Как обдурить Молчалина, или Чацкий всегда здесь

Ужин прошел в легкой и веселой обстановке. Фамусов постоянно шутил, смотрел на Софью и улыбался. Спустя время он не мог понять, как отпустил ее так далеко, еще и в сопровождении неизвестно кого. Старик Москвин подшучивал над Фамусовым, а девушки только и успевали, что перекусить между двумя шутками. После ужина все собрались в гостиной. Теперь на фортепиано играла не только Аля, но и Софья. Велась непринужденная беседа, в комнате пахло счастьем и уютом. После посиделок в гостиной все отправились спать. Аля долго ворочалась в кровати, пытаясь понять, чего ей не хватает для сна. В дверь постучали. В комнату на цыпочках вошла Софья. - Аля, ты спишь? - шепотом спросила она. - Нет, - также шепотом ответила Аля, села и подвинулась, как бы приглашая присесть. Софья села. - Аля, расскажи про Петербург, пожалуйста, - несколько по-детски попросила она. Аля улыбнулась, устроилась поудобнее и начала рассказ. Про частые дожди и холодные зимы, про балы и приемы, где бывает весело, а бывает так скучно, что хочется поскорее покинуть это место. Про высшее общество и людей, входящих в него. Не утерпела и рассказала про фехтование и гимнастику, про чопорную англичанку, преподававшую фортепиано и француза, прадедушка которого, по рассказам, был мушкетером и про многое другое, чем для нее, Али, был Петербург. Софья внимательно слушала, глаза ее выражали неподдельный интерес, а рот чуть приоткрылся от восторга. Аля закончила. Улыбнулась, свежим взглядом увидев лицо Софьи. - Теперь твоя очередь рассказывать про Москву. И рассказ начала Софья. Про театры и Нескучный сад, про дворики и тихие улочки. Про дом Фамусовых и людей, посещавших его. Затем поинтересовалась: - Ты же знаешь Тугоуховских? - О да, опишут твою одежду так, что станет неловко, но сами одеты несколько безвкусно. Софья хихикнула. Так они обсудили всех уже знакомых людей: Тугоуховских, Загорецкого, Хлестову, когда Фамусова произнесла: - Был у нас раньше еще один, слишком острый на язык. Мы росли с ним вместе, а потом он уехал на несколько лет, за которые не написал ни строчки. Я вся извелась, долго страдала, а потом поняла что влюблена в другого. - И что же потом стало с первым? - заинтересовалась Аля, моментально поняв, о ком идет речь. - Приехал, резко начал требовать ответа, влюблена ли я. А я уже любила другого и назло пустила слух, что он сумашедший. Софья начала плакать. Аля вновь приобняла ее и предложила свой носовой платок. - А потом он узнал об этом, и уехал из Москвы. И теперь я даже не знаю, где он, и что с ним. Софья вновь залилась слезами. - И ты сожалеешь, что сделала это? Софья кивнула. - А ты любишь его сейчас? Молчание. Софья тихонько всхлипывает на Алином плече. - Я не знаю, но мне очень стыдно за слух. - Софа, успокойся, иначе голова заболит. Напомни, как его звали? - Чацкий Александр Андреевич, - вытирая слезы ответила девушка. - Так я имею честь быть с ним знакомой. С ним все хорошо, он приехал в Петербург недели три назад, несколько огорченный (почти сломленный, но об этом лучше бы промолчать), но полный новых планов. Взгляд Софьи хищно скользил по лицу Али. - Он сильно обижен на меня? Он сильно обижен на меня? - спрашивала она, хватаясь за Алины руки как за спасительный кусок мачты, и заглядывая в ее глаза. - Да, - лицо девушки выражало глубокое сожаление. Софья вновь принялась плакать, повторяя: "Ну зачем, зачем я это сказала?" - Софа, я понимаю, тебе стыдно за это, но, если хочешь, ты можешь написать ему письмо, где выразишь свои сожаления и извинишься. Хочешь? - и Аля с надеждой взгянула в ее глаза. Девушка прекратила плакать, и теперь лишь тихо всхлипывала, комкая в руках утиральник. - А можно? - Конечно, - Аля улыбнулась. - Завтра же и напишем. А теперь, я полагаю, - с этими словами она взяла почти не плачущую и полную надежд Софью за руки, - нам лучше будет лечь спать. Софья спешно кивнула и встала с кровати. Подходя к выходу, она произнесла: - Спасибо. И, немного помолчав, добавила: -Спокойной ночи. - Не за что еще. Спокойной ночи, - ответила Аля, откинулась на подушку и почти моментально заснула. С той ночи девушки стали, что говорят, не разлей вода. Они коротали время в деревне вместе: гуляли по парку, ездили к реке и на луг, вместе читали книги. Было лишь одно время, когда Аля ездила к реке одна - ранним утром, дабы пофехтовать. В остальном, ничто не нарушало мирный и размеренный ход жизни в поместье. Старики были довольны, а девушки радовались, что здесь они имеют намного больше свободы, чем в городе.