеркало. — Алкаш, — потянулся к своей рюмке Юнги и зацепил палочками рыбу. — Кто бы говорил, - фыркнула Туен, потянувшись рукой к бутылке и аккуратно разлив всем соджу. В гостиной раздавались веселые домашние разговоры, разбавляемые обыденными вопросами и бормотанием телевизора, который был от скуки включен Паком, пока тот был там один. — За нашу дружную компанию! — прозвучало от изрядно повеселевшего Джина. — За новое начало! — от Туен и Тэхёна, которые дали друг другу пять. — Пусть плачут те, кому мы не достались, и сдохнут те, кто нас не захотел! — послышался древний тост от порозовевшего хихикающего Чимина. — Ему больше не наливать, — от Юнги, попытавшегося отобрать у захмелевшего парня либо алкоголь, либо съесть прямо с палочек токпокки. Все взрываются хохотом, пытаясь оторвать друзей от шуточной драки за рюмку Чимина, которую он пообещал защитить несмотря ни на что — будто это была не рюмка, а принцесса. Их разнимают, сажают по разные стороны стола и наливают соджу. Тэхёну с Туен делают коктейли с клубникой и в этот раз в роли бармена выступает Джин, эффектно смешивая текилу с ликером. У него даже ничего не упало, не разбилось и никто не умер, хотя Намджун сидел и молился, чтобы все остались живы после его готовки и коктейлей. Через некоторое время перед братом и сестрой поставили две клубничные маргариты, на что те порозовели и поблагодарили фирменными прямоугольными улыбками, такими же яркими, как звезды за окном. Алкоголь лился рекой, веки изрядно тяжелели, а разговоры с заплетающимся языком стали труднее, непонятливее, смешнее. Смех не затихал сегодня, бутылки только и успевали меняться, рюмки стучали, а души расслаблялись. Это был другой мир, наполненный домашним уютом и смелыми разговорами. О стеснительности не было и речи, поэтому ближе к трем часам ночи Тэхён с Юнги, опираясь друг на друга, оккупировали половину дивана и захватили с собой одну на двоих бутылку, распивая её и рассказывая друг другу смешные истории из жизни. Немного позже к ним, но уже на кресло, присоединились Чимин и Туен, которые откопали где-то бутылку шампанского и теперь сидели, прижавшись друг к другу, и поддерживали разговор глупыми шутками. Когда грибы были съедены и часы показывали полпятого утра, Намджун и Джин заняли другую половину дивана. Стало в несколько раз спокойнее, потому что Джун уже клевал носом и завалился Джину на плечо, тихо сопя, а Джин охранял его покой, поглаживая по серебристым волосам и слушая сбивчивые признания. Туен уснула в объятиях Чимина, забравшись к нему под руку, и теперь тихо сопела ему в шею, обнимая всеми конечностями. Чимин из последних сил держался, вяло поглаживая женское плечо и одурманено вдыхая запах шампуня. Юнги, как самый живучий, достал изначально припасенные пледы и накрыл всех. Тэхён, у которого уже слипались глаза, привалился к теплому боку Джина, который тут же немного приобнял его за плечи. Позже, когда они все были накрыты пледами, к спине Кима прислонился Юнги, обнимая его как мягкую игрушку и прижимаясь мягкой щекой к его лопаткам. Он еще раз устало вздохнул и поправил на Тэхёне плед. Каждый из них нашел покой в этом доме. Так сладко и безмятежно стало на душе...