Рехаб

Закончилась долгая рабочая неделя, что выдалась очень выматывающей, забирающей последние остатки сил. Изнурительные репетиции и пробы, заставляющие возвращаться домой не раньше часа ночи, когда сумерки уже опустились на город. Русоволосая пропадала в издательстве, теряясь под кипами бесконечных романов и детективов, создатели которых требовали выпустить их детища как можно скорее. Сессия, подкравшаяся крайне незаметно, доводила Пешкову до слез, создавая дружбу писательницы с кофе и энергетиками. Когда все дедлайны были сданы, а ненавистное тестирование прощально помахало ручкой, настал июнь. В театре Фулкро настала череда интересных спектаклей, на один из которых Горошко позвал Сашу как почётного зрителя. Русоволосая шмыгнула носом, громко аплодируя. Пару минут назад закончилась постановка, которая вызвала волну грустных мыслей, доводящих до слез. Зрители восхищенно хлопали актерам, утирая соленые капли с лица. Кто-то понес в сторону актерского состава красивейшие букеты. Пешкова улыбалась, наблюдая за Горошко. В своём театре он будто в своём мире, не желая возвращаться в реальность, где всё ещё кипела жизнь. Она гордилась им, видя реакцию зала. Гордилась его очередной маленькой победой над серым скучным миром, что предпочитал тонуть в море ненависти, лжи и лицемерия. Гордилась так, как матери гордятся за своих детей, умилённо вздыхая. Зрители стали расходиться, восхищённо обсуждая спектакль, делясь эмоциями. В здании бывшего завода было темно, основный свет погасили, освещая лишь закулисье и коридоры, по которым можно было пробраться в гримерки и на свежий воздух. Зная, что актеры сейчас собрались неподалёку от сцены, Пешкова скользнула быстрей в сторону темного угла, тут же натыкаясь серыми омутами на Сережу. Пешкова застыла в изумлении. Воздуха стало не хватать, грудь тяжело стала подниматься, а запястья увешенные браслетами задрожали. Длинные ресницы задребезжали, писательница ощутила, как внутри что-то оборвалось, с невообразимым грохотом опускаясь на дно девичьей души. Перед глазами проносились их счастливые моменты, в голове раздавались отголоски их ночных разговоров, на коже чувствовались горячие прикосновения и жаркие поцелуи. Горошко схватив за шею брюнетку, целовал ту, прикусывая девичьи губы. Шамина держа в одной руке букет, обнимала второй Сергея за туловище, сближаясь ещё сильней. Русоволосая судорожно вздохнув, бросилась к выходу из здания. В темных коридорах мелькал свет, старенькие лампочки характерно жужжали, еле освещая путь. Слёзы застилали глаза, Пешкова стирала их небрежными движениями ладони. Наконец вдалеке показалась прозрачная дверь, из которой лился дневной уличный свет. Толкнув телом тяжелую дверь, писательница оказалась на улице. Улице, где вновь лил холодный дождь, образовывая большие лужи и волнуя воду рек. Не зная, куда бежать от накатывающей боли, она ринулась вдоль здания, скользя руками по стенам завода, по которым скатывались капли дождя. Спустя пару мгновений, русоволосая замедлилась, опускаясь на холодный асфальт. Спрятав лицо в коленях, подтянув их к груди, она завыла, громко всхлипывая. — Это сон. Это всё сон, — раздался безумный шепот в тишине ночи, где были слышны лишь громкие падения капель на железные крыши домов. Вдалеке озарилось небо, показывая всё черноту тяжелых туч. Зазвенел устрашающий гром, заставляя дрожать девушку ещё сильнее. Она не помнила, как доехала до дома. Ака в дешевых романах, девушка, утирая слёзы с лица, смотрела в одну точку вагона метро, тяжело дыша. В голове была лишь одна картинка. Как её любимый мужчина целует другую девушку, не её. Лишь в этот момент нестерпимых чувств, девушка осознала, что Горошко не был просто так. Он не был пареньком на время, не был её экспериментом, не был заплаткой больной души. Пешкова в раз потеряла и себя, и контроль в тот момент, когда заглянула в зеленые омуты. Она всегда бежала от чувств, бежала от любви, мысленно ту остерегаясь, боясь вновь оступиться и упасть. Судьба злодейка сделала в этот раз всё сама. Горошко толкнул Пешкову, отчего та, оступившись, упала, разбивая в кровь колени. «Сегодня я влюбилась в руки твои, а завтра я прошу забери» Саша зажмурилась, запрокидывая голову. Всё тело раз за разом пронизывала грубая боль, сердце неспокойно билось, ударяясь о ребра. В голове был туман, абсолютный сумбур, но четко выделялась лишь одна мысль. Мысль о том, что все эмоции и ощущения, что испытывала девушка были самой настоящей любовью приносила нескончаемые мученья. Александра любила Горошко, каждой клеточкой своей души, каждым сантиметром кожи и каждый удар девичьего сердца был лишь для него. Ради него. Стальной голос оповестил пассажиров о нужной для русоволосой станции. Та медленно встала, держась за поручень. Голова кружилась, а тело пробил озноб. Ноги не держали, мир пред глазами кружился. Оглушительно хлопнула тяжелая дверь. В квартире было нестерпимо душно, девушка прошла к высоким окнам, распахивая их. Капли дождя тут же ворвались в комнаты, леденящий ветер заскрежетал в пустой квартире. Выдохнув, Саша без сил опустилась на пыльное дерево пола, чувствуя, как сознание покидает её. Горошко счастливо улыбнулся. Он искренне любил жизнь. Перед глазами лишь разведенные мосты, рядом друзья, танцующие под популярную попсу, а в душе полный штиль. Вдохнув воздух ночного Петербурга, парень сфотографировал панораму города, улыбаясь уголками губ. От бушующих в душе эмоций хотелось петь и танцевать, но было не с кем. — Сереж, пойдем танцевать? — за спиной актера появилась Шамина, ласково улыбаясь. Сергей кивнул, поднимаясь на ноги. Обняв за талию Дарью, он уткнулся той носом в волосы, слегка покачиваясь в такт музыке. *** Вечером следующего дня вновь состоялся спектакль. Зал вновь был полон зрителями, неотрывно следившими за великолепной игрой актеров. На сцене разворачивалась самая настоящая драма, вскрывавшая многим присутствующим душевные раны. — Ты никогда меня не любил, и в этом вся проблема, — невысокая актриса грустно улыбнулась, опуская взгляд. Стоящий пред ней Горошко лишь поджал губы, выжидая время для своей реплики. Внезапно раздался громкий звук шпилек об деревянный пол. Актеры как один повернулись в сторону звука, удивленно моргая, думая, как спасать теперь спектакль. Пешкова была роскошна. Медные пряди завиты в локоны, на губах темная помада, красивое тело обтягивала бархатная ткань маленького черного платья. Вельветовые перчатки полностью покрывали руки, скрывая под тканью дрожащие запястья. Длинные тонкие шпильки притягивали взор к ногам, покрытым золотистым загаром, мешая мужчинам думать. Довольная ухмылка сверкала на девичьем лице, Пешкова всё больше напоминала собой кошку. Сергей замер, еле дыша. — Быть может по разным причинам я нравлюсь красивым мужчинам, но я не стараюсь сама напрасно сводить их с ума, — в помещении зазвенел мелодичный женский голос. Александра приложив руку к груди, слегка поклонилась пред девушкой, играющей вторую половинку Сергея. — Никогда не любил, к слову, и то верно. Если бы любил, целовал бы другую? — русоволосая обратилась к залу. Зрители отрицательно покачали головой, скрывая в глазах боль. — Это правда? — подхватив игру, актриса удивленно оглядела брюнета, вскидывая брови. — Терпеть не могу эти разборки, — Пешкова присела на край сцены, закидывая ногу на ногу. — Этих «влюблённых» становится так жаль, — она сдернула перчатки, с грустной улыбкой укладывая вещь на колени, — Один, как мальчишка в переходном возрасте, лапает всех и вся, целуясь с другими женщинами, пока девушка не видит. А та ничего не смыслит во взрослой жизни, спасаясь жалкими манипуляциями, играя с самой собой в дикие игры под названием «влюбись или умрешь». Ну и какая тут любовь? Она встала, разводя руками. Хмыкнув, писательница застучала каблуками, растворяясь в темноте зала, оставляя за собой поволоку сладких духов. Мгновением позже оглушительно хлопнула тяжелая дверь. Когда постановка закончилась, в помещении остались актеры, обсуждая случившееся. Наблюдая за тем, как восторгалась спектаклем публика, друзья все ещё были пребывали в недоумении. — Она испортила спектакль! — верещала Шамина. — Она сделала его, если ты не заметила. Зал буквальный ожил, когда она появилась, — Другов* поднял указательный палец, укоризненно смотря на режиссёра. — Я согласна с Сашей, — тихо промолвила Аня, наблюдающая сие шоу со сцены. Сергей смотрел в одну точку. Будто отрезвев, он вспомнил все то, что происходило последние два дня. В экстазе, что дарил успех и популярность, он совсем забылся, потеряв ориентиры. Своим выступлением Саша отрезвила его, показывая, как же он ошибся. Схватившись за голову, он почувствовал себя загнанным в клетку зверем. Попытавшись вздохнуть, он схватился за грудь, чувствуя, что воздуха не хватает. Очень хотелось вернуться домой, обнять Пешкову, вернуть все назад. Хотелось, чтобы все было как раньше, как всегда. — Что же я натворил? Горошко заплакал, скрывая в ладонях уставшее лицо. От боли хотелось подвывать, исчезнуть с этого мира, потеряться в реальности, которая в миг стала ему омерзительна. Он ошибся. И эта ошибка была непозволительной.