Рехаб

По городу барабанил ливень, осыпаясь крупными каплями на мокром асфальте. Небосвод был зажат в тиски темноты, сурово моргая вспышками. Кое-где виднелись световые просветы, дарящие местным жителям шанс на солнечный день. В здании театра было тепло. Витал вкусный запах глинтвейна, который актеры решили приготовить, суетясь во время репетиции. Со всех сторон громко раздавались голоса, кто-то зачитывал свои реплики, кто-то активно жестикулировал, стараясь добавить своему персонажу больше шарма, больше перца, который так хотели видеть постановщики театра. Саша заправила русый локон, поставив на столик бумажный стаканчик, наполненный сладким напитком. В небольшой гримерке не было никого кроме нее, и девушка наслаждалась моментом тишины и одиночества, что самодовольно село напротив нее в кресло, закинув ногу на ногу. Текст был сложным, приходилось перечитывать строчки по несколько раз, дабы вникнуть в суть слов. Внезапно дверь тихонько отворилась, впуская в комнату, освещенную яркими лампочками стоящих на столе зеркал, сладкий запах алкоголя и шум общения. - Что делаешь? — Дарья прикрыла дверь, тихо ступая по полу. Александра, что сидела на столе, поставив ноги на рядом стоящий стул, не подняла даже взгляда на вошедшую Шамину. Неприязнь зашевелилась где-то в душе мерзким комком, вызывая желание громко зарыдать. - Учу сценарий, — краткость сестра таланта, ведь так? Брюнетка, пододвинув ближе к девушке ещё один стул, села на него, поднимая на Пешкову взгляд янтарных глаз. Блондинка не отрывала взора от бумаг, порой громко шелестя ими. - Тебе не кажется, что нам надо поговорить? Подняв темную бровь, Саша беззвучно хмыкнула, переворачивая страницы сценария. - Нет, не думаю так. Шамина улыбнулась уголком губ, убеждаясь в упёртости девушки. Склонив голову, она подняла взор на русоволосую, омывая ее взглядом. - Я могу помочь, Саш, — начала было режиссёр, но писательница ее прервала. Громко перевернув разом все страницы, Пешкова вскочила на ноги, сжимая в руках листки. - Спасибо большое, Даш, ты уже очень помогла один раз. После этого даже знать тебя не хочется. Саша кинула на брюнетку презрительный взгляд, оглушительно хлопая дверью. Поджав недовольно губы, Даша сложила голову на руки, судорожно гоняя мысли по черепной коробке. Из стеллажей с одеждой послышалась возня. Испуганно дернувшись, Дарья увидела Другова, по лицу которого было видно, что слышал он каждое слово. - Что ты тут делаешь? Александр отряхнулся, проводя ладонями по джинсам. - Искал пиджак для реквизита. Не нашел, — как ни в чем не бывало он прошелся по гримерной, направляясь в сторону двери. - Саш, что мне делать? — беспомощно спросила Шамина, останавливая актера. - Перестать требовать от неё, чтобы она посмотрела на ситуацию с твоей стороны. Случится чудо, если это произойдёт, но сейчас она слишком обижена и в этом только твоя вина. Брюнет пожал плечами, будто рассказывал всем известную историю или какую-то местную байку. От услышанного и ему самому лучше не стало, ведь Пешкова ему очень приглянулась, не смотря на то, что они знакомы всего ничего. Улетая в свои мысли, он хлопнул дверью, оставляя Шамину один на один со своими мыслями. Пешкова выбежала на крышу завода, с которой открывался обворожительный вид на северный город. Слезы капали огромными каплями на темную шерстяную кофточку, оставляя мокрые разводы. Дождь бил по мягкой поверхности, осыпаясь на девушку, заставляя ту дрожать. Саша обвела пепельным взглядом город, прерывисто вздыхая. В голове лишь громом сцена их поцелуя, а следом воспоминания счастливых отношений. От безысходности хотелось топнуть ножкой, как маленькому ребенку, чувства захлёстывали с головой. Пешкова перевела взор на небо, запрокидывая голову. Там, наверху, лишь темная пелена, в душе творилось тоже самое. - Саш, — неподалёку раздался голос Горошко. Пешкова раздосадовано выдохнула, опуская острые плечи, обнимая саму себя руками, в попытках согреться. - Прошу, умоляю, прости меня, — он сделал ещё шаг, приближаясь к ней. На Сергее была красная кофта, намокшая под ливнем, он был здесь давольно долгое время, а она в порыве чувств и не заметила его. Темные волосы паклями свисали на лицо, актер с усердием заправлял их за ухо. Пешкова молча смотрела на него, а потом вернула взгляд на город, дрожа под холодными ветрами. Горошко что-то ей говорил, активно жестикулируя в своей манере, но писательница не услышала ни слова, отстраняясь от всего мира. - Хочешь я встану на колени? Цветочек, прошу, — она услышала, как дрожит его голос, ломаясь. Сергей действительно опустился на колени. Ткань темных джинсов тут же запачкалась, а сам актер выглядел маленьким побитым щеночком, который ищет хоть каплю любви. - Сереж, — Александра повернулась к нему, молча прося подняться. Горошко лишь склонил низко рыжую голову, ощущая, как по рукам закапали горячие капли слез. - Я умоляю, — надрывающимся голосом прохрипел он, — Я не знаю, как мне искупить свою вину. Я ничего не чувствовал, не видел, кого целую, кто рядом в тот вечер. Я просто люблю тебя, Саш, и разучился жить без тебя. Пешкова подошла к нему ближе, чувствуя, как в душе что-то надломилось, ее всю заполнило любовью к мужчине, она была буквально пропитана этим вязким чувством. - Сереж, — Пешкова нахмурилась, сделав шаг назад, — Нельзя гулять с одной, а любить другую, так ещё Есенин говорил. Он, подняв взор изумрудных глаз, увидел ее развивающиеся локоны, заплаканные океаны вместо глаз и подрагивающие пухлые губы. «Именно так выглядит моя смерть» промелькнуло вспышкой в его разуме. Блондинка бросилась бежать. От Горошко, от своих чувств, мыслей, что цунами захлестывали разум, от промозглого дождя и нестерпимого желания кинуться актеру на шею, крепко того обнимая. Сергей проводил омутами ее удаляющуюся фигурку, которая растворилась в темноте лестнице. Он вновь один, как и раньше, рядом никого, только одиночество. Актер тяжело поднялся на ноги, ладонь вытирая град солёных слез с впалых щек. Промозглый ветер вынудил брюнета спуститься по узенькой лесенке в амфитеатр, где было гораздо теплее. Делая очередной шаг, он услышал, как кто-то идет ему на встречу, явно торопясь. - Черт с тобой, Горошко, — пред ним возникла Пешкова с сумасшедшим взглядом, — Я слишком тебя люблю для того, чтобы оставлять одного на крыше. Он грустно улыбнулся, не спуская с нее взгляда. Приблизившись, он уткнулся носом ей в копну мокрых прядей, вдыхая запах Шанель. Приподняв девичье тело, Горошко улыбнулся, чувствуя, как загорается, будто кто-то поджег его внутреннюю свечу. Не кто-то, а именно она. Сергей прикоснулся к пухлым дрожащим губам своими, жадно обхватывая руками тонкую девичью талию. - Мне приснилось, что мы обнимаемся под дождем и ты была беременна. - Дурак, — рассмеялась Пешкова, заглядывая в зеленые глаза. Звонкий смех, потонувший в горячем поцелуе и крепкие объятия позволяли в этот миг почувствовать себя живыми, счастливыми, почувствовать, что они нашли свое место. Их места в объятиях друг друга.