***
Альфред мыл посуду. Ничего необычного. Альфред моет посуду каждый вечер. Впрочем, там и мыть-то особо нечего. Во всем особняке только он, хозяин Брюс, да хозяин Дик. Иногда забегает хозяин Чарльз, а еще реже мисс Затара. Ничего такого, что не было бы под силу старому дворецкому. Вот только именно сегодня у Альфреда Пенниуорта разболелась старая рана, полученная на нелегкой службе Ее Величеству, что несколько мешало сосредоточится. Казалось бы, чего такого? Вот только, опираясь на свой опыт Альфред мог сказать, что болела она только в двух случаях. Либо из-за непогоды, либо из-за грядущих неприятностей. А погода, как на зло, была на диво солнечной. Причем размер неприятности не имел значения. Это мог быть разбитый хозяином Диком фарфоровый сервиз. Или ранение хозяина Брюса. Очередной перелом хозяина Чарльза. Неудачное выступление мисс Затары. Степень боли лишь подсказывала, какого размера неприятность неслась к ним на всех порах. Сейчас старая рана на плохо сросшемся бедре подсказывала, что неприятности их ждут средней паршивости. Ничего такого, с чем нельзя справиться, но придется повозиться. Поэтому Альфред старался быстрее закончить с тарелками, чтобы начать готовиться. Проверить аптечки. Чековую книжку, приписанную к особому банковскому счету для сиюминутных непредвиденных расходов. Возможно, любимый дробовик. Впрочем, он так же учитывал, что боль часто всего лишь боль. И ничего она не значит. Закрыв кран и протерев последнюю тарелку, Альфред снял фартук и направился к потайному входу в бэт-пещеру. Надо был растолкать хозяина Брюса. Его недосып начал слишком сильно бросаться в глаза. Когда Альфред спустился в пещеру, он застал Брюса Уэйна не в лучшем расположении духа. Юный Уэйн явно хандрил. И, что самое неприятное, Альфред понятия не имел почему. — Хозяин Брюс? — не громко окликнул его Альфред. Брюс вяло поднял голову, взглянул на Альфреда и уставился на монитор компьютера, где отображалась какая-то информация. Из любопытства Альфред подошел к экрану и остолбенел. На экране отображались результаты генетического анализа. — Скажи мне, Альфред. Знал ли ты об этом? — спокойно, даже слишком спокойно, спросил Брюс, а Альфред проглотил ком в горле, — по реакции вижу, что знал, — убито проговорил Уэйн и вздохнул, вновь уставившись на монитор, — то-то я думаю, что же меня беспокоило все это время. А оно вот как оказалось, — сказал Брюс, а Альфред старательно продумывал линию поведения, чтобы Брюс не начал чудить, — ну, я тебя слушаю. И не тяни время, Альфред, я не настроен на нравоучения, — выжидательно уставился он на дворецкого и Альфреду пришлось отвечать. — Он пытался защитить вас, хозяин Брюс. Поверьте, в его положении ваше незнание было полностью оправданн… — Защитить? Может быть, — покладисто согласился Брюс, прервав Альфреда, — скажи мне, Альфред. То что он скрывался… Он ведь не думал, что я отправлю его за решетку? — вроде как спокойно, в свойственной ему манере спросил Брюс, но Альфред видел, насколько важен ответ на этот вопрос. И, если бы Альфред опирался на интуицию в таком щекотливом вопросе, как взаимоотношения братьев Уэйн, то он бы сказал, что Брюс скорее рад воскрешению брата, чем обижен на то, что тот скрыл это от него. — Думаю, вы не правы, хозяин Брюс, — уверенно ответил Альфред, понимая, что ситуацию можно вырулить, — он так не думает. Поверьте мне. Меньше всего он хочет, чтобы из-за его делишек страдали не чужие ему люди. Вот только что вы, что мисс Затара оказались слишком непоседливы, — сказал Альфред, вздохнув. Неужто он надеялся, что сможет дурить хозяина Брюса бесконечно? Наивность, недостойна шпиона, пускай и бывшего, на службе Ее Величества. — Затанна знает? — впервые удивился Брюс. — Да. Она тоже его вычислила. Наговорила ему гадостей. Набила ему физиономию. А потом… кхм, — прочистил горло Альфред, поднеся кулак к губам, предлагая догадаться самому, что было дальше. — Оу, — вот теперь Брюс на самом деле удивился, — хм, — хмыкнул он, почесав затылок, — ну, пара оплеух за ночь с Затанной не великая цена, — философски заметил Брюс, за что наткнулся на укоризненный взгляд Альфреда и смутился, — я полагаю, они теперь вместе, — полувопросительно сказал Брюс. — Боюсь, хозяину Чарльзу не оставили выбора, — с легкой улыбкой ответил Альфред, видя, что Брюс не собирается рвать и метать, хоть и имел на это полное право. — Не думай, Альфред, что я принял его поступок, — сказал Брюс, глянув на дворецкого с грустью, — я могу понять его. Но… принять? Я же и так во всем этом по уши? А его присутствие… — вдруг Брюс замер, словно в его голову пришла неожиданная мысль. Затем он с прищуром посмотрел на Альфреда, хмыкнул и с гаденькой ухмылкой сказал, — значит, молодой психолог, одаренный, мало кому известный, сын твоего покойного друга, выросший у тебя на глазах, да? — сказал Брюс, а Альфреду хватило такта виновато опустить глаза. Но младший Уэйн не злился. Брюс все пытался понять, чего в нем было больше? Обиды за тайны или восхищение тем, как изящно эти двое дурили его и весь Готэм в течение двух лет. — Думаю, вам будет лучше поговорить с ним лично, — отважился подать голос Альфред. — Возможно. Как ты думаешь, он сейчас дома? — спросил Брюс, которому, по правде говоря, не терпелось. — Да, но… мисс Анна Тара собиралась нанести визит мистеру Карлу Уэлшу, с которым с недавних пор состоит в отношениях, — деликатно заметил Альфред, на что Брюс сделал то, чего не делал с раннего детства. Гаденько ухмыльнулся. — Вот с утра и пойду тогда, — раздумывая над моральной компенсацией за потраченные в течении последних часов нервы, Брюс откинулся на кресло. — Я так понимаю, не стоит их предупреждать о вашем визите? — чопорно поинтересовался Альфред, улыбаясь уголками губ. — Ты правильно понимаешь, Альфред, — благосклонно кивнул Брюс, — и, Альфред. Я требую сатисфакции за разыгранную вами комбинацию. И требую ее немедленно. — Я подготовлю дуэльный зал, — кивнул он Брюсу и пошел на выход из убежища. И, по правде говоря, он был даже рад, что отделается дуэлью на шпагах. В последнее время хозяин Брюс уделял немного внимания благородному искусству фехтования, и это давало некоторые шансы порядком растерявшему навыки Альфреду кое-как выкрутиться из весьма щекотливого положения. Но больше всего он был рад тому, что Брюс не стал пороть горячку. — Кто бы мог подумать, что Брюс возьмет образцы крови Чарльза? — про себя спросил Альфред, — да еще и где, в заброшенном складе. Говорил я ему, будь внимательнее, — ворчал он, открывая дверь в дуэльный зал, — Хотя… — пробормотал Альфред, доставая шпаги, — может, оно и к лучшему? — спросил он в пустоту и пару раз взмахнул своей шпагой, привыкая к ее весу. Что же. Старая рана вновь его не подвела. Средней паршивости проблема. Повозиться придется, но ничего критичного. Даже дробовик доставать не пришлось.***
На следующее утро Брюс стоял у двери квартиры Чарльза и доставал припасенный на всякий случай дубликат ключа от замка, который он сделал когда-то на всякий случай. И надо же! Пригодилось. Он осторожно вскрывает замок и входит внутрь. Делает глубокий вдох. И прислушивается к звукам квартиры. Через две комнаты он слышал… хохот? — Хватит! Хватит! Я умру сейчас! — услышал он голос Чарли и застыл. Признаться, он так до конце и не поверил в то, что старший брат как-то выжил. И сейчас старался взять себя в руки. — Сдаешься?! — второй голос явно принадлежал Затанне. — Сда… сда-юсь, — ответил Чарли, задыхаясь от смеха. Брюс знал, что Чарли жутко боялся щекотки. Затанна тоже, видимо, была осведомлена о такой милой слабости Чарли. — Будешь знать, как будить меня после того, как сам всю ночь не давал спать, — Брюс словно наяву видит, как Затанна вздернула нос, гордая своей проделкой, — я, если хочешь знать, специально отменила репетицию, чтобы поваляться побольше. — Ну извини. Я же не знал. Я хотел приготовить тебе кофе и не хотел, чтобы он остыл, — весело отзывается Чарли. — Кофе ты не отделаешься, — явно со своей фирменной ухмылкой отвечает она и Брюс представляет, как она скрестила руки на груди, высказывая брату свои хотелки. — А я что, против? — весело отвечает ей Чарльз и Брюс понимает, что пора. Он резко дергает за ручку и входит в комнату. Картина маслом. На кровати в обнимку лежат Чарли с Затанной и в шоке смотрят на входную дверь. Пикантности ситуации добавляло то, что оба были абсолютно голые. — Мама! — ойкнула Затанна и натянула на себя одеяло. Чарльз же продолжал в шоке пялиться на Брюса. — Брюс? Ты… здесь… как? — в шоке произнес Чарльз. — Оу, кажется, я не вовремя, — притворно удивляясь, спросил младший Уэйн, получая колоссальное удовольствие от детской, совершено ребяческой, проделки. Конечно, в планах был дружеский спарринг, где он собирался намять бока Чарльзу, но пока и так сойдет. — Да, ты не вовремя, Брюс! — раздался приглушенный одеялом женский голос. Затем из-под одеяла показалось красное как рак от стыда и злости лицо Затанны, а в Брюса неожиданно полетела подушка, — выметайтесь! Оба! — закричала она и стала выпихивать Чарли из постели показавшейся из-под одеяло стройной ножкой. Впрочем, старший брат не стал медлить и выскочил из постели. Затем быстро собрал одежду и вышел из спальни. Брюс, который не успел уклониться от «снаряда» взбешенной ведьмы, уже вышел из комнаты и с любопытством рассматривал подушку, с размазанными на ней следами помады и туши. Затем посмотрел на потрепанного брата и хмыкнул. — Так тебе и надо, — удовлетворенно сказал Брюс и отложил в сторону подушку. — Чего улыбаешься? Она сейчас оденется и придет по твою душу, — еще не зная как реагировать, агрессивно ответил Чарльз, натягивая на себя штаны и помятую сорочку. Правда, Брюсу было слишком хорошо. — Ну ты же меня защитишь? По словам Альфреда, ты этим и занимался последний год. Или два? — ухмыльнулся Брюс, на что Чарльз страдальчески закатил глаза, одевая жилетку на сорочку и затягивая ремень на штанах. — Меня сдал Альфред? — обреченно спросил Чарльз, начав застегивать манжеты. — Нет. Но каким бы я был детективом, если бы не взял образец твоей крови там? В складах, — говорил Брюс, с превосходством смотря на проколовшегося брата, - не волнуйся, Робин обработал поверхность спец-растворителелем от конторы Люциуса. Так что копы к тебе не заявятся, - сказал он, а Чарли не мог понять, как действовать. К счастью, для него из спальни вышла Затанна. — Брюс Уэйн! Тебя не учили, что вламываться в чужие спальни не прилично? — спросила она, одетая в свою повседневную белую сорочку, юбку-карандаш и высокий каблук, которым, при желании, можно было бы и убить. Волосы были уложены, а на руках и ушах красовались знакомые Брюсу серьги и кольца. В том числе и то самое обручальное. — Уверен, Брюс раскаивается. Не так ли, Брюс? — с нажимом спросил Чарли, а Брюс лишь пожал плечами, показывая, что не собирается отвечать на вопрос. — Да ты посмотри на него? Этот — раскаивается? Да он доволен как удав, съевший слона, — воскликнула Затанна, на что Брюсу хватило совести слегка отвернуть взгляд. Впрочем, Затанна тут же отвлеклась на Чарли, начав завязывать галстук, который она вынесла с собой из комнаты. Это было настолько мило и по-домашнему, что Брюс начал откровенно таращиться на них. Тем временем, Затанна сунула галстук под жилетку и встряхнула невидимую пылинку с воротника, — ну вот. Осталось натянуть маску, и можешь спокойно принимать клиентов, — сказала она и, удостоившись поцелуя в щеку в благодарность, посмотрела на Брюса. — Так, я хочу, чтобы мы все вместе позавтракали. Ведите себя хорошо. Я скоро, — сказала она, подхватив сумочку, которая появилась словно из воздуха. — Эм, но дома полно продуктов, — сказал Чарли, но что Затанна хмыкнула. — Ага. А хлеба ты так и не купил. И, раз уж ты об этом вспомнил, займешься готовкой. Яичница, бекон и все в этом духе. Не мне тебя учить, — сказала она и пошла к выходной двери, но в конце повернулась и посмотрела на Брюса. — И да. Брюс. Когда будешь его бить, то не до смерти, хорошо? Я все-таки собираюсь за него замуж, — сказала она и бросив многозначительный взгляд на Чарльзa, с независимым видом вышла за дверь. — Ведьма, — с вздохом, в котором была смешана любовь, восхищение и негодование, пробормотал Чарльз и посмотрел на брата, — пойдем. Будем отрабатывать ее раннюю побудку, — хмыкнул Чарльз и пошел на кухню, где сразу же поставил сковородку на плиту и начал доставать продукты из холодильника, перед этим запустив кофемашину. — Говори, Брюс. Я тебя слушаю, — милостиво позволил ему Чарльз, из-за чего Брюс впервые за утро потерял самообладание. — Вот так. Ничего не скажешь? И не объяснишь? — спросил младший Уэйн, рассматривая, как его брат кладет масло, а затем и бекон на сковороду. — Что ты хочешь услышать от меня, Брюс? — спросил Чарльз, взглянув на него усталым взглядом, — что я раскаиваюсь? Нет, я не раскаиваюсь. Ни в убийствах, ни в том, что ничего тебе не говорил. Но… ты в кое-чем прав, — грустно сказал Чарли, ломая третье яйцо и беря четвертое. Сковорода была большой, и в ней вполне хватло место для завтрака на троих. — Вот как. И, позволь спросить, в чем же? — с насмешкой и сарказмом спросил Брюс, скрестив руки на груди. — Ты давно уже вырос. В моей заботе не нуждаешься. А я этого не заметил, — сказал он, беря щипцы и переворачивая шкворчащие в масле куски бекона. — А это здесь с какого боку? — удивленно спросил его Брюс, наблюдая, как Чарли переливает уже готовый кофе в железный кофейник. — Достань, пожалуйста, перец из второго слева ящика, — не посмотрев на него, Чарли продолжил готовку, — притом, что не сказал я тебе обо всем не потому, что не доверял. А потому, что все еще считал тебя слишком неопытным, чтобы влезать в мои «игры», — сказал он, принимая перечницу из рук брата и, с ухмылкой, продолжил, — и судя по тому представлению, что наблюдал недавно, был кое в чем прав, — с ухмылкой и немым превосходством смотрел Чарльз на брата, а тот, как это обычно бывало, когда старший брат прямо указывал на его огрехи, смутился, — впрочем, я рад, что ты мне по-прежнему доверяешь настолько, что позволяешь себе ребячество, — сказал он, поперчив свою яичницу и положив в сторону перечиницу, — это делает нашу ситуацию не совсем безнадежной, — сказал он и, принюхавшись к яичнице, отключил плиту и закрыл крышку, чтобы она оставалась теплой. Затем достал хлебницу, в которой было полно хлеба, и положил ее на стол. — А это…? — с удивлением заметил Брюс, на что его брат лишь взмахнул рукой. — Занни решила дать нам поговорить без свидетелей. Она скоро придет и будет «недовольна» тем, что я забыл ей сказать о том, что все-таки купил хлеб, — пожал плечами Чарльз, а Брюс еще раз поразился, насколько легко эти двое спелись. Ведь с инцидента с доктором Стренджем прошла лишь неделя, во время которой он отлеживался у себя, оправляясь от травм, и лишь вчера у него дошли руки до образцов, которые соскреб Дик с пола того самого склада по его указанию. Тем временем, Чарльз, разложив на столе сыр, масло и другие продукты, вдруг весь подобрался. От его утренней дурашливости не осталось и следа. Он смотрел на Брюса своим самым редким, давящим взглядом, которым он виртуозно пользовался, когда продавливал какие-то вещи в совете директоров. В таких случаях младший Уэйн даже не рисковал спорить с ним. Знал, что бесполезно. — Я расскажу тебе все, Брюс. Абсолютно все, — с серьезным, слишком серьезным выражением лица сказал Чарльз, от которого у Брюса пошли мурашки, — вот только решать эту проблему я буду сам. Потому что это не будет правосудием. Это будет местью, — сказал он, но не успел Брюс ответить, как дверь на кухне раскрылась, и в комнату вошла Затанна. — Я дома. Оу. И ничего не сломано? Да вы просто образцы терпения и взаимопонимания, — с веселым сарказмом сказала она с порога, удерживая пакет с хлебом. Затем заметила хлебницу, нахмурилась и с притворной злостью спросила. — Чарльз Томас Уэйн! Ты почему мне не сказал, что уже купил хлеб? — гневно воскликнула Затанна, для острастки всплеснув руками, перед этим аккуратно положив пакет на ближайший столик. — Прости. Я был поражен твоей красотой в гневе и не мог не поддаться соблазну, дабы еще раз лицезреть тебя в подобном состоянии, — откровенно скоморошничал Чарльз. Перемена в брате была столь разительной, что Брюс даже протер глаза. Но нет, от того страшного взгляда палача не осталось и следа и сейчас перед ним был лишь влюбленный по уши Чарльз Уэйн, что в очередной раз распушил свой хвост перед Затанной. — Паяц, — беззлобно прокомментировала она поведение жениха и принюхалась, — ммм. Вкусно пахнет. Ладно, так уж и быть, я тебя прощаю, — великодушно сказала Затанна и пошла доставать тарелки и другие столовые приборы. — Вы безмерно великодушны, миледи, — сказал Чарльз ей в спину и подошел к сковороде. Затем взял из ее рук тарелки и начал перекладывать туда яица и бекон. Брюс встряхнул головой. Ему еще нужно был свыкнуться с тем, что его жизнь в очередной раз сделала крутой поворот. Тем временем и Чарльз и Затанна уже уселись за стол и выжидательно смотрели на него. — Ты что стоишь там, как будто не родной? Давай, садись и ешь. У нас куча дел сегодня, — весело сказал Чарли и отправил в рот кусок яичницы. Выйдя из ступора, Брюс уселся за стол, а Занни налила ему кофе и пододвинула сливки с сахаром, зная, насколько Брюс сластена. И Брюс начал есть. Он краем глаза наблюдал за братом и его невестой и поражался, насколько эти двое подходят и насколько происходящее сейчас… правильно? Да, все было правильно. Он все-таки был обижен на брата и раздосадован его словами о мести, но ведь он… он его семья. А семью не выбирают. Оставшись последним Уэйном, Брюс начал забывать эту истину, но сейчас, за этим столом, он вдруг вспомнил об этом. Он не простил брата до конца, но знал, что это лишь из-за собственного природного упрямства. Чарльз Уэйн, пускай и не полностью, но занял место отца в его сознании. А значит, Брюс просто не сможет не простить его. Но он все равно устроит ему показательное избиение! Чтобы ему не повадно было! Улыбнувшись последней мысли, Брюс Уэйн сорвал кусок хлеба и начал есть яичницу, помогая себе им. Завтрак проходил в уютном молчании и каждый из присутствующих получал неописуемое удовольствие от того, что впервые за долгие годы принимал пищу в привычной с раннего детства компанией. Семьи.