Countermelody

- ТЫ НАКОНЕЦ-ТО ИСПЫТАЛА ОРГАЗМ?! – Чонгук таращится на тебя, выкрикивая слова прямо в микрофон, который держит своей татуированной рукой. Его голос гремит из динамиков, зрачки похожи на крупинки земли, затерявшиеся в снегу, а челюсть раззявил так, словно сейчас проглотит целиком всю еду и напитки, которые официантка только что принесла в вашу приватную комнату караоке. Официантка застывает, наклонившись в 45-градусном угле, всё ещё сжимая бутылку соджу, которую вы заказали, в нескольких сантиметрах от того, чтобы поставить её. Девушка краснеет, и дно бутылки приземлятся на деревянную поверхность стола с неожиданным грохотом. Она прячет свои глаза от вас, и забытые рюмки громко дребезжат на её подносе, когда она убегает. Ты поднимаешь глаза на Чонгука со своего места на диване, надеясь, что огонь в твоём взгляде растопит тот самый снег с его изумлённых глаз. – Чёртова дверь была открыта настежь! – огрызаешься ты, скрестив руки и ноги, такая сердитая и смущенная, моргаешь потому, что в слёзных железах грозит образоваться влага. - ИЗВИН… Вы снова встречаетесь взглядами, и Чонгук досадливо морщится от осознания. Он убавляет громкость музыки и опускает руку с микрофоном. - Извини, - шепчет он, - я просто… ты говорила, что не испытывала… затем скупала все эти… и ты до сих пор не… В эту минуту к вам входит хозяин караоке-бара. Он выглядит таким расстроенным, что ты в самом деле думаешь, что сейчас он выгонит вас и запретит возвращаться, но он останавливается у стола, прежде чем со стуком поставить две рюмки, что официантка забыла оставить. Он с отвращением качает головой, глядя на вас обоих, прежде чем уйти, убедившись, что закрыл за собой дверь. Чонгук садится рядом с тобой, и кладет микрофон на диван. Ты отворачиваешься от него, надув губы, на что он подвигается боком ближе и легонько трётся носом о твоё плечо. - Кхм, - бормочешь ты, сжимая руки и сильнее прижимая их к груди. Он хнычет. Ты дуешься. Чонгук мягко кладёт руку на твоё левое колено, которое лежит на правом. – Прости меня, - проговаривает он. – Я не хотел так кричать, просто был так взволнован. Ты задираешь подбородок выше, всё ещё отказываясь смотреть ему в глаза. - Ну же, Босс, - он скулит. – Давай поедим. И видит Бог, ты не хотела бы быть такой голодной. Заставив его переживать и томиться ещё несколько минут, ты медленно поворачиваешься к нему, и он выглядит таким взволнованным, когда видит твоё лицо, что заставляет чувствовать себя глупо из-за того, что ты расстроилась. Единственное освещение в комнате исходит от дурацкого фона караоке на телевизоре, оно танцует на безупречной коже Чонгука, купая его по очереди в прохладной морской зелени, океанской бирюзе и по-пляжному песочно-желтых тонах. - Ты не должна так смущаться, - говорит Чонгук, наклоняясь вперед и сразу же начиная накладывать тебе тарелку с извинениями. – Во всяком случае, это повод для празднования. Его непрекращающаяся болтовня мешает тебе оставаться сердитой. Голос Чонгука восхитительным образом хриплый, потому что, хотя сейчас вы делаете паузу, чтобы отдохнуть и поесть, вы оба пели практически без перерыва последние два часа. Его голос невероятен, настолько, что ты удивляешься, как он всё ещё не крутится в шоу-бизнесе. Баллады, хиты, антивоенные песни. Он спел что-то из каждого жанра и брал все ноты в своём диапазоне. Кроме того, он только что кричал о том, что ты испытала душераздирающий оргазм прошлой ночью. Душераздирающий оргазм, который ты испытала с Юнги. На самом деле, ты задаешься вопросом, следует ли тебе говорить так. Действительно ли было это с Юнги? Ты была единственной, кто хоть что-то извлёк из этого. Было ли это больше из-за Юнги? С другой стороны, ты совершенно уверена, что это не имело особого отношения к Юнги как к личности. От Юнги? Может, это и к лучшему. Как подарок. Простой, обычный подарок. От коллеги. Несмотря на то, что эта последняя часть немного дешевит его. Хотя ты не уверена, что это вообще означает. Ты задерживаешь дыхание, пытаясь успокоить свой разбушевавшийся мозг. Тебе надо правильно подобрать формулировку. Потому что ты собираешься использовать эти слова, чтобы объяснить всё Чонгуку. Он протягивает тебе тарелку, и ты смягчаешься. Прижимаешься к нему поближе и начинаешь есть, решив сначала съесть шашлык из баранины и картошку фри. Пока он накладывает еду себе, его глаза бегают туда-сюда между тарелкой и твоим лицом. Даже после того как он выбрал всё, что хочет, его пальцы всё ещё кажутся занятыми и беспокойными. - Что случилось? – наконец спрашиваешь ты. Он поджимает губы и выглядит так, словно хочет сказать что-то, но каждый раз, когда он собирается с мыслями, ему не хватает смелости поделиться ими. - Всё в порядке? – обеспокоенно уточняешь. - Я хочу спросить тебя об этом, но… я не хочу злить тебя, - робко произносит Чонгук. Ты улыбаешься, затем не выдерживаешь и хихикаешь. Он прав, ты не должна смущаться. – Я не сержусь, спрашивай. Чонгук светлеет и сразу же обращается к тебе. - Как это случилось? Что это было? Была ли это одна из игрушек? Или ты была на свидании? Это поэтому ты опоздала? Что это было… - По одному вопросу за раз! – Ты перебиваешь и смеёшься, ошеломлённая таким напором. Чонгук улыбается и смотрит на тебя. Он выглядит таким счастливым, даже если его голос немного хрипит, когда он отматывает вопросы назад. – Окей, так, как это случилось? Ты надуваешь щёки в раздумьях над словами. – Ну… Я думаю… Я не могла уснуть. - Что это было? – Чонгук задает следующий вопрос, готовясь засунуть еду в рот. - Была задействована игрушка, - осторожно отвечаешь. - Значит, это была одна из игрушек, - задумчиво кивает Чонгук. Но затем на его лице появляется ухмылка, когда он произносит. – Так это была просто одна из игрушек или …. Ты изо всех сил стараешься сохранить хладнокровие, но твоё лицо краснеет, и глаза Чонгука становятся такими большими, что ты можешь практически слышать, как они растягиваются, перекрывая тихий звук третьего или четвёртого караоке-трека, который вы поставили в очередь. - Ты была на свидании?? – восклицает Чонгук, не совсем усвоив полученный ранее урок, просто решая снизить свой голос, так чтобы крик вышел как преувеличенный шёпот. Ты не знаешь, что сказать, но из-за того, что с твоих губ само собой сорвалось. - Нет? - его глаза внезапно сужаются и останавливаются на тебе с особой пытливостью. - Это не полное «нет», - отмечает он, его голос и выражение лица внезапно становятся очень серьезными. – Ты что-то скрываешь от меня? - он смотрит на тебя так выжидающе, словно ваша дружба зависит от того, что ты ответишь сейчас. - Я сейчас с тобой об этом говорю, не так ли? – говоришь ты, и Чонгук успокаивается. - Так, это не было свиданием? - Нет, это не было свиданием. - Но ты была не одна. Ты думаешь о Юнги с его шапкой, сидящим у твоей кровати. - С технической точки зрения у меня была компания, правильно. Мгновение Чонгук пристально смотрит на тебя, потом берёт обе тарелки и целенаправленно ставит их на стол. Наливает две рюмки соджу и протягивает тебе одну. Затем поворачивается к тебе лицом, скрещивает ноги на огромной диванной подушке и наклоняется вперёд. Вы чокаетесь рюмками и выпиваете. Тем временем ты задумываешься, что ещё скажешь. В возникшем перерыве решаешь скопировать позу Чонгука, предпочитая прижать ноги к себе, а не скрещивать их. Затем прислоняешься боком к спинке дивана, одной рукой опираешься на диванную подушку, кладя висок к частично сжатому кулаку. - Сначала - самое главное, - говорит Чонгук. – Если вдруг он тебя обидит, и мы выйдем один на один, я ведь смогу надрать ему задницу? Ты представляешь Юнги в его бини, и хрипловато смеёшься, пока Чонгук недоумевает, почему у тебя это вызвало смех и стоит ли на такое обижаться. - Прости, - извиняешься ты. – Это просто… Ну, скажем так - тебе не о чём беспокоиться. «Юнги и драки» - думаешь ты. В голове всплывает Чимин, и ты чувствуешь себя ещё более уверенной в том, что сказала. Даже если у Юнги будет совершенно справедливая причина драться, он просто не будет. Он предпочтёт медитировать и созерцать с сигаретой во рту, нежели кинется в яростный бой. - Это, конечно, хорошее отношение, но с людьми никогда не знаешь наверняка, - тихо отвечает Чонгук. Он смотрит на тебя покровительственно, готовый защищать. На мгновение ты задаешься вопросом, что случилось с Чонгуком в прошлом, чтобы заставить его так думать. Ты тянешься и берёшь его за руку, щекоча пальцы. В то же время говоришь ему не волноваться, не только из-за его соматических способностей, но и непостижимого телосложения. Проведя столько времени с ним, ты также знаешь, что Чонгук – это тот друг, который будет нести твой флаг и выкрикивать твоё имя, когда он с радостью пойдет в бой за тебя же. Даже если он один на поле боя. Особенно если он один. Он откидывается назад и расслабляется, подражая твоей позе, держа ноги скрещёнными, но опираясь боком на диванные подушки. - Ну, продолжай, - настойчиво говорит он, - кто этот человек? Твои глаза встречаются с его. - …Юнги. Учитывая склонность Чонгука реагировать так бурно, особенно сегодня, тебя чересчур нервирует то, что он остаётся молчаливым и неподвижным, застывшим на середине разговора, словно не в состоянии понять то, что ты только что сказала. - Ты осуждаешь, - куксишься ты сразу. - Что? Нет! – восклицает он, хотя снова тянется к соджу. Вы выпиваете ещё по одной рюмке в относительной тишине. Чонгук проводит тыльной стороной по губам, прежде чем промокнуть лоб и щёки. – Я просто, ну, запутался. - Но почему? - Что ты имеешь в виду «почему»? Он такой грубый и злой. Я знаю, что сейчас вы работаете вместе, но я не знал, что вы... - Чонгук задумывается, осторожно подбирая слово. - ….Друзья? Ты пожимаешь плечами. – Я не знаю, друзья ли мы, но и не знаю, что мы не друзья. - Тогда коллеги с привилегиями, - шутит Чонгук, и ты хлопаешь его по колену. - Приви-лег-ия, - поправляешь ты. – Это случилось только один раз. Он закатывает глаза. – Клянусь тебе, я не осуждаю. Так, ты трахнула Юнги. Подумаешь, важное событие. Кто ещё не прятался с коллегой в шкафу для быстрого траха? Однако ты качаешь головой. – Я не говорила, что мы трахались. Чонгук хмурит брови. – Подожди, то есть… буквально только вибратор? И тут ты осознаешь, что он не имеет представления полной картины. Поэтому воссоздаёшь ему всю историю прошлой ночи. Как долго вы работали. И не заметили, что стало поздно. Как сильно ты в этом нуждалась. Как удобно и кстати было, что Юнги был готов дать тебе это. И что это не было транзакцией и обменом. Что это было совершенно эгоистично, только для тебя. И механически. Что... – и ты проговариваешь эту часть довольно категорично - … не было никаких чувств, просто два человека экспериментировали, чтобы увидеть, смогут ли они вместе работать над достижением результата. Это было не столько свиданием, сколько тренировкой тим-билдинга. - Расслабься, Босс, - смеётся Чонгук после твоего долгого и многословного описания. – Всё, что делает тебя счастливой – делает счастливым меня. Наконец до тебя доходит, что, хотя Чонгук задавал все эти вопросы, его не беспокоят объяснения. - Есть ещё вопросы? – спрашиваешь ты, шутливо тыкая пальцем в его рёбра и заставляя его хихикать и извиваться. Он ловит твою руку и щекочет в ответ, заставляя тебя визжать и пинаться. Вы немного боретесь друг с другом, прежде чем снова откинуться на подушки, тяжело дыша и улыбаясь друг другу. Через некоторое время Чонгук любопытствует дальше, поигрывая бровями. – Так как это было? Ты улыбаешься и прикусываешь губу. Однако это не означает то, что ты тянешь время и кокетничаешь. И это не из-за того, что ты не хочешь описывать это чувство. Дело в том, что тебе просто не хватает слов. Поэтому вместо этого ты молча тянешься к бутылке соджу и наливаешь ещё две рюмки. - Ни хрена себееее! – восклицает Чонгук, радостно принимая свою рюмку и чокаясь с тобой так сильно, что даже немного выплёскивается. – Да, я, блядь, выпью за это! Вы выпиваете с таким энтузиазмом, что соджу стекает по губам, и вы смеётесь, пока вытираетесь. Твой взгляд останавливается на милом, мягкосердечном Чонгуке, и ты наконец решаешь спросить его о том, что эхом отдавалось в голове во время всего разговора. - Могу я задать тебе вопрос? - Конечно, всегда! – радостно восклицает Чонгук. Ты уже делала это раньше, когда встретила мистера Кана. Теперь уголок твоего сердца, тот, который предназначен для самых особенных чувств в жизни, освобождает ещё места для Чонгука, и твоё сердце становится немного больше. И ты спрашиваешь, улыбаясь. – Почему тебе так любопытно? Чонгук резко бледнеет. – Ох. Прости, Босс. Думаю, я просто был так взбудоражен за тебя. Я не хотел переступать… - Нет, ты не переступал! – бросаешься ты, снова хватая его за руки. Ты лучезарно улыбаешься ему, и он улыбается тебе в ответ с облегчением. Боль пульсирует в передней части груди, и ты удивляешься тому, как сильно ты чувствуешь её, когда говоришь об этом вслух. – Давненько у меня не было друга, который бы так заботился обо мне. На что Чонгук смягчается. – А как же твоя Онни? - Я всё ещё не готова разговаривать с ней. Кроме того, она бы не стала спрашивать меня об этом, - раздраженно отвечаешь ты. И думаешь обо всех непрочитанных сообщениях, ожидающих тебя в чате, который ты поставила на беззвучный режим с того дня, когда разговаривала с Оммой. Единственное, что ты прочитала – первое сообщение. Извинения за то, что не ответила на твой звонок. Чонгук вздыхает. – Ну что же. - Он вытягивает свои ноги и кладет их поверх твоих, его колени нависают над твоими бедрами. Он переплетает пальцы с твоими и прижимается к тебе. – Это хорошо, что я здесь. Ты довольно хмыкаешь, а он тянется к микрофону позади себя. Вручает его тебе и наблюдает за тем, как ты начинаешь выбирать новую песню. - Эй, последний вопрос, - тихо прерывает тишину Чонгук. – Если это нормально, я имею в виду. - Конечно. - А почему ты опоздала сегодня? Губы сами собираются в кривой усмешке, но ты умудряешься не выдать её. Ты придумываешь на ходу о том, что потеряла счёт времени, потому что не хочешь говорить ему. Ведь ты предоставила ему многословное и длинное описание о том, что прошлая ночь с Юнги ничего не значила. И ты не хочешь признавать, что причина, по которой ты опоздала на пятнадцать минут на вашу встречу с Чонгуком, была в том, что ты была слишком занята, чтобы начать готовиться. Слишком занята хандрой. Слишком занята хандрой по поводу того, что проснулась и обнаружила, что Юнги ушёл, не оставив после себя ничего вроде прощания. Слишком занята хандрой потому, что это ничего не значит.

***

Когда ты направляешься в студию, большинство людей уходят с работы. Ты наблюдаешь за тем, как они скользят сквозь турникеты с их идентификационными бейджами на ремешках и зажимах для ремней, до тебя даже доходит лёгкий ветерок от всей этой скачущей толпы, пока ты сканируешь свой бейдж в противоположной стороне. Ты улыбаешься, когда оборачиваешься и смотришь, как они выходят на улицу, радостно болтая о том, что они собираются делать этим вечером, ведь теперь они свободны, некоторые из них строят планы на ходу. Все они кажутся прекрасными людьми, особенно учитывая тот факт, что они работают в этом лейбле. Но ты чувствуешь себя таким аутсайдером, чужаком. Ты - чужак даже среди остальных чужаков. Слишком успешные стажеры, которых ты знаешь, и которые рассматривают тебя и твой ничтожный малооплачиваемый контракт на год как худший вариант для себя. Коллеги по контракту, выкладывающиеся по максимуму на работе, завидуют твоим тесным связям с троицей. И все стажеры, которые, несмотря на то, что тяжело работают, но остаются в вечном стрессе и постоянно голодными, не уверены, какую ценность ты можешь им предоставить. Все они насмехаются над тобой, нарочито громко шепча о том, как они бесконечно смущены тем, что ты, такая потрепанная и старомодная, смогла якобы заменить Пак Чимина, одного из великих. За исключением одного стажера. Когда она в классе, она зачастую предпочитает работать в одиночку, сидит в стороне, всегда уткнувшись в свой ноутбук, делая заметки и напевая в свой телефон. Когда она пишет, ей нравится сидеть в коридоре, иногда преграждая ногами людям дорогу, если она не поднимает глаз и не видит их приближения. Когда она кушает, то сидит одна и читает, пока слушает музыку, её огромные, закрытые наушники отталкивают других, но для тебя, только добавляет ей очарование. И когда она входит с тобой в лифт, сразу же прячет свои яркие и любопытные глаза, уставившись на кончики своей обуви. Она приветствует тебя профессионально и формально. - Суран, ты можешь называть меня по имени, - мягко смеёшься ты. – Я всего лишь человек. Глядя на тебя, она улыбается и хихикает тоже. Она знает, насколько ты наблюдательна. И сама она довольно наблюдательна. - Должна признаться тебе, я просто влюблена в твой голос, – застенчиво произносит Суран. Ты пугаешься. – А когда ты слышала, что я пою? – Задаешь вопрос, про себя гадая, не вышло ли так, что демо-треки, над какими ты работала с троицей, были каким-то образом слиты, благодаря чему-то вроде дьявольского заговора, который Чимин и Тэхен могли совершить во время их недавнего визита. И начинаешь паниковать. Но Суран успокаивает тебя. – В нескольких кварталах отсюда есть старый джаз-бар, - говорит она. – Я случайно наткнулась на него, когда однажды вечером выгуливала свою собаку. Увидела объявление на фасаде, что ты будешь выступать со своим сетом. Так что я остановилась послушать и посмотреть в окно. – Она довольно хмыкает. – Это было так круто. Я могла бы слушать твой голос вечно. Твой голос западает в душу. «Западает», - думаешь ты. Улыбаешься и благодаришь Суран за комплимент, в то же время вспоминая Чонгука и его шутки о лаундж-баре, полном призраков. - Это взаимно, - отвечаешь ей. – Мне очень нравится то альтернативное чувство R&B, что есть у тебя. Освежающее, простое и … - Твои губы автоматически складываются в знакомую улыбку. – Дружелюбное. Ты слышала её записи, которыми делились со всеми продюсерами компании, чтобы иметь представление о кадровом резерве. И хотя вы ещё не работали вместе, ты всегда надеялась, что поработаете. Затем ты смеёшься и говоришь: - Также мне очень нравится твой чехол Домо, - кивая на ноутбук, который Суран прижимает к груди. – Нравится, как это выглядит, будто он кушает, когда ты просовываешь ноут внутрь. Она смеётся над твоим замечанием. – Тебе нравится Домо? Ты хмыкаешь и показываешь ей свой чехол от гитары, где видно наклейку с Домо, уже изрядно изношенную, но сразу же узнаваемую и лелеемую. Двери лифта открываются на этаже Суран и она благодарит тебя, желая удачного дня и машет в сладком прощании, когда выходит. «Это не так трудно» - думаешь ты, прощаясь с ней. Конечно, ты молча ушла от своего бывшего парня, но он всё равно собирался порвать с тобой. И ты переезжала из города в город, никому ничего не говоря, но не ожидала, что будет так. И да, Юнги ушёл, не сказав ничего, и даже не удосужился заскочить сегодня в магазин, но ведь мог хотя бы написать записку или сообщение. Но затем ты вспоминаешь обо всех тех неотвеченных сообщениях от Онни, которые накапливаются в твоём телефоне. Подумав дважды, ты твердишь себе, что должна постараться сделать так, чтобы не чувствовать себя ущемлённой, и тянешься к двери. Юнги, Намджун и Хосок проигрывают трек, когда поднимают взгляды на тебя. Намджун и Хосок ухмыляются, жестами показывая на стол с закусками, и ты присоединяешься к Хосоку на диване. Трек заканчивается, и они обсуждают некоторые детали, прежде чем забудут о них. Затем все трое поворачиваются к тебе. - Хорошо поработала, Леди Босс? – приветствует тебя Намджун. Всё выглядит так, как обычно бывает, когда ты присоединяешься к ним к этому времени, но у тебя не остаётся сомнений в том, что Намджун знает, что случилось между тобой и Юнги, и что он изо всех сил старается вести себя так, чтобы оставаться как можно более спокойным. Ты понимаешь, что Намджун знает, потому что Хоуп знает. А Хоуп знает, потому что он настоящий дознаватель. Если он голодный – он ест. Если он сонный – он спит. А если он знает что-то стоящее, чтобы этим поделиться – он поделится. Вот почему он подпрыгивает на своём месте каждый раз, когда смотрит на тебя или Юнги, который с тех пор как ты пришла, ни с кем из присутствующих не пересекался глазами. Вот откуда ты знаешь, что Намджун, несмотря на своё совершенно обычное поведение, знает. - День прошел хорошо. Выходные были тоже хороши, - смеёшься ты, хоть и нервозно. Юнги сжимает губы в прямую, горизонтальную линию. Брови Хосока взлетают наверх, и он начинает подпрыгивать, возбуждённо сжимая кулаки. Намджун в это время замечает поведение Хосока и морщится. – Хоуби, э, я думаю, у нас мало воды. - Окей, я позвоню Седжину, - отвечает Хосок, автоматически протягивая руку к офисному телефону. Однако Намджун хватает Хосока за запястье. – Нет, я имею в виду, не хочешь сходить со мной и принести немного? Из кафетерия? – Он пытливо смотрит Хосоку в глаза, стараясь достучаться до него, и тот наконец понимает, что Намджун старается делать. Хоуп пристально смотрит ему в ответ и позволяет осознанию полностью захлестнуть его. Затем он улыбается, глядя на тебя. – Конеееечно. С удовольствием! – Поворачивается к Юнги. – Мы скоро вернёёёмся. Юнги гримасничает и Намджун с Хосоком уходят. Наконец, Юнги смотрит на тебя. Ты умиляешься про себя, глядя как он срывает с головы шапку и проводит рукой по волосам в попытке выглядеть презентабельно. Его фактурные, черные локоны образуют по-утреннему идеальную укладку с взлохмаченными волосами, которую ты могла увидеть на следующее утро, если бы он остался. И ты тащишься от того, как он смягчается, но сразу же сжимается, словно собирается совершенно и бесповоротно пасть. - Эм, привет, - неуверенно бормочет он, нервозно царапая зубами нижнюю губу. Ты улыбаешься, пытаясь не нервничать. И только сейчас осознаешь, как счастлива видеть его. Осознаешь, что возможно, даже немного скучала по нему. – Привет Юнги, - мягко произносишь ты, и твой голос звучит низко, бархатисто. Это всё, что нужно. Юнги оживляется, и ты чувствуешь, как он начинает открываться. Он мнёт в руках свою шапку. – Ты сказала, что у тебя были проблемы со сном… И я не знал, будет ли сообщение… Просто не хотел тебя беспокоить, – говорит он с паузами, а потом снова начинает жевать губы. Ты краснеешь и чувствуешь себя глупо из-за того, что расстроилась. Похоже, что Юнги носил это наполовину сформированное, но вполне понятное объяснение с тех пор, как покинул твою квартиру. И видимо, ему приятно облегчить душу сейчас, а тебе приятно знать, что отсутствие прощания с его стороны на самом деле оказалось попыткой быть тактичным и внимательным. - Я действительно хорошо провела время, - вкрадчиво произносишь ты. Наконец появляется долгожданная уверенность Юнги: он подмигивает и высовывает кончик языка из уголка рта. – Я знаю. – Хмыкает и проговаривает голосом таким же мягким и глубоким, как и в ту ночь. – Я тоже. Ты усмехаешься. – Я думала о том, что ты сделал. Много думала. – Откашливаешься, чувствуя себя взволнованной. Он не может поверить в то, что ты говоришь. Юнги так рад, что его широкая улыбка, открывающая вид на десна, заставляет тебя чувствовать, словно ты паришь. - Я... Юнги выпячивает свои драгоценные, пухлые губы и ты радуешься, что он больше их не кусает. Для их же безопасности ты надеешься, что он будет по-прежнему чувствовать себя с тобой непринуждённо, пока не перестанет задумываться о том, что сказать. - Я могу помогать, когда тебе понадобится, - решительно произносит он. Кровь разгоняется по твоим венам в два счёта от таких слов, приливает к бедрам, к грудной клетке, к скулам. - Приятно знать, - хмыкаешь ты в ответ. И хотя ты очень ценишь этот состоявшийся разговор, ты раздражаешься тем, что он отвлекает тебя весь оставшийся день. Ты сожалеешь о том, что сидишь в маленькой звукозаписывающей кабине, потому что это означает то, что у тебя нет другого выбора, кроме как чувствовать взгляд Юнги, которым он обводит твою внешность, чтобы впитать каждую особенность, например, как двигаются твои пальцы, когда ты перебираешь несколько мелодий на гитаре. Его пристальный взгляд сбивает тебя с толку, заставляя Хосока склеивать несколько твоих вокальных дублей. Это также отвлекает Юнги, ведь твой взгляд слишком часто останавливается на нём. Когда он создает свой звуковой кокон, он случайным образом слишком сильно поворачивает ручку или забывает нажать кнопку, также ему приходится возвращаться или обращаться к одним из своих многочисленных дневников. Юнги – человек, пропагандирующий точность и проповедующий оптимизацию рабочих процессов, внезапно не может вспомнить, какие настройки он выбрал пять минут назад. К концу долгого рабочего дня, когда вы все собираетесь вместе и слушаете то, что записали, Хоуп проясняет свою позицию. – Вы двое научитесь сводить свой флирт к минимуму? Мы сегодня задержались на два часа дольше, чем обычно. Я имею в виду, что треки действительно приобретают нужную им форму, но завтра я хотел бы вернуться домой в приличное время, как обычно. Намджун закатывает глаза и откидывается на спинку дивана, задевая плечом Юнги. - Прости, Хоуби, - ты игриво надуваешь губы, заставляя Юнги сдерживать улыбку и пробормотать что-то, уставившись на свои колени. Хосок расплывается в широкой улыбке, глядя на тебя. Он кладет руки на сердце и вздыхает, затем переводит взгляд на Намджуна, который так же сражён. - Эта неделя будет ползти очень медленно, - смеётся Намджун, вставая и собирая свои вещи. Вы заходите вместе в лифт, и Юнги вспоминает кое что. - Может быть, завтра мы начнём работать над моей идеей? – спрашивает, вынимая телефон. - Ты написал что-то новое? – интересуется Намджун. – Самостоятельно? - Да, - насмешливо отвечает Юнги. – Почему ты выглядишь таким удивлённым? Намджун с Хосоком обмениваются взбудораженными улыбками, которые ты ловишь в зеркальном отражении лифта. Ты не знаешь, должна ли быть в курсе, но Намджун говорил, что, несмотря на то, что Юнги всегда был продуктивным автором, он никак не может собраться после инцидента с Чимином. Он опирался на старые биты и песни, которые написал ранее, предпочитая стряхивать пыль с них, чтобы продержаться до того момента, пока не появятся новые идеи. Это была первая совершенно новая идея, которой Юнги поделился с того дня, как Чимин покинул студию в последний раз. Юнги проигрывает этот трек с телефона, и он звучит как музыка следующего поколения или как то, над чем ваша группа работает сейчас. - Тремоло на вибрациях? – присвистывает Хосок. – Прекрасно! - И синкопа в куплете, с этим стартстопным чувством, делает хук намного мощнее, - соглашается Намджун. - Тоже думаю, что сила идёт из того, что она обрывается, - задумчиво произносишь ты. – Инструменты звучат немного рассеяно, но это открывает песню по-новому. Звучит поющий голос Юнги, обрисовывающий несколько вариантов мелодии, звучащей как расплавленный черный шоколад. Однако Хосок рушит всю атмосферу, внезапно прыская со смеха. - Что? – спрашивает Юнги, ухмыляясь. Слышится ещё больше мелодических линий и некоторые ноты у Юнги выходят немного фальшиво. Ты улыбаешься, думая о том, как такое происходило в других демо-версиях Юнги, и, наслаждаешься видом Намджуна с Хосоком, согнувшихся пополам от смеха, сталкивающихся друг с другом и даже с зеркалами лифта, когда двери открываются. - Чёрт, я думал, что стал лучше в этом, - усмехается Юнги, глядя на тебя. Ты мило улыбаешься в ответ. Вообще-то он неплохой певец. Он должен быть таким, учитывая, насколько он талантливый продюсер и автор песен. Но Хосок с Намджуном просто не могут не высмеять то, в чём Юнги является явно не лучшим в их маленьком трио. - Ты создаешь такую прекрасную музыку, - проговаривает Намджун, отсмеявшись. – Просто не пой её. Взгляд Хосока ловит Намджуновский. – Ага, кто бы говорил. Юнги смеётся над тем, как Намджун шутливо надувает губы, пока Хоуп поднимает руку и обнимает тебя за шею, приговаривая. - Как насчет того, чтобы нам всем оставить пение Боссу, - хихикает он, - и давайте отложим оставшиеся рабочие разговоры на завтра. Я так вымотан. - По рукам, - говорят в унисон Намджун с Юнги, глядя друг на друга с улыбками. Хосок подмигивает тебе. И в этот момент ты подсознательно начинаешь выкраивать местечко в своем сердце рядом с местами мистера Кана и Чонгука, достаточно широкое, чтобы вместить ещё трёх человек. Вы вчетвером останавливаетесь перед зданием, все, кроме ворчливого Юнги, вежливо приветствуете охранника, который когда-то устроил тебе неприятности. - Как насчет позднего ужина? – спрашивает Хосок, сразу же включая телефон, чтобы найти хорошее место. - Я за! – отвечает Намджун. - Я не могу, - говоришь ты. – Мне с утра нужно открывать магазин. - Тогда я провожу тебя домой, - неожиданно предлагает Юнги. – Да? И ты вспоминаешь сцену, которая встретила тебя утром, когда ты только заходила в здание. Молодые веселые люди собираются заниматься молодыми, веселыми делами. Юнги только что предложил тебе компанию по дороге домой, но для тебя это имеет значение. Теперь и ты одна из тех молодых, веселых людей. Давно тебе не приходилось строить планы на ходу. Становится любопытно и интересно, что эти планы повлекут за собой. - Ладно, - произносишь ты, расплываясь в улыбке. Юнги сияет. – Парни, - говорит он с коротким кивком, пока ты слегка машешь им. Намджун с Хосоком прощаются с вами, и когда вы с Юнги поворачиваете в сторону твоей квартиры, ты пропускаешь момент и не замечаешь, как Намджун толкает Хосока в бок, и как Хосок тихонько фыркает. Какое-то время вы с Юнги идёте в тишине, позволяя звукам проезжающих и сигналящих машин, а также болтовне и суете других прохожих, заполнить пространство между вами. Юнги то и дело поглядывает на тебя, словно желая убедиться, что ты всё ещё здесь. И каждый раз, когда он видит, что ты улыбаешься ему в ответ, он опускает подбородок и улыбается сам себе. Вы оба идете, уставившись на тротуар, когда ты решаешь высказаться. – Кстати, то демо было превосходным. - Ты так думаешь? – спрашивает Юнги. На что ты киваешь. – Почему ты решил включить его, когда мы были в лифте? Юнги слегка краснеет, и засовывает руки в карманы, прежде чем сказать. – Честно говоря, я давно не писал ничего совершенно нового. - Намджун упоминал что-то в этом роде, - замечаешь ты. Он кивает. – Я чувствую, что слегка потерял равновесие, и, ну… был очень напуган тем, что если бы я включил это демо в студии, и оно звучало бы из динамиков, то я не знаю… - Он вздыхает и продолжает. – То многие элементы и края звучали бы намного более рваными, потрёпанными или что-то типа того. Ты делаешь глубокий вдох, когда твой мозг догоняет, что творится в по-донкихотовски идеалистичном и проворном мозгу Юнги. Ты только что узнала о нём так много нового. Узнала, что учитывая его предыдущие успехи, он всё равно придерживается таких смехотворно высоких и суровых стандартов. Узнала, что он осознает, когда спотыкается и ошибается иногда. И узнала, что у него есть кое-что общее с предыдущими обитателями здания БигХит, когда то было ещё швейной фабрикой. Теперь ты знаешь, что Юнги рассматривает написание песен как плетение: методичное, замысловатое и деликатное, и он боится, что не так хорошо умеет заправлять концы, как раньше. - Что бы не передавали эти динамики, ты бы передал это первым, - успокаиваешь ты его. Юнги поднимает голову и смотрит на тебя, но в этот раз, не отводит взгляд, когда ты улыбаешься ему. Подходя к квартире, ты достаешь из кармана ключи. - Что препятствовало тебе? – спрашиваешь у него. Юнги придерживает дверь в фойе, и следует за тобой в прихожую. – Тебе не кажется, что это очевидно? – хмыкает он, отступая в сторону, чтобы освободить место для пары человек, проходящих мимо. Ты пожимаешь плечами. – Имеется в виду, я знаю, что инцидент с Чимином, вероятно, вызвал большое напряжение. Но могу предположить, как всё это могло бы вдохновить кого-то ещё больше, чтобы направить всё скопившееся напряжение в процесс. - Легче сказать, чем сделать, – бормочет Юнги, и ты представляешь себе его где-то в окружении скомканных обрывков бумаги, блокноты один за другим разорванные в клочья, с чернилами от ручки Lamy 2000 на их страницах. Когда вы подходите к твоей входной двери, ты гадаешь, а не поэтому ли он покупает так много блокнотов и ручек, неделю за неделей. Ты вставляешь ключ в замок, и Юнги, кажется, вздрагивает от лязгающего звука металла. - Ну, спокойной ночи, - торопливо говорит он, начиная поворачиваться к выходу. - Подожди, - ты мягко останавливаешь его, и когда он оборачивается к тебе, произносишь. – Разве ты не войдешь? – Оу, – Юнги краснеет и моргает непонимающе. – Ты сказала, что не хочешь идти на ужин, потому что утром надо в магазин, и я подумал, что сегодня вечером ты будешь отдыхать. - Тогда почему ты провожал меня? Он беспокойно вертится на месте. – Уже поздно, и эм, я, кхм, хотел убедиться, что ты нормально добралась до дома. Ты в удивлении вскидываешь брови, полагая, что неправильно истолковала атмосферу. – Оу. Ну тогда спасибо. Это очень мило. – Но не можешь сдержаться и добавляешь. – Прости, я думала, что ты провожаешь меня домой, эм, особенно после того, как самоотверженное предложение, которое ты сделал сегодня, означало, что мы могли бы… - Да! – выпаливает он, перебивая тебя. – Я имею в виду, я не знал, хочешь ли… то есть я не хотел предполагать… Ты смеёшься с облегчением. – Я действительно хотела посмотреть, не мог бы ты… помочь мне кое с чем. – Говоришь, держась за дверную ручку. Дверь всё ещё закрыта, а ты слегка наклоняешься к нему, когда договариваешь. – Но как ты уже сказал, уже совсем поздно, и я не хочу тебя задерживать… - Я могу помочь, - Юнги расплывается в улыбке, глядя в твои большие, сверкающие глаза. – У меня отличное предложение. Готовое к исполнению в любое время. Твои большие, сверкающие глаза задерживаются на нём чуть дольше, чем, вероятно, следовало бы для чего-то, более простого и механического. Через несколько секунд ты заходишь в квартиру, и Юнги молча следует за тобой. - Знаешь, ментальный блок после ухода Чимина, вероятно, был к лучшему, - комментирует Юнги и кладет свои вещи на кухонный стол, вешая пальто на спинку стула, которым пользовался в прошлый раз, и ставя сумку на то же самое место, где она лежала в первый вечер, когда он приходил. – Оглядываясь назад, я бы не хотел изливать эти эмоции в своем творчестве. Не хочу писать песни со злости. Твоё сердце сжимается от боли. От всего этого. От того, как заботливо Юнги относится к своему ремеслу. Как он горит желанием помочь тебе. И как он теперь заимел своё собственное место в твоей квартире. Он наблюдает за тем, как ты укладываешь свои вещи и начинаешь готовить кофе. - Могу ли я осмелиться сделать наблюдение, - говорит, снимая шапку и взъерошивая свои волосы. Ты хмыкаешь над его внезапной формальностью. – Конечно? - Не думаю, что я единственный, кто страдает от ментального блока, - делится он, присаживаясь на стул. Ты выгибаешь бровь в немом вопросе. - Как думаешь, почему тебе… нужна помощь? – он задает вопрос. Ты хмуришься. – Я не знаю. Кофе-машина, в которой используются одобренные Онни капсулы, безусловно, более эффективна. Она тихо жужжит на заднем плане и за секунды выдает полную кружку. Однако ты скучаешь по тем дням, когда тебе приходилось вставлять кофейный фильтр на место, измерять и зачерпывать гущу, высыпать её в фильтр с этим мягким, удовлетворяющим звуком «Хуп!», когда она приземлялась и расходилась, затем ждать несколько минут в предвкушении своего кофе, аромат которого манил тебя, разносясь по воздуху. - Раньше всё было просто, - комментируешь ты. – Раньше и со мной всё было легче. Юнги мягко смеётся, и ты прикусываешь свою губу от того, как сформулировала свои мысли. - Нет, не так! – автоматически защищаешься ты. – Но… мои оргазмы…раньше я просто испытывала их. Кто-нибудь или даже я сама… я даже могла сделать простейшую вещь, например, подумать об особом сексуальном вспоминании или даже просто сидеть определённым образом. И всё, я была готова. - Ты берёшь две кружки кофе и присоединяешься к Юнги за кухонным столом. - Думаю, что эта часть меня каким-то образом сломана. Прям чувствую это. - Я этого не заметил, - подмечает Юнги, беря в руки кружку и кивая тебе в знак благодарности, прежде чем вы оба сделаете глоток. Он смотрит на тебя и добавляет. - Я не прикасался к тебе напрямую, но мне показалось, что всё функционирует нормально. - До нашего маленького сеанса я не думала, что вообще смогу испытывать оргазм, - признаешься ты. На что Юнги хмыкает. - Но для того, чтобы испытать его, мне потребовалось время, - напоминаешь следом. - Я не мог быть с тобой больше двадцати минут, - говорит Юнги, больше себе, чем тебе. Затем он переводит взгляд на тебя и наклоняется вперёд. – Погоди, как ты думаешь, сколько должен длиться секс? - Не двадцать минут! – замечаешь ты. - Согласен, но я чувствую, что мы находимся на противоположных сторонах в этих дебатах, - говорит он, ухмыляясь. Ты тянешь с издевкой. – Может быть, ты не так хорош, как говоришь. - Хмм, - произносит Юнги, и ты знаешь, что эта часть разговора не закончена, хотя он продолжает. – А почему игрушки? Твои руки не могут доставить удовольствие? Ты качаешь головой. – Такое ощущение, будто моё тело стало совершенно чужим для меня. Юнги кивает. – Я понимаю. Наступает долгая продолжительная пауза, и вы продолжаете пить свой кофе, пока Юнги не прерывает тишину. - Тогда тебе следует выделить время, чтобы узнать его снова. Что-то внутри тебя меняется. Юнги снова заставил тебя почувствовать себя намного легче. Однако ты не просто чувствуешь себя легче. Ты чувствуешь себя такой свободной от негативных мыслей, потому что продолжала думать об этом как о проблеме, которую нужно решить. Совсем не как о новом приключении. - Ты всё ещё хочешь… - Взгляд Юнги скользит по кухонному столу между вами, пока не задерживается на твоих пальцах, обвивших кружку. В этот момент он поднимает глаза и встречается с твоими, сверкая темной и теплой волной энергии. Создается такое ощущение, словно на тебя внезапно обрушиваются два летних горячих, усеянных звёздами, ночных неба. -… ну, ты знаешь? – договаривает Юнги свой вопрос, проводя языком по краю губ. Кофе, который ты только что выпила, совсем не помогает замедлить твоё учащенное сердцебиение. Ты встаешь так быстро, что стул громко скребет ножками по полу. – Конечно. Хватай свою шапку и пошли! Юнги смеётся над твоей импульсивностью. – Подожди. В ответ ты хнычешь и снова садишься, корчась. - Тебе будет удобно, если мы попробуем что-то другое? – задает он очередной вопрос. - Что, например? - Что если… я буду больше вовлечен в процесс. Ты надуваешь губы в размышлении. Эта идея тебе нравится. Но ты знаешь, что нужно действовать осторожно. В твоей голове всплывает разговор с Чонгуком. Дело не в чувствах. И ты боишься, что если поддашься тем маленьким искоркам, которые ощущаешь в присутствии Юнги, и будешь потворствовать пустоте внутри, которая заполняла тебя в его отсутствии, то возможно, всё испортишь. Конечно, ты потеряешь источник экспериментов, но это не то, что тебя действительно волнует. Ты видела, как нелегко было Юнги, что его личная жизнь была сосредоточена в профессиональной. И ты совсем не хочешь ничего портить своими глупыми чувствами. - Что ты подразумеваешь под «вовлеченным»? – спрашиваешь, пытаясь посмотреть на этот разговор через призму объективности. - Что если я останусь без шапки, например, - он снова взъерошивает волосы и надувает губы. – Я вовсе не имею в виду, что буду смотреть на тебя с ухмылкой или что-то в этом роде. Просто в прошлый раз моя голова сильно вспотела. Ты облегченно смеёшься, и Юнги хихикает. - Ладно, - отвечаешь ты. – Вообще-то я… Мне норм… если ты будешь смотреть. Его взгляд становится глубже, и ты судорожно проглатываешь визг, который поднимается в горле от него. - А тебе будет норм если я… буду прикасаться? – звучит следующий вопрос. Ты киваешь. – И это тоже. - Тогда ладно, - медленно поднимается с места Юнги. – У меня есть идея. Не только на сегодня, но и на то, как будут проходить все наши сеансы. Звучит неплохо? Ты взволнованно вскакиваешь на ноги как сделала минутами раньше, на что он мягко смеётся. Протягиваешь руку для рукопожатия, и он крепко берет её своей. Его рука такая мягкая. Удивительно мягкая. Судя по виду, по венам и костяшкам, переходящим в длинные сильные пальцы, его руки всегда казались грубыми, рабочими. И тебе нравится то, что кто-то может быть настолько трудолюбивым и продуктивным, при этом не боящимся быть мягким. Кто на самом деле гордится тем, что он такой. Ты держишь его руку крепче и ведёшь в свою спальню. Вы вдвоем стоите в изножье твоей кровати, когда Юнги морщит лицо, оглядываясь по сторонам, решая как устроить всё. - Не возражаешь, если я сяду на твою кровать? – задает он вопрос через пару секунд. - Давай, - ты отвечаешь с готовностью. Юнги садится и откидывается на подушки и спинку кровати. - Хорошо, я думаю, ты могла бы сесть передо мной, и мы могли бы потратить некоторое время на изучение. – Говорит он. – Просто… двигать твои руки вверх и вниз по телу. Ты вопросительно смотришь на него и затем всё же произносишь. – Что? - Доверься мне, - отвечает Юнги, и он говорит это с такой решимостью, что ты пытаешься подавить любые тревоги, которые могут возникнуть в данный момент. В конце концов, Юнги показал, что у него есть мнение, заслуживающее доверия. - Только руки? Но разве нам не нужны игрушки? – спрашиваешь ты, направляясь к двери, чтобы добраться до коробки, которую необъяснимым образом отнесла обратно в гостиную, оставив с открытой крышкой, и, пытаясь использовать это, как пример, чтобы напомнить себе, что, черт возьми, надо держать её где-нибудь в другом месте. Юнги хмыкает. – Они тебе не понадобятся. Эти слова буквально обволакивают тебя, и ты понимаешь, что он имеет в виду не только этот сеанс. - Как думаешь, должна ли я… эм… снять что-нибудь? – задаешь вопрос. Рот Юнги немного приоткрывается, пока он думает. Учитывая все твои опасения и вопросы, он не думал, что ты готова к этому. – Как хочешь, - произносит он, стараясь не давить. - Может, я начну как в прошлый раз? – рискуешь ты. - Звучит неплохо, - говорит Юнги, но на этот раз он не сводит с тебя глаз. Тебе льстит, что он хочет смотреть. Что он хочет видеть тебя. Ухмылка преображает твои губы, пока ты вылезаешь из брюк, и Юнги делает лёгкий вдох, когда видит тебя, стоящую в нижнем белье, ведь кружевная деталь спереди даёт ему возможность разглядеть тебя. - Садись сюда, - говорит он тебе, устраиваясь поудобнее, чтобы освободить тебе место между ног. Ты слегка покачиваешься, а когда поворачиваешься, чтобы сесть, то упускаешь из виду, как Юнги реагирует на полностью прозрачное кружево сзади, любуясь твоей пухлой попкой и изо всех сил стараясь не тянуться к ней. Пока ты закидываешь ноги на матрас и устраиваешься поудобнее, Юнги смотрит в потолок, обращаясь к высшим силам и умоляя, чтобы пройти через это в целости и сохранности. Чтобы ты случайно не убила его в процессе. - Обопрись на меня, - велит он. Ты делаешь так, и растворяешься в его объятиях, чувствуя себя убаюканной. Чувствуя его поддержку. И ты чувствуешь, как сокращаются мышцы там внизу. Закрываешь глаза и откидываешься головой на плечо Юнги, твой висок располагается прямо у его шеи. У тебя уже начинает кружиться голова. - Удобно? – его голос низкий и мягкий. Ты киваешь в ответ, загипнотизированная им и неожиданно фыркаешь. Тебе нравится, что Юнги настолько старается помочь тебе, что спрашивает, удобно ли тебе в собственной кровати. Твои руки лежат по бокам, в промежутке между твоими и его бедрами. Юнги закатывает рукава до локтя и кладет свои руки поверх твоих, тыльные стороны твоих ладоней оказываются в его ладонях, его пальцы ложатся на их двойников. - Следуй за мной, - произносит он, и ты снова молча киваешь. Юнги берет твои руки и поднимает, отрывая от матраса. Затем кладет их на твою теплую, уже мокрую киску, заставляя тебя немного раздвинуть ноги, и сократить промежуток между твоими бедрами и своими. Он медленно водит твоими руками вверх и вниз по твоим бедрам, только ты касаешься своей кожи, и вскоре ты начинаешь извиваться. - Тебе приятно? – спрашивает он. - Да, - произносишь на выдохе. Он замечает, что твои бедра начинают двигаться, твоя киска ждёт внимания. - Покажи мне, что ты делаешь, когда трогаешь себя, - мягко говорит он. Ты киваешь и подносишь свои и его пальцы к своему быстро возбуждающемуся клитору. Кладешь руку на ткань нижнего белья, и начинаешь вдавливать её в складки половых губ. Когда ты делаешь это в одиночку, то ничего особо не чувствуешь. Но сейчас ты слышишь, как Юнги облизывает свои губы, вызывая покалывание по всему твоему телу. - Почему ты делаешь это поверх белья? – задает он вопрос, вспоминая, как вы начинали в первую ночь. - Для начала мне нравится это ощущение, - отвечаешь, наслаждаясь тем, что кружево дает тебе дополнительные ощущения, позволяя сосредоточиться на чём-то ещё. – И, ну… честно говоря, когда я кончаю, оно делает всё не таким грязным. Юнги вздыхает, и ты чувствуешь, как это резонирует в его груди. - Ты уже думаешь о том, чтобы убирать за собой, прежде чем позволить себе этим насладиться? – спрашивает он об очевидном. Критика неприятно задевает тебя, но всё же ты признаешь, что он прав. Может это одна из тех вещей, которые изменились в тебе. Ты можешь утверждать, что переезд в новый город и твои натянутые отношения с семьей тоже вызвали это. И тебя больше не волнует, насколько беспорядочны и запутаны дела. Ты отчаянно хочешь делать то, что хочешь. Чувствовать то, что ты хочешь чувствовать. Жить своей жизнью. В это время Юнги начинает направлять твои пальцы, понимая, что тебе нравится. Он вдавливает ткань глубже, и твои складки втягивают её, пока его пальцы не начинают намокать. Он показывает тебе, как обхватить пальцами клитор, слегка дразня тебя и демонстрируя, как это может быть тяжело, когда есть барьер, удерживающий тебя от себя же. - Хннннн, - твой стон заглушает горло. - Ещё? – Юнги спрашивает тебя. – Ещё раз? Вокруг твоего клитора? - Мммхмм. - Могу я отодвинуть это в сторону? Он использует твою свободную руку, которая всё это время скользила вверх и вниз по твоему бедру, чтобы дотянуться до края твоих трусиков. Он обхватывает твои пальцы своими и заставляет сжать ткань, дергая её, чтобы показать, что он имеет в виду. - Да, - выдыхаешь ты, действительно начиная терять себя. Юнги водит твоей рукой вверх и вниз по бедру, а затем медленно убирает руку, показывая, что хочет, чтобы ты продолжала. Ты продолжаешь, пока он использует свою теперь свободную руку, чтобы зацепить ткань твоих трусиков в сторону, обнажая всю тебя. Он тихо охает, когда видит тебя, а ты улыбаешься такой реакции, кусая губу. По-прежнему технически не касаясь тебя, Юнги использует другую твою руку, чтобы показать, как дотронуться до себя, обхватывая твои клитор указательным и большим пальцем, указывая как его гладить. - Ох! – восклицаешь ты, вздрагивая, коленками чуть не стукаясь от такой ласки. - Ты делаешь это в первый раз? – бормочет он. - Д-да, - заикаешься ты, сжимая другой рукой бедро и продолжая поглаживать свой пульсирующий клитор. Юнги хмыкает. – Это приятное первое чувство, не так ли? - Боже, да! - Твои бедра теперь покачиваются, вжимаются в матрас, и даже прижимаются к нему. Ты чувствуешь, как он сам твердеет там, его член, несомненно, болезненно напрягается в джинсах. - Как это чувствуется? – спрашиваешь ты. На что Юнги может только одобрительно простонать, прежде чем сжать губы и крепко зажмурить глаза. Ты горделиво улыбаешься, на мгновение отступая от этого момента, и чувствуя облегчение. Ничего не можешь с этим поделать. Как исполнитель, ты всегда думаешь о своей сцене и исполнении. - Но это ведь не обо мне, - шепчет он на ухо, пытаясь сохранить контроль. – Это о тебе. – Юнги понимает, что ты сейчас делаешь. Он чувствует, что ты отвлекаешься, даже если на мгновение. Требуя, чтобы ты сфокусировалась, он сильнее давит на твои пальцы, когда двигается. - Так хорошо? – почти рычит. - Хорошо, - отвечаешь ты. – Хорошо… Хорошоооо. – И это слово практически звучит как песнопение или молитва, когда вырывается из твоих уст. - Тебе не всегда нравится, когда всё касается только тебя, так ведь? – произносит Юнги и ведёт носом по твоей линии подбородка. Ты издаешь робкий смешок в ответ. - А жаль, - говорит он таким завораживающим голосом. – Потому что ты должна увидеть себя. Ты выглядишь так потрясающе вот так. Ты выглядишь так же, как когда находишься в студии, погружённая в музыку. Ты стонешь, соблазнённая тем образом себя, который есть в голове у Юнги. - Я бы хотел увидеть тебя в ту первую ночь, но я рад, что мог слышать тебя, - продолжает он. – Твои стоны, они словно песни. - Юнгии, - скулишь ты, откидывая голову сильнее назад, твой разум начинает испаряться, хотя ты клянёшься, что чувствуешь, как его бедра тоже трутся о твои. - Могу я прикоснуться к тебе? – настойчиво шепчет он. - Делай, что хочешь, - находишь силы ответить. Ты продолжаешь поглаживать клитор, играя с давлением, даже касаясь его ногтями и заставляя себя дрожать. Рука Юнги соскальзывает с твоей, и он прижимает к тебе средний палец, заставляя тебя кричать и дрожать бедрами, пока его палец погружается в тебя, вплоть до основания сустава. Он разводит пальцы, чтобы положить их сверху и потереть половые губы, ваши руки соприкасаются друг с другом, покрывая каждый твой сантиметр, удовлетворяя все твои непосредственные потребности. Ты снова отклоняешься назад и издаешь ещё один красивый стон, прижимаясь к нему сильнее, когда твоя попа и бедра врезаются в его член. - Также я смог почувствовать твой запах, - шепчет в ухо Юнги рокочущим голосом. – Когда дышал на тебя, чтобы согреть тебя там. Ты пахнешь так сладко. Сочно. Я мог бы днями оставаться там. Ты хнычешь, каждая мышца внутри тебя сжимается, когда Юнги находит губчатую ткань твоей точки G и начинает массировать её, сводя тебя с ума. У него даже хватает наглости издать возбужденный, гортанный смех, чтобы подстегнуть тебя. - Вот, вот. Выброси из головы тот блок, который говорит тебе, что ты сломанная. Я вижу тебя. Я чувствую тебя. Ты не сломана. Ты тянешься к бедру Юнги, и он стонет, когда ты отводишь руку к нему, хватаясь за джинсы, нуждаясь в чем-то, чтобы держаться. - Блять! – выдыхает он, когда ты находишь его член. Ты проводишь кончиками пальцев по его длине и обхватываешь ладонью как можно больше сквозь ткань. Юнги изо всех сил старается удержаться, когда стонет и теряется на мгновенье. Он так близок к тому, чтобы отпустить тебя и расстегнуть ширинку, или поцеловать тебя, или обнять тебя и прижать эту красивую задницу ближе к себе. Но это было бы эгоистично. Поэтому он берёт себя в руки. Он хочет этого. Ему нужно это. Для тебя. Ради тебя. - Не думай, что ты не можешь это получить, - шепчет он. – Потому что это уже твоё. Ты изливаешься и брызгаешь повсюду, оргазм буквально отключает твоё тело, но к счастью, Юнги здесь, чтобы продолжать. Пока ты сжимаешь бедра вместе, удерживая руку и запястье Юнги на месте, прижимаешь другую его руку к своей груди. Трешься клитором об его руку, качаясь на волне, пока твои соки становятся липкими и издают булькающие звуки, когда ты замедляешься. И ты уже почти погружаешься в расслабленный сон, когда звучит голос Юнги. - Хорошо? – повторяет он с улыбкой. - Хорошо, - удовлетворенно вздыхаешь ты. Бедра расслабляются, и ты выпускаешь его из их крепких хваток, однако он не спешит тебя покидать. Он нежно гладит тебя, помогая расслабиться. Когда ваше дыхание выравнивается, он поднимает руку вверх, а ты ловишь её. Подносишь к губам и удивляешь его, посасывая пальцы. - Чёрт, Босс, - выдыхает Юнги, его дыхание начинает учащаться, когда ты используешь язык, чтобы вылизать его между пальцев. Затем ты отпускаешь его, и неожиданно тебе становится стыдно и неловко за то, что позволила моменту поглотить себя. – Прости. Это было странно? - Н-нет, - произносит Юнги, втягивая воздух сквозь зубы. – Это было… блять. – Он ухмыляется. – Но, может быть, в следующий раз, ты позволишь мне тоже попробовать себя, - мурлычет, и ты надеешься, что он не шутит.