Бог войны и рок-н-ролла

Ремесло Марса — война. Море крови, залитое ею поле битвы, месиво искореженных тел, крики поверженных врагов, а затем — дикое и счастливое чувство удовлетворения после осознания победы, и солнце, восходящее над уставшими, но живыми солдатами, знаменующее новый день…. Война — это искусство. Это особый тип красоты, изощренной, иногда, бесспорно, вульгарной и жестокой, но вид побежденного, распростертого под пятой победившего — это ли не конечная цель творческого пути? Это ли не прекрасно?.. Творческий путь Дамиано — в прошлом, Марса, — устлан телами мертвецов, цепляющихся за его кроваво-красный плащ изломанными конечностями и становящихся в итоге багровыми реками, которые впитает в себя земля. Этот путь намечает впереди новую цель, движение к ней не прерывается ни на миг. Новая война, новая работа, новый акт творения. И каждый раз все сначала. Война — это то, что кормит Марса и всех других богов, поскольку заставляет людей, этих ничтожно маленьких существ, верить в них и приносить им жертвы. Когда-то давно Юпитер сказал ему, что они будут жить всегда, потому что люди просто не могут существовать в мире, не воюя друг с другом. А боги, глядя на это, подкидывают монеты, загадывая, кто победит в итоге, и забавляются. Ведь война — это забава для богов. Возможно, думает сейчас Дамиано, слова Юпитера, брошенные на заре времен, оказались для них проклятием, потому что боги породили людей, а те взбунтовались и потребовали свободы. Так началась война между людьми и богами, а после, когда боги отошли от дел и остались в стороне, чтобы наблюдать, люди продолжили вести войны друг с другом. Те, кого Марс вел за собой когда-то в битвы, пошли против него, и он решил: так и должно быть. Это как отпустить выросшего ребенка в опасный взрослый мир. Бунт неизбежен (ведь он и сам взбунтовался в итоге). Марс отступил перед их желанием отстоять свободу. Но не отступил Юпитер, упорно продолжавший верить в то, что люди должны знать свое место. И Марс довольно долго разделял его точку зрения. Но даже бог войны может устать от своего ремесла. Юпитер всегда был плохим отцом как для людей, так и для богов. Он был всемогущим, и это, в конце концов, ослепило его. Он требовал крови, постоянного потока крови людей, веря, что они когда-нибудь вспомнят о нем и станут умолять его вернуться к ним. Юпитеру нужна была всеобъемлющая любовь, но достичь ее он пытался ценой смерти миллионов людей, погибавших на протяжении времен. Когда Марс это понял, он впервые за свое существование испугался, потому что наконец-то увидел, что его все это время вели по неверной тропе, как какого-то слепого щенка. И вот тогда случился бунт, приведший к тому, что Марс стал тем, кем он был в этой жизни…. Дамиано стоял в своей комнате и курил в открытое окно, нервно теребя занавеску. На улице — влажная ночь, а в помещении — густая тьма, и это то, что пугало его больше всего. Успокаивало, что он мог чувствовать присутствие друзей в доме, их тихое и сонное дыхание. После триумфа они заслужили спокойный сон, а Дамиано — возможность выдохнуть и подумать наконец-то о грядущих событиях. Четыре года почти истекли. Меркурия он с той встречи больше не видел, но знал, чувствовал, что тот присутствует где-то поблизости. Страшно было думать о том, что произойдет, когда его время выйдет. Время и бессмертие никогда не были синонимами, они настолько диаметральны, что получить и то, и другое просто невозможно. Либо ты простой человек, у которого есть время, пусть оно и ограничено, либо ты бог. Но — Дамиано это знал — даже у богов есть конец, за которым будет ждать безграничная пустота. И все же, как бы страшно сейчас ни было, внутри него бушевал ураган эмоций после финального выступления и последующего результата в Сан-Ремо. Дамиано до сих пор не мог поверить, что они победили, проделав такой долгий путь от уличных музыкантов, добившись славы не только в своей стране, но и во многих других. Они совершили невозможное: показали, что на таком прилизанном фестивале может побеждать не только попсовая музыка. Теперь осталось доказать всей Европе, что они способны завоевать весь мир. Это был вызов, и чувство, что он будил в Дамиано, щекотал ноздри, обещая долгожданный триумф. Он давно уже убедился, что искусство дает плодов больше, чем любая ожесточенная война. Марс был доволен: вместо крови он получал любовь и жгучий адреналин, который не испытаешь даже на поле сражения, и, конечно же, желание творить. Впрочем, поначалу отношения у Марса с искусством складывались неважно: он был еще более неопытен, чем его друзья, которые занимались музыкой с самого детства. С одной стороны, это было только на руку Дамиано, так он больше походил на подростка-раздолбая, коим его и считали сверстники. С другой стороны, ему постоянно приходилось доказывать, что он достоин играть с этими ребятами, ведь завоевать их уважение — их, простых людей! — оказалось не так-то просто. Упорства Дамиано было не занимать. Он с отчаянной настойчивостью учился всему, что умели другие участники группы. И мало-помалу, но искусство стало поддаваться ему. В конце концов, ему открылось провидение: это почти то же самое, как вести войну. И Феб, покровитель поэзии, мог бы однажды стать отличным стратегом и военачальником, научившись читать кровавые следы, таящие прекрасную магию мертвого языка…. На данный момент для группы все складывалось как нельзя лучше. Как только Дамиано узнал расписание выступлений на фестивале Сан-Ремо, который проводился в марте, он успокоился, потому что март — это его месяц, посвященный ему как божеству. Совпадение ли то было, он не знал, но уверовал в их победу, потому что иначе быть просто не могло! Ребята, ужасно взволнованные таким прорывом, не понимали, почему он так спокойно и уверенно усмехается: Томас считал, что Дамиано старше и поэтому лучше контролирует свои чувства, Вик — что он глубоко и тяжело переживает все в себе, и только Итан смотрел на него как-то странно, как будто видел насквозь. Стоило ли говорить, что они все еще не знали правды?.. Дамиано горько усмехнулся, погруженный в свои мысли. С каждым днем груз ответственности и вины становился все сильнее, и он уже с трудом справлялся с собой и со своими желаниями выложить перед друзьями всю историю. Но страх, что они сочтут его психом, откажутся от него, был сильнее. Это было даже забавно: если поначалу казалось несложным рассказать ребятам правду, то по прошествии почти четырех лет стало понятно, что, привязавшись слишком сильно к этим людям, он — бог! — оказался неспособен это сделать. Да, четыре года почти на исходе, а Дамиано все так же не знает, что делать. Это было не похоже на того Марса, который без труда составлял удивительные и гениальные военные стратегии, учил этому людей и вел их за собой в кровавый ад. Возможно, он изменился. Возможно, эти дети, выросшие на его глазах, изменили его. Дамиано и подумать не мог, какой успех будет ждать группу в будущем, но, безусловно, уже тогда верил и в ум Виктории, и в упрямство Томаса, и в спокойствие и уверенность Итана. Со временем цели ребят стали его целями, и теперь им двигало желание осуществить их совместную мечту. Теперь они были связаны друг с другом, и чувство вины за то, что друзья могли в любой момент попасть в беду из-за его молчания, терзало душу. Дамиано провел рукой по обнаженной груди, слыша глухие удары сердца. Никто из богов не мог сравниться с этой троицей отъявленных рокеров, никто из них не был так важен для Дамиано, как эти ребята. Но он также знал, что боги не отпустят его просто так. Бегство от Юпитера и его желания завоевать весь мир не означало конечную победу и освобождение Марса. Он знал, рано или поздно, его найдут и попытаются вернуть обратно. Большой удачей было то, что первым был Меркурий (что, конечно, даже не удивительно). Отношения с этим богом всегда были странными. Марс с самого начала знал о стремлении Меркурия продвинуться ближе к отцу, стать его любимчиком. Одной скорости и ловкости было маловато, чтобы быть таковым, и присутствие рядом с Юпитером бога войны мешало Меркурию протиснуться наверх. Если бы не последняя война, в которой Марс участвовал, если бы не разочарование, которое он испытал от увиденного на полях сражения, Меркурию не удалось бы стать правой рукой отца. Стоило поблагодарить судьбу за то, что, когда Марс тайком покидал дом Юпитера, чтобы больше никогда туда не возвращаться, его заметил Меркурий! Именно оттуда берет начало их сделка, в которой они заключили, что Марс исчезнет навсегда и уступит, таким образом, место под солнцем богу торговли, а Меркурий не выдаст тайну Марса и сделает все для того, чтобы его не нашли. Но оба знали, что утаивать подобное от Юпитера слишком долго не получится. С той войны, в которой участвовал Марс, прошло чуть больше семидесяти лет, это был достаточный срок для того, чтобы перестать закрывать глаза на его слишком долгую отлучку. В какой-то момент Юпитеру надоест делать вид, что он забыл о существовании Марса, и тут уже никакой Меркурий не поможет. Размышляя об этом, Дамиано думал, а терял ли его Юпитер из виду?.. Может, он всегда наблюдал за ним с высоты своего пьедестала? Тогда для чего эта отсрочка? Почему он не встретится с ним лично? Дает время подготовиться?.. Дамиано прикусил изнутри щеку: и дураку понятно, что он не выстоит один на один с Юпитером. У того были боги, верно служащие ему, у Марса — только друзья, которые любили его. Однако сделка касалась одного только Марса, но не его близких. Известно, если у бога есть любимчики среди людей, они находятся в невыгодном положении. Значит, скрывая Марса, Меркурий — поневоле — скрывал и их. Плата за подобную услугу крайне высока, и оставалось только догадываться, что потребует Меркурий взамен. Что-то подсказывало Дамиано, что тот только обрадуется возможности убить его, ведь живой бог — это конкурент. Тяжело вздохнув, Дамиано собрался было одернуть штору, как вдруг в дверь тихонько постучали. Он удивленно моргнул и неслышно подошел к двери, открывая. На пороге в черном пижамном костюме стоял Итан, чьи растрепанные волосы неровно ложились на плечи и спадали за спину. -Привет? — сипло и удивленно проговорил Дамиано. -Извини, — Итан неуклюже топтался на месте. — Не разбудил? Дамиано молча покачал головой. Тот только неловко провел рукой по шее. -Я просто хотел узнать, все ли в порядке? — в глазах Итана отчетливо читалось волнение, и Дамиано, вместо ответа, отступил в сторону, впуская друга внутрь и провожая прямую спину заинтересованным взглядом. Итан всегда был для него загадкой. В отличие от Вик и Томаса, он был на удивление спокоен и мудр не по своим годам. Иногда Дамиано казалось, что Итан похож на одного из его товарищей, которые всюду сопровождали бога войны. Смахнув с глаз пелену, Дамиано широкими шагами преодолел пространство, разделяющее их, и встал рядом с Итаном, задумчиво разглядывающим вид из окна. -Понимаешь, — неспешно начал он, не глядя на Дамиано, но, безусловно, чувствуя его присутствие. — Мне кажется, что у тебя что-то произошло, но ты боишься сказать нам. -Вот как? — вскинув брови, спросил Дамиано. — Почему ты так решил? -Сначала скажи, это правда? — Итан резко повернулся к нему и пытливо заглянул в глаза. Дамиано нахмурился. Что-то подсказывало, что это не самое лучшее время для того, чтобы рассказывать правду. Тем более, ее должны были услышать все. Попытавшись расслабиться, он изобразил легкую улыбку, зная, что ее появление на его лице всегда успокаивает друзей. -Итан, — вальяжно протянул он. — Сам же знаешь, ставки слишком высоки! Никто не знал, что мы победим на Сан-Ремо! Что дальше? Евровидение, запись нового альбома, запланированный тур, выступления… это огромная ответственность! Я просто волнуюсь. Ничего такого, на самом деле. Итан поджал губы. Дамиано с сожалением подумал, что его — именно его — обманывать не хотелось. Другая его часть хотела тут же признаться во всем, но сам он понимал, насколько нелепо все это прозвучало бы сейчас. -Хорошо, если так, — помолчав, нехотя сказал Итан. — Но ты же скажешь мне… нам, если вдруг что-то случится? Мы всегда поддержим тебя, мы — на твоей стороне, что бы ты ни сделал, договорились? -Конечно, — кивнул Дамиано, укладывая руки на его плечи и ласково проводя ими, задевая пряди волос. Главное — держать лицо! Одно неверное движение губ, и Итан может что-то заподозрить. — Об этом можешь не переживать! Но Итан, казалось, вовсе не был настроен на шутливый тон. Он обхватил запястья Дамиано с такой силой, что тот дернулся, и произнес: -Не закрывайся от меня! После этого он легко отпустил руки Дамиано, негромко пожелал спокойной ночи и так же тихо вышел из комнаты, будто и не входил сюда. Но Дамиано стоял на месте, чувствуя себя до жути странно. Давным-давно Хонос, бог чести, сопровождавший его в битвах, говорил это Марсу. Не могло же быть, чтобы Итан был… Тут он покачал головой. Нет, Хонос мертв, как и другие. Итан — человек, как и другие. Пугало другое: с какой интонацией были произнесены эти слова. Казалось, Итан готов на все ради него, и Дамиано это, признаться, ошарашило. Он всегда чувствовал некоторую слабость по отношению к этому странному пареньку, но только сейчас понял, что все его шутки, флирт и заигрывания воспринимались Итаном иначе, как глубокие чувства. Интересно, что думали Вик с Томасом по этому поводу?.. Что испытывали они? В любом случае, мысль о том, что он не одинок, помогла Дамиано не впасть в отчаяние. Несмотря на противоречивые мысли и эмоции, затапливающие его сознание, он привычно улыбнулся. Еще рано сдаваться. У него еще есть время. И у него есть те, за кого нужно бороться. Ведь он, в первую очередь, бог войны, и если судьба заставит его вступить на прежний путь, что ж… это то искусство, в котором он был мастер.