И предал я сердце моё тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа;
потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь
Эклессиаст, 1:17-18
Роман догадывался давно. Он смотрел в потолок полчаса. Зубная боль не проходила уже третий день. Он не мог терпеть: пил обезболивающее каждый раз, когда понимал, что вот-вот начнётся. Одна таблетка. Сегодня он услышал новость по радио: Генри Уорт запускает сеть спутников, которые будут обеспечивать интернет по всей планете. По всей планете. Если бы у него была трава, он бы скурил джоинт — говорят, канабис весьма неплох, как обезболивающее. Он хотел бы проверить это. Вторая таблетка. К сожалению, у него было не так много денег. Клик мышкой. Интернет. Снова интернет. Он использует его инстинктивно, чтобы не думать о боли; чтобы не думать о повреждении печени обезболивающим, которое жрёт не в себя. Разум податливо отключается, и Роман растекается по мировой паутине. Что-то промелькнуло перед его глазами, очень быстро, как кадры с крупным планом здоровенного красного члена или распахнутого влажного влагалища в редактированных Тайлером Дерденом фильмах. Он вскочил с кресла. Постоял минуту. Задумался. Компьютерная мышка всё ещё была у него в руке — он сжал её, когда вставал. Роман аккуратно положил её на стол и осмотрелся: куча бутылок из под Пепси, чашка размером с его голову, из которой он обычно пил чай, грязный носок, который он уже месяц хотел использовать для мастурбации, но каждый раз, когда появлялось желание, он понимал, что это глупое подражание американским комедиям. Сначала он подумал, что это кот. И эта мысль бы его очень обрадовала, если бы его кот не умер полгода назад. Роман вздохнул и сел. Он вылил остатки пятой на его столе бутылки пепси в стакан из-под чая и сделал глоток. — Блядь! — он закричал, опрокинув на себя стакан. Снова вскочил, чуть не упав с кресла. На полу в лужице коричневой сладкой жижи перебирал лапками таракан размером с большой палец. Именно его Роман и почувствовал в напитке. Он смотрел на него с полсекунды, и затем резко выбежал в коридор, а затем в туалет. Он закрылся там, и старался не обращать внимания на крики своей матери. Таких тараканов не бывает в Киеве — не тот климат. Он видел таких только в зоопарках. Спустя несколько секунд ему захотелось выпустить наружу содержимое своего мочевого пузыря. Он снял трусы — по квартире он ходил без штанов — и понял, что его руки дрожат. Роман очень скептично относился к идее писать сидя, но сел, чтобы не забрызгать мочой весь туалет. С первой каплей мочи зуб заболел снова. Лицо парня скривилось от боли. Из-за зубной боли спал сегодня четыре часа: проснулся в шесть, чтобы сходить в аптеку. Видимо, произошедшее с ним было просто эффектом недосыпания. Обрадованный этой идеей, он закончил и встал. Тогда он услышал голос. Он сказал: — PVSHH$$%&&DDD144! ERR567%%. ??(EE. В следующую секунду Роман понял, что голос звучит прямо в его голове. Это сложно перепутать с голосом издалека, шёпотом или голосом других людей. Он даже не успел подумать, что сошёл с ума, что с ним что-то не так — так быстро это произошло. Ноги его покосились, вокруг них проскользнул лёгкий холодок, и Рома пустил тонкую струю из оставшейся в теле мочи. — AA2311!! 88*%^|{. На лбу проступил пот, ноги сжались, так, что колени начали болеть. Не задумываясь, он снова сел. В его голове начали появляться образы. Случайные. Лес. Он в лесу. Животные. Звери. Добыча. Восьмёрка. Газ. Огонь. Сновидение. Охота. Охота. Ночь. Клетка. Спутник. Такой, которые недавно решили запустить для мирового интернета. Огромный спутник, размером с планету, окружённый густыми розовыми облаками. На спутнике были бассейны с чёрной жижей, длинные антенны, посылающие сигналы в параллельные вселенные и мёртвые гнилые миры, и жуки. Жуки были везде: спутник был полностью облеплен насекомыми, что пытались прокусить оболочку и прорваться внутрь. Он. Был. Одним. Из. Насекомых. И слизь лилась из его рта. Клетка. Он был частью армии. Белый шум в его ушах. Роман очнулся. Он удивился, но прошло меньше минуты. Парень посмотрел на свои руки: они были бледными и вялыми, будто из искусственной кожи. Не вставая, он открыл ящик в шкафу с чистящими средствами и достал оттуда старый скальпель. Он дышал тяжело. Проникнуть. Запустить во всю кибернетическую мощь свои тонкие хоботки. Зуд в его голове не прекращался. Он закричал и сделал надрез. Красный. Маленькое устройство под кожей в его руке мигало красным. Это что-то, размером с монету, посылало сигнал в другую Вселенную, понял Роман. Он потянул за чип, и вытянул с ним тонкий провод, проходящий сквозь всю его руку. Это Они. Кем бы Они не были, они знают. Они знают, и они реагируют. Безумные роботы, пожирающие жизнь, нечистые существа, пустые внутри, боги, полные святого огня и маги, ворующие их силу — они, кем бы они ни были, устроили всё это. Мир, со всей политикой и голливудскими фильмами, добродетелью и цинизмом, был не чем иным, как ложью. Кто-то придумал его, подделал, заменил на искусственную безбожную копию, и теперь все только и делают, что сражаются за неё. Роман учился в школе. В выпускном классе. Нет, он решил, всё не так. Мир не являлся копией. Мама. Она закричала снова, и подросток услышал то, как её тяжёлое тело шагало по коридору к нему. Мама открыла дверь, и Роман совсем не удивился: она была плоской. Совершенно плоская картинка, 2D изображение, подвешенное в его квартире. Ходячее, неживое, но двигающееся, словно живое. — Что случилось? — спросила она, и Роман увидел облако текста, летящее вокруг. Осознав, что её сын сделал скальпелем, она вскрикнула от ужаса. Оригинала не было. — Ты помнишь, соседка говорила, что Иисус не вернётся? Что Бог покинул нас? — спросил он, выходя из туалета. Он всё ещё держал в руке окровавленный скальпель. Кровь. — Она была больной раком, — снова он увидел облако текста. Его мать начала рыдать, но он не обратил внимание. — Она ошибалась. Боги никогда не покидали этот мир, потому что их никогда здесь не было. Такова суровая правда мира, — плоское изображение матери было довольно легко проткнуть, а скальпелем так тем более. — Он мертворождённый.***
Он видел её раньше в школе, кажется она училась в девятом классе: её глаза кажутся больше за счёт худобы и мешков под глазами. Девушка в берете, пальто и в больших ботинках ступала по улицам, пробираясь сквозь мартовскую грязь. У неё была очень красивая улыбка, несмотря на кривоватый зуб. Нет, Роман считал её привлекательной, но для него, в выпускном классе, думать такое по отношению к девятикласснице? — он считал это недопустимым. Он пресёк все мысли, осознав, что она не плоская или вывернутая наизнанку, то есть совершенно не такая как все, кого он встретил на улице, выйдя из дома. Он помнил её немного странной и иногда напуганной без причины, может в этом что-то было? Он решил понаблюдать и пойти за ней. — Привет! — крикнул он ей, подойдя ближе. — Привет! — она всё-таки обернулась. — Я помню тебя, но не помню имени. Она была нормальной или всё-таки нет? Научилась скрывать свою сущность так, как другие не могли? Он осмотрел её тело: не похожее на остальных, потому что она не была плоским изображением или набором чисел. Она также не была контуром из белого шума или пузырём непонятного цвета. Она была настоящей. И это по-настоящему его пугало. Кажется, её звали Алиса Коваль? Он удивился, что вспомнил имя, будто кто-то вспомнил это за него, впечатал в его память. Роман посмотрел на небо: сиреневый ужас, с которого стекали капли гниющей крови. Всё вокруг воняло ржавчиной и разложением, и Роман старался не дышать. — Рома, — он неловко улыбнулся. — Что ты здесь делаешь? Не видел тебя здесь раньше. Он посмотрел вокруг: на мёртвые серо-бурые брежневские высотки, окружавшие станцию метро. Он жил в одной из них. Двадцать этажей безумия и безобразия. — Иду к подруге. Она просила покормить её кота. — А мой кот умер, — сказал он и зачем-то улыбнулся. Алиса поёжилась. — Я живу тут. Вот, — он махнул рукой в случайном направлении. Точно не его дом. — М, понятно, — она резко отвела от него глаза. — Мне нужно идти. Удачи. Роман должен был действовать. Иначе он бы её упустил: единственного настоящего человека в ненастоящем мире. Или же опасную сущность, способную мимикрировать под людей. В любом случае он чувствовал, что она что-то знает. Что у неё есть ответы. Сигма-эффект был впервые описан в хаос-магической Liber Niger Ignis под большим влиянием Уильяма Берроуза и Роберта Антона Уилсона, как возрастание количества синхронизмов, якобы не случайных случайностей. Порой во время ритуалов магических групп под влиянием психоактивных веществ или изнурительных экстатических практик доходило до того, что участники оных ощущали собственное бессилие и всесильность, при этом их уровень концентрации и восприятия повышался. Они сообщали о контактах с сущностями других планов бытия, что нас окружают, исследовании иных пространств и «раскопках» древней нейро-генетической архитектуры там, где сознание, материя, реальность, гены, энергия суть одно. Часто в течение нескольких дней у них наблюдались остаточные эффекты, в том числе сигма-эффект. Современные психологи считают, что это не более чем временным психозом, вызванной употреблением психоактивных веществ, а так же, возможно, позитивной шизотипичности участников культа, презентовавшего книгу. Поэтому он продолжил следить. Поэтому, дойдя она в безлюдное место, он побежал за ней, схватил, не обращая внимания на машины и немногих людей вокруг. Она почти не кричала. Только укусила его так, что порвала куртку. Роман достал нож, хоть ему было и всё равно, насколько она могла быть упёртой. Она всё равно была мелкой и худой; он же весил под восемьдесят кило, просто за счёт роста и мышц. Тем не менее, лишние неудобства ему были ни к чему. Он затащил её в открытый подъезд и, прижав к себе, заволок в лифт. Он знал, что делает, чувствовал, как его направляет сила свободы собственного духа: он не встретил ни одной преграды. Девушка задыхалась. Лифт остановился на двенадцатом этаже. Алиса не кричала, лишь смотрела на его глаза, будто видела в них что-то чужое, но завораживающее. Он понял, что она знает, и нисколько не удивился. Роман порвал клетку, закрывавшую выход на крышу, почему-то та была нарисованной на бумаге, и затолкал девушку наверх. Им открылся вид на десятки громадных мерзких человеческих муравейников и маленьких ничтожных людей, что ходили между. Не людей, а частей фона, NPC. Он посмотрел вниз: красно-бурый переливающийся асфальт, смердящий страданиями. Он надеялся, что это правильный путь. — Алиса, мы должны сделать это, — он прошептал ей на ухо, стараясь быть как можно более спокойным. — Мы должны прыгнуть. Ты и я. Настоящие люди. Или ты не человек? Сможешь? — он спросил так, будто остаток его мыслей она должна была прочитать. — Сможешь это доказать? Затем парень убрал ладонь с её рта, специально, чтобы она сказала «Да». И она сказала: — Почему? Она хотела добавить «какого хера?», но страх слишком парализовал её. — Мир, в котором мы живём это наглая лишённая смысла ложь. Посмотри вокруг, — он кивнул в сторону муравейников. — Ты веришь во всё это? Ты веришь в телевизор или политику? — И что ты предлагаешь? — Они держат нас здесь. На этой планете. В этой Вселенной. Насильно. Используют, выращивают, как на ферме. Взаперти. Но на самом деле мы не обречены. Это, — он указал вниз, — единственный выход. Алиса закрыла глаза, и, когда открыла, выдохнула, разочаровавшись, что Роман ещё здесь. Он знал, что она не хотела прыгать. Любой бы не хотел. Но были ли ещё люди в этом городе? На континенте? Его священным долгом было не только освободиться, но и спасти остальных. В данном случае её, если она и была человеком. Он заволок Алису на стенку ограды на краю балкона и посмотрел ей в глаза: — Пожалуйста, я не хочу заставлять тебя. Я не хочу скидывать тебя сам. Докажи мне. Она сглотнула. — Что, если ты ошибаешься? Что, если ты не прав, и с миром всё хорошо? Роман разозлился: — Я прав. Это точно, — рявкнул он. — И скоро ты в этом убедишься. Тебе сложно понять, но это пока что. Ты всё сама увидишь. Но, если я прав, а я прав, то ты уже видела что-то. В тебе есть зерно понимания. Ты особенная. Так ведь? Ты понимаешь, о чём я? Или ты иное существо. Тварь ещё большая чем остальные, не призрак, не иллюзия, но тюремный сторож, призванный следить за всеми нами. Ещё. Чуть. Чуть. — Пожалуйста, — заревела она. — Ты не понимаешь? Почему ты не понимаешь? Роман заныл от резкой боли. Он нисколько не понял, что произошло, причём настолько, что упал, когда это случилось. Он разжал Алису, и та отбежала в сторону, только лишь за тем, чтобы закричать, хорошенько проматерившись при этом. В полутора метрах от них висел прямоугольник деревянной двери. Роман чётко различал каждый узор на ней, понимая, что он означает. И это заставляло его дрожать. Он видел такие же. Там. Дверь открылась наружу. Из абсолютной черноты вышел тот, кого девушка сразу узнала. Роману же оставалось лишь догадываться. Этот кто-то был в очках, его чёрные волосы торчали, подобно короне, а общий вид его напоминал одновременно жука и бешенную собаку. Он источал самоуверенность, что не могло пугать Романа, но что ещё больше его поражало, так это неестественный вид кожи и горящие жёлтым глаза этого человека. Существа. Кожа его переливалась разными цветами, одежда же, по большей части жёлтый клетчатый пиджак, горела, будто искривляла пространство. Существо развернулось в сторону Алисы. Оно достало из кармана пиджака большое невероятное устройство похожее на космический пистолет и подошло к девушке. Затем оно сказало: — Привет. Ты в порядке? — Что? Что ты такое? — Роман уставился на сущность. Он начал перехватил нож в своей руке для уверенности и встал в стойку, которую считал достаточно боевой. — Шаш! — скомандовало существо. — Взрослые разговаривают, — оно направило космический пистолет на парня, и тот, обомлев, выронил нож. — Я в порядке, — почесала голову Алиса. По её ошарашенному лицу было видно, что она очень не в порядке. — Как видишь, меня опять преследует какой-то псих. Что с дверью? И как ты нашёл меня? — Нашёл старый ключ у того австралийца. Когда почистил и оставил на столе в Берлоге, там появился какой-то старый шкаф. Теперь вот, видимо это телепортационный шкаф или типа того. Явно быстрее магической ходьбы, — он указал на дверь. — Что во внутреннем кармане твоей курточки? Алиса проверила карман и вытянула оттуда визитку с напечатанной буквой «Σ». — Вот видишь. Или было бы лучше, если б я сказал, что нашёл тебя по GPS в твоём телефоне, как полагается хорошему интернет-сталкеру? — Возможно, лучше, — Алиса отвела взгляд в сторону. Точно не лучше. — Что он хотел? — существо махнуло рукой на Романа, от чего того на всякий случай отполз в сторону. Он видел, как образ сущности горит и вибрирует. — Говорил, что Вселенная поддельная. Хотел сброситься с крыши со мной. Или сбросить меня с крыши. Что-то мямлил, что я могу обманывать, хотел проверить настоящая или нет. Кажется, сам себе противоречил. — Романтично. А что ты? — Не поверила ни единому слову, — сказала Алиса. Такая непринуждённость и обыденность разговора, которую Сигма явно поддерживал специально, вызывала у неё только злость. Но она сдерживалась. — Умница. Впрочем, его Вселенная действительно может быть поддельной. И кто-то сделал это, причём специально. Вопрос только в том... — Кто? — Понятия не имею, но нет, вопрос не в этом. Скорее в том, в какой степени Они управляют тем, что он видит. Могли отдать на аутсорс другим силам или даже дать ему какую-то кривую версию твоего зрения специально, чтобы найти тебя, — он резко направил космический пистолет на Михаила и приказал лечь. Затем подошёл вплотную, приставил оружие к виску и прошептал. — Спи. Михаил отрубился. — Так вот зачем тебе дрель, а я-то думала. Сигма сложил дрель обратно в карман и вернулся к двери, парившей в нескольких сантиметрах над краем крыши. — Я разберусь дальше сам. Уходи через дверь. Подумай о доме. Беги. Я всё понимаю, — он попытался улыбнуться, как можно добрее, но его вышло скорее, как у серийного маньяка-педофила, — ты больше меня не увидишь. Никаких больше преследующих тебя магических психов. — Что? — удивилась Алиса. Она прислушалась и поняла, что кто-то поднимается сюда. Она попыталась увидеть, кто это, использовать чутьё или омни-зрение, но ничего не вышло. Это были они. Вернее Они. Кем бы они ни были, те, о которых Сигма предупреждал её раньше. — Беги. Я разберусь, — повторил Сигма и кивнул. — Нет! — уставилась на него девушка и скорчила гримасу. Злость от несправедливости всего, что с ней произошло за последние полчаса, вырвалась наружу. — К чёрту! Нет! Я не буду бежать. Мне надоело бежать, — на её глазах проступили слёзы. — Блядь, меня хотели с крыши скинуть. Чуть не убили. Думаешь, я в порядке? Почему вообще? Почему?! Я вижу тебя третий раз в жизни, и с тобой всё время происходит какая-то херня. Две недели, блять. Я думала всё это время и спрашивала себя, зачем я вообще согласилась встретиться с тобой! Считаешь, что я боюсь? Ещё как. — И? — поднял бровь Сигма. Она действительно думала. Одна мысль не давала ей покоя с момента последней их встречи. Она вспомнила её, потому что Рома, похитивший её, напомнил об этом чувстве: Сигма, будучи супергероем, человеком абсолютно, казалось бы, нереальным и оттого смешным, ощущается намного реальнее многих вещей вокруг, и, возможно, даже её самой. — Это не тот страх. Я знаю, что могла сейчас умереть, но я не умерла. И тогда с таксистом. Я хочу знать больше. Так я могу по-настоящему не бояться каждой тени. Я смогу жить. Я хочу жить, — она ухмыльнулась, заканчивая речь, потому что не ожидала, что это будет именно речь. — Но теперь я не знаю снова. Этот прыжок с крыши. Это слишком… Сигма не знал, что ответить, поэтому дал ей время, чтоб продолжить. —Ты соврал мне тогда. По поводу австралийца и прочей фигни про мою избранность. Надеюсь, у тебя были на всё это причины? — Я... — Сигма опустил взгляд, — просто хотел тебя удивить и случайно завёл себя в тупик из лжи. Я действительно не знал, что такое тот австралиец, у меня было несколько гипотез, что нуждались в подтверждении, и я не совсем осознавал, как ты воспримешь то, что я привязал кого-то в своём логове. Извини. Я не должен был делать всё это. Действовал на абум и… Алиса вздохнула: — Дурак. Сигма снова промолчал. — Мы всё ещё можем стать партнёрами?— продолжила девушка. Лифт остановился. — Ты действительно этого хочешь? Существуют другие миры. ГиперРеальность. И это неприятно, опасно даже. Ты видела таксистов, тебя только что чуть не сбросили с крыши, сколько здесь этажей, десять? Ты готова ли ты сделать шаг вперёд? Шаг в неизвестность? Летающие диски в небе. Ползучие мерзости. Летающая пёстрая паутинка, выворачивающая людей наизнанку. — Да, — она пожала ему руку. — Только не пытайся снова меня поразить своей болтовнёй и похищением иностранцев. Я тебе не прощу. К балкону вышли трое: двое коротко стриженных мужчин, насчёт внешнего вида которых спекулировать было бы слишком опасно, и женщина, которая, как могло показаться, одним своим видом воплощала картины Джорджии О'Киффи. Сигма кивнул гостям. Они кивнули в ответ. Он развернулся в сторону Алисы и сказал: — Это была не метафора — в дверь. Подумай о доме и всё такое, она чует намерения. Поговорим ещё, когда вернусь. — А ты вернёшься? — Я Сигма. — Это не ответ. — Конечно, я вернусь. Услышав это, Алиса улыбнулась и вошла в черноту дверного проёма. Tales of the Uncanny представляет… ОБРЕЧЁННЫЕ. ЧАСТЬ 3.